Орочье посольство уехало в тот же день. Зеленокожие снялись с места с той быстротой, которая всегда отличала детей Великой Степи. На месте их недолгой стоянки остались лишь выжженные круги кострищ да расколотые кости сожранных животных. А еще остались вопросы, на которые я пока не мог найти ответа. Хотя надеялся, что переговоры с орками помогут мне ответить хотя бы на некоторые из них. Но после странного, если не сказать больше, послания Глуума и последовавшего сразу за ним покушения число этих вопросов лишь увеличилось. Неизвестный враг нанес мне подряд два удара, а я никак не мог понять, кто он и как ему ответить.

Шли дни. Я усилил гарнизоны уцелевших Когтей, распорядился начать работы по восстановлению разрушенной башни. Конные отряды тщательно проверили побережье, но ничего подозрительного не нашли. Вместе с советниками я долго ломал голову, пытаясь понять, почему был атакован именно Четвертый Коготь, но так ничего и не придумал.

Всего Когтей было пять. Первый и Второй находились на северо-западе моих владений. Они стояли на двух берегах большого залива и прикрывали крупный портовый город Скальдберг, у причалов которого качались на волнах разномастные пузатые парусники торговцев и небольшие, но крепкие лодки местных рыбаков. А главное – здесь прятались в корабельных сараях в ожидании своего часа низкие хищные «драконы» – боевые корабли северян, не боявшихся бросить вызов ветрам и волнам Холодных морей. Спокойный сон жителей Королевств Запада не раз прерывали выплывающие из предутреннего тумана темные силуэты с резными драконьими головами. Северяне своими набегами наводили ужас на побережье уже не первое столетие, и только эльфийские земли жили спокойно. Эльфы ходили по здешним морям задолго до появления расы людей, и тягаться с ними в искусстве мореходства было сложно. Да и нападать на стремительно летящие по волнам изящные, обманчиво-хрупкие корабли под белыми парусами не отваживался без крайней нужды ни один северный мореход. Догнать эльфов было непросто, одолеть стоило большой крови. Добыча оказалась бы богатой, но мертвым добыча ни к чему. А уцелевшим приходилось иметь дело с родственниками павших эльфов, непременно желающими отомстить. Перворожденные не прощали обид и, в свою очередь, не раз топили северных «драконов». Впрочем, в морях хватало и других кораблей – торговых, рыбачьих или охотящихся на морского зверя. Как хватало и северных ярлов, считавших все, что плавает в море, своей законной добычей. В Скальдберге они зимовали, чинили потрепанные в походах «драконы» и пополняли поредевшие дружины. Многие из этих ярлов, на словах кичившихся своей свободой, если и не служили мне напрямую, то охотно прислушивались к советам из Черного замка. И частенько отправляли своих сыновей ко мне на службу.

Словом, атака на крепости, прикрывавшие подходы к Скальдбергу, была бы понятна. Для победы над Черным замком флот северян необходимо было уничтожить или хотя бы запереть в гавани. Возглавляй я войска своих противников, я бы так и сделал. Но корабли северян по-прежнему выходили в море, а Когти Скальдберга вонзались верхушками башен в низкое северное небо.

Третий Коготь стоял на Тюленьей скале в пятидесяти лигах от Скальдберга. Скала возвышалась над огромной бухтой, в которую в часы прилива могли спокойно зайти даже самые крупные и глубоко сидящие суда. Здесь было одно из самых удобных мест по всему побережью Холодных морей для высадки крупной армии. Высадившись тут, вражеские войска могли без помех двигаться прямо к Черному замку. Однажды в нашей истории такое уже случилось. Как утверждают легенды, в залив тогда вошло столько кораблей, что с одного берега на другой можно было перейти по палубам, ни разу не замочив ног. А воинов на этих кораблях было так много, что их с трудом вместила прибрежная равнина. Впрочем, численность тогда не помогла. Армия завоевателей встретилась с войсками Черного замка, и произошла очередная грандиозная битва, из которой мало кто из пришельцев вернулся живым. Зато героических песен, легенд и саг об этой битве сложили огромное количество. Как водится, в основном те, кто в этой битве не участвовал и потому уцелел. Сейчас мир измельчал, и, даже объединив силы, Королевства Запада не смогли бы создать флот таких размеров. К тому же теперь вражеским кораблям пришлось бы идти мимо Скальдберга, рискуя получить от северных мореходов удар в спину. Но бухта была удобная, и я по-прежнему продолжал держать в Третьем Когте гарнизон.

Четвертый Коготь до своего разрушения прикрывал проход между Драконьими островами. Так северяне называли вытянувшиеся цепочкой каменные скалы, отделяющие Холодные моря от моря Мрака. Сами острова были безлюдны, из живых существ там обитали лишь морские птицы, гнездившиеся на неприступных отвесных скалах.

Легенды нордов рассказывали, что все эти скалы – окаменевшие останки великих драконов древности. В незапамятные времена Войн Древних поверженные исполины рушились с небес в море. Драконы были столь велики, что волны Холодных морей не смогли скрыть их целиком. Так они и остались лежать, окаменев со временем. Так это или не так, но острова действительно по очертаниям напоминали останки неведомых чудовищ. Большинство проливов между островами было непроходимо для морских судов из-за бессчетных каменных обломков, прячущихся среди свинцовых волн. Немногие мореходы из расы людей рисковали пройти через единственный относительно безопасный проход и выплыть в укутанное вечными туманами и снегопадами море Мрака. Еще меньше было тех, кто смог вернуться оттуда. Но все же они были. Воды моря Мрака населяли диковинные, невиданные в других местах рыбы и морские звери, так что тамошняя добыча способна была обогатить удачливого смельчака. Ходили также слухи о несметных сокровищах древних, ныне вымерших рас, что станут наградой отважным. Изредка моряки действительно привозили странные вещи, добытые, по их словам, на неведомых островах, никогда не видевших дневного света. Конечно, большинство таких вещей было искусными гномьими подделками для легковерных любителей редкостей. Большинство, но не все. И не все рассказы были ложью. Море Мрака действительно хранило немало тайн и загадок. Но я держал стражу в Когте не из-за этого. Кроме человеческих по морю Мрака ходили и эльфийские корабли. Эльфы не боялись вечного сумрака полярных вод и вполне могли не двигаться вдоль берега, как обычно делали норды, а прокрасться севернее, подальше от посторонних глаз. Проход между Драконьими островами был им хорошо известен. А если они пройдут через него, то легко могут перерезать морские пути вдоль побережья. Там, дальше, где на востоке высится последний, Пятый Коготь. За ним леса Пустошей сменяет бескрайняя тундра. За короткое северное лето она расцветает, покрываясь травой почти в человеческий рост. Но северное лето коротко, осень еще короче, сгнить под осенним дождиком вымахавшие за лето травы просто не успевают, и суровая сухая зима превращает летнее разнотравье в превосходное сено, служащее кормом многочисленным травоядным от мелких грызунов до огромных косматых мамонтов, исполинских оленей и свирепых северных носорогов. На травоядных охотятся хищники, сюда во множестве стекаются за добычей охотничьи отряды орочьих племен, но дичи не убывает. А по побережью сидят племена прибрежных орков, плавающих на утлых, но вертких лодчонках с каркасом из китового уса, подобранного на берегу плавника, а то и просто из прутьев, обтянутых шкурами морского зверя. Побережники ловят рыбу, охотятся на тюленей, кальмаров, мелких кракенов и прочих обитателей прибрежных вод. На своих скорлупках морские охотники умудряются бить гарпунами китов и даже свирепых кашалотов. Именно отсюда идут основные поставки рыбы и мяса для Черного замка, и пропускать туда эльфийский флот я не собирался. Поэтому гарнизон Пятого Когтя был вторым по силе среди моих крепостей, насчитывал больше тысячи воинов и несколько не самых слабых магов. А Четвертый Коготь должен был поднять тревогу, если из-за Драконьих островов нагрянут незваные гости. И вот Четвертый Коготь разрушен. Но не эльфийским флотом, а кем-то другим. Зачем и с какой целью? Кому помешала одинокая сторожевая башня? Кто он, мой новый враг, что задумал и где нанесет следующий удар? Все эти вопросы не давали мне покоя. Тайна Когтя требовала, чтобы я оставался на Севере, пока не пойму, с чем мы на этот раз столкнулись. Но странное посольство Глуума, дерзкие требования новоявленного Повелителя Степи и последовавшее за тем нападение шаманов столь же настойчиво требовали, чтобы я ехал в Орду. На Севере оставалась неразрешенная загадка. На Юге все шло к большой войне. Надо было что-то решать.

А с Юга приходили все более тревожные вести. В Степи пропало два крупных торговых каравана. Повелитель Орды Глуум заявил, что сам найдет виновных и жестоко их накажет. Однако пока степная дорога была закрыта. Торговцы, ведущие дела с приморскими государствами Юга, что лежали за Великой Степью, терпели огромные убытки. На море еще не стихли обычные в это время года шторма, корабли не ходили, и торговля просто замерла. Сразу взлетели цены на вино и пряности, а также на соль, муку и крупы.

Тем временем во всех Королевствах Запада кипела работа. Проводились бесконечные смотры войск, ремонтировались наиболее важные или, напротив, самые запущенные крепости из числа тех, до которых в мирное время руки никак не доходили. Под видом королевских охот началась заготовка провианта для армии. Охоты! Это весной-то, когда зверь не отъелся после голодной зимы! Резко возросло количество военных интендантов и поставщиков, отправленных в тюрьму, а то и на виселицу за выявленное воровство. Оружейные гильдии завалили королевскими заказами, кузнецы и оружейники работали днем и ночью. Все вокруг упорно готовились к войне, хотя кто именно с кем будет воевать, было пока не ясно. Население Западных Королевств, естественно, во всех бедах обвиняло меня, но что ужасного я совершил на этот раз, никто толком сказать не мог. Что не мешало продавцам на рынках драть с покупателей тройную против обычного цену. Сами правители Запада пока молчали, но на площадях и по харчевням меня проклинали в полный голос. Даже о разрушенном Когте базарные сплетники уже прознали. Интересно, как успели-то? Причиной разрушения, впрочем, называли кровь несчастных пленников, которых я лично пытал в этой башне не покладая рук. В итоге из этих жертв натекло столько крови, что основание башни размыло, она рухнула и погребла под собой половину орков Севера и меня самого. К сожалению, я ускользнул в виде бесплотного призрака и, если верить слухам, в таком виде летаю теперь над башнями Черного замка, злобно завывая, скрежеща зубами и проклиная все и вся.

Дочитав очередное донесение о том, как интересно ныне провожу время, я со вздохом швырнул свиток в ворох его собратьев, могильным курганом громоздившихся на столе. Гора свитков росла с такой скоростью, что я уже начал опасаться ее обрушения. Это вам не башня, завалит так, что и бесплотным призраком не ускользнешь. Поначалу я надеялся, что в этих слухах сумею найти хотя бы намеки на то, что могло произойти с Четвертым Когтем на самом деле. Но пока весь этот бред был совершенно бесполезен. После разрушения Когтя ничего подозрительного на северном побережье не происходило. Я ждал, ждал и ждал, а удара не было. Неизвестность выматывала. Такое ожидание гораздо хуже открытого нападения, когда знаешь, кто твой враг, и можешь ответить ударом на удар. Время тянулось, а именно времени у меня сейчас не имелось.

С каждым днем я все больше склонялся к тому, что мне все же придется ехать на Юг. Причем ехать самому. Отправь я обычное посольство, его поездка окончилась бы ничем. Соглашаться на условия Великого вождя Глуума я не собирался, а без этих уступок договариваться с правителем Великой Степи было просто не о чем. Впрочем, я сам ехал не ради переговоров. На Юге что-то готовилось, и мне надо было понять, что именно и какое место в грядущих событиях отводится Черному замку. Причем лучше с этим не затягивать. Надо успеть разобраться с происходящим в Орде и вернуться до того, как начнется большая война. Если бы не происшествие с Когтем, я бы давно уже был в пути. Выждав еще две недели, за которые не произошло ничего интересного, я наконец принял окончательное решение и начал собираться в дорогу.





Часть вторая




Глава 1




Сборы заняли у меня еще несколько дней, во время которых я окончательно распределил, кто из моих приближенных за что отвечает в мое отсутствие. Снова перечитал наиболее свежие донесения о степных племенах, уделив особое внимание орочьим вождям и лично Глууму. Вожди орков в племенах Орды менялись с такой скоростью, что, пока я доеду, бо́льшая часть и этих сведений может оказаться бесполезной, но примерный расклад сил я вроде понял. С удивлением обнаружил, что об орочьих шаманах сообщалось до обидного мало. Степные колдуны хорошо умели хранить свои секреты.

С собой я взял два десятка всадников охраны. Ехать предстояло по довольно пустынным местам, а терять время на ненужные стычки я не хотел. Впрочем, земли, принадлежащие Черному замку, мы проехали без приключений. Чем ближе к границе, тем плодороднее становились почвы вокруг. Но поселений здесь встречалось мало, а те, что попадались, были хорошо укреплены. Чувствовалось соседство с Великой Степью, откуда в любой момент могли налететь орочьи отряды. Черный замок, в свою очередь, не оставался в долгу, наша конница не раз уходила в степное раздолье, чтобы выжечь кочевья слишком воинственных племен. Но на их место приходили новые. Бродили здесь и просто банды, состоящие из отребья всех рас и народов, нападавшие на любого, кто покажется им легкой добычей. Словом, в Пограничье стычки не затихали даже в мирное время. Но отряд из двадцати бойцов сулил мало добычи, да и за ту пришлось бы платить немалой кровью, и нас никто не останавливал, хотя пару раз мы видели на горизонте подозрительные разъезды. Если бы не угроза войны, стоило бы кинуть три-четыре сотни конницы, чтобы почистить Пограничье и уменьшить число любителей легкой добычи.

В пограничном форте на берегу безымянной реки, служащей границей между Великой Степью и моими землями, я оставил своих спутников дожидаться моего возвращения. Мне уже приходилось ездить в Орду, но в этот раз я, помня о неудавшемся покушении, не был уверен, что нынешняя поездка получится спокойной. Два десятка бойцов не отобьются от всей Орды, так зачем рисковать воинами без толку? А я, если что пойдет не так, выкручусь, не в первый раз. К тому же в Орду ехал не Черный Властелин и Повелитель Тьмы, а один из его приближенных, носивший официальные титулы Тень Повелителя Тьмы и Голос Владыки Черного замка. Проще говоря, я отправил самого себя в качестве посла. Эту маску я использовал уже не раз – послу проще говорить как с друзьями, так и с врагами. Особенно с врагами. Считалось, что моими устами говорит сам Повелитель Тьмы, восседающий далеко на Севере. А Голос Владыки – это всего лишь голос, и тащить с собой на убой огромную свиту ему не обязательно. Впрочем, без сопровождения я не остался. Вождя Орды предупредили о приезде посла. Стоило мне переехать мост через реку-границу, как из неприметных оврагов на меня с воем и диким улюлюканьем налетело несколько десятков орков. Воздух прошило несколько стрел, и степные всадники закружили вокруг меня, размахивая оружием. Я придержал коня, дожидаясь, пока степняки не накричатся всласть. Со стороны происходящее больше всего напоминало налет с последующим грабежом, но на самом деле, по меркам Великой Степи, мне оказывали весьма почетный прием. Демонстрируя свои силы, степняки деликатно, по орочьим меркам, конечно, давали понять, что они не сомневаются – я сумею отбиться в случае внезапного нападения. А если не сумею, значит, нечего было соваться в Великую Степь, слабым здесь не место. Наконец всадники наскакались и наорались всласть, и мы перешли к приветствиям, точнее, к восхвалениям друг друга. Возглавлял отряд один из племенных военных вождей, чье имя – Хурц-аб-Балуу из клана Холодных Песков – мне снова ничего не сказало. Впрочем, и я вождя особо не заинтересовал. Орк расщедрился на скупое приветствие, выслушал ответное, довольно ухмыльнулся, когда я похвалил сноровку его воинов, и отъехал к своим всадникам. Тот еще волк, сразу видно. На лице вождя орков виднелось несколько старых шрамов, самый длинный из которых пересекал лицо. След давней ошибки в бою, стоившей орку глаза. Также меня встречали трое раздувавшихся от чувства собственной значимости советников Глуума, передавших Тени Владыки Тьмы слова привета от Великого вождя и Повелителя Степи, чей клинок… ну и все в таком роде. Мы довольно долго расхваливали друг друга и наших великих обожаемых Владык и клялись в вечной и нерушимой любви и дружбе. Обе стороны прекрасно понимали, какими лживыми и неискренними были эти заверения, но против нас выступали два несокрушимых врага – этикет и обычаи. Слова лились рекой, советники гудели в три голоса, как пчелы в улье, я чувствовал, как тупею, и с облегчением вздохнул, когда эта словесная патока наконец закончилась. Впрочем, главным было то, что Глуум согласился принять посла с Севера. То есть меня.

В сопровождении орочьего отряда я отправился дальше. Я ехал по землям, принадлежавшим Орде, однако назвать окружающие земли дикими язык не поворачивался. Под копытами наших коней лежала широкая и довольно наезженная дорога. Мы двигались по одному из основных торговых путей, соединявших земли южных Теплых морей с Королевствами Запада. Проложили его, как и большинство остальных, естественно, гномы. С древних времен здесь шли на Восток и Юг караваны низкорослых бородатых торговцев, искавших очередные рынки для товаров подгорных мастерских, а заодно разведывавших новые месторождения руд, драгоценных камней и всего прочего, что могло в будущем пригодиться запасливым коротышкам. По стопам разведчиков и первопроходцев двигались торговцы и ремесленники. Орки давно поняли, что торговые караваны выгоднее пропускать, взимая с них плату, а не грабить. Но сейчас на дорогах было непривычно пустынно. Торговые пути этой весной оказались перекрыты. За весь день, что мы ехали, нам не встретился ни один караван. Лишь изредка попадались хорошо укрепленные поселения, где караванщики могли отдохнуть в безопасности, не боясь лихого ночного налета. Основывали эти поселения представители торговых гильдий, как правило, тоже гномы. Я обратил внимание на несколько поселений, выглядевших покинутыми. Одно из них носило на себе следы недавнего пожара, причем отстраиваться никто не пытался. Но даже там, где дымок из труб выдавал присутствие хозяев, все ворота и двери были заперты, а за высокими частоколами царила непривычная для таких мест тишина. Я не отказался бы расспросить здешних обитателей о новостях, но не был уверен, что в присутствии зеленокожих местные жители будут со мной откровенны. Впрочем, наш отряд не собирался искать пристанища под гномьей крышей. Оркам сама мысль платить за ночлег на своей земле показалась бы просто оскорбительной. Да и гномы не слишком желали пускать за стены отряд из полусотни зеленокожих. Так что мы ночевали прямо в степи, отъезжая чуть в сторону от дороги. Большинство орков заваливалось спать на попонах и шкурах прямо под открытым небом. Для советников и меня ставили на ночь два походных шатра, стойбище окружали кругом сторожевых костров и выставляли охрану.

Ночи проходили достаточно спокойно, а вот утром после первой ночевки меня ждал сюрприз. Когда я вышел из шатра, намереваясь перед походным, на скорую руку, завтраком сполоснуться в ручейке, протекавшем рядом с нашим лагерем, то обнаружил, что некий орк оседлал моего коня и гордо гарцует на нем по лагерю. Заметив меня, зеленокожий подъехал и что-то произнес, скаля желтые клыки. Окружающие орки дружно заржали, и один из них подтащил ко мне упирающуюся мохнатую лошадку. Затем орк протянул мне грязные поводья из конского волоса, украшенные засаленными разноцветными лоскутками, и тоже ухмыльнулся.

– Ар-Шеер говорит, что у тебя хороший конь и он берет его себе, – сообщил он мне. – А тебе, Тень Темного, он дарит своего коня, его конь тоже хороший, тебе понравится. Радуйся щедрости Ар-Шеера, тебе не придется скакать на своих ногах.

Вдали, у костра, я заметил одноглазого вождя, командовавшего отрядом, и двух из трех советников, столь обильно клявшихся мне вчера в дружбе. Сейчас они с интересом наблюдали за мной. Вмешиваться в происходящее никто из них не торопился. Конечно, пока все в рамках традиционных орочьих обычаев. В степи прав тот, кто силен и сумеет удержать добычу. Но все же вот так, на второй день, пытаться отобрать коня у посла… Странные дела творятся нынче в Великой Степи, очень странные. Хорошо, придется уважить хозяев, обычаи надо соблюдать. Да и «тоже хороший конь» мне не понравился. Впрочем, судя по его взгляду, и я ему.

Я поднял голову и посмотрел на Ар-Шеера, продолжавшего скалить на солнце свои клыки. Улыбнувшись в ответ, я резко схватил орка за ногу и, сбросив стремя с его сапога, рванул ногу вверх. Степняк попытался усидеть в седле, но не удержался и с воплем грохнулся с той стороны коня. Мой вороной от неожиданности взбрыкнул и копытом попал по орку. Вопль повторился. Окружающие заржали, на этот раз над незадачливым соплеменником.

– Это мой конь, – сообщил я зеленокожему толмачу, продолжавшему растерянно совать мне поводья. – А хорошего коня Ар-Шеера я дарю тебе. Раз Ар-Шеер не умеет сидеть на коне, пусть сам скачет пешком.

Хохот усилился, но тут из-за моего коня с рыком вылетел Ар-Шеер. Он больше не ухмылялся и заметно прихрамывал, зато размахивал выхваченной из ножен кривой саблей. От костра что-то предостерегающее заорал орочий вожак, но взбешенный зеленокожий его явно не собирался слушать. Его, прирожденного наездника, сбросили с коня! Да еще обвинили в том, что он не может усидеть в седле! Сабля со свистом вспорола воздух, метя мне в голову. И отлетела, наткнувшись на клинок моего меча. В Великой Степи не ходят без оружия, и первое, что я сделал, когда встал, это опоясался мечом. Очень разумный и правильный обычай, вот и пригодилось, в какой уже раз.

Ар-Шеер тем временем попробовал достать меня уколом с дальней дистанции, но я уклонился, сместившись в сторону. Убивать не хотелось, но если я пощажу этого орка, то приобрету еще одного заклятого врага. Ар-Шеер зря обнажил оружие. Из обычной по орочьим меркам шутки, выхватив саблю, он превратил происходящее в поединок. А у поединка в Орде есть только один финал. Жалеть проигравших тут не принято, жалость приравнивают к оскорблению. Дурак ты, Ар-Шеер, зря ввязался в эту затею. Знать бы еще, сам додумался отжать коня у жалкого человечишки или тебе посоветовали это сделать. Но в любом случае дурак.

Следующий удар орк опять нанес сверху, я отбил кривой клинок, уведя его в сторону. Мой меч был тяжелее, чем степная сабля, и оружие степняка при ударе с лязгом отлетело прочь. А я, не дожидаясь, пока орк повторит атаку, рубанул его в открывшееся на миг плечо. Фонтаном ударила темная, резко пахнущая кровь. Орк замер на мгновение. Затем глаза его закатились, сабля выпала из руки, и зеленокожий навзничь рухнул в густую степную траву.

Я развернулся к остальным степнякам, держа меч наготове. Впрочем, нападать на меня никто не собирался.

– Это мой конь! – повторил я негромко. – И я не собираюсь менять его на другого. Понятно?

Орки постояли, покивали и разошлись готовиться к отъезду. Но внезапно я почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд и обернулся. Хурц-аб-Балуу из клана Холодных Песков с начала схватки так и не тронулся с места, лишь стоял и пристально, оценивающе смотрел на меня. Смотрел холодно, но без враждебности, хотя я только что зарубил его воина и, вероятно, соплеменника. Поняв, что я его заметил, орк повернулся и ушел к лошадям, по-прежнему не говоря ни слова. А я почувствовал себя полным идиотом. Похоже, меня захотели проверить. Захотели настолько, что не пожалели одного из своих. И проверили, вот только зачем и к каким выводам пришли, я так и не понял. Повелитель Великой Степи Глуум сделал первый ход в своей пока непонятной мне игре. И, раз я не мог разгадать его смысл, ход успешный, хотя и странный. Что ж, посмотрим, чем он меня еще попробует удивить, поворачивать назад я в любом случае не собираюсь. Не для того сюда ехал. Так что я тоже развернулся и пошел прочь, ведя в поводу отвоеванного коня. Убитого орки быстренько закопали в неглубокой могиле и забросали камнями от степных хищников. Вскоре мы отправились дальше. Сразу замечу, что проблем с моим сопровождением у меня больше не возникало. Посланцы Глуума дружно делали вид, что никакой стычки не было, никакого Ар-Шеера я не рубил и у нас друг с другом мир, дружба и полное понимание. Рядовые орки вообще не обращали на меня особого внимания, хотя друг с другом они порой ссорились, и пару раз дело тоже доходило до драки. Но ни одного смертоубийства больше не случилось. Лишь какому-то неудачнику отсекли ухо, но ни его самого, ни остальных орков это не огорчило. Так что мы продолжали продвигаться на юг. Впереди скакал передовой десяток дозорных, за ними, чуть отстав, чтобы не глотать дорожную пыль, ехал я в сопровождении троих орочьих вельмож, а за нами рысил остальной отряд. И я снова и снова ощущал на себе внимательный взгляд Хурца-аб-Балуу, так и не сказавшего мне больше ни слова.





Глава 2





Еще пару дней мы ехали без особых происшествий. Поселений вдоль дороги становилось все меньше, и все чаще попадались сожженные, разграбленные, а то и просто брошенные строения. Я не выдержал и спросил у одного из советников, что здесь случилось, но тот в ответ пожал плечами. То ли не хотел говорить, то ли действительно не знал. По крайней мере, самого орка вид разоренных жилищ не удивил. С его точки зрения, ничего странного в запустении на одном из главных торговых путей Степи не было.

В середине четвертого дня пути к нам примчался гонец. Усталая взмыленная лошадь и пыль, щедро покрывавшая всадника, говорили о том, что мчался он без остановки. Отъехав в сторону, предводители орков выслушали гонца, коротко посовещались, и гонец помчался обратно. А мы поехали следом, особо не торопясь, но и не задерживаясь. Однако еще до ночевки наш отряд свернул с основного тракта и поскакал по одной из бесчисленных степных дорог, забирая все западнее. Причину мне сообщили тем же вечером. Оказывается, Великий вождь Глуум покинул свою ставку в отрогах Шааган-Уул, Белых гор, и двинулся с войском на запад, в Пограничье, жители одного из городов которого якобы оскорбили Повелителя Степи. В чем заключалось оскорбление, я так и не понял, но о большой войне речь вроде пока не шла. Так что Великий вождь и Повелитель по-прежнему ждал посла своего северного друга и союзника, изменилось лишь место встречи. Союзника я решил пока пропустить мимо ушей, оставив этот вопрос до встречи с Глуумом. Гораздо больше меня заинтересовала цель похода. Жители Пограничья давно жили рядом с орками Юга, прекрасно знали их нравы и обычаи, так что нужна была серьезная причина, чтобы вот так взять и обидеть самого сильного и опасного из степных вождей. Если оно, конечно, было вообще, это оскорбление.

Гонец также привез подарок Повелителя послу друга и союзника. Так что на указательном пальце у меня теперь красовалось здоровенное кольцо с красным самоцветом. Увидев его, орки завистливо зацокали языками. Мне же подарок не понравился, причем сразу по двум причинам. Во-первых, показалось, что кольцо специально сделали для того, чтобы оно бросалось всем в глаза, слепило блеском золота и сверканием камня. Во-вторых, у меня сложилось впечатление, что колечко с сюрпризом, слишком уж оно было крупным и грубовато сработанным. Времени, чтобы уединиться и разобраться с кольцом, не было, но я сделал отметку в уме – при первой же возможности проверить, что не так с этим подарком.

До вечера мы дважды натыкались на разъезды зеленокожих. Похоже, наш путь подходил к концу. Однако ночевали мы снова в степи. Я обратил внимание на то, что стража была выставлена такая же, как и раньше. Значит, орки считали, что нам пока ничего не угрожает.

К новой ставке Глуума мы подъехали на следующий день еще до полудня.

Сначала я ощутил сильный запах гари, словно ехал через сгоревший лес. Дорога обогнула очередной степной курган, на вершине которого маячил дозор из десятка всадников, запахи дыма и гари усилились, и представшее нашим глазам зрелище заставило меня непроизвольно натянуть узду от удивления. Конь недовольно всхрапнул и дернул головой, я опомнился, ослабил поводья, и мы двинулись дальше. Перед нами во всей своей красе раскинулось стойбище Орды. Казалось, что вся степь до самого горизонта заставлена шатрами, навесами и степными кибитками с колесами в человеческий рост. Между ними паслись табуны лошадей, стада коз и овец, в небо поднимались столбы дыма от многочисленных костров. А справа, за лабиринтом орочьего стойбища, виднелись внушительные каменные стены довольно крупного города. Я прикинул, сколько и в каком направлении мы ехали, и сообразил, куда сейчас прибыли. Скорее всего, передо мной Барк, город, основанный вездесущей гномьей торговой корпорацией и лежащий на границе между Пограничьем и Великой Степью. Похоже, город переживал сейчас не самое лучшее время в своей истории. До городских стен было еще далеко, но даже отсюда я увидел, как здорово они пострадали. На светло-сером камне темнели крупные пятна копоти. Такие могли остаться от горшков с зажигательной смесью, а то и от боевых заклинаний. В двух местах стены оказались проломлены и до трети своей прежней высоты завалены каменными обломками вперемешку с мелким щебнем. Подъемный мост был опущен, а ворота отсутствовали. Точнее, одна створка все же сохранилась, но висела настолько криво, что было непонятно, как она вообще держится. Вторая створка отсутствовала, уцелели лишь погнутые кованые полосы, некогда скреплявшие толстые деревянные брусья. Тут явно поработал таран. Виднеющиеся из-за стен крыши городских зданий также носили следы страшного огня и разрушений. Некоторые из них провалились, в черепице виднелись многочисленные проломы, а закопченные балки до сих пор лениво дымились. Языков открытого пламени я не заметил, из чего заключил, что пожары в городе уже затухают, скорее всего, сами собой. По крайней мере, попыток бороться с огнем не наблюдалось. Впрочем, безжизненными развалины назвать было сложно. В проломах стен и на мосту сновали многочисленные фигуры, судя по оружию и доспехам – орки Орды. Скорее всего, со свойственным степнякам упорством орки пытались найти на пепелище хоть какую-нибудь добычу, пропущенную в горячке штурма. Местных жителей я не увидел. То ли успели убежать, то ли погибли, то ли попали в плен. В любом случае их судьбе не позавидуешь.

Нас между тем заметили. Хрипло заревели вдали трубы, ударили барабаны, и вскоре навстречу нам выехала целая процессия. Впереди шли хорошо вооруженные орки. Здоровенные, ростом почти как их северные собратья. Попадавшиеся навстречу обычные степняки были заметно мельче. Громилы без стеснения расчищали путь, распихивая встречных древками копий. За передовыми стражниками ехали два знаменосца с ордынскими вариантами знамен – бунчуками, длинными шестами с подвешенными к перекладинам конскими, волчьими и лисьими хвостами, а также кистями и лентами разных цветов. Венчали эти шесты острые копейные наконечники, на которых скалились чьи-то черепа. Один на левом острие и сразу три на правом. Между знаменосцами ехал толстый орк, без устали молотивший по двум походным барабанам, висевшим у него на седле. Затем снова ряд пеших стражников и два конных орка в пестрых халатах, подпоясанных широкими поясами, в высоких колпаках, увенчанных кистями и лентами. Эти двое отличались такой дородностью, что барабанщик на их фоне казался довольно стройным юношей. Изнемогавшие под весом своих седоков лошади обоих орков были покрыты цветными попонами, на конских головах сияли металлические наголовники, то ли медные, то ли позолоченные. Следом ехали всадники со щитами и копьями, шли плохо различимые отсюда трубачи, непрерывно трубящие в свои инструменты. В такт барабанам они не попадали, но компенсировали это громкостью издаваемых звуков. В итоге шум стоял невообразимый. Потом снова следовали стражники, конные и пешие. За процессией валила толпа обычных орков, желающих полюбоваться на новое зрелище.

Наконец процессия добралась до нас. Стражники расступились по сторонам дороги, и два всадника в колпаках смогли выехать ко мне. Я обратил внимание на то, что сопровождавшие меня советники мгновенно растеряли свою спесь и быстро отстали, смешавшись с воинами сопровождения. Похоже, меня встречали важные по здешним меркам особы.

Барабанщик оставил наконец в покое свои барабаны, трубачи смолкли, и один из важных орков заговорил. Он произнес длинную фразу на своем наречье, из которой я понял немного. Впрочем, толмач нашелся быстро. Откуда-то из глубины процессии, чуть ли не из-под копыт коней знатных особ, выскочил юркий тощий орк в когда-то богатом, а теперь грязном и потасканном халате, размером раза в полтора больше, чем нужно. Кони недовольно зафыркали, но орк, не обращая на них внимания, зачастил на довольно чистом всеобщем.

Как я и предполагал, встречавшие меня оказались важными персонами.

Левый орк именовался Богдо-аб-Учех, правый, тот, что заговорил со мной первым, – Ногоон-аб-Илтгэгч. Титулы их я выслушал и постарался побыстрее забыть, благо в Орде они всегда отличались пышностью, но при этом совершенно ничего не говорили о положении их владельца. Например, Богдо, поименованный «Господином тысячи кобылиц, владеющим силой южного ветра», с равной вероятностью мог оказаться главным конюхом Глуума, его казначеем, начальником охраны или старшим евнухом придворного гарема. Своих племен орки не назвали, из чего я заключил, что это все же не племенные вожди, а приближенные из свиты Глуума. Впрочем, это было не важно. Важнее было то, что их устами меня приветствовал сам Великий вождь и Повелитель всей Степи, могучий Глуум, чьи руки обладают силой тысячи воинов, от чьих глаз не укроется ничего из происходящего в Степи, чьи ноги попирают, чьи уши слышат, воины храбры, кони неисчислимы. И так далее, без конца и края. Забавно, что ум Великого вождя удостоился восхваления лишь где-то в середине списка. Меня официально назвали гостем Повелителя, что было неплохим знаком. Я, конечно, не ждал, что сразу по приезде к Глууму меня могут попытаться зарезать или, для разнообразия, посадить на кол. К чести южных орков, неугодных им послов в Великой Степи обычно не казнят, а просто прогоняют туда, откуда те приехали. Пусть и ограбив на прощанье и добавив для скорости пяток ударов плетью. Но названного гостем уже не выгонишь, это нарушение степных обычаев и норм поведения. Так что немедленное изгнание мне теперь не грозило, а значит, я проделал этот долгий и утомительный путь не зря. Дальше слушать стало еще интереснее. Устами своих приближенных Великий вождь приветствовал посланника друга, брата и верного союзника, Тень Повелителя Тьмы и Голос Владыки Черного замка. То есть меня, дорогого и любимого. Каковой прибыл разделить с Великим вождем и Повелителем Степи могучим Глуумом радость победы над мерзкими людишками и жадными бородатыми недомерками, попытавшимися бросить вызов могуществу Повелителя Степи. В чем именно состоял этот вызов, мне не пояснили, как и не объяснили, когда это мы успели стать союзниками с моим зеленокожим братом и другом. И главная новость, ради которой пришлось выслушивать весь этот поток словесной патоки, – мне была оказана высокая честь предстать перед взором Владыки Глуума и принять еду из его рук на пиру, посвященном нынешней победе. Предстать можно было прямо сейчас, а пир намечался на сегодняшний вечер. Повинуясь знаку Богдо-аб-Учеха, процессия раздвинулась в стороны, я медленно поехал вперед в сопровождении обоих орков, а остальная свита пристроилась сзади.

Несмотря на то что издали нынешняя стоянка Орды выглядела как хаотичная мешанина самых разнообразных кочевых жилищ и повозок, внутри все же имелся определенный порядок. Мы ехали по достаточно широкой и почти прямой дороге, ведущей в центр стойбища. Стены поверженного Барка так и остались далеко справа, а впереди, выделяясь своими размерами на фоне окружающих его жилищ, высился огромный шатер, сшитый из дорогой, явно привозной ткани столь любимых степными орками ярких расцветок. Над ним на шпиле поблескивало в лучах солнца позолоченное изображение дракона.

Ровная дорога сменилась подъемом на небольшой холм, вершину которого и венчал гигантский шатер. Вокруг холма стояла цепочка хорошо вооруженных стражников, а в начале подъема нас встречали два закутанных в меховые накидки шамана с неизменными посохами. Оба колдуна дружно замахали посохами в мою сторону и хором начали возглашать что-то на редкость заунывное. Пока угрозы в их действиях я не ощущал, хотя помнил, что в прошлые мои визиты в Орду меня так не встречали.

– Плохих духов гоняют, – склонившись в мою сторону, тихонько шепнул Ногоон-аб-Илтгэгч. – Хо, очень сильные шаманы! Большой почет для дорогого гостя.

Шаманы голосили, посохи со свистом рассекали воздух. Я бы на месте злых духов сразу убежал без оглядки. Просто чтобы не получить по загривку, или куда там положено лупить местных духов, весьма увесистой палкой. Интересно, я как Тень Владыки Тьмы считаюсь у шаманов злым духом или все же отношусь к чему-то более материальному? Тем временем шаманы окончательно разогнали духов по окрестностям и наконец-то замолчали, тяжело дыша и опираясь на свои посохи. У нас приняли лошадей, и дальше мы поднимались пешком.

По обеим сторонам дороги попарно горели костры, а между кострами торчали шесты с насаженными на них головами разной степени сохранности. Голов было много, даже слишком много – люди, гномы и даже орки. Дым костров немного забивал запахи разложения, но не полностью, и я был рад, когда мы миновали это место.

На вершине холма вокруг шатра стояло еще одно кольцо стражи, а прямо перед входом под присмотром очередного шамана жарко горел костер. С этим обычаем степняков я уже был знаком и, не дожидаясь подсказок, шагнул вперед прямо через пламя. Степные орки считали, что в таком костре без остатка сгорают злобные помыслы, проклятия и вообще все недоброе, что гость может ненароком принести с собой. Хорошо хоть, что для полного очищения не надо было стоять посреди пламени и ждать, когда Владыка соизволит разрешить гостю пройти дальше. Как это было заведено у султана Хабира, правящего в одной далекой и очень жаркой стране, лежащей на юге за песками Великой пустыни.

Миновав очищающее пламя, я наконец вошел в шатер. Переступил через скрытый ковром порог, следя, чтобы случайно не зацепить его ногой. Это по местным обычаям было бы большим оскорблением. Внутри шатра сидели на поставленных полукругом широких низких сиденьях два десятка надувшихся от собственной важности богато разодетых зеленокожих. А прямо напротив входа, на помосте, покрытом пестрыми коврами, стоял золоченый трон, изукрашенный искусно выполненной чеканкой. Впрочем, сейчас меня больше интересовал не уровень мастерства неведомых умельцев, а развалившийся на троне орк. Вот мы и встретились, Великий вождь и Повелитель Степи Глуум! Мой верный друг и союзник, я так понимаю? Я вежливо склонил голову и слегка поклонился, как это и подобает послу. Падать перед орком на колени я не собирался, да и никто от меня этого не ждал. Внезапно хрипло взревели ордынские трубы. Слева из-за моей спины выскочил с удивившей меня резвостью Ногоон-аб-Илтгэгч, придерживающий полы халата. Орк встал вполоборота ко мне, так, чтобы ненароком не повернуться задом к Владыке. Показал всем широко расставленные руки, демонстрируя отсутствие в них оружия. Отвесил уважительный поклон своему Повелителю.

– Тень Повелителя Тьмы и Голос Владыки Черного замка прибыл, чтобы предстать перед взором Великого вождя и Повелителя всей Степи могучего Глуума, – громко произнес он.

Я поднял голову и наконец смог рассмотреть властелина Орды. Великий вождь и Владыка всей Степи сидел передо мною, возвышаясь над своей зеленокожей свитой. Это был не старый еще, удивительно крупноголовый орк с мощными ручищами, торчащими из щедро расшитого золотой нитью халата. Прямо от кистей и почти до локтя обе руки унизывали широкие браслеты чеканного золота. Браслетов этих было столько, что при необходимости они вполне могли заменить латные наручи. Золотой была и висевшая на груди толстая цепь с подвеской, в которой искрился огнем крупный рубин. Левая нога Глуума оказалась заметно меньше правой и была неестественно изогнута. Даже широкие степные сапоги с загнутыми вверх носками не могли этого скрыть. За ярким шелковым поясом Владыки торчал широкий ятаган в на удивление простых ножнах из потертой толстой кожи. Рукоять ятагана сделана из кости, похоже, берцовой. В Орде такие рукояти делались лишь из костей врагов, убитых собственноручно. Другого оружия у Глуума не было видно. Орк окинул меня внимательным цепким взглядом и слегка кивнул головой, увенчанной высокой шапкой из белого войлока, отороченной по краям волчьим мехом. Зазвенели золотые подвески, украшающие шапку. Вторя их мелодичному звону, вновь проревели трубы.

– Великий вождь и Повелитель всей Степи могучий Глуум рад видеть посланника своего союзника – Владыки Черного замка, прибывшего, чтобы разделить с Великим Глуумом всю радость победы над предателями, недостойными жить на землях Великого Глуума, – загудел Богдо-аб-Учех, вставший у меня за правым плечом. – Великий вождь приглашает посланника на пир, посвященный победе Повелителя Глуума.

– Тень Повелителя Тьмы и Голос Владыки Черного замка благодарит Великого вождя и Повелителя всей Степи могучего Глуума за столь огромную честь, неслыханную под этим небом, – сразу же объявил Ногоон-аб-Илтгэгч.

С этими словами оба моих провожатых, не переставая кланяться, начали пятиться назад, незаметно, но настойчиво выталкивая меня к выходу своими мощными седалищами. Я не стал упираться, понимая, что аудиенция у степного Владыки закончилась и поговорить с Глуумом всерьез сейчас все равно не удастся. Уходить, поворачиваясь спиной к вождю, в Орде считалось оскорбительным. Так что я отступал спиной вперед, по-прежнему глядя на Глуума. И снова поймал на себе тяжелый, пронзающий насквозь взгляд нынешнего Повелителя Степи. Странные у него глаза. Словно янтарь с бушующим внутри ярким пламенем. У большинства орков, что здешних, что северных, глаза темные, а если и загораются огнем в темноте, то зеленоватым, как у ночных животных.

Мы миновали костер у входа, развернулись и спустились вниз уже без особых церемоний. Там оба орка повторили мне, что я смогу снова лицезреть Повелителя Глуума вечером во время пира, и напомнили, какая это великая честь. Я заверил, что понимаю, насколько эта честь велика, и сделаю все, чтобы оказаться достойным ее. Например, высплюсь, чтобы не смущать Верховного вождя сонной рожей, портя Повелителю аппетит во время пира. После чего Ногоон-аб-Илтгэгч и Богдо-аб-Учех спихнули меня на встретивших посольство на границе советников, вместе с остальной свитой ожидавших нас за внешним кольцом стражи, а сами с пыхтением двинулись обратно к шатру, явно считая, что и так потратили слишком много своего драгоценного времени на какого-то там человечешку, пусть и посла – ты тут возишься со всякими там послами, а там Владыка другим милости раздает. И мясо стынет.

Меня отвели в шатер неподалеку, притащили кувшин с легким степным пивом, стопку лепешек из пресной муки и оставили одного. Трапеза была не слишком обильной и оставляла место в животе для обещанного пира. Перекусив, я лег на расстеленный ковер и закрыл глаза. Спать я не собирался, просто хотелось еще раз спокойно обдумать увиденное и услышанное сегодня.

Итак, война все же началась. Хотя истинным хозяином в Барке, как и в прочих городах степного Пограничья, всегда была могущественная гномья торговая корпорация, но официально этот город входил в состав Верессы, одного из людских королевств, граничивших с Великой Степью. Пусть Вересса и не самое сильное государство, но закрыть глаза на захват и разграбление своего города его королевское величество Сигизмунд III Вересский просто не сможет. Это не мелкий набег на небольшое селение и не ограбленный в степи купец. Королевства Запада давно связаны друг с другом договорами о союзе и военной взаимопомощи. Да и гномы не простят разграбление своего форпоста. Договариваться с орками сейчас ни люди, ни гномы не станут, это означает для них полную потерю лица. С другой стороны, вряд ли Глуум собрал все силы Орды в один кулак только для того, чтобы захватить всего один город. Значит, война продолжится. Весь вопрос в том, пойдет ли Орда дальше на запад, вглубь людских королевств? Или Глуум постарается встретить армию людей и гномов в степи, где у Орды больше шансов на победу? В первом случае война, скорее всего, будет долгой и уж точно кровавой, во втором – после пары столкновений стороны начнут договариваться об условиях заключения мира. Барк отстроят, уцелевших пленников вернут, торговые пути откроются, а Орда получит хорошие отступные деньгами и товарами. Так бывало раньше, и бывало не раз. Понятно, почему меня принимают в Орде с таким почетом. Глуум хочет показать и своим, и чужим, что Черный замок на его стороне. Поэтому Владыку Черного замка так настойчиво именуют союзником. Интересно, что не другом, не Повелителем, как было раньше, а именно союзником. Но почему тогда в посольстве Орды оказались шаманы, внезапно попытавшиеся этого друга-союзника убить? Кому они служили и чего добивались, напав на меня? Что затеял Глуум и какое место в его планах отводится Черному замку? Слишком много вопросов, на которые я пока не мог найти ответов. Так что надо подождать до вечера. На пиру или после него, но с Глуумом я поговорю. Послушаю, что он скажет, тогда и буду решать, что делать дальше.





Глава 3




Начинало понемногу смеркаться, когда за мной пришли, чтобы проводить на пир. Я думал, что придется снова подниматься в шатер Глуума, но не угадал. Мне подвели коня, и мы двинулись сквозь стойбище Орды, огибая давешний холм с виднеющимся наверху шатром. Сейчас вокруг него было тихо, лишь редкой цепочкой горели сторожевые костры да темнели фигуры стражников. А мы, не торопясь, поехали дальше мимо бесконечных шатров и степных повозок. Вскоре жилища зеленокожих раздались в стороны, и впереди показалась широкая площадь, ярко освещенная светом многочисленных светильников и факелов. На въезде стража скрестила перед нами копья, и, пока мои провожатые ругались, требуя пропустить нас, я осмотрелся по сторонам. На площади прямо под открытым небом стояли кругом помосты и сиденья, на которых за низенькими степными столиками, заставленными разнообразными угощениями, восседали или полулежали многочисленные гости Повелителя Орды. Самого Глуума не было. Я увидел лишь покрытый коврами помост, отличающийся от прочих своими размерами. На нем в окружении молчаливой стражи стоял уже знакомый трон. Трон пока пустовал, зато перед помостом сидел на голой земле, понуро глядя в никуда, неизвестный гном. Его некогда богатая одежда была порвана и заляпана сажей и грязью. Борода, предмет гномьей гордости, отсутствовала, ее криво обрезали у самого подбородка. На шее гнома виднелся железный ошейник, который был прикован к помосту длинной ржавой цепью. Вероятно, это кто-то из влиятельных особ разгромленного города. Впрочем, страдания какого-то там гнома окружающих не слишком волновали. Если пленника вообще соблаговолили заметить, то уже успели позабыть о нем. Пирующие гудели растревоженным ульем. Отовсюду слышались крики и вопли зеленокожих, звенели кубки и чаши, вкусно пахло жареным мясом. Слуги не успевали подавать все новые и новые блюда, хмель тек рекой, хрустели кости под крепкими орочьими зубами. На устилающие землю богатые ковры градом летели обглоданные кости. Несколько нагулявшихся степняков уже храпели, кто – уткнувшись мордой в блюдо, кто – прямо среди объедков на полу.

Откуда-то из круговерти толпы вывернулся давешний мой знакомец, Ногоон-аб-Илтгэгч. Он рявкнул на стражников, и те мгновенно убрали копья. Я спешился и шагнул навстречу зеленокожему сановнику, оставив коня на попечение сопровождавших меня орков. Сияя улыбкой, словно я был его родной брат, потерянный в младенчестве и наконец вновь обретенный ценой неимоверных усилий, орк облапил меня, как медведь, притиснув к своей необъятной груди так, что хрустнули ребра. Кажется, мои, хорошо бы, чтобы не все разом. Не удовлетворясь этим, орк радостно шарахнул меня своей тяжелой лапой по спине, полуобнял и напористо потащил вперед. Причина его хорошего настроения была очевидна. От степняка так несло хмельным, что даже резкий запах орочьего пота уже почти не ощущался.

Пока орк тащил меня сквозь суету пира, я продолжал осматриваться. Похоже, сегодня Глуум собрал здесь всех племенных и военных вождей. Каждый из которых притащил с собой родственников, сыновей, советников и приближенных. Зеленокожие явно пытались перещеголять друг друга богатством одежд, оружия и драгоценностей. В глазах пестрило от ярких привозных тканей, столь ценимых орками Великой Степи. Мягко светилось золото рукоятей и ножен, искрами поблескивали драгоценные камни. Именно за эту привычку хвастаться богатством северные орки и презирали степняков, считая своих южных родичей изнеженными созданиями, позорящими всю орочью расу.

Разговаривали вокруг в основном на всеобщем. Лишь кружок крупных орков, сидящих у самого входа, рычал что-то на одном из местных наречий. Но при этом они так размахивали ножами и костями с недогрызенным мясом, что и без перевода было все понятно. Речь явно шла о том, кто больше отличился в последней битве. Орки вообще не очень парятся с языками. Родной, не родной, удобно – и хорошо! В орочьей речи встречается столько акцентов и особенностей, характерных только для одного конкретного рода или клана, что зеленокожие из разных племен не всегда понимают друг друга. Поэтому на своем орки говорят в основном с близкими родичами. Или когда не хотят, чтобы их подслушали чужаки. Гномы тоже охотно пользуются всеобщим для общения с остальными расами. Не забывая, конечно, пожаловаться на его скудность и отсутствие необходимых слов. Да, во всеобщем нет ста двадцати шести слов, описывающих оттенки раскаленного металла, уловить которые может только истинный гном. Но всеобщий у подгорного народа знают все, и если в разговоре с тобой гном произносит: «Я не знаю, как это будет по-вашему», – и замолкает, задумчиво накручивая бороду на палец, то можно биться об заклад, что длиннобородый хитрец не подбирает нужные слова, а прикидывает, как бы содрать с тебя побольше.

Эльфы с их врожденной склонностью к языкам всеобщим овладевают вообще с лету. Но говорить как раз предпочитают на своем, даже если потом приходится тратить время и переводить сказанное. Перворожденные утверждают, что делают это для того, чтобы лишний раз позволить ничтожным собеседникам насладиться красотой истинной речи. А как по мне, так только для того, чтобы лишний раз эту ничтожность подчеркнуть.

Эльфов на орочьем пиру по понятным причинам не наблюдалось, людей я тоже не заметил. А вот гномы были. С десяток кряжистых бородачей, увешанных оружием, сидели недалеко от меня. Как и все вокруг, они много пили, шумели и смеялись. По меркам гномьего племени, такое поведение считалось довольно развязным, но по сравнению с пирующими орками гномы выглядели едва ли не образцом сдержанности и изящных манер. Но, похоже, окружающие этих ребят побаивались. Из-за большого количества гостей было довольно тесно, но вокруг гномов образовалась полоса пустого пространства. На прикованного к помосту соплеменника бородачи по примеру прочих пирующих не обращали ни малейшего внимания.

Тем временем Ногоон протащил меня сквозь толпу. Мы остановились у одного из помостов, стоящего недалеко от пустовавшего пока трона. На помосте уже расположилась тройка каких-то изрядно пьяных степняков, но стоило только грозно засопевшему Ногоону зарычать, как они вскочили и убрались искать себе другое место. Сановник еще малость злобно посопел им вслед и первым плюхнулся на отвоеванное сиденье, покрытое пестрым вышитым покрывалом. Приглашающе похлопал по покрывалу широкой ладонью. Садись, мол, посол, в ногах правды нет. Я не видел причины отказываться и присел рядом с орком.