А этот артефакт? Он не зажигался и не проявлял никаких магических свойств! Если бы вор своими ушами не слышал, как Невис говорит о фонаре, если бы не видел, с какой опаской и почтением обходили хижину снежные волки, решил бы, что с ним сыграли дурную шутку. Но у ведьмы и изобретателя фонарь работал исправно. В отличие от него.

Ладно, доберется до континента, найдет, кому его спихнуть. У Улисса была парочка знакомых перекупщиков, которые за процент от сделки могли и цену назвать, и покупателя найти, не поднимая шума. А он заляжет на дно, переждет, пока поиски не затихнут, и после осядет где-нибудь. Купит небольшой домик, а оставшиеся вырученные за артефакт деньги положит в банк под проценты. Журавля в небе он наловился, теперь бы синицу удержать.

Улисс в очередной раз покосился на мешок, убедился, что тот на месте, и прикрыл глаза. Надо было поспать. Завтра с утра он договорился с возницей, чтобы за пару медяшек подбросил на козлах в порт. А оттуда на корабль – и пусть маги попробуют его отыскать! Если, конечно, не застрянут в заснеженном городе до весны.

Удары костяшек о пол странным образом успокаивали, равно как и храп соседа. Улисс почти уснул, когда почувствовал, что запястье сдавила бечевка. Сработала нехитрая защита – кто-то трогал его вещи. Улисс прекрасно понимал, в каком месте вынужден ночевать, и привязал тонкую бечевку к горловине мешка – специально, чтобы не проснуться обворованным. Да стыдно же, чтобы его, профессионала, обокрал какой-то бродяга?!

– Эй, ты куда полез?

Он вскочил и схватил воришку за руку. От вида тощего, покрытого лишаями мужичка Улисса чуть не вывернуло. Воришка с трудом держался на ногах, покачиваясь от выпитого, и расфокусированным взглядом смотрел куда-то сквозь него. Судя по разбросанным по грязному полу вещам, он успел раскрыть мешок в поисках кошеля и других ценных вещичек.

– Случ-чайно, дядь, – пьяно улыбаясь, сказал воришка и нелепо взмахнул руками.

– Случайно? Да я тебя!..

Воришка качнулся вперед.

Что конкретно он сделает, Улисс сказать не успел, задохнувшись от острой боли, и с удивлением уставился на торчащий из живота нож. Воришка улыбался ему в лицо, уже совсем не пьяно, и, вытащив нож, ударил снова. А затем наградил еще одним ударом. Улисс завалился на койку, заливая ее кровью. Попробовал позвать на помощь, но на невразумительный хрип несколько человек из играющих в кости лишь ненадолго обернулись, а затем продолжили игру. Никто не дернулся ему помочь. В конце концов, из ночлежки каждый месяц трупы вытаскивали.

Последнее, что увидел Улисс, – как его случайный убийца вернулся к мешку и закопался в вещах, небрежно откидывая драгоценный фонарь в сторону…



Настоящее время. Северное море

Вильма всегда представляла морские путешествия чем-то волнительным. За свои неполные тридцать лет она ни разу не выезжала за пределы Маскарта. Мысль, что находишься посреди моря на небольшом судне, а со всех сторон вода без конца и края, заставляла сердце восторженно петь. Ей хотелось ощутить запах соли на губах, дремать в каюте под неспешное покачивание волн и наслаждаться морскими деликатесами, особенно вкусными на свежем воздухе.

Увы, реальность оказалась куда суровее и прозаичнее. «Крачка» была двухмачтовой торговой шхуной и могла взять с собой в плавание до десяти пассажиров, разместившихся в крохотных каютах. Вильму подселили к подслеповатой, но бойкой старухе, беспрерывно ворчащей на тихоню-невестку. Госпожа Горден дымила трубкой, как печка, и вместо морской соли каюта, как и все ее обитатели, крепко пропахли табаком. Уговоры не курить на старуху не действовали. К тому же она искренне считала, что облагодетельствовала Вильму, позволив ей поселиться рядом, и не забывала напоминать об этом при каждом удобном случае.

Ее невестка, точнее будущая невестка, Агнесс, хрупкая девушка со светлыми, как солнечные лучики, волосами, только виновато разводила руками и все больше молчала. Поговорить с Вильмой она смогла, только когда вредная соседка уснула; шепотом, чтобы не разбудить. Оказалось, что Агнесс ехала к жениху и ужасно волновалась, сможет ли прижиться на севере. Холод и вьюжные ветра ее не пугали, а вот отношения с будущей свекровью вызывали опасения.

Родители сговорили их несколько лет назад. Своего жениха Агнесс видела в прошлом году, и ладный северянин не оставил девичье сердце равнодушным. Да и ему невеста приглянулась, судя по тому, как томно вздохнула и очаровательно покраснела девушка, вспоминая их встречу. Все бы ничего, но госпоже Горден в невестке не нравилось все, от тоненькой фигурки до тихого голоса. И надо было так случиться, что госпожа Горден приехала в Маскарт по делам, и обратно на север они отправились вместе!

Не хотелось признавать, но в чем-то Вильма была согласна со сварливой бабкой: сейчас Агнесс больше напоминала запуганного олененка, чем будущую хранительницу домашнего очага и опору для мужа. Но раз до сих пор не разревелась, несмотря на все нападки, был немалый шанс, что в тихоне скрывается железный стержень.

За разговором время пролетело быстро, и Агнесс, пригревшись, стала клевать носом. В каюте было тепло: вместе с лампой к стене крепился магический кристалл, от которого помещение прогревалось до приемлемой температуры. Капитан Хагард заботился об удобстве пассажиров.

Когда новая знакомая уснула, ведьма немного посидела на поскрипывающей койке, а затем накинула плащ и вышла на палубу: раз не спится, то хоть голову проветрить.

Снаружи было промозгло, порывы ветра пронизывали насквозь. Спрятав руки под мышки, Вильма прошлась по палубе, полюбовалась закатом, бескрайним морем вокруг – впечатляющая картина, но, к сожалению, быстро наскучившая. Руди нашелся на верхней палубе у грот-мачты с трубкой в зубах и ничуть не удивился появлению подруги.

– Ну, и как тебе море? – Он выпустил колечко дыма и, вытерев трубку о рукав, предложил ее Вильме. Старый моряцкий обычай, но Вильма не оценила. Не то чтобы брезговала, просто не нравился запах.

– В барашках. – Она покрутила трубку в руках, так и не решившись закурить.

– На севере говорят не барашки, а снежные волки, уж больно напоминают настоящих, – заметил Руди, отобрав трубку. – Готовься, в Иствере эту нечисть можно встретить на улицах.

– Там что, вообще нет магов? – не поверила Вильма.

Не важно, насколько сильно ей не нравились маги, но нельзя не признать, что без их защиты пришлось бы несладко. Особенно жителям небольших городов, расположенных вдали от столицы. Тех же троллей с их каменной шкурой не брали ни сталь, ни свинец! А маги отгоняли их, правда, не бесплатно – жители исправно платили налог в гильдию. Но лучше отдать пару медяков в месяц, чем обнаружить голодного тролля под дверью.

Впрочем, гильдии магов было не под силу избавиться от тварей окончательно, и король попытался подстегнуть интерес наградой за головы. На время стало спокойнее, а затем леса снова закишели тварями, пришедшими невесть откуда.

– Иствер – маленький город, – посмотрел вдаль Руди, хотя, кроме волн, невозможно было что-либо разглядеть. – А маг всего один. С весны было двое, но осенью младшего спиногрызы задрали, да и его коллегу потрепали знатно. Я с ним сам не знаком, но парни говорят, мужик после этого случая немного тронулся. В общем, ты осторожней будь, что с нечистью, что с магом.

– Не переживай, я постараюсь вообще с ними не пересекаться, – откликнулась Вильма. – Но ты ведь поможешь мне освоиться в городе? Я без рекомендаций, вряд ли меня встретят с распростертыми объятиями.

Руди как-то странно замялся.

– Понимаешь, тут такое дело…

– Руди, там тебя кэп зовет! – крикнул с мостика один из матросов, и друг поспешно вскочил на ноги. Вытряхнул пепел и сунул трубку в карман.

– Потом договорим, надо бежать. – Он наклонился, поправил Вильме ворот плаща. На мгновение на его лице отразилась внутренняя борьба. Он словно собирался сказать что-то еще, но вместо этого только вздохнул: – Не сиди долго на палубе, замерзнешь.

Руди ушел, оставив Вильму в замешательстве. Впервые за долгие годы дружбы он что-то скрыл от нее, и от этого стало неспокойно на душе.

В каюту ведьма вернулась за полночь. Госпожа Горден с невесткой крепко спали, и она прошла мимо на цыпочках. Пристроилась на скрипящей койке, ворочаясь с боку на бок, но постепенно приноровилась к неудобной постели и уснула. Проснулась оттого, что сверху что-то упало, плюхнулось на грудь, чувствительно оцарапав кожу. В первый момент Вильма подумала, что соседки плохо прикрепили вещи, но сообразила – все, что могло летать по каюте во время качки, было предусмотрительно убрано в большой деревянный рундук, который так просто не сдвинуть. Даже ее фонарь, от греха подальше. Между тем кто-то протопал по груди мягкими лапами, и Вильма сжала зубы, чтобы не завизжать. Крыс она недолюбливала, а о том, какие здоровые твари обитают на корабле, слышала от Руди. Вот только корабельные крысы не умеют мурлыкать и не тыкаются мокрым носом в руку, выпрашивая ласку. Вильма погладила кота, чтобы убедиться – это не видение. На груди, уставившись на хозяйку немигающим взглядом, сидел Семга.

– Капитан нас обоих за борт выкинет, если увидит, – прошептала ведьма.

И когда только кот успел прошмыгнуть за ней и как догадался, где искать? Ищейка, а не кот! Но не улыбнуться Вильма не смогла. Сколько бы это ни принесло хлопот, она была рада его видеть.




На третий день на шхуне Вильма поняла, что запах табака в каюте – не худшее, что может случиться во время морского путешествия. Если один раз нечищеную картошку в похлебке она могла посчитать за случайность, то сегодня свою порцию скормила Семге. Она не настолько оголодала, чтобы есть рыбью чешую и потроха! Вильма была неприхотлива и не всегда ела вдоволь – случалось, что и парой картофелин в день обходилась или куском подгорелого хлеба. Но готовил кок до того отвратно, что она не вытерпела и спросила у Руди, как он выживал при таком питании все эти годы? Секрет оказался прост: никак. Их кок решил зимовать в Маскарте, и поэтому на камбуз назначили одного из матросов.

Конечно, можно было перетерпеть недельку кулинарных опытов или обойтись сухарями, как это сделал Руди, но ведьма уже места себе не находила от безделья. Ведь даже захудалой книжонки с собой не было! Друг почему-то старательно ее избегал, команда – сторонилась, не желая невольно обидеть второго помощника излишним вниманием к ее персоне, а постоянно находиться в каюте было невозможно: госпожа Горден беспрерывно жаловалась на жизнь, придираясь к любой мелочи от неудобных коек до воя ветра на палубе!

Собрав решимость в кулак, Вильма постучалась в каюту капитана. Хагард сидел за массивным столом и вычерчивал что-то на мореходной карте, попутно сверяясь с поступившим от первого помощника докладом. При ее появлении он ненадолго оторвался от бумаг, кивнул на кресло напротив и взялся доделывать свои дела. Вильма не мешала, по себе зная: отвлечешься на минуту, потом в кучу не собраться.

– Чем могу быть полезен? – наконец спросил капитан, отложив перо в сторону.

– Скорее, я вам. – Вильма кратко изложила суть вопроса. Кажется, ей удалось его удивить. Нечасто пассажиры предлагали помощь во время плаванья.

– Хотите помочь на камбузе? Не вижу причин отказывать. Вот только не обессудьте, платить не буду, – честно предупредил капитан.

– Тогда что насчет уполовинить плату за проезд? Я должна вам еще золотой по приезде – если вам понравится готовка, будем считать, что квиты.

– По рукам!

На плату Вильма и не надеялась. К тому же ныть и жалеть себя, просиживая дни напролет в каюте, было не в ее характере. Кто знает, с кем поговорит Хагард после высадки на берег? Глядишь, и небольшая помощь обернется для нее удачной рекомендацией, которой так не хватает!

Решив не затягивать, после разговора с капитаном она направилась на камбуз. Молодой матрос, ответственный за готовку, разрывался между разделочной доской и котелком, упуская накипь, и Вильма едва успела вмешаться. Попутно объяснила, что она здесь забыла, и узнала ряд правил: экономить воду, не оставлять ларь с крупой открытым на радость крысам, не давать рома вне очереди, как бы ни просили. Выбор припасов был скудным, в основном крупы, солонина, картошка, морковь, лук и иногда свежая рыба, которую ловили по пути. Зато специй хватало, чтобы скрасить пресную еду.

О том, что надо было не жалеть незадачливого повара, а с ходу вывалить на него правду об отвратительной готовке, Вильма поняла, когда кок попытался прижать ее к столу. Видимо, решил, что она проявила интерес к нему, а не к готовке. Ну разумеется, с чего бы еще молодой женщине заходить на корабельную кухню?! Звонкая оплеуха привела парня в чувство, и ведьме удалось выставить его вон. Слухи об интрижке точно были бы лишние!

Пассеровку моркови для похлебки Вильма закончила в одиночку. Когда же взялась за чистку морского окуня, почувствовала взгляд в спину. Обернулась. К удивлению, на камбуз заглянул не обиженный кок, а юнга, которого она пару раз замечала драящим палубу – совсем еще мальчишка лет двенадцати с белыми волосами и такими же бровями и ресницами. Зайти он не решился, но Вильма слышала, что он не ушел, а стоит за стенкой. Проголодался, что ли? Неудивительно, если вспомнить, какой гадостью их кормили в последнее время!

– Чего вьешься, как стервятник у трупа? – окликнула она паренька, и юнга снова показался в дверях. Не удержавшись, повел носом – в воздухе пахло ароматной похлебкой.

– Может, вам помощь нужна? – спросил он, сжимая в руках теплые перчатки на пару размеров больше, чем нужно.

Вильма удивленно приподняла брови.

– Капитан прислал? – уточнила она. – Или от уборки увиливаешь?

– Нет, я сам! И у меня все дела сделаны! – вскинулся мальчишка. – Просто подумал, вам, наверное, тяжело одной готовить. Но если я мешаю, то пойду.

– А ну стой! – Вильма вытащила из корзины второго окуня и бросила на доску. – Почисти, если умеешь.

Оказалось, умел, да еще как!

– Где научился? – уже мягче поинтересовалась Вильма, когда поняла, что можно сильно не присматривать: мальчишка и сам знал, как правильно выпотрошить рыбу и вытащить кости.

– Отец рыбак, мать умерла, когда мне семь исполнилось. – Он пожал плечами, ловко расправляясь с костями. – Мне за сестрой пришлось приглядывать. Мы близнецы, а она… болеет. – Мальчишка явно хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал. – Вот и научился готовить.

– Что же вместо вашего кока не попросился?

– Я просился, – буркнул он. – Но мне сказали, мелкий еще, не заслужил.

Вильма фыркнула. Сами себя наказали. Мальчишка хотя бы знал, что рыбу надо потрошить, в отличие от прошлого «умельца».

Вдвоем работать было веселее. С детьми Вильма ладила, хоть и не слишком их баловала, а мальчишка с охотой и огоньком рассказывал о море – и о том, как год назад нанялся на шхуну, и сколько повидал за это время. Самым ярким впечатлением для него оказался первый шторм. Вильма словно наяву увидела, как гнутся мачты под шквальными порывами ветра, как рвется парус – и мысленно взмолилась, чтобы они добрались до Иствера благополучно.

Наконец похлебка была приготовлена, каша сварена, а рыба выложена на отдельное блюдо – Вильма собиралась распределить каждому по кусочку, чтобы никого не обидеть. А ведь вкусно вышло! Она попробовала бульон и сунула ложку мальчишке. Тот послушно проглотил, заметив, что неплохо бы добавить соли. И правда стоило!

– Как тебя зовут? – спросила Вильма, когда помощник собрался уходить.

– Олли.

– Приходи завтра, Олли. Если, конечно, захочешь, – улыбнулась ведьма.

– Приду, – серьезно кивнул он. Не выдержал, все-таки улыбнулся в ответ и выскочил с камбуза.



В кубрике было оживленнее обычного: ужин оценили по достоинству. Давненько Вильма не слышала столько комплиментов ее кулинарному таланту, и даже бурчащий в углу «разжалованный» кок не портил настроения, уминая похлебку и рыбу вместе со всеми. Мельком ведьма поглядывала на капитана – доволен ли тот. Хагард, поймав один из таких взглядов, едва заметно усмехнулся в бороду. Момент был подходящим для маленькой просьбы.

– Капитан, вы не против, если Олли будет мне помогать? – спросила она, отложив ложку в сторону.

Юнга, услышав свое имя, насторожился, с опаской посмотрев в их сторону. Вильма ободряюще улыбнулась.

– То-то я думаю, его на палубе не видно было. Напросился, значит?

– От него есть толк, – не стала скрывать она, и капитан огладил бороду.

– Да мне-то что, пусть помогает, – махнул он рукой, и Вильма удовлетворенно вздохнула. Устраивать свои порядки на судне было чревато, а вот с разрешения капитана – другое дело.