На левом запястье Найнив красовался простой, но изящный, составленный из множества сегментов серебристый браслет. Он, да, был изготовлен из серебра, причем не совсем обычного, но не это важно. Браслет был единственным украшением, которое носила Найнив, если не считать кольца Великого Змея. Принятым не полагалось щеголять побрякушками. Серебристое ожерелье, под стать браслету Найнив, охватывало шею четвертой находящейся в комнате женщины. Она сидела на табурете возле стены, сложив руки на коленях. Одетая в грубошерстное коричневое платье, какие носят жены фермеров, она и своим здоровым, цветущим видом походила на крестьянку и к тому же совсем не страдала от жары. Сидела женщина совершенно неподвижно, но ее темные глаза ничего не упускали из виду. Эту женщину окружало – разумеется, в глазах Найнив – свечение саидар. Черпала из Источника она, но Найнив полностью контролировала направляемую ею Силу. Браслет и ожерелье создавали между ними связь, подобную той, которую устанавливают Айз Седай, когда хотят объединить свою мощь. По словам Илэйн, это получалось с помощью каких-то «абсолютно идентичных матриц». Правда, более-менее вразумительного объяснения тому, что это за матрицы такие, Илэйн дать не могла. Найнив подозревала, что та только делает вид, будто понимает, в чем суть этой связи. Сама Найнив не понимала ничего и не собиралась притворяться. Просто она воспринимала каждый оттенок чувств этой женщины, ощущала ее всю, словно та угнездилась в дальнем уголке ее сознания. Она чувствовала, как цеплялась эта женщина за саидар, и полностью контролировала ее. Порой Найнив хотелось, чтобы эта сидящая на табурете женщина была мертва. Так, конечно, было бы много проще. Яснее.
– Как будто что-то порвано или обрезано, – пробормотала Найнив, рассеянно утирая с лица пот. Ощущение было смутным, едва уловимым, но сегодня она впервые почувствовала нечто отличное от пустоты. Впрочем, возможно, это ей просто почудилось – уж больно хотелось хоть что-нибудь уловить.
– Это отъединение, – произнесла сидящая на табурете женщина. – Так раньше называлось то, что теперь вы именуете укрощением для мужчин или усмирением для женщин.
Три головы обернулись к ней, три пары горящих гневом глаз. Суан и Лиане были Айз Седай, пока их не усмирили, когда Элайда совершила в Белой Башне переворот, в результате которого и восседала теперь на Престоле Амерлин.
Усмирение. Одно это слово способно вызывать дрожь. Быть усмиренной означало никогда больше не направлять Силу, но всегда помнить об этой невосполнимой утрате. Ощущать Истинный Источник и знать, что тебе вовеки не коснуться его, – трудно представить горшую муку. Не коснуться никогда, ибо усмирение, как и смерть, Исцелению не поддавалось.
Во всяком случае, так полагали все – но не Найнив. Она верила в возможность Исцеления Единой Силой чего угодно, кроме, разумеется, смерти.
– Если можешь сказать что-нибудь путное, Мариган, – резко заявила Найнив, – выкладывай, а нет, так сиди и молчи!
Женщина вжалась в стену, съежилась, не сводя глаз с Найнив. Та чувствовала, как страх и ненависть Мариган захлестывают ее, будто перекатываясь через браслет. Впрочем, так было всегда, что и немудрено. Пленники редко испытывают любовь к тем, кто их пленил, особенно если знают, что заслуживают куда худшей участи, чем неволя. Найнив сердилась скорее из-за того, что и Мариган говорила, будто отъединение, или, по-нынешнему, усмирение, Исцелить невозможно. Правда, при этом она уверяла, будто в Эпоху легенд не умели Исцелять только смерть, тогда как теперь даже то, что умеют делать Желтые сестры, всего лишь грубое подражание истинному Целительству. Только вот толку от этих разговоров никакого, поскольку ничего конкретного Мариган не предлагала, даже малейшей подсказки дать не могла и в Исцелении понимала не больше, чем Найнив в кузнечном ремесле. Всякому известно, что металл надобно раскалить на огне да бить по нему молотом, но таких познаний не хватит даже для того, чтобы выковать простую подкову. Точно так же и общее представление о принципах Целительства еще не дает возможности залечить хотя бы простую ссадину.
Повернувшись на стуле, Найнив внимательно посмотрела на Суан и Лиане. Когда удавалось оторвать их от других занятий, на такого рода попытки уходили целые дни, но до сих пор все усилия ни к чему не привели. Неожиданно Найнив поймала себя на том, что вертит браслет на запястье. Какие бы преимущества ни давал браслет, ей было неприятно оставаться связанной с этой женщиной. От одной мысли о подобной близости мурашки пробегали по коже.
«Может, хоть так удастся что-нибудь выяснить, – подумала Найнив. – Хуже-то все равно не будет».
Она осторожно расстегнула браслет – застежку невозможно было найти, не зная, где та находится, – и протянула Суан:
– Надень!
Расставание с Силой, как всегда, несло с собой горечь, зато избавление от накатывавших через браслет враждебных чувств было подобно очищению души. Мариган смотрела на узенькую серебряную полоску как завороженная.
– Зачем? – удивилась Суан. – Ты ведь сама говорила, что эта штука работает только…
– Ты просто надень, вот и все.
Суан посмотрела на Найнив недовольно («Свет, подумать только, эта женщина так и не избавилась от своего упрямства!») и защелкнула браслет на запястье. В следующий миг на лице Суан появилось удивление, а затем она взглянула на Мариган, сузив глаза.
– Она ненавидит нас, но это я знала и раньше, безо всяких браслетов. А тут другое – страх и… потрясение. По лицу ее ничего не видно, но она потрясена до мозга костей. По-моему, она не верила, что я смогу воспользоваться этой вещью.
Мариган беспокойно шевельнулась. До сих пор только две знавшие ее женщины могли пользоваться браслетом. Если теперь их будет четыре, то возникнет больше возможностей задавать вопросы и получать ответы. Внешне Мариган демонстрировала полную готовность к сотрудничеству, но сколько она при этом скрывала?.. Столько, сколько могла, – Найнив в этом не сомневалась.
Суан тяжело вздохнула и покачала головой:
– Я не могу. Ты ведь думала, что через нее мне удастся дотянуться до Источника? Нет, скорее кабан влезет на дуб. Меня усмирили. Усмирили – этим всё сказано! Как снимается эта штуковина? – Она принялась теребить браслет. – Как ее снять, пропади она пропадом?
Найнив мягко положила ладонь на запястье Суан:
– Неужели ты не понимаешь, что ни браслет, ни ожерелье не будут действовать, если надеть их на женщину, не способную иметь дело с Силой? Если я нацеплю браслет или ожерелье на какую-нибудь кухарку, для нее это будут всего-навсего побрякушки.
– Насчет кухарок я ничего не знаю и знать не хочу. А то, что я не могу направлять Силу, это я знаю. Меня усмирили.
– Но у тебя есть нечто, что можно Исцелить, – настаивала Найнив. – Иначе ты просто ничего не почувствовала бы через браслет.
Суан отдернула руку и выставила запястье:
– Снимай!
Найнив кивнула и подчинилась. Суан часто бывала упрямой, словно мужчина!
Зато когда Найнив протянула браслет Лиане, та с готовностью подставила руку. Она, как и Суан, старалась не падать духом оттого, что усмирена, но ей это не всегда удавалось. Существовал, как считалось, единственный способ прожить подольше после усмирения – найти для себя нечто придающее жизни новый смысл, обрести цель и тем самым заполнить страшную пустоту, вызванную невозможностью прикоснуться к Источнику. Для Суан и Лиане таким делом стало, во-первых, управление сетью соглядатаев, во-вторых – что важнее, – старание убедить здешних Айз Седай в необходимости признать Ранда Драконом Возрожденным и поддержать его. И сделать все так, чтобы ни одна Айз Седай не прознала, чего именно они добиваются. Горечь на лице Суан и радостное волнение, охватившее Лиане, когда браслет защелкнулся у нее на запястье, говорили о том, что всего этого едва ли достаточно, чтобы совладать с потерей.
– Так и есть! – воскликнула Лиане, надев браслет. Манера говорить у нее была резковатой, и слова она произносила отрывисто, хотя с мужчинами вела себя совсем по-другому, и неудивительно. Ведь родом Лиане была из Арад Домана, а в последнее время изо всех сил старалась наверстать упущенное за годы, проведенные в Башне. – Она и впрямь ошарашена, иначе не скажешь. Но похоже, уже начинает с этим справляться.
Некоторое время Лиане сидела молча, рассматривая женщину на табурете. Мариган отвечала ей настороженным взглядом. Наконец Лиане пожала плечами:
– Я тоже не могу коснуться Источника. И еще я пыталась заставить ее почувствовать на лодыжке блошиный укус. Ничего не вышло, ведь она не смогла бы этого скрыть.
Такова была одна из хитрых особенностей браслета. Он позволял вызывать любое ощущение – например, заставить женщину, которая носит ожерелье, почувствовать боль от раны или ожога. Настоящих травм не было, и следов никаких не оставалось, но ощущение было более чем реальным. Таким реальным, что убедить Мариган в предпочтительности сотрудничества не составило особого труда. Тем более что и выбор у нее был небогат – повиновение или скорый суд и неминуемая смерть.
Несмотря на неудачу, Лиане внимательно наблюдала за тем, как Найнив расстегивает браслет и вновь надевает его себе на запястье. Похоже, она не рассталась с надеждой в один прекрасный день снова обрести способность направлять Силу.
Надев браслет, Найнив ощутила радость обладания Силой. Конечно, это было не то же самое, как обнимать саидар один на один, но даже прикосновение к Источнику через другую женщину дарило чувство полноты жизни. Саидар, наполнявшая ее, вызывала чистый восторг, почти неудержимое желание танцевать и смеяться. Когда-нибудь она привыкнет к этому, как и подобает настоящей Айз Седай. Но сейчас… пожалуй, связь с Мариган – не слишком высокая плата за столь восхитительное чувство.
– Теперь, когда мы знаем, что возможность есть, – сказала она, – я думаю…
Дверь распахнулась. Найнив поднялась с места, даже не успев понять, в чем дело, и не заметив, что Лиане и Суан тоже встали со стульев. Она ни звука не издала, у нее перехватило дыхание. Страх, водопадом хлынувший через браслет, смешался с ее собственным страхом.
Дощатая дверь закрылась. Вошедшая молодая женщина, похоже, не заметила даже, что ее появление вызвало такой переполох. Высокая, стройная, с золотистыми кудряшками, ниспадавшими ей на плечи, в обязательном для принятой белом платье с разноцветной каймой по подолу, она выглядела рассерженной до предела. Но, даже несмотря на капельки пота, покрывавшие искаженное от гнева лицо, она выглядела на удивление красивой. Илэйн ухитрялась сохранять привлекательность при любых обстоятельствах.
– Знаете, что они задумали? – выпалила она с порога. – Посылают посольство в Кэймлин. В Кэймлин! И не позволяют мне ехать! Шириам сказала, чтобы я даже не думала об этом. Даже не заикалась!
– Илэйн, неужто так трудно усвоить, что без стука входить нельзя? – Найнив села. Точнее сказать, рухнула на сиденье стула – испуг прошел, ноги ее уже не держали. – Я подумала, это Шириам.
При одной мысли о том, что могло случиться, узнай Шириам, чем они здесь занимаются, Найнив снова стало не по себе.
Илэйн, надо отдать ей должное, покраснела и извинилась, но тут же стала оправдываться:
– Я в толк не возьму, с чего вы так всполошились. Я видела там, за дверью, Бергитте, а вы прекрасно знаете, что она не даст чужаку приблизиться незамеченным. Найнив, они обязаны отпустить меня в Кэймлин.
– Ничем они тебе не обязаны, – резко оборвала ее Суан. И она, и Лиане уже сидели по своим стульям. Суан сидела как всегда прямо, Лиане, наоборот, обмякла; у нее, похоже, как у Найнив, ноги подкашивались. Мариган, тяжело дыша, откинулась к стене. Глаза ее были закрыты. Браслет попеременно посылал волны то ужаса, то облегчения.
– Но…
Суан не дала Илэйн продолжить:
– Неужели ты полагаешь, что Шириам – или любая другая на ее месте – допустит, чтобы дочь-наследница Андора оказалась во власти Дракона Возрожденного? Теперь, когда твоя мать мертва…
– Я в это не верю! – воскликнула Илэйн.
– Ты не веришь в то, что ее убил Ранд ал’Тор, – безжалостно продолжала Суан, – а это совсем другое дело. В такое я тоже не верю. Но будь Моргейз жива, она бы открыто признала Ранда Драконом Возрожденным. Или, сочти она его Лжедраконом, непременно оказала бы ему сопротивление. Но никто из моих глаз-и-ушей ни о чем подобном даже краем уха не слышал. Ни в Андоре, ни в Алтаре, ни в Муранди.
– А вот и нет, – встряла Илэйн. – На западе разгорелся мятеж.
– Мятеж против Моргейз. Против! Если это вообще не пустой слух. – Голос Суан звучал тускло и невыразительно. – Твоя мать мертва, девочка. Лучше тебе оплакать ее и смириться со случившимся.
Илэйн вскинула подбородок и заговорила с ледяным высокомерием. Была у нее такая не очень приятная привычка, впрочем не мешавшая большинству мужчин находить ее более чем привлекательной.
– Ты сама без конца жалуешься на то, что подолгу не получаешь известий от своих соглядатаев, – холодно заявила Илэйн. – Но сейчас я не буду говорить, насколько верны твои сведения. Дело вовсе не в этом. Жива моя мать или нет, все равно ныне мое место – в Кэймлине. Я – дочь-наследница.
Суан фыркнула так громко, что Найнив чуть не сорвалась с места.
– Ты давно уже стала принятой, Илэйн. Должна бы и сама понимать.
Илэйн поморщилась. Она обладала редкостными способностями в обращении с Силой – подобная природная мощь встречалась раз в тысячу лет. Превосходила ее только Найнив, но та еще не научилась направлять Силу по своему желанию, но при виде девушки с такими возможностями у любой Айз Седай загорался огонь в глазах. Оставить подобное дарование без внимания Башня не могла, и Илэйн действительно понимала, что, даже будь она королевой, восседающей на Львином троне, Айз Седай все равно нашли бы способ заставить Найнив учиться – попросив или уговорив, но, если потребуется, могли и применить силу. Илэйн хотела что-то сказать, но Суан продолжила, не обращая на нее внимания:
– По правде говоря, они ничего не имели бы против твоего скорейшего воцарения. Долгие века ни одна Айз Седай не восседала на королевском троне – во всяком случае, открыто. Но ты пока еще не стала полноправной сестрой. Да и когда станешь ею, тебя не сразу отпустят. Ты – дочь-наследница, и тебе предстоит стать королевой. Ты слишком важна. Прежде чем позволить тебе отправиться в Андор, они должны убедиться, что этому Дракону Возрожденному, чтоб ему провалиться, можно доверять. Что сомнительно, особенно после его затеи с объявленной… амнистией.
Она криво усмехнулась, а Лиане поморщилась. Не по себе стало и Найнив. С детских лет ее приучили считать способных направлять Силу мужчин чудовищами. Ведь они обречены на безумие, которое заставит их повергать людей в ужас своими деяниями, прежде чем сами они погибнут в страшных мучениях. Порча, наведенная Темным на мужскую составляющую Истинного Источника, делала эту участь неизбежной. Но Ранд, которого она знала с малолетства, был Драконом Возрожденным. Само его появление на свет возвещало о приближении Последней битвы, в которой ему предстояло сразиться с Темным. Дракон Возрожденный – единственная надежда человечества, но он мужчина, и он способен направлять Силу. Хуже того, ходили слухи, что он задумал собрать вокруг себя и других обладающих подобными способностями мужчин. Правда, таких не могло оказаться много. Все Айз Седай выискивали их без устали – Красные сестры только этим и занимались, – но находили редко, гораздо реже, чем, если верить книгам, это случалось в прежние времена.
Илэйн между тем сдаваться не собиралась. Нрав у нее такой, что она и на эшафоте под топором палача упорствовала бы до последнего мгновения. Вздернув подбородок, она вызывающе смотрела в глаза Суан, а Найнив по опыту знала, как нелегко выдержать взгляд бывшей Амерлин.
– Ехать должна именно я, и на то есть две веские причины. Во-первых, что бы ни случилось с моей матерью, она пропала без вести, и, поскольку я – дочь-наследница, только я могу не допустить смуты, обеспечив законную преемственность власти. Во-вторых, я знаю, как подступиться к Ранду. Он мне доверяет. Для Совета было бы самым разумным остановить свой выбор на мне.
Здесь, в Салидаре, Айз Седай образовали собственный Совет Башни – Совет в изгнании. Предполагалось, что он займется выборами новой, законной Амерлин, которая сможет по праву оспорить притязания Элайды на этот титул. Правда, Найнив казалось, что они не проявляют в этом особого рвения.
– С твоей стороны было очень любезно предложить такую жертву, дитя мое, – язвительно заметила Лиане.
Выражение лица Илэйн не изменилось, но она густо покраснела. Мало кому за пределами этой комнаты было известно об отношениях Илэйн с Рандом, и, уж конечно, об этом не догадывалась ни одна Айз Седай. Но Найнив не сомневалась: попади Илэйн в Кэймлин, она первым делом найдет способ уединиться с Рандом и полезет к нему с поцелуями.
– В сложившихся обстоятельствах, когда твоя мать… пропала… Пойми, если Ранд ал’Тор, уже захвативший Кэймлин, получит еще и тебя, весь Андор будет в его руках. А Совет сделает все, чтобы не позволить ему приобрести в Андоре больше влияния, чем имеют они. Да и где бы то ни было, не только в Андоре – если могут этого не допустить. Он и так уже наложил руку на Тир, Кайриэн и, кажется, на айильцев. Добавь сюда Андор, и вскорости Муранди и Алтара падут, стоит ему чихнуть. Алтара, где находимся мы! Его могущество растет слишком быстро, и в один прекрасный день он может решить, что вовсе в нас не нуждается. Ведь теперь, когда погибла Морейн, рядом с ним нет никого, кому мы можем доверять.
Услышав имя Морейн, Найнив вздрогнула и поморщилась. Морейн была той самой Айз Седай, которая вывезла ее из Двуречья, круто изменив всю ее жизнь. Ее, Ранда, Эгвейн, Мэта и Перрина. Найнив слишком уж долго мечтала заставить когда-нибудь Морейн заплатить за все, что та с ними сделала, поэтому гибель этой Айз Седай стала для нее равносильна утрате части самой себя. Но Морейн погибла в Кайриэне, погибла, прихватив с собой Ланфир. Она уже становилась легендой среди здешних сестер – единственная Айз Седай, которой удалось убить какого-то из Отрекшихся, а может, даже и двух. Одно, хоть об этом стыдно даже подумать, принесло Найнив облегчение. Со смертью Морейн Лан перестал быть ее Стражем. Теперь он свободен – вот только как его найти…
Суан продолжила свою речь, как только замолчала Лиане:
– Мы не можем позволить молодому человеку пускаться в плавание без руля и без ветрил. Кто знает, что он способен натворить? Да-да, я вижу, ты всегда стоишь за него горой, но я о такой ерунде и слышать не желаю. Девочка, мне приходится танцевать с живой щукой-серебрянкой на носу. С одной стороны, мы не можем позволить ему слишком окрепнуть, прежде чем он предпочтет действовать в согласии с нами, а с другой – не должны отталкивать или раздражать его. Я пытаюсь убедить Шириам и прочих в том, что ему необходимо оказать поддержку, в то время как добрая половина Совета считает самым разумным держаться от него подальше, а остальные в глубине души предпочли бы его укротить, хоть он и Дракон Возрожденный. И вообще, каковы бы ни были твои доводы, не советую соваться с ними к Шириам. Ей ты все равно ничего не докажешь, а сама неприятностей не оберешься. Послушниц у Тианы сейчас маловато, так что ей в самую пору заняться тобой.
Илэйн сердито поджала губы. Тиана Нозелль, Серая сестра, здесь, в Салидаре, исполняла обязанности наставницы послушниц. Принятой надо было совершить серьезный проступок, чтобы ее отправили для разбирательства к Тиане, но оттого наказание казалось еще более горьким и постыдным. Если по отношению к послушницам Тиана порой и выказывала некоторое – некоторое – снисхождение, то с принятых спрашивала в полной мере. Ни одной из них не хотелось оказаться в той маленькой комнатушке, которая служила кабинетом наставницы.
Найнив внимательно посмотрела на Суан, и вдруг ее осенило.
– Ты ведь все знала об этом… посольстве, или как его там… разве не так? Конечно, ведь вы обе всегда ладили с Шириам и ее компанией. – До избрания новой Амерлин верховная власть формально принадлежала Совету, но на деле всем заправляла кучка Айз Седай, первыми обосновавшимися в Салидаре. – Скольких они посылают в Кэймлин, Суан?
Илэйн ахнула: очевидно, такое ей даже в голову не приходило. Уже одно это показывало, насколько девушка огорчена. Обычно Илэйн бывала дальновиднее и догадливее Найнив.
Суан не стала ничего отрицать. С тех пор как ее усмирили, она могла лгать напропалую, точно торговец шерстью, но если предпочитала играть в открытую, то обходилась без обиняков.
– Девятерых. «Вполне достаточно, чтобы оказать честь Дракону Возрожденному». Рыбий потрох! К королю и то редко посылают больше трех! «Но этого мало, чтобы его испугать». Если он узнал достаточно и имеет представление, чего нужно страшиться.
– Вам бы лучше надеяться, что он знает достаточно, – холодно вставила Илэйн. – Если нет, восемь из ваших девяти окажутся лишними.
Если Ранд узнал достаточно много, он должен опасаться тринадцати Айз Седай. Ранд был силен, возможно, как ни один мужчина со времен Разлома Мира, но тринадцать Айз Седай, соединившись, могли одолеть его, отрезать от саидин и пленить. Правила предписывали, чтобы укрощение мужчины осуществлялось тринадцатью сестрами. Правда, Найнив подозревала, что это скорее дань традиции, чем действительная потребность. Айз Седай многое делали только потому, что так повелось испокон веков.
Улыбка Суан стала язвительной.