– Никто не заставлял покупателей того мужика принимать это дерьмо. Уверена, они сами выстраивались в очередь. – Вэл натянула белье и сунула руку в рукав сорочки.

– Ты говоришь странные вещи. – Глаза Раза подозрительно прищурились.

Вэл обернулась к нему и, оставив незастегнутыми верхние пуговицы, прямо спросила:

– Он продавал свою бурду детям, скажи мне? Подсаживал детей? Его мать сказала, что в этом вопросе он был категоричен.

– Нет. – Раза уверенно мотнул головой.

Вэл на краткий миг загляделась на его плечи, красивые мощные руки, сложенные на широкой груди, скользнула взглядом ниже и тяжело выдохнула.

Оборотень? Правда? Не человек, а черный зверь с алой пастью, пугающий ее одним своим видом.

Сомнительно и старо, как недочитанная и забытая в детстве книга.

Мужчина. Потрясающий в своей дикой натуре мужчина, который завладел не только ее телом, но и сердцем.

Никто, кроме Раза, не мог быть с ней рядом. Ни один мужчина не мог привлечь ее, кроме черноволосого зверя.

Сердце протестующе ударило, разливая в груди горячее тепло.

«Врешь и не краснеешь, Валлери».

Вэл поморщилась, заставляя себя вернуться в русло разговора.

– Нет? Так он просто святой. Наши дельцы не гнушались детьми, и за это они достойны смерти. А этот мужик – он просто зарабатывал деньги на дураках. – Вэл подошла к кровати и села на край. – Уверена, все смертельные случаи лишь из-за того, что кому-то было мало новых ощущений.

– И что ты предлагаешь? Просто простить его и отпустить восвояси? – сухо, но без тени пренебрежения поинтересовался Раза.

– Конечно же нет. – Вэл хмыкнула и задумчиво пожала плечами. – Потому что он должен быть уроком для таких же умельцев. Накажите его. Сломайте ему руку или две. В конце концов, отсеките ему кисть, как наказывают у нас за воровство. Не знаю, придумай что-нибудь. Не мне рассказывать тебе о методах наказания. – Она сделала паузу, выжидательно смотря на внимательно слушающего ее Раза. Тот молчал, не отводя заинтересованного взгляда, и она продолжила: – Но сохрани ему жизнь, потому что убить его ты всегда успеешь. Отпусти его, не отнимай жизнь у его матери. Ведь она его мать. Она примет его любым, а он и так будет наказан сверх меры, потому что каждый в городе будет знать, что он сделал. Уверена, никто не захочет иметь с ним дела.

Раза долго молчал. Так долго, что Вэл начала сомневаться в правильности и нужности произнесенных слов. Неуверенность вновь было окутала разум и тело своими цепкими когтями, как Раза, проведя языком по зубам, сказал:

– Вэл, не все так просто. Даже если в твоих словах есть истина, я не могу так поступить.

Она придвинулась ближе, не сдержалась и положила ладонь на его предплечье.

– Почему? От тебя ждут крови? Уверена, ты найдешь другую, более подходящую жертву, – мягкий, увещевающий голос, нежный взгляд из-под темных полуопущенных ресниц. Пальцы чуть сжались, поглаживая бархатную кожу.

«Спасибо, мама, за чудесное детство. За то, что вынудила научиться разговаривать с мужчинами так, как им того хочется».

Вэл ненавидела это в себе каждый раз, когда замечала в своих поступках и голосе знакомые каждой шлюхе уловки.

И в то же время знала: применяй она свои умения при любой возможности, то давно добилась бы от Раза куда большего.

Только вот не получалось у нее. Не могла она быть такой. Ненормальная глупая честность была ее натурой.

– Нет, я о другом. Этим делом занимается моя сестра. Я даже не суюсь в это, хотя в курсе всей ситуации. Она приняла решение казнить его. – Раза положил ладонь на пальцы Вэл, ласково поглаживая.

– Ра, тебе не кажется это неправильным? – осторожно, понимая, что ступает на слишком зыбкую почву, спросила Вэл.

– Неправильным? – Недоумение в его голосе показалось искренним, и Вэл, казалось, невзначай, не понимая, куда лезет и о чем судит, делано наивно произнесла:

– Насколько я знаю, должность капитана городской стражи принадлежит тебе. При чем здесь она?

– Если бы не она, я никогда не стал бы тем, кто я сейчас, – передернул плечами Раза.

– Правда? Ты сам говорил мне, что всегда хотел большего. – Вэл совершенно по-кошачьи склонила голову и прикоснулась губами к коже на его плече. Провела языком, оставляя влажный след.

– Так и есть. Но я бы не решился на многие вещи без ее поддержки. – Пальцы Раза зарылись в длинные волосы.

Вэл подняла голову, нахмуриваясь.

– Зачем она крутится во всем этом, Ра? Ты не думал, что ты просто… нужен ей из-за ее… гордыни?

Раза погладил Вэл по шее и с едва заметной улыбкой сказал:

– Я ее старший брат и…

Она громко фыркнула, заставляя его замолчать.

– И я помню, как она натравила на тебя свою стаю, а потом и сама напала.


– Это прошлое. У нас часто были недопонимания. – Раза внимательно смотрел в лицо Вэл, изучая каждую черточку.

«Догадывается, куда я клоню, – осознала Вэл. – И не может понять, чего я хочу этим добиться. Все просто, куда проще, Ра, чем ты предполагаешь».

– Это так теперь называется? А мне говорили, что она хочет убить тебя, – как бы между прочим, почти весело проговорила Вэл.

Пальцы Раза спустились с ее шеи и сжали плечо, сминая ткань сорочки. Черные бездонные глаза сузились, лицо приобрело знакомое холодное и непроницаемое выражение.

– Вэл, забудь об этом. Теперь все иначе. Она всегда хотела только одного – меня. И немножко власти. Я дал ей и то и другое. И я не могу не признать, что она очень умна и ее советы не раз мне помогали.

– Ты и теперь принадлежишь ей? – Прямой вопрос, предполагающий прямой ответ.

Что-то в его лице дрогнуло.

Чуть заметная пауза, вынужденная и нужная Раза.

– Я же говорил, что понял тебя с первого раза. Мне не нужно повторять дважды.

Вот она, реакция, которую Вэл дожидалась и на которую надеялась.

Идеальное попадание.

– Извини. Просто не хочу думать о том, как… – пробормотала она.

– Тебе не стоит волноваться ни по ее поводу, ни по поводу кого-либо еще. Никогда, – твердо сказал Раза, пытаясь заглянуть в опущенные в смущении голубые глаза.

Вэл стиснула зубы. Игра вновь зашла слишком далеко.

Сердце учащенно забилось, вынуждая отбросить всю свою уверенность и смелость. Одна фраза Раза – и она вновь стала самой собой. Метко попадать в цель он умел куда лучше ее.

– Никогда? – Вэл наклонилась вперед, упираясь лбом в твердое плечо. Тяжелый рваный выдох вырвался из груди.

– У тебя есть какие-то причины сомневаться в моих словах? – Руки Раза обняли ее, заставляя прижаться к себе. Вэл покорно, откликаясь на каждое его движение, подалась вперед, вжимаясь лицом ему в шею.

– Нет, – тихо шепнула она, вдыхая теплый запах бархатной кожи.

– Я не знаю, о чем ты думаешь и чего боишься, но я хочу заверить тебя – ты можешь мне верить, слышишь? – Губы Раза были так близко, что его дыхание взлохматило волосы на затылке Вэл. – Мне нужна только ты, пойми это. Я хочу видеть тебя рядом. Каждый день. И уже сейчас я наблюдаю, как ты взрослеешь, превращаясь во взрослую женщину, и я хочу и дальше быть с тобой рядом, хочу увидеть, как первые седые волосы появляются на твоей голове. Хочу… увидеть тебя с ребенком на руках. С моим ребенком, Вэл.

Она, внимая негромкому проникновенному голосу, крепко зажмурилась и тихо заскулила от обрушившхся лавиной и сметающих все на своем пути слов. Боль острым лезвием вспорола грудь, не щадя сжавшееся сердце.

Невозможно больно. Так, как не могла и представить. Хотелось выть, дав волю слезам. Хотелось кричать, высказывая все, что накопилось.

Но Вэл смолчала, кусая губы, ощущая медный вкус на языке.

– Ты должна быть со мной всегда. И я не отпущу тебя, слышишь? Даже если ты попытаешься сбежать.

Раза уткнулся лицом в ее макушку, сжимая плечи так сильно, словно она могла исчезнуть прямо из его рук.

Вэл застонала, теряя себя, растворяясь в мужчине, чьи руки обнимали ее.

Грудь сдавило, будто кто-то огромный наступил на нее тяжелой лапой.

– Прикуешь меня цепями? – дрогнувшим голосом поинтересовалась она, поднимая голову. Сморгнула редкие предательские слезы и мягко улыбнулась.

– Надеюсь, мне не придется этого делать. – Раза поцеловал ее, и Вэл приняла его поцелуй как избавление.

«Я люблю вкус его губ, – подумала она, ощущая нежность языка у себя во рту. – Люблю его руки на своем теле. Люблю его».

Мысль опалила, сжигая дотла.

Слова нестерпимо требовали выхода, но Вэл лишь отстранилась, прерывая затянувшийся поцелуй.

– Ра, и все же… ты можешь обдумать мою просьбу? Пожалуйста! – Она и сама не понимала, почему была так настойчива.

Может быть, потому что иначе рисковала высказать то, что просилось с языка, не будучи уверенной, что ей следует говорить все, что могло принести только разрушение.

А может быть, потому что это дело напрямую касалось сестры Раза, и добиться своего значило одержать маленькую, но победу.

Какой бы не была ее цена. А за расплатой дело не станет, в этом Вэл была уверена.

Слишком много событий складывались в единое целое, вплетаясь нить за нитью и создавая узор, – красочный, но однотонный – сплошь алый, кроваво-красный цвет.

– А ты настойчивая. Тебя так тронули просьбы этой женщины? – Раза со вздохом опустил плечи и усмехнулся знакомой ухмылкой.

– Ее слезы. Я бы хотела, чтобы моя мать хоть раз в своей непутевой жизни так плакала по мне. – Вэл была искренна в этот раз. Даже слишком.