Но он не стал жадничать. Жадность, она вообще порождает бедность. Так что делитесь с ближними, и вам воздастся. Поэтому он вернулся к гостю с лампой в варианте летучей мыши.

– Прими в подарок, – протянув ее Замаму, предложил он.

– Я здесь не за этим, – покачав головой, возразил тот, – если я приму светильник, получится, что ты меня купил. А я с важной вестью.

– У тебя важная весть ко мне, я хочу проявить знак уважения тому, кто обещал мне свою дружбу. Одно другому не мешает. И какие счеты между друзьями.

– Я и так перед тобой в долгу.

– Либо в долгу, либо мы друзья, решать тебе.

– Хорошо. Друзья, – принимая лампу, с открытой улыбкой произнес Замам.

– Итак? О чем ты хотел мне рассказать?

– Тугоркану сильно не понравилось, что Белашкан одобрил вашу с Алией свадьбу. Он так сильно недоволен, что приказал двум десяткам своих воинов отправиться по вашему следу, и как только будет возможность, убить вас.

– Вот так, значит. А откуда ты это знаешь?

– Не важно. Главное, что и ты теперь знаешь.

– Ладно. Случайно тебе не известно, они пойдут по нашему следу или будут где-то поджидать.

– Я слышал, что они пойдут по следу. Но как поступят воины Тугоркана, не знаю.

– Спасибо, Замам. Если до этой минуты ты думал, что что-то должен мне, то это уже не так. Меж нами нет долгов. Если только дружба.

– Хорошо. Только теперь постарайся не погибнуть. Не хочется терять друга, как только он появился, – улыбаясь, с наигранной укоризной произнес половец.

– Не дождешься, – возвращая ему улыбку, заверил русич.

Явную охрану у палаток Михаил не ставил. Посчитал, что это может обидеть гостеприимных кочевников. И тут никакой иронии. К гостям у них отношение более чем серьезное. Даже враг, оказавшись в стойбище своей волей и под мирным предлогом, будет в полной безопасности. Ни один половец не осквернит свой очаг причинением ему вреда. Правда, действует это правило только до той поры, пока он не покинет пределы становища.

Но в Романове слишком глубоко сидел цинизм представителя двадцать первого века. Впрочем, европейцы, и русичи в том числе, не больно-то заморачивались на эту тему. Брат поднимал руку на брата, зазывали в гости, после чего казнили лютой смертью. Поэтому и он предпочитал не полагаться на гостеприимство. У палаток постоянно горел костерок, у которого непременно сидела парочка пограничников, попивающих кумыс и травящих байки. И так уж случалось, что устраивались они там на всю ночь. Бывает, чего уж там. Сейчас тут сидели четверо. Не спится парням.

– Петр, позови Гордея, – проводив гостя, распорядился Михаил.

Тот кивнул и поднялся, чтобы скрыться в палатке десятка. Романов же вернулся обратно.

– Надо сказать отцу, – без тени страха встретила его Алия.

– Мы не будем ему говорить.

– Но почему? У него тысяча воинов. Да только в нашем аиле три сотни всадников, и сотня приехала с ним на праздник.

– Потому что нехорошо, если я при каждой опасности буду прятаться за спиной Теракопы. Это не та опасность, при которой мне нужно его заступничество.

Ну и еще один момент, о котором он не хотел говорить жене. Случаются у половцев усобицы. Не могут не быть. Просто они сор из избы не выносят и против внешних угроз всякий раз выступают единым фронтом. А так-то тут тот еще котел противоречий.

Тот же Тугоркан не может не понимать, что власть его не абсолютна. Если кто-то получит преимущество, то сумеет его и подвинуть с занимаемых позиций. А Михаил, без ложной скромности, способен предоставить подобное превосходство. И уж тем более, если крепко встанет на ноги. Не стоит отказывать великому хану в прозорливости. Он вполне способен предвидеть подобный ход событий и исходить из принципа – либо ему, либо никому.

– Вызывал, Михаил Федорович? – вошел в палатку десятник.

– Гордей, тут на нас решили поохотиться. И чем дольше мы задержимся в стойбище, тем лучше они сумеют подготовиться. Поэтому утром уходим. Погостили, пора и честь знать.

– Кому мы хоть мозоль-то отдавили, сотник?

– Тугоркану.

– Ясно. Со светом начнем сворачиваться.

– Добро.

Хм. А вот еще интересный момент. Замам сам поспешил с известием о злом умысле или ему кто-то подсказал? Так-то оно вроде все логично. Но больно уж как-то вовремя получается. А ведь, похоже, это дело рук Белашкана. Не сказать, что все столь уж очевидно. И вполне возможно, Михаил сейчас натягивает сову на глобус. Н-но…

Белашкану выгодны условия, выставленные Романовым. Потому он их ему и предлагал. В то же время Теракопа обошел хана на кривой козе, устроив свадьбу своей любимой дочери. Что он сделает, узнав о грозящей ей опасности? Михаил бросился бы устранять угрозу.

И каков расклад на выходе? Союзник спасен, выгода от его соседства сохраняется, Теракопа, вступившись за Романова, впадает в немилость Тугоркану. Тот открыто сделать ему ничего не может, но зарубочку оставит. Об этом будут помнить и другие куренные орды. А значит, неугодный великому хану не сможет сместить Белашкана, как бы ни был силен его курень.

Очень может быть, что это и бред. Но как вариант внутренней борьбы вполне возможен. Ну не стал бы Теракопа заваривать кашу с замужеством дочери, не рассчитывай он получить серьезное преимущество. Однозначно слышал о Михаиле куда больше, чем показывает. А он был достаточно хорошо известен в Царьграде. Личный цепной пес Алексея Комнина. Так что разговоров о нем хватало…

Как и решили, стоянку начали сворачивать с рассветом. Не сказать, что дело это столь уж долгое. Но время все же занимало. К тому же неправильно отправляться в дальний путь, не позавтракав.


Опять же, не помешает проститься с тестем и тещей. Которые, к слову, сильно удивились подобной поспешности. Более того, Теракопа предложил проехаться сначала до их стойбища и уже оттуда направиться домой. Но Михаил заявил, что у него слишком много дел в Пограничном и лучше бы ему быть на месте уже сегодня к вечеру. Если же он решит заехать в гости, то придется делать изрядный крюк. Ну и пригласил их с первым снегом на свадьбу по христианскому обычаю.

Свернув лагерь, они переправились через Арель. Река в этом месте имела широкий разлив, а потому это не составило труда. Далее, не выказывая поспешности, двинулись практически строго на запад, в направлении Пограничного. В принципе, уйти от погони для них не составило бы труда. Пребывание в Малой Азии для людей Михаила не прошло даром. За это время через их руки прошло множество лошадей, и они сумели отобрать для себя хороших животных.

Ахалтекинцев и их потомков-арабов отличали как выносливость, так и резвость. Степные лошадки в первом серьезно превосходили. Только это преимущество могло сказаться лишь в многодневном переходе, чего не предполагалось. В однодневной же скачке у них попросту не было шансов.

Вот только в планы Михаила не входило безоглядное бегство. Уклоняться от ответственности, отступать там, где ты вполне можешь противостоять, уступать более агрессивному или просто наглому. Все это в итоге не доведет до добра. Начав с малого, ты потом не увидишь ничего серьезного и в больших уступках. Этот мир жесток, но по-своему честен. Если проявишь слабость, в итоге тебя подомнут. А Романов не желал ходить ни под кем. Сотрудничать к обоюдной выгоде, это да. Но не идти под чью-то руку. Он уже пил из этой чаши с Комниным и вкусом напитка остался недоволен.

Скрывшись из виду, они пришпорили лошадей, увеличивая скорость. Одновременно с этим Михаил рассредоточил десяток, выслав боковое охранение, передовой дозор и тыловое охранение. Оно вроде как распылил силы. Но в то же время нужно было понять, откуда именно должна прийти опасность.

Обзавестись бы воздушным шаром. Или лучше змеем. На этих открытых просторах воздушная разведка будет достаточно эффективной. И ведь ничего невозможного. И второй, пожалуй, наиболее предпочтителен. К тому же его конструкцию Михаилу воссоздать гораздо проще.

Еще в детстве, когда клеили змеев во дворце пионеров, учитель рассказывал, что в годы Первой мировой войны их использовали в качестве средства наблюдения. Они даже разбирались в конструкции такого аппарата. Правда, до полевых испытаний не дошло. Руководитель кружка оказался не настолько стукнутым на голову, чтобы брать на себя подобную ответственность.

Двигались довольно бодрым темпом, и погоня пока никак себя не обнаруживала. Впрочем, могло статься и так, что Замам подбросил ему дезу. Романов ведь о нем ничего не знает. Как, впрочем, и о половецких подковерных играх.

Михаил собирался и здесь внедрить свою практику с разветвленной сетью осведомителей. У него даже нашелся кандидат на роль штатного безопасника. Иное дело, что пока в этом направлении и конь не валялся. Слишком мало народу и много задач. Сейчас, главное, хоть как-то закрепиться.

– Есть погоня. Около двух десятков идут по следу, – доложил старший пары тылового охранения.

– Не соврал, значит, Замам. Остается только понять, не воины ли это твоего отца, отправленные присмотреть за нашей безопасностью, – закончил он, взглянув на жену.

– Зачем это ему? – пожала она плечами. – У меня есть муж, который сможет за меня постоять.

– Ты, возможно, удивишься, но с выдачей дочерей замуж родительская любовь не пропадает и не ослабевает.

Сказав это, Михаил вооружился рожком и выдул сигнал сбора. Хватит разбредаться. Пора собирать силы в кулак и устроить преследователям головомойку.

Пришпорив коней, они сделали волчью петлю. Стреножили лошадей в глубокой промоине, оставив приглядывать за ними Настю. После чего поспешили к своим же следам. Судя по всему, отряд идет по ним, как по путеводной нити. А значит, и подстеречь их будет не так сложно.

Михаил не стал делать скидок супруге. Во-первых, она должна будет убедиться, что это не люди ее отца. Во-вторых, лишний стрелок не помешает. А у нее был боевой арбалет, которым она отлично пользовалась. Что же до безопасности, то с ней в этом мире вообще большие проблемы. Ну и в любом случае щитом пользоваться она умеет.

Позиции устроили не в таком уж и высоком бурьяне. Но если присесть на корточки и пригнуться, то можно укрыться с головой. И уж тем более при наличии гилли. Михаил отдал свою куртку Алие, благо этого вполне достаточно. На себя же накинул штаны. Да и остальные не облачались полностью, чтобы можно было откинуть маскировку в сторону, дабы она не мешала пользоваться луком. Есть такой недостаток. Тетива все время норовит подцепить нити лохматки.

Они с женой заняли позицию чуть выше по склону, за спинами товарищей. С одной стороны, не дело командиру и его жене находиться в первых рядах. С другой, кто-то должен прикрыть тыл. И неплохо бы оставить это дело лучшему стрелку, каковым по праву был Михаил.

Всадники появились примерно через полчаса. Не сказать, что скачут в галоп, но чешут бодренькой рысью. При такой скорости должны были бы нагнать еще до полудня.

Михаил охватил отряд взглядом, и в голове словно заработал компьютер, определяя дистанцию, выглядывая знакомые лица и не находя их. Жаль, в родном мире у него не получится вот так вот использовать возможности своего мозга. Впрочем, чего тут жалеть. Его бренному телу осталось-то там… чуть да маленько. Так что из всех преференций для него Романов выбрал бы чуток жизнеспособности.

Пока до противника все еще далеко, не разгибаясь, встал на колено, поудобнее перехватывая лук. Перед ним в землю уже воткнуто несколько стрел эдаким полукругом на случай, если придется развернуться. Это чтобы не тянуть каждый раз из тула. Экономия незначительная. Но в бою каждое мгновение на вес золота. И тем более когда имеешь дело с всадниками на короткой дистанции.

Скосил взгляд на жену. Та какое-то время изучала приближающихся, наконец посмотрела на мужа и отрицательно покачала головой. Ну вот и определенность. Как-то плевать, если это вдруг окажется случайная группа, у которой и мысли нет кого бы то ни было преследовать. Тут лучше перебдеть, чем недобдеть. А со всеми коллизиями они разберутся как-нибудь потом.

Михаил едва различимо чирикнул пичужкой. Приближающимся под лошадиный топот не расслышать, засевшим же в засаде в самый раз. Движутся довольно плотной группой. Еще метрах в двухстах от засады трое отделились и поскакали вверх по склону, чтобы обозреть обратный скат. Вполне ожидаемый маневр, который учли при выборе позиции. Разумеется, если только Настя будет сидеть в промоине, а не выглядывать половцев. Ну и не подастся в бега.

Боковой дозор прошел сотней метров в стороне, по гребню увала. И чуть опережая основной отряд. Пограничники пропустили его. Но едва те ушли вперед и уже не могли видеть, что творится за их спинами, как Михаил распрямился, откинул маскировку и вскинул лук.

Остальные последовали его примеру. Дистанция от него порядка семидесяти метров и продолжает сокращаться. Рука единым быстрым и плавным движением подтянула тетиву к уху. Мгновение, и та со звонким треньканьем отправила стрелу в полет.

Пустив первую стрелу, Романов тут же потянулся к следующей, воткнутой перед ним в землю. Его пальцы только коснулись древка, как половец, в которого он целил, вскинул руки и откинулся на круп лошади.

Залп вышел страшным. Из одиннадцати выстрелов цели достигли все. Правда, при этом ссадили они семерых. В двоих попали дважды, а в одного трижды. Сказывались тренировки по распределению целей.

Отмечая это краем глаза, Михаил повернулся вправо с уже наложенной на тетиву стрелой. Трое всадников бокового дозора уже развернули лошадей, выхватывая луки, поскакали на обнаружившегося противника. Более сотни метров. Скачут прямо на них. Натянул тетиву, прицелился в первого из троицы. Придал оружию нужный угол.

Даже при том, что не нужно брать упреждение, попасть не так чтобы и просто. Дистанция же все время сокращается. Но мозг Михаила, основываясь на большом статистическом материале, работал как компьютер, безошибочно отмечая изменение расстояния. Романов внес коррективы и уже через пару стуков сердца пустил стрелу. А еще через один стук она нашла свою цель. Вырвавшийся вперед всадник свалился вбок.

Рядом затарахтел храповик взводимого арбалета Алии. Пальцы сомкнулись на очередной стреле и потянули ее из земли. За спиной треньканье тетив, ржание и хрип лошадей, сдавленные вскрики раненых и яростные атакующих. Но отвлекаться на происходящее позади попросту некогда. Оба всадника уже вскинули луки и пустили стрелы лишь мгновением позже его.

Михаил выпрямился, одновременно ступая в сторону. Полет стрелы длится секунду. Но ему хватило времени. Одна из них и без того прошла бы мимо. Правда, окажись промах влево, и, возможно, она пришлась бы в цель. Пущенная точно, скользнула в каких-то миллиметрах рядом с рукой.

Наложить следующую стрелу Романов уже не успевал. Половец решил ворваться в засаду и внести в нее как минимум сумятицу. Поэтому он бросил лук на луку седла и выхватил изогнутый меч. Михаил же рванул из петли нож и с ходу метнул его во всадника. Ожидаемо попал. Доспехов у воина нет, щит все так же за спиной. Так что острая граненая сталь вошла в грудь как в масло.

Романов не увидел опасность, а скорее почувствовал ее. Нечто эдакое, похожее на тень, на периферии сознания и зрения. Что это, он разбираться не стал. С ходу ушел в кувырок отработанным движением так, чтобы не помешал меч за спиной. Лучше быть смешным и шарахаться от несуществующих противников, чем стать мертвым.

Когда Михаил замер на колене, нож был уже в руке. Полуобернулся. Промахнувшись по нему, всадник насел на Алию. Та не стала строить из себя героиню и бросилась в сторону, выставив перед собой в качестве защиты наполовину взведенный арбалет. Взмах рукой. И сталь вошла меж лопаток нападавшего.

Осмотрелся. Все было кончено. Семеро пограничников обходили побитых кочевников, производя контроль. Пленных брать они не собирались изначально. Двое его людей лежат в траве неподвижно. Петр баюкает раненую руку. Погуляли, значит.

Михаил подхватил свою сумку и бросился к пострадавшим. Один оказался оглоушен мечом. Второй получил стрелу в грудь. Слишком короткая дистанция. Ламеллярный доспех не выдержал натиск бронебойного наконечника. Но пока это не приговор. Бывало уж, и не раз, когда он совершал чудеса. Может, это результат взаимодействия с единым информационным полем Земли? Да кто же его знает. Может, его, а может, божья воля. Но и теперь их вмешательство не помешало бы. Он, без сомнения, сделает все, что возможно, но рана серьезная.