– Кто ты? – выдохнул Густав, протянув к ней руку.

Незнакомка обернулась, и ледяной порыв ветра впился в сердце, сковав его ужасом. Не было никакой девушки – рыболикая тварь заманила его в ловушку! Длинный рот словно разрезали ножом, а вместо белоснежных зубок вставили стальные иглы. То, что он принял за сияющее одеяние, обернулось змеиным хвостом и плавниками.

Устав от непривычной позы, рыболикая рухнула на лед, ломая его своим весом, и стремительно метнулась к Густаву. Прежде чем юноша с головой ушел под воду, чешуйчатый хвост стальными кольцами обвил его тело…

Очнулся Густав на холодных камнях. Лодыжку плотно держали сплетенные в трос водоросли. Ему показалось, что он ослеп, но постепенно глаза привыкли к тусклому свету. А может, просто выглянула луна? Тоненький луч пробился сквозь крохотную дыру в каменном своде, освещая место его заточения. Будто на дне каменного мешка! Черная вода билась у самых ног, и не было видно дна. И все же он попробовал бы нырнуть – Густав не случайно считался лучшим пловцом, – но водоросли сделали его пленником. Юноша на ощупь исследовал свою тюрьму – крохотный закуток, что выделили ему рыболикие, и с ужасом отпрянул от найденных в углу обглоданных костей своего предшественника.

Тихий всплеск заставил замереть.

Рыболикая выплыла из воды и оказалась рядом. Хвост зашуршал по камням, и Густав попятился к стене. Длинный язык лизнул щеку, пальцы – липкие, худые, узловатые, как сучки дерева, ощупали ребра и живот.

– Тщй! – прошипела рыболикая и бросила ему под ноги сырую рыбину.

О том, что Густав остался один, подсказала наступившая тишина.

– Да подавись ты! – крикнул пленник, бросив дохлую рыбину в воду.

На следующий день очередная рыба появилась рядом с костями.

Густав думал, что никогда не сможет притронуться к сырой рыбе, но время шло неумолимо. Сколько суток минуло: двое, трое? Рыба нещадно воняла, а голод терзал все сильнее. Но что мучило гораздо больше – жажда. Она сводила с ума, и Густав был готов съесть хоть сырые потроха за глоток воды!

Пошел снег. Редкие белые хлопья падали на лицо, попадая внутрь пещеры сквозь дыру, и Густав ловил их языком, облизываясь и радуясь, как ребенок. Драгоценные капли влаги напомнили, как сильно он хочет жить! Нет, он не собирался становиться кормом для этих тварей!

Его оружием стала подобранная берцовая кость. Густав целыми днями пытался размочалить трос, послушно питаясь принесенной едой: рыбой и потрохами. В один из дней тюремщица укусила его за плечо и долго слизывала кровь языком, причмокивая так, что юношу едва не вывернуло от омерзения. Он потянулся к своему оружию, но прежде чем успел его применить, рыболикая отстранилась и уползла, как всегда стремительно истаяв в темноте.

Оставалось только ждать. Густав терпеливо отсчитывал день за днем, накапливая остатки сил. И дождался.

В тот день их появилось двое: знакомая рыболикая и тощий самец, заинтересованно поглядывающий в сторону пленника. Чешуйчатые хвосты любовно терлись друг о друга, рыболикая что-то прошипела, кивнув в сторону Густава, и, глядя на то, как облизнулся ее приятель, юноша догадался, что стал свадебным подарком. Терпением своей подруги самец не обладал, бросился на пленника – да так и замер с выпученными глазами, когда наточенная кость вонзилась ему в грудь.

Трос из водорослей лопнул, даря долгожданную свободу. Крик рыболикой с тех пор каждую ночь звенел в ушах Густава…



Брат капитана оказался хорошим рассказчиком. Вильма и не заметила, как в финале истории сжала руку Мори. Под шелест ветра за окном рассказ оживал: самоуверенный юноша попался в ловушку коварной нечисти и выбрался живым лишь благодаря несгибаемой воле, хитрости и желанию выжить. Вильма как наяву увидела темную сырую пещеру, где он проводил дни и ночи, почувствовала запах брошенных на ужин потрохов, слышала перешептывания рыболиких, алчущих попробовать свежей крови. После устрашающих подробностей встречаться с местной нечистью хотелось еще меньше!

– Напугались? – хмыкнул Хагард, когда Вильма, поблагодарив Густава за рассказ, собралась уходить. – Не переживайте, в город рыболикие не попадут. Главное, по побережью одна не бродите, особенно когда штормит, как сегодня!

Вильма не стала признаваться, что напугать ее одними разговорами не так просто. Несмотря на жуткие подробности жизни на севере, она замечательно провела время. Если бы еще это время не летело так быстро!

Падающий снег превратился в настоящую пургу. Местами сугробов намело по колено. Поднимаясь в горку, чтобы выбраться к порту, Вильма с трудом переставляла ноги.

– Может, зайдете к нам на ужин? Заодно рыбу попробуете. Уверен, что лучше, чем в Иствере, окуней нигде не готовят, – сказал Олли, когда они преодолели горку и вышли на освещенную фонарями улицу.

Поесть было бы неплохо, но Вильма всерьез опасалась, что, если снегопад усилится, она не найдет обратной дороги.

– В другой раз. Боюсь, иначе в такую метель домой не попаду.

– Может, вас проводить? – помявшись, уточнил Олли.

Было видно, что ему хотелось помочь, но время было позднее. Наверняка отец скоро начнет искать близнецов и задаст трепку, если не вернутся вовремя.

– Сама доберусь. Пора привыкать к городу. В конце концов, мне здесь жить.

– Тогда до завтра, – помахала ей Мори.

Вильма махнула в ответ и, накинув капюшон, быстрым шагом направилась к верфи.

Море разыгралось не на шутку. Льдины подкидывало волнами, как игрушки, рыбаки спешно оттаскивали лодки дальше от берега. Двое молодых парней с фонарями на палках и медными тарелками в руках ходили вдоль берега и громко кричали, стуча и создавая жуткий грохот. Отпугивали нечисть? Вильму громкий звук тоже спугнул. Хотелось поскорее избавиться от звона в ушах, и она побежала, поскальзываясь, стремясь быстрее покинуть беспокойное место. А затем сквозь звон и шум волн услышала отчаянный крик. Заозиралась, пытаясь понять, откуда звук. И увидела.

Кричал ребенок, барахтаясь в воде. Его то накрывало волной, то голова снова показывалась на поверхности. Было так темно и далеко, что Вильма почти не могла его разглядеть. В ту же секунду вспомнился рассказ Густава о рыболиких, но что-то тянуло к морю, не давало отвернуться… Если она ошибалась? Она не простит себя, если не попробует помочь! Крик повторился, такой жалобный, что защемило сердце, и Вильма бросилась к воде, на ходу расстегивая плащ и пристально вглядываясь в темноту. В холод, в шторм, среди шума – чудо, что она его заметила!

– Стой, дурында!

Мужские руки перехватили ее у разломанной ледяной кромки, Вильма даже сапоги намочить не успела. Попробовала вырваться, но не вышло – неизвестный держал крепко.

– Пусти!

Вильма развернулась. Хенли! Выглядел измотанным. Или это непогода сделала его таким? Да какая разница! Пока они спорят, может случиться трагедия!

– Там ребенок!

– Там нечисть! На меня смотри, не слушай ее! – Сильные руки встряхнули ведьму, и она подняла одурманенный взгляд. – Не веришь?..


Аромат мяты, поначалу едва уловимый, стал ощутим сквозь мороз и соленый морской воздух. Хенли отпустил Вильму, и в его руках возник огненный шар, яркими всполохами подсвечивая резкие черты лица. Миг – и шар умчался в сторону моря. В его свете ведьма увидела вместо ребенка безносую тварь. Та раззявила зубастую пасть и, что-то прошипев, скрылась под водой, испугавшись пламени.

Ведьма застыла как вкопанная. Наваждение ушло, но легче не стало. Ладно нечисть: она подозревала, что такое возможно, но – маг?! Ее сосед, дядя Олли и Мори, оказался тем самым единственным магом в городе? Да Северный не просто шутил – он едва не лопался от смеха! С ума сойти! Хенли – маг, и он только что спас ей жизнь!

– Больше не полезешь топиться? – рявкнул на Вильму Ньюберт, выводя из оцепенения.

– Н-нет. С-спасибо, – стуча зубами, проговорила она, отступая одновременно и от воды, и от него.

От волнения ее трясло. Негнущимися пальцами Вильма попробовала застегнуть плащ, но только запутала завязки. Ну и пусть! Сейчас она была готова идти хоть так, лишь бы убраться с берега.

– Да постой ты спокойно! – Хенли снова схватил ее за локоть, распутал завязки и заставил надеть капюшон. – Вон там костер, видишь? Иди к нему и жди меня. Поняла?

Ведьма кивнула, не в силах спорить. У костра грелись несколько промокших рыбаков, передавая друг другу жестяную фляжку. Заметив Вильму, они пододвинулись, уступая ей немного места, и она протянула озябшие руки к огню.

– Выпейте, это ежевичная настойка. Поможет согреться, – предложил Вильме один из рыбаков.

Фляжка перешла ей в руки, и ведьма, понюхав, сделала глоток. Настойка была крепкой, но прочистила мозги. Вильма не знала, что сейчас волновало ее сильнее – первая встреча с рыболикими, чуть не закончившаяся для нее весьма плачевно, или то, что она поселилась в одном доме с магом! Хотя второе все же сильнее.

Стоит ли возвращаться туда? С работой в пекарне она сможет позволить себе другое жилье. Если что, объяснит переезд неожиданно прорезавшимся смущением.

Вспомнив, в каком виде столкнулась с Хенли с утра, Вильма мысленно застонала. Маг ни за что не поверит в ее смущение, и побег будет выглядеть подозрительно. Да и не собирается она колдовать в Иствере – хватит того, что пришлось бежать из Маскарта!

Она попыталась найти Хенли взглядом и заметила, что он помогает тащить лодку. В какой-то миг маг оступился, лодка накренилась, и рыбак, держащий другую сторону, с чувством на него выругался. Вильма с силой сжала фляжку, не желая видеть неминуемую расправу над рыбаком, но не сумела отвести взгляд. Однако расправы так и не последовало. Хенли молча проглотил оскорбление, доволок лодку и, махнув рыбаку, направился к следующей группе. Очередной огненный шар прокатился по берегу моря, вспугнув слишком близко подобравшихся рыболиких.

– Хороший мужик, даром что маг, – проследив за ее взглядом, сказал тот самый рыбак, что угостил ее настойкой. – Знакомы?

– Живем вместе, – рассеянно откликнулась Вильма. Она до сих пор не могла поверить, что маг ей помог.

– О-о! – оживились стоящие у костра мужчины, пихая друг друга локтями.

Ведьма поняла, что зря это ляпнула. Но оправдываться было еще хуже, да и не стали бы рыбаки ее слушать. Кого интересует правда, если молодые мужчина и женщина, не связанные семейными узами, живут в одном доме?

– А Ньюберт не промах!

– То-то он девок стороной обходил.

– Ждал, видать, свою голубушку.

– А я тебе давно говорил, не про наших он дочерей! А ты заладил, познакомь с Идой да познакомь!

Вильма сделала вид, что разговор ее не касается, и протянула обратно фляжку, но руку перехватил подошедший маг. Глотнул так, что во фляге остались жалкие капли – рыбак, получив обратно пустую посудину, только с сожалением перевернул ее, вылив их на снег.

– Близко к воде не подходите. Я отогнал тварей, но мог кого-то упустить. Если не хотите стать их запасами на зиму, лучше возвращайтесь домой, – сказал Хенли рыбакам и посмотрел на Вильму. – Уходим.

Ведьма едва успевала за его размашистым шагом. К новым сапожкам она еще не привыкла, натерла ноги, да и снега намело. Когда поскользнулась в очередной раз, ногу прострелила острая боль, и Вильма поняла, что дальше никуда не пойдет. Хенли так спешит домой? Вперед, задерживать она не станет! А сама потихоньку, прихрамывая, добредет следом.

– Ты что там ковыляешь? – обернулся мужчина и увидел, как Вильма, смахнув снег со скамьи, присела на обледеневшие доски. – Не утопиться, так замерзнуть решила?

– Ну уж прости, я не такая сильная, как некоторые, – огрызнулась ведьма, вытянув ногу. Икры свело от холода и усталости. – Не надо меня ждать, сама доберусь.

– Как хочешь. – Хенли в раздражении передернул плечами и, укутав лицо в шарф, отправился дальше. В метель его фигура быстро исчезла из виду.

Ха! А чего она ждала – сочувствия от мага? Похоже, на сегодня сказок довольно! В реальности нужно было хватать себя за шкирку, а не ждать чудесного спасения. Вильма прикрыла глаза, стиснула зубы – вот досчитает до пяти, встанет и пойдет. А если не получится – поползет к дому. Потому что иначе на самом деле замерзнет.

Она ойкнула, когда ощутила прошедшую по телу горячую волну: от колен, к которым прикоснулись чужие ладони, до запылавших от жара щек. Затем Хенли подхватил ее на руки. От неожиданности Вильма вцепилась в него слишком сильно и, оказавшись нос к носу, отпрянула сама.

Она не боялась магов до дрожи в коленках, но всегда опасалась быть раскрытой. Именно поэтому сейчас сердце колотилось так быстро. По крайней мере, Вильма старательно убеждала себя, что другой причины нет.

– Помолчи и не дергайся, как рыба в сетке, – предупредил Хенли, удерживая ее и шагая по засыпанной снегом дорожке.

Мятный аромат кружил голову. От рук мага шло тепло, и он сам был словно печка. Снежинки таяли на рыжей бороде, не успев застыть на морозе. Он колдовал, чтобы она не замерзла!

– Только не надумай лишнего, госпожа Снегирь.

Глубокий голос застал ее врасплох, и Вильма отвела взгляд.

– Моя фамилия Сенгир, это так сложно запомнить? А придумывать лишнего я не собираюсь. Просто не ожидала, что ты поможешь.

– Я же не зверь, бросать женщину в беде, – ворчливо ответил он. – Надо было сразу сказать, что не можешь больше идти.

– Я могу! Отпусти, сама дойду.

– Ну-ну. – Он хмыкнул, но не выполнил просьбу, а Вильма только крепче вцепилась в широкие плечи.

Хорошо, что снегопад заставил жителей спрятаться по домам, и людей на улице было немного, иначе ведьма сгорела бы со стыда.