– А почему?
– Мне нужно кое-что обдумать.
– Это ты про нас?
Она помотала головой:
– Я не могу разговаривать с тобой вот таким.
– Каким таким?
– Голым, замотанным в мое одеяло… Надень хотя бы штаны и приходи в гостиную.
Натянув брюки и футболку, я нашел ее сидящей с ногами в полукруглом кожаном кресле.
– А сколько вообще времени? – спросил я.
– Поздно уже, – отозвалась она.
Горела единственная лампа, оставляя бо́льшую часть комнаты в тени. Лицо Робин было бледным и неуверенным, глаза прятались за жесткими серыми тенями. Пальцы переплелись. Я огляделся по сторонам, а молчание продолжало разливаться вокруг нас.
– Ну так что? – не выдержал я наконец.
Робин вскочила на ноги.
– Я так не могу! Я не могу как ни в чем не бывало болтать с тобой, словно мы виделись на прошлой неделе. Все-таки пять лет, Адам! Ты не звонил, не писал. Я не знала, жив ты, умер, женился, по-прежнему один… Ничего не знала. – Она с силой провела пальцами по волосам. – И даже при всем этом я по-прежнему не предприняла каких-либо серьезных шагов. Но все же сейчас я сплю с тобой, и хочешь знать, почему? Потому что знаю, что ты уедешь; и хочу выяснить, осталось ли еще хоть что-нибудь между нами. Потому что если ничего, тогда я буду в полном порядке. Только если действительно ничего не осталось.
Робин умолкла, отвернулась, и я все понял. Она приоткрыла свою защиту, и теперь ей больно. Я встал. Хотелось остановить то, что неизбежно наступит, но она заговорила раньше меня:
– Ничего не говори, Адам. И не спрашивай меня, осталось ли что, потому что я и так собираюсь тебе это сказать. – Повернулась ко мне лицом и солгала во второй раз: – Так вот: ничего не осталось!
– Робин…
Она засунула ноги в кроссовки с развязанными шнурками, подхватила ключи.
– Пойду прогуляюсь. Собери свои вещи. Когда я вернусь, попробуем определить тебя в какой-нибудь отель.
Робин с силой захлопнула за собой дверь, а я сел, лишь поеживаясь при мысли о том, какую могучую волну страсти развело мое поспешное бегство на север – такую, что нас накрывает ею с головой до сих пор.
Когда Робин вернулась двадцать минут спустя, я уже успел принять душ и побриться; все мои шмотки были либо на мне, либо в машине. Я встретил ее в холле, возле двери. Ее лицо все горело.
– Я уже нашел свободный номер в «Холидей Инн», – сообщил я ей. – Не хотел уходить не попрощавшись.
Робин закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Подожди-ка секундочку, – сказала она. – Я должна извиниться. – Пауза. – Послушай, Адам. Я коп, и все дело в сохранении контроля. Понимаешь? Все дело в логике, и я приучала себя к этому с того самого времени, как ты уехал. Это все, что у меня осталось.
Она шумно выдохнула.
– То, что я недавно тебе наговорила, означает, что пять лет самоконтроля за какую-то минуту пошли коту под хвост. Ты этого не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя вышвырнули на улицу на ночь глядя. Вполне можно подождать и до завтра.
В этих словах не было ни капли иронии.
– Ладно, Робин. Давай поговорим. Только давай сумку заберу. Вино у тебя найдется?
– Да вроде было.
– Вино – это как раз то, что надо, – произнес я, а потом вышел на улицу, чтобы забрать вещи из машины.
Постоял на парковке. Небо широко раскинулось над головой – низкая давящая чернота, кое-как подпираемая слабеньким светом маленького городка. Попытался решить, что я чувствую по отношению к Робин и тому, что она только что сказала. Все происходило слишком уж быстро, а я ни на йоту не приблизился к тому, ради чего приехал.
Бросив сумку в прихожей, двинулся в гостиную. Услышал голос Робин, увидел, что она разговаривает по мобильнику. Она вытянула руку, и я остановился, начиная понимать, что что-то случилось. Это на ней было просто написано.
– Ладно, – произнесла она в трубку, – буду через пятнадцать минут.
Затем резко захлопнула крышку телефона, потянулась к пистолету в наплечной кобуре и натянула на себя лямки, энергично двигая плечами.
– Что стряслось? – спросил я.
Когда она заговорила, лицо ее уже успело закрыться:
– Мне нужно ехать.
– Что-то серьезное?
Робин подступила ближе. Я почувствовал какую-то внезапную перемену в ней – что-то твердое, упрямое и сугубо рассудочное.
– Я не могу об этом говорить, Адам, но думаю, что да.
Я начал было что-то говорить, но она оборвала меня на полуслове:
– Я хочу, чтобы ты оставался здесь. Будь на телефоне.
– Какие-то проблемы?
Я вдруг насторожился – что-то такое было у нее в глазах.
– Просто хочу знать, где в случае чего тебя искать, – сказала Робин. – Только и всего.
Я попытался удержать ее взгляд, но она тут же отвернулась. Я не понимал, что происходит, но прекрасно сознавал одно: это была уже третья ее ложь за ночь. И в чем бы ни заключалась не ведомая мне причина, все это было явно не к добру.
– Буду здесь, – заверил я.
И она ушла.
Ни поцелуя, ни «до свидания».
Чисто по-деловому.
Глава 5
Я вытянулся на диване, но сон оставался несбыточной мечтой. Резко сел, когда Робин открыла дверь. На лице у нее было написано напряжение. Усталость и что-то похожее на злость.
– Сколько времени? – спросил я.
– Начало первого.
Я заметил все то, что выбивалось из привычной картины: красноватую грязь у нее на кроссовках, сухой листок, застрявший в волосах… Лицо у нее горело, под скулами выделялись еще более яркие красные пятна. Свет кухонной лампы острыми лучиками отразился в ее глазах.
Что-то было совсем не так.
– Мне нужно задать тебе один вопрос, – произнесла она.
Я подался вперед.
– Задавай, – сказал я.
Робин присела на край кофейного столика. Наши колени оказались совсем близко, но не соприкасались.
– Ты сегодня видел Грейс?
– С ней что-то случилось? – Меня вдруг накрыло волной адреналина.
– Просто отвечай, Адам!
Мой голос прозвучал слишком громко:
– С ней действительно что-то случилось?
Мы уставились друг на друга. Она даже не моргнула.
– Да, – наконец ответил я. – Я видел ее на ферме. На реке.
– В какое время?
– В четыре. Может, в половину пятого. Что происходит, Робин?
Она резко выдохнула:
– Спасибо, что не врешь.
– С какой это стати мне врать? Просто скажи, что, черт побери, происходит! С Грейс и вправду что-то случилось?
– Мне нужно кое-что обдумать.
– Это ты про нас?
Она помотала головой:
– Я не могу разговаривать с тобой вот таким.
– Каким таким?
– Голым, замотанным в мое одеяло… Надень хотя бы штаны и приходи в гостиную.
Натянув брюки и футболку, я нашел ее сидящей с ногами в полукруглом кожаном кресле.
– А сколько вообще времени? – спросил я.
– Поздно уже, – отозвалась она.
Горела единственная лампа, оставляя бо́льшую часть комнаты в тени. Лицо Робин было бледным и неуверенным, глаза прятались за жесткими серыми тенями. Пальцы переплелись. Я огляделся по сторонам, а молчание продолжало разливаться вокруг нас.
– Ну так что? – не выдержал я наконец.
Робин вскочила на ноги.
– Я так не могу! Я не могу как ни в чем не бывало болтать с тобой, словно мы виделись на прошлой неделе. Все-таки пять лет, Адам! Ты не звонил, не писал. Я не знала, жив ты, умер, женился, по-прежнему один… Ничего не знала. – Она с силой провела пальцами по волосам. – И даже при всем этом я по-прежнему не предприняла каких-либо серьезных шагов. Но все же сейчас я сплю с тобой, и хочешь знать, почему? Потому что знаю, что ты уедешь; и хочу выяснить, осталось ли еще хоть что-нибудь между нами. Потому что если ничего, тогда я буду в полном порядке. Только если действительно ничего не осталось.
Робин умолкла, отвернулась, и я все понял. Она приоткрыла свою защиту, и теперь ей больно. Я встал. Хотелось остановить то, что неизбежно наступит, но она заговорила раньше меня:
– Ничего не говори, Адам. И не спрашивай меня, осталось ли что, потому что я и так собираюсь тебе это сказать. – Повернулась ко мне лицом и солгала во второй раз: – Так вот: ничего не осталось!
– Робин…
Она засунула ноги в кроссовки с развязанными шнурками, подхватила ключи.
– Пойду прогуляюсь. Собери свои вещи. Когда я вернусь, попробуем определить тебя в какой-нибудь отель.
Робин с силой захлопнула за собой дверь, а я сел, лишь поеживаясь при мысли о том, какую могучую волну страсти развело мое поспешное бегство на север – такую, что нас накрывает ею с головой до сих пор.
Когда Робин вернулась двадцать минут спустя, я уже успел принять душ и побриться; все мои шмотки были либо на мне, либо в машине. Я встретил ее в холле, возле двери. Ее лицо все горело.
– Я уже нашел свободный номер в «Холидей Инн», – сообщил я ей. – Не хотел уходить не попрощавшись.
Робин закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Подожди-ка секундочку, – сказала она. – Я должна извиниться. – Пауза. – Послушай, Адам. Я коп, и все дело в сохранении контроля. Понимаешь? Все дело в логике, и я приучала себя к этому с того самого времени, как ты уехал. Это все, что у меня осталось.
Она шумно выдохнула.
– То, что я недавно тебе наговорила, означает, что пять лет самоконтроля за какую-то минуту пошли коту под хвост. Ты этого не заслуживаешь. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя вышвырнули на улицу на ночь глядя. Вполне можно подождать и до завтра.
В этих словах не было ни капли иронии.
– Ладно, Робин. Давай поговорим. Только давай сумку заберу. Вино у тебя найдется?
– Да вроде было.
– Вино – это как раз то, что надо, – произнес я, а потом вышел на улицу, чтобы забрать вещи из машины.
Постоял на парковке. Небо широко раскинулось над головой – низкая давящая чернота, кое-как подпираемая слабеньким светом маленького городка. Попытался решить, что я чувствую по отношению к Робин и тому, что она только что сказала. Все происходило слишком уж быстро, а я ни на йоту не приблизился к тому, ради чего приехал.
Бросив сумку в прихожей, двинулся в гостиную. Услышал голос Робин, увидел, что она разговаривает по мобильнику. Она вытянула руку, и я остановился, начиная понимать, что что-то случилось. Это на ней было просто написано.
– Ладно, – произнесла она в трубку, – буду через пятнадцать минут.
Затем резко захлопнула крышку телефона, потянулась к пистолету в наплечной кобуре и натянула на себя лямки, энергично двигая плечами.
– Что стряслось? – спросил я.
Когда она заговорила, лицо ее уже успело закрыться:
– Мне нужно ехать.
– Что-то серьезное?
Робин подступила ближе. Я почувствовал какую-то внезапную перемену в ней – что-то твердое, упрямое и сугубо рассудочное.
– Я не могу об этом говорить, Адам, но думаю, что да.
Я начал было что-то говорить, но она оборвала меня на полуслове:
– Я хочу, чтобы ты оставался здесь. Будь на телефоне.
– Какие-то проблемы?
Я вдруг насторожился – что-то такое было у нее в глазах.
– Просто хочу знать, где в случае чего тебя искать, – сказала Робин. – Только и всего.
Я попытался удержать ее взгляд, но она тут же отвернулась. Я не понимал, что происходит, но прекрасно сознавал одно: это была уже третья ее ложь за ночь. И в чем бы ни заключалась не ведомая мне причина, все это было явно не к добру.
– Буду здесь, – заверил я.
И она ушла.
Ни поцелуя, ни «до свидания».
Чисто по-деловому.
Глава 5
Я вытянулся на диване, но сон оставался несбыточной мечтой. Резко сел, когда Робин открыла дверь. На лице у нее было написано напряжение. Усталость и что-то похожее на злость.
– Сколько времени? – спросил я.
– Начало первого.
Я заметил все то, что выбивалось из привычной картины: красноватую грязь у нее на кроссовках, сухой листок, застрявший в волосах… Лицо у нее горело, под скулами выделялись еще более яркие красные пятна. Свет кухонной лампы острыми лучиками отразился в ее глазах.
Что-то было совсем не так.
– Мне нужно задать тебе один вопрос, – произнесла она.
Я подался вперед.
– Задавай, – сказал я.
Робин присела на край кофейного столика. Наши колени оказались совсем близко, но не соприкасались.
– Ты сегодня видел Грейс?
– С ней что-то случилось? – Меня вдруг накрыло волной адреналина.
– Просто отвечай, Адам!
Мой голос прозвучал слишком громко:
– С ней действительно что-то случилось?
Мы уставились друг на друга. Она даже не моргнула.
– Да, – наконец ответил я. – Я видел ее на ферме. На реке.
– В какое время?
– В четыре. Может, в половину пятого. Что происходит, Робин?
Она резко выдохнула:
– Спасибо, что не врешь.
– С какой это стати мне врать? Просто скажи, что, черт побери, происходит! С Грейс и вправду что-то случилось?