– Я поняла, что ничего не поняла, – призналась Вильма. Слушать про разные магические штучки было интересно, но все ее знания основывались на книгах, а теория, увы, частенько отличается от реальной жизни. Кажется, Хенли забыл, что ведьма их академий не заканчивала. – Давай я буду просто зажигать фонарь, а там по ходу разберемся.

Хенли рассмеялся и отступил, забрав с собой уже пустые тарелки и кружки.

– И еще один момент. Придется рассказать о случившемся Рейдару, – предупредил он, сгружая посуду в мойку.

– Это обязательно? – Вильма растерялась. Бургомистра она не боялась, но раскрывать свою тайну не хотела. Все-таки ведьма в городе – как бельмо на глазу: легче избавиться, чем помочь.

– Обязательно, – кивнул маг. – Если со мной что-то случится или меня не окажется рядом, Рейдар сможет помочь.

– Думать о таком не хочу, – возмутилась Вильма и все же нехотя согласилась, скрывая за напускным спокойствием накрепко поселившуюся в сердце тревогу. Раз Хенли готовил запасной план, значит, сомневался, что все пройдет так гладко, как он расписывал.



Вместо боя городских часов раздался протяжный гудок тревоги, застав их в прихожей: эксперименты с фонарем было решено начать после работы. Жители города группами по несколько человек выходили на улицы, торопясь оказаться на рабочем месте. Хенли снова вызвался проводить Вильму, но не успели они выйти из дома, как день преподнес сюрприз: на пороге их ждал увесистый задушенный кролик.

– Похоже, снежный волк решил нас подкупить? – иронично поинтересовался Хенли, приподняв кролика за лапу. – Все-таки надо его поймать. Наверняка ведь ошивается где-нибудь поблизости. Как бы в следующий раз на месте кролика не оказалось твое рыжее чудовище!

Семга, сидящий в коридоре, услышал, что говорят о нем, поднял голову и громогласно мяукнул.

– Хотя, может, стоит немного повременить. Пусть за хвост тяпнет, – мстительно заметил Хенли, и кот с мужчиной уставились друг на друга с одинаково недовольным выражением.

Вильма же размышляла, не этого ли кролика недавно видела в саду у соседки. Вроде нет, там зверек был крупнее и без подпалин.

Они осмотрелись, но самого волка нигде не увидели, только отпечатки широких лап на снегу. Скорее всего, зверь оставил подарок перед рассветом: кролик успел окоченеть, а на шкуре образовалась дымка инея. Разгневанной соседки тоже не было видно, и Вильма поспешно отнесла кролика в погреб. В любом случае черное дело сделано, кролик умерщвлен, не выбрасывать же. Из него можно приготовить замечательное рагу.

Какую ошибку совершила, Вильма поняла на следующий день, обнаружив у порога новое подношение. И через день…

– Не понимаю, чего он хочет, – вздохнула ведьма, воровато оглядываясь и забирая с порога очередного задушенного кролика.

Местным жителям волк больше на глаза не попадался, да и Вильме тоже, но подношения оставлял на крыльце каждодневно. Если бы не кролики, можно было подумать, что никакого волка нет. Даже Семга вел себя как обычно, не шипел и не вскакивал по ночам.

– Накормить нас до отвала? Еще пара недель, и крольчатину я возненавижу! Никогда не рассматривал нечисть как добытчика пропитания, но, кажется, пора поразмыслить над этим вопросом, – протянул Хенли, когда они шли к пекарне. – Снежные волки быстрее любого другого зверя. Было бы отлично их приручить!

– Или можно начать с храпунов. Они ленивые и почти все время спят. А какая шикарная у них шерсть! Я ведь не ошиблась, они травоядные?

– Травоядные. Приручить и кормить запасенным на зиму сеном. Но надо учесть, что они сейчас тихие. А во время весеннего гона храпунам лучше не попадаться на пути. Растопчут и не заметят!

Путь до пекарни превратился в жаркий диспут, кого и как приручать.

Вильме не надоедало разговаривать с магом, хотя в последние дни они проводили вместе все свободное время.

Отдыхать после работы было некогда, и ведьма заподозрила Хенли в употреблении бодрящих зелий: иначе как объяснить, что он умудряется быть на ногах и колдовать целый день, а вечером еще и экспериментировать с фонарем? Хотя выглядел он под конец дня уставшим. И если поначалу эксперименты были самыми простецкими – Вильма зажигала фонарь, а маг заставлял загореться стоящую тут же свечу, – то следующие опыты все усложнялись.

Увы, пока эксперименты вели в тупик. Кроме толики дискомфорта, которую испытывал Хенли при зажженном артефакте, колдовать фонарь не мешал. Семга на артефакт не отреагировал ровным счетом никак, а пришедшая как-то к магу жена кузнеца только и заметила, что фонарь слишком старенький, поменять бы.

С защитной магией они закончили вчера, попутно усилив щит дома, а сегодня наступил черед боевой. Боевые заклятия требовали еще больше сил и контроля, и от активной траты магии ресницы Хенли побелели. Хотелось смахнуть с них иней, но Вильма сдержала порыв. Они и так обнимались через раз, когда ведьма «грела» его своей магией. Случайные прикосновения в любой момент могли перестать быть таковыми, и Вильма не знала, чего хочет больше – сбежать от мага или оказаться накрепко им схваченной.

Наверное, переживаний для нее оказалось слишком много, а может, она переусердствовала в пекарне, помогая Мори таскать тяжелые противни с хлебом, но с каждой неудачной попыткой разобраться в артефакте Вильме становилось все хуже.

– Давай на сегодня закончим, – попросила она мага после очередного заклинания.

– Устала? – Он стряхнул с пальцев огненные искры, и остатки магии растворились в воздухе.

– Больше злюсь. Мы топчемся на месте. Искать способ применения фонаря все равно что иголку в стоге сена! – Вильма в раздражении задула фитиль. – Прости, я знаю, что ты стараешься мне помочь. Просто все это кажется бессмысленным… Пойду спать.

Скрыть разочарование от очередного провала не удалось, и она поспешно поднялась в комнату.

На следующее утро впервые за несколько дней не прозвучал тревожный сигнал горна: Рейдару все уши прожужжали, что волка не видно, и ему пришлось уступить. Правду о ведьме, волке и кроликах бургомистр знал, но не настаивал на поисках нечисти, справедливо полагая, что маг рано или поздно поймает снежного зверя.

Хенли провожал Вильму по привычке: они так заболтались, что невольно ворвались в пекарню в разгар скандала. Громкий голос обычно тихой Маришки, доносившийся с кухни, заставил остановиться у порога.

– Ты представляешь, что будет, если я закрою булочную перед Зимоворотом? – возмущалась Маришка, с жаром что-то доказывая невидимому за дверью человеку.

– Да не прошу я тебя все бросить! Я уже понял, что был не прав, и надеюсь, ты примешь мои извинения. Но до рождения ребенка вернись домой!

Вильма узнала голос бургомистра и, не сдержав любопытства, посмотрела в проем. Отсюда было видно, что рассорившиеся возлюбленные стоят друг напротив друга, выговаривая наболевшее.

– Отлично, давай лишим жителей праздника! Охотников ты загонял со своим волком, теперь закроем лавки, чтобы жизнь медом не казалась!

– Мариш, ну чего ты опять шумишь? Волк действительно был, и ты это знаешь. К тому же закрывать пекарню необязательно. Просто оставь ее на своих помощниц. Хлеб выпекут без тебя, а с лавкой справится госпожа Сенгир. – Рейдар сделал к булочнице несколько шагов и положил ладони ей на плечи. – Пожалуйста, если не ради меня, то ради нашего ребенка, не надо геройствовать! Здесь прекрасно обойдутся без тебя.

Ох, вот последнюю фразу ему лучше было бы не добавлять! Маришка, привыкшая быть в курсе всех дел, тотчас поджала губы.


– Я тоже прекрасно обхожусь без тебя и без твоих советов. Мы обходимся…

Она передернула плечами, сбрасывая его руки, и неожиданно охнула, схватившись за живот. Согнулась, тяжело задышав.

С лица Рейдара мгновенно схлынули все краски, и он подхватил ее, не давая упасть.

– Что случилось?

– Малышу наш спор не по нраву, – выдавила булочница. Снова охнула, скривившись от боли.

– Вот гоблин! – выругался Рейдар, понятия не имея, что делать в данной ситуации.

– Не ругайся при ребенке! – все еще сжимаясь, выдохнула Маришка. – Все в порядке. Дыши глубоко и размеренно.

– Ты себе или мне это говоришь?!

Вильма не знала, кто в такой ситуации быстрее бы хлопнулся в обморок, но ждать и проверять не стала. Заскочила на кухню, подхватила хозяйку с другой стороны и стиснула зубы, когда та, не рассчитав сил, вцепилась ей в руку.

– Ты как?

– Терпимо. Сейчас пройдет, – выдохнула булочница, глубоко и часто дыша. – Да не хрустальная я, не надо вокруг меня толпиться!

– Тебе стоит прилечь, – заметил Хенли, войдя следом за ведьмой на кухню.

Рейдар не ожидал, что у их разговора окажутся свидетели, и окончательно растерялся.

– Вы все слышали?

– Это сейчас не важно, – отмахнулся маг. – Лучше помоги отвести Маришу в комнату.

– Хенли, и ты туда же! Я в поря…

Она проглотила окончание, побледнев, и больше не спорила.

Мужчины помогли Маришке добраться до жилых комнат. Булочница прилегла на кровать, морщась от боли, и с благодарностью маленькими глотками выпила принесенный Вильмой травяной чай. Откинулась на подушки, прикрыв глаза.

– Ты будешь сейчас рожать? – с волнением спросил Рейдар, опустившись на колени у ее постели.

Маришка простонала уже не от боли, а от досады, и отвернулась от его взволнованного лица.

– Вильма, пожалуйста, выгони его из комнаты, – процедила она.

– Господин Рейдар, вы не могли бы позвать лекаря? – попросила Вильма, пытаясь сохранить нейтралитет.

Отказать Маришке она не могла, но и ссориться с бургомистром не хотела. В местном лазарете ведьма еще не бывала и смутно представляла, как туда добраться. Хенли поймал взгляд соседки и, кажется, понял ход ее мыслей.

– Рей, идем. Если лекарь не захочет ехать, скажешь свое веское слово.

– Но…

– Ты же глава города, как-никак! Уверен, твою просьбу не оставят без внимания.

Не успел бургомистр возразить, как маг вытащил его в коридор. Вскоре тяжелые шаги затихли, и женщины остались в доме вдвоем.

– Тебе точно лучше? – с тревогой уточнила ведьма, присев на краешек постели и поправляя шерстяной плед. Пусть Маришка бодрилась, но ее состояние и правда пугало.

– Точно. Я просто переволновалась. – Булочница подложила одну подушку под поясницу и села. – Уф, Рейдара не переспорить!

– Если судить объективно, не так уж он не прав, – вынужденно признала Вильма. – И прежде, чем ты обрушишь на меня свой гнев, ответь на один вопрос – ты его до сих пор любишь?

Маришка открыла было рот, чтобы возмутиться, но подавилась словами. Помедлила, потом все же кивнула. Значит, не показалось. Их спор напомнил Вильме ссоры родителей в те времена, когда она еще была маленькой и пропасть между ними не стала бездонной. Тогда, несмотря на взаимные обвинения, они отчаянно хотели быть вместе. У них не сложилось, но, может, у Рейдара и Маришки еще был шанс?

– Ну вот. Ты его любишь, он к тебе тоже неравнодушен. Так почему вы поругались? – увереннее спросила Вильма. – Северный, вы ведь женаты! А ведете себя как чужие.

Маришка положила руки на живот, поглаживая.

– Он хочет, чтобы я продала пекарню. Говорит, что негоже жене бургомистра печь булочки. Но эта пекарня – единственное, что осталось от моей мамы. Приемной мамы, – добавила она тихо.

– Ты пыталась объяснить это Рейдару?

– Тысячу раз. Он считает, что я цепляюсь за прошлое. Видит меня достопочтенной госпожой, матерью семейства. Но я не хочу быть просто женой бургомистра. Мне действительно нравится заниматься пекарней. – Маришка с любовью во взгляде посмотрела в сторону лавки. – Знаешь, я хорошо помню, как мама учила меня печь. Как рассказывала секреты пекарского дела. После трущоб и постоянных побоев ее теплые слова, объятия, булочки, которые она пекла для меня каждое утро, стали настоящим чудом. Я поверила, что ничем не хуже других детей и тоже заслуживаю любви. – Она светло улыбнулась. – Пусть это звучит глупо, я хочу сохранить ее дело.

– Это заслуживает уважения. – Вильма накрыла ее ладонь своей. – Не переживай, все образуется. Уверена, в глубине души Рейдар поддерживает тебя. Он ведь тоже любит город. Просто тебя он любит чуточку больше.

– А себя еще больше, – ворчливо заметила булочница.