ЧЕКИ
2 декабря 1961: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Несомненно, Джинни получает больше удовольствия от этих чеков, чем я. Она всегда первой хватает Ваши письма, и Вам стоило бы видеть, как загораются её глаза, когда она находит в них одну из этих длинных жёлтых бумажек. Наличные деньги производят на неё такой же эффект, как Элвис Пресли на подростков – весь последний час она сидела в ванной, мечтательно рассказывая о том, на что она собирается потратить деньги, которые пришли сегодня, – на новое бальное платье, оправу для нескольких изумрудов, которые у неё случайно завалялись в банковском хранилище, и т. д. Я уверен, что она считает Вас источником всех благ.
5 декабря 1961: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Роялти от «Scribner» всё идут и идут. Вот – ещё один хороший чек, чтобы помочь с вашим рождественским шопингом. И мы получили для Вас большую партию дойчмарок из Германии, чек придёт к Вам до конца этой недели.
День Подарков[144] 1961: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
…а также за хороший чек из Германии, который украсил наше Рождество зелёным цветом[145]. Вы будете рады услышать, что Джинни уже потратила большую его часть; она купила пять платьев и пальто, прежде чем я поднялся с кровати этим утром.
КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ
9 мая 1962: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
«Carson Roberts, Inc.», рекламная фирма, которая занимается подготовкой этих коротких научно-фантастических рекламных рассказиков для «Hoffman Electronics»[146] (которые Вы, возможно, видели в «Fortune», «Scientific American» или ещё где-нибудь), донимала меня несколько месяцев, чтобы я написал для них рассказ в 1200 слов. Я Вас этим не беспокоил, потому что моя обычная политика – обращаться к Вам только с теми делами, которые действительно означают деловое предложение, а у меня и в мыслях не было писать НФ в 1200 слов для кого бы то ни было за любую цену. Такой объём плохо подходит для жанра.
Но они продолжали поднимать цену, от 250$ до 500$, а затем до 750$ – и я попытался заставить их заткнуться, обрисовав им в одном абзаце, насколько слабым должен быть НФ-рассказ, чтобы уложиться в 1200 слов… после чего они утвердили этот абзац в качестве плана и попросили, чтобы я начинал над ним работать. Возможно, я смогу это сделать. Если я его напишу, то передам его через Вас. А пока просто Вас информирую. В лучшем случае это дурацкий бизнес, шестьдесят два цента за слово – много больше, чем это может стоить. Но 1200 слов – несуразный объём для научной фантастики.
Глава XI
Взрослые романы
КУКЛОВОДЫ
4 ноября 1950: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я не писал в последнее время, потому что я работал по семь дней в неделю и до самой глубокой ночи над новым романом – пока 75 000 слов на бумаге, и всё, что мне сейчас нужно – это ударная концовка. С этим у меня проблемы. Я должен работать над ней в эту минуту (20.30, суб. веч.), но у меня накопилось достаточно много вещей, которые я должен написать.
2 декабря 1950: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Посылаю оригинал и первую машинописную копию «Кукловодов».
Вещь в нынешнем её состоянии длинновата (приблизительно 90 000 слов) для переделки в журнальный вариант и слишком длинная для книжного варианта, но я предпочёл бы сокращаться по конкретным требованиям редактора, а не заранее и наобум. Я прилагаю к рукописи ещё кое-что, можете, если сочтёте целесообразным, посылать это вместе с копией, предназначенной для журнального варианта: список мест для разбивки на части. Я не знаю, правильно ли это с точки зрения продажи товаров, но я думаю, что будет полезно, если редактор сразу увидит, что история очень гибкая, что её можно превратить в сериал. Как Вы знаете, я могу вырезать, соединять, расписывать и т. д., а также убрать то, что они захотят, и сократить текст до любой длины, какую они пожелают…
Я также подозреваю, что редактор журнала захочет смягчить упоминания секса в романе – это будет совсем просто сделать.
5 января 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Ах да! – Брэдбери [Уолтер Брэдбери, редактор научной фантастики «Doubleday»] написал мне о «Кукловодах»; я ответил ему, согласившись сделать все предложенные сокращения и правки, но всё же выразил некоторое расхождение во мнениях относительно целесообразности правок. По моему мнению, роман ужасов – а это он и есть – не улучшится в коммерческом плане, если разбавить его водой. Эдгар Аллан По написал очень много вещей; я собрал и прочитал все его произведения. Ему принесли известность приблизительно 5 % опубликованных им работ, все они – откровенные стопроцентные ужастики, большая часть которых намного более ужасна, чем мой роман. Но я собираюсь в точности выполнить всё, что сказал Брэдбери – он готов за это платить, а я нуждаюсь в деньгах.
23 марта 1951: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Правки в «Кукловодах» удовлетворили «Doubleday». Послал письмо Голду[147].
3 апреля 1951: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Говорил с Голдом сегодня. Журнал претерпевает изменения в политике, потому придётся подождать с продажей. Он управляется из-за границы – Франции и Италии, – ЛБ сообщат, когда будет какая-то определённость.
21 апреля 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Вы помните, как Вы сообщали мне, что первоначальные требования Голда по исправлениям для журнальной публикации выглядят нелепо, в свете того, что он собирался заплатить – около 2000$.
3 июня 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Гранки «Кукловодов» прибыли; гранки «Между планетами» ожидаются на этой неделе; Голд хочет аннотацию для «Кукловодов». Я тут сильно закрутился, но позабочусь об этих вещах без неуместной задержки. Я узнал по слухам (но не от ***), что «Зелёные холмы» вот-вот будут опубликованы.
20 августа 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Всю прошлую неделю бил себя по рукам, чтобы удержаться от написания жёсткого письма Голду. Он послал мне сигнальный экземпляр сентябрьской «Galaxy» с первым выпуском «Кукловодов». Голд, оказывается, накосячил с моей рукописью, вряд ли в ней остался хоть один абзац, который он не «улучшил» – я чуть с ума не сошёл.
Сегодня «Galaxy» – превосходный рынок сбыта для рукописей, и я не хотел бы осложнять Вам жизнь, разругавшись с редактором, которому Вы, возможно, будете предлагать другие рукописи – но если бы я был фрилансером без литагента, то я бы вполне был готов рискнуть навсегда потерять этот рынок, но разрешить этот вопрос. Я бы сказал ему: «Послушай, ты, придурок, когда мы оба были внештатными авторами, мой рейтинг был намного выше твоего. За всю свою жизнь ты ни разу не написал ни одного классного научно-фантастического рассказа, так какого же чёрта ты решил, что можешь «улучшить» мою рукопись!»
Понятно, я ему этого не сказал и не собираюсь – но именно это я ощущаю, и всё это истинная правда. Голд выпускает хороший журнал, но как писатель он никогда не был ничем иным, кроме заурядного бумагомараки. Вся эта история, без сомнения, похожа на бурю в стакане воды, особенно поскольку Голд не изменял сюжетной линии истории, а просто побаловался в диалогах, перефразировал предложения и тому подобное, короче говоря, отредактировал стиль. Слушайте, Лертон, мои сюжеты никогда не были новы, я не создатель совершенно новых и замечательных идей, каким был Г. Дж. Уэллс; моя репутация опирается почти исключительно на то, как я рассказываю историю… на мой индивидуальный стиль. И в этом – практически весь мой арсенал писателя.
Не исказив сколько-нибудь сюжет, он изменил рукопись таким образом, что это можно обнаружить лишь построчным сравнением. Голд модифицировал рукопись в сотнях мест, заменив мой стиль своим собственным. Было бы очень трудно показать, как именно он повредил истории, но, на мой взгляд, он заменил забавно рассказанную историю-с-траченным-молью-сюжетом на скверно рассказанную историю-с-траченным-молью-сюжетом. Это – моя первая журнальная публикация за долгий период времени. Её правка не поспособствует получению высших тарифов за мою следующую подобную публикацию. Покупатели не будут знать, что в ней не так, но они будут чувствовать себя обманутыми, что им подсунули не совсем «первоклассного Хайнлайна».
Я процитирую только один пример из сотен. В одном эпизоде медсестра говорит: «Ешьте, или я размажу это по Вашим волосам».
Голд заменяет это на «Ешьте, или Вы получите это через трубку».
Чувствуете разницу? Моя формулировка мягко (очень мягко) юмористическая. Она вызывает в воображении образ медсестры, которая поддерживает дисциплину лестью, лёгким контактом, шутливыми замечаниями. Формулировка Голда страдает плоскостопием и лишена какого-либо намёка на улыбку, словно приказ от бесчувственного старшего сержанта.
Согласен, существуют оба вида медсестёр. Но все характеристики данной медсестры (Дорис Марден) последовательно раскрывали её как человека, который перешучивается с пациентами ради сотрудничества (прототипом послужила медсестра, которая ухаживала за мной в Джефферсоновском медицинском центре). Одной фразой Голд исковеркал её образ и превратил в нечто наподобие старшего сержанта.
В другом месте я описываю героиню как «худую», Голд заменяет это на «стройную» – о господи, героини всегда были «стройными»! Это же клише. Я использовал «худой» нарочно, чтобы придать ей немного реальности, добавить ей особую отличительную черту.
Вы видите? Всё мелочи, но их сотни. Я не смогу доказать, что история испорчена. Возможно, это не так, но я вижу, что теперь она заполнена стилистическими оборотами, которые никогда бы не вышли из моей пишущей машинки. Вы можете сами просмотреть журнальный вариант, не для того, чтобы найти правки, а просто чтобы сверить свои впечатления с тем, что Вы испытывали при первом чтении.
Обсуждать это – всё равно что дуть на пролитое молоко, за исключением:
(a) возможно, последний номер журнала ещё не ушёл в набор,
(b) быть может, удастся не допустить, чтобы подобное случилось в будущем.
По первому пункту: общее впечатление от истории в значительной степени зависит от ощущений читателя, которые он испытывает, когда дочитывает историю. Если можно вынудить Голда вернуться в третьем выпуске к тому варианту, который он изначально приобрёл, ущерб, нанесённый первой и второй частям, не будет иметь слишком большого значения. Вы не могли бы поговорить с ним жёстко, указав, что судами неоднократно признавалось, что простое приобретение прав на издание не даёт ему права вносить изменения в подписанную мной рукопись и что он должен печатать её в том виде, в каком она написана, либо он рискует оказаться на судебном процессе? Или Вы могли бы с шуточками убедить его, что он должен это сделать, чтобы угодить моим капризам примадонны? По пункту (b) Вы можете либо достичь взаимопонимания сейчас, либо поднимать этот вопрос всякий раз, когда мы снова будем представлять ему рукопись, но он должен ясно понимать и (мне кажется) подтверждать в письменном виде, что все изменения должны быть сделаны до завершения продажи, после продажи вся рукопись становится «stet»[148] и должна таковой оставаться.
Чёрт возьми! Я не возражаю против нескольких небольших изменений, которые делает большинство редакторов, и я не возражаю против разумного количества правок, сделанных мной по требованию редакции, но этот парень нагадил на каждой странице.
Лертон, я это говорю не по причине артистического темперамента – в этом случае я бы просто отыгрался на его персоне. Нет, я серьёзно обеспокоен деловыми аспектами, я твёрдо убеждён, что моей собственности нанесён коммерческий ущерб и что это затронет рыночную стоимость будущих вложений.
Я начал возиться с новой вещью.
24 сентября 1951: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну
Голд сказал мне, что он написал Вам письмо с извинениями за его тяжёлую руку на Вашей истории, и обещает, что, хотя он, как правило, редактирует весь поступающий к нему материал, с этого момента Ваш будет неприкосновенным.
ДВЕРЬ В ЛЕТО
2 февраля 1956: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я на 104-й стр. рукописи нового романа, надеюсь, он подойдёт для так называемого «взрослого» рынка. У меня от него постоянные головные боли и хроническая бессонница, и я всё время удивляюсь, как я мог ввязаться в этот глупый бизнес, – но если я выдержу физически, «Дверь в лето» должна быть закончена вчерне в этом месяце и закончена на чистовую примерно в конце марта. Возможно.
У нас тут на земле лежит фут снега, всюду фазаны. Пикси ненавидит всё это. Он считает, что во всём виновата Джинни.
31 мая 1956: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Аннотация для «Двери в лето». Я пишу мои собственные аннотации, только когда редактор выкручивает мне руки и требует этого – обычно так и происходит. Если Буше[149] желает сделать их сам, то я буду восхищён. По крайней мере, он более грамотен, чем я.
ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА
23 марта 1955: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму
Я знаю, что должен был написать Вам несколько дней назад, но я полагаю, что Вы меня простите, когда я скажу, что закончил роман, над которым я работал. Его текущее название – «Звёздная роль» [ «Двойная звезда»], в нём около 55 000 слов и он предназначен для взрослой аудитории. (Однако никаких сексуальных сцен и никаких запретных односложных слов, разве что случайные проклятия или чертыханье, и я даже могу их выкинуть. Книга должна подойти для детей, которые всё равно её прочитают.)
Я поддерживал на нужном уровне длину текста в надежде, что продажа в журналы пройдёт легче, я надеюсь, что эта вещь наконец-то прорвётся в «Colliers», «Post» или какой-нибудь другой рынок для взрослой литературы, не специализирующийся на НФ. Я полагаю, что при их стоимости короткая длина будет более привлекательной как для коммерческого издания, так и для покетбуков.