Мужчина-мечта меня так и не поцеловал. Отговорился тем, что наутро я об этом обязательно пожалею.
И что же? Настало утро, и если я и жалела о чём-то, то только о том, что самый романтичный вечер в моей жизни закончился так бесславно. Меня сдали в добрые руки Софи, и на этом ночные приключения закончились. И теперь я лежала в постели, смотрела на потолок и жалела — самую малость — о том, что вела себя с Дэбрэ так откровенно.
Как и в дружбе, в любви нужно проходить только половину пути навстречу другому человеку. Как ни старайся, насильно мил не будешь, дружить и любить за двоих не сможешь — сколько раз мама мне об этом говорила. Но мамины и папины присказки и поговорки не спасли меня от ошибок. И теперь я на собственном опыте знала, насколько же это неприятное чувство, когда твой интерес к другому человеку превышает взаимный.
Никогда не думала, что буду бегать за мужчиной, и вот… Ну, не то чтобы я бегала за ним, но явно дала понять, что он мне нравится. А он вполне откровенно сказал, что я нравлюсь ему. Причём очень сильно. И где же? Я похлопала ладонями по постельному белью и решила, что картина «Девушка просыпается в своей кровати одна» совсем не похожа на «Вы мне нравитесь очень сильно» авторства любого мужчины, за исключением Дамиана Дэбрэ.
«А что бы ты делала, если бы он захотел остаться? Представь, ты проснулась, а вот он, рядом с тобой?»
Какая бодрящая и отрезвляющая мысль.
Я села, зевнула, потянулась, раскинув руки над головой.
Честно — не знаю. Не думала я так далеко. Да и не решилась бы, наверное, на что-то серьёзное. Мне бы хватило поцелуя, всего одного — доказательства, что я ему правда нравлюсь. А ещё очень хотелось узнать, как это — делить на двоих одно дыхание.
Дэбрэ всего лишь касался моих губ пальцами, и уже это было так горячо. А настоящие поцелуи от него — они, наверное, и вовсе сжигают.
Я попробовала повторить то, что делал он, очень нежно, едва касаясь губ подушечками пальцев. Получилось неплохо, но того волнения, что аж до шума в ушах, не возникло. В такие игры нужно играть вдвоём и с правильным человеком. Тем самым, который готов пройти свою половину пути.
Может, я и нравлюсь Дэбрэ, но недостаточно сильно для того, чтобы он потерял самоконтроль или отступил хотя бы на символический шаг от своих принципов. Его моральные качества делают ему честь, а всё равно как-то грустно.
Ладно. Пора заняться другими вещами.
Я рассмотрела амулет со всех сторон, и, как и вчера, никаких особых ощущений или открытий он мне не принёс. Сомнения в его действенности, конечно, оставались, но и Дэбрэ, и Софи уверяли, что не существует защиты сильней амулета Бога-Отца. Я со всем вниманием вгляделась в линии пентаграммы на золотом диске, но ничего не изменилось. Металл остался металлом, линии — линиями, и никакого духовного подъёма или, наоборот, сверхъестественного страха я не почувствовала.
Возможно, упомянутые Дэбрэ шум в ушах, головокружение, боль, страх — результат самовнушения людей излишне впечатлительных. Буду считать, что мне повезло. И амулет действует, но без неприятных побочных эффектов.
— Пожалуйста, помогите мне, защитите меня, — сказала я вслух, глядя на золотой диск.
Странно, конечно, беседовать с неодушевлёнными предметами, но я это сделала и вернула амулет назад под сорочку.
Всё. Я защищена. И больше об этом не думаю. Тем более что других тем для размышлений накопилось столько, что не разгребёшь за день.
Мне стоило разобраться с книгой Майри, вещами Майри, отношениями Майри с другими людьми. Так что пора вставать, дел очень много. Как и удовольствий.
В ванной я первым делом открыла кран, чтобы набиралась вода. Мне не дали вчера поплавать в пруду, но «поплавать» в ванне — перспектива ничем не хуже. Без холодных рыб, скользких водорослей и жужжащих комаров, а с чудесной пеной, пахнущей фиалками.
В моих силах сделать утро чудесным. Как и всю мою дальнейшую жизнь. А начать лучше всё-таки с малого.
Я открыла окно и задёрнула штору. С улицы доносилось пение птиц, дул приятный ветерок — бодрящий, прохладный. Под шум набирающейся в ванну воды я танцевала, а когда лежала в благоухающей пене, то пела. Амулет я с себя не сняла даже для того, чтобы помыться. Бережёного Бог бережёт, как известно.
Когда я вышла из ванной с полотенцем на голове, спальня преобразилась. Постель уже оказалась застеленной, столик у окна — накрыт к завтраку. В маленькой вазочке на тумбочке у кровати я нашла букет фиалок. Всё тут было так мило, хорошо и красиво — словно в райском местечке all inclusive, о котором я могла только мечтать.
После вчерашнего есть не хотелось, но коварная Софи среди прочего принесла и пирожные. А ещё меня поджидал чай в приземистом круглом чайнике — удивительно вкусный, на травах. Кто бы не соблазнился? В итоге, переодевшись в халат и быстро приведя волосы в порядок, я сидела у стола, держала в руках горячую чашку, смотрела в окно на окружающий дом тенистый парк, и жизнь представлялась мне совершенно прекрасной. Тот самый миг, когда пусть весь мир подождёт.
Никогда я так долго не пила чай, но он всё-таки закончился, как и пирожное. А жаль. Я бы хотела продлить этот момент в вечность, ну или хотя бы ещё на часок.
Глава 38. Сокровища и находки
В соседней комнате, исследовав платяной шкаф, я нашла очень милое светлое платье и переоделась в него прямо там. Пришло время хотя бы поверхностно осмотреть вещи Майри — должно же найтись среди них хоть что-то помимо нарядов. В итоге я стала обладательницей гор одежды и обуви, косметических средств, гребней для волос, драгоценностей. Украшений нашлось немало — десятки футляров, а лежащие на бархате гарнитуры показались мне более чем роскошными. Радоваться бы, а стало как-то не по себе. Откуда у Майри столько? Это же настоящее богатство — если, конечно, не подделка.
Скорее всего, это подарки приёмного отца. Майри входила в свиту королевы, может, поэтому герцог Вирский был так щедр к приёмной дочери?
Но он не показался мне добряком. Я всё ещё помнила его тяжёлый и властный взгляд, хотя наше знакомство длилось меньше минуты. Не верилось, что такой человек будет осыпать девочку из приюта драгоценностями. А если будет, то в ответ на что? О возможных причинах щедрости герцога не хотелось даже задумываться.
А если не он, а другие — с чего бы им дарить Майри настолько ценные подарки? Или всё это так, пустить пыль в глаза?
Я ещё раз присмотрелась к драгоценностям. Как понять, настоящие это камни или нет? Из ближайшего открытого футляра я взяла кольцо с большим прозрачным камнем, окруженным россыпью маленьких синих. Это и правда бриллианты с сапфирами, или что-то другое? Если это не подделка, то стоить такие украшения должны фантастически много.
Камень оставил на оконном стекле нестираемую царапину. Похоже, и правда алмаз, не стекляшка. Я вернула кольцо к ожерелью и серьгам и осторожно закрыла крышку футляра. На мой взгляд, этот гарнитур стоил очень, очень-очень дорого. А таких тут — немало.
Откуда у бедной девушки такие дорогие вещи? Это подарки, или она заработала их сама? За какие такие услуги, кому?
Вопросы я задавала, но искать ответы боялась. Не хотелось бы узнать о Майри ещё что-нибудь неприглядное. Догадки у меня были, но даже мысленно я не хотела их озвучивать.
О! В одном из неразобранных чемоданов я нашла книги и тетради, альбомы. Тут могли быть и дневники, а значит, разгадки. Если, конечно, Майри могла оказаться настолько неосторожной, чтобы доверять свои тайны бумаге.
Я с головой погрузилась в изучение найденных сокровищ, так что даже не заметила звука открывающейся двери.
— Кхм-кхм, — Софи пришлось покашлять, привлекая внимание.
— О, как хорошо, что вы зашли! — воскликнула я, вставая. — Софи, спасибо вам большое за завтрак и за заботу.
Мы мило поговорили, я показала ей драгоценности, и она подтвердила, что их стоимость весьма велика. Да и в других вопросах Софи оказалась ценным источником информации.
— Леди Майри, несмотря на сомнительное происхождение, считалась выгодной партией. Герцог Вирский дал ей имя, а благосклонность королевы — прекрасные связи. Ходили слухи, что к леди Майри собирается свататься сам граф Мортон.
— А это ещё кто?
— Молодой человек весьма приятной наружности, очень богат и, — Софи усмехнулась, — говорят, добрейшей души человек, ну или слегка глуповат. За это его люди и любят.
Я потёрла лоб. Это что же получается? К Майри сватался Дэбрэ, и она ему отказала, но до того делила постель. Вилар почти прямым текстом сказал, что между ним и Майри была любовная связь. А тут ещё и какой-то граф нарисовался, почти что жених.
— Когда леди Майри ославили ведьмой, помолвка, я так понимаю, сорвалась, — сказала Софи.
А ведь Катарина говорила мне что-то о каком-то там графе. Что, мол, очень скучает по мне… Ох, час от часу не легче.
Либо все мои чувства были написаны на лице, либо Софи ко всему прочему ещё и мысли умела читать.
— У леди Майри была весьма бурная личная жизнь, Майя, — сказала она. — Не расстраивайтесь из-за этого. Ваша жизнь началась три дня назад, думайте именно так, как вчера нам сказали.
— Но мне придётся всё это разгребать! — Я указала на столик, заставленный шкатулками с драгоценностями, и выставку бальных платьев на манекенах. — Никак не могу понять, откуда у неё всё это? Что она сделала, чтобы получить эти богатства? Я боюсь об этом задумываться, но, чтобы во всём разобраться, мне нельзя закрывать глаза даже на самые некрасивые поступки Майри.
Софи невесело улыбнулась.
— Вы предположили, что за всё это она платила своим телом?
Я отвела взгляд. Это всего лишь прошлое моего — Майри — тела, но думать о её связях с неизвестным числом мужчин, среди которых точно есть и Дэбрэ, и Вилар, и, вероятней всего, его отец, да и тот граф Как-его-там — да лучше живую лягушку без соли съесть!
И нет, я не ханжа, но… Как же всё это премерзко.
— Вы можете оказаться правы, Майя. У леди Майри, скорее всего, были поклонники и покровители, которые оплачивали её благосклонность дорогими подарками. Но содержанки не стоят своим господам настолько дорого.
Ой, и правда. Чего это я? Майри не Клеопатра, чтобы за ночь с ней и жизни было не жаль.
— Я бы подошла к этому вопросу с другой стороны, — продолжила Софи. — Почти не сомневаюсь, что к леди Майри за помощью обращалась не только сестра Катарина. И то, что другая вы делали для этих дам — стоило очень дорого.
Я вся обратилась в слух, боялась и слово сказать, чтобы не сбить Софи с мысли.
— Такие способности, как у вас — поглощать чужую магию — это настоящая драгоценность и редкость. А вот обладать магическими способностями — это не настолько редкий случай, как вам сейчас кажется. Если использовать эти силы, то однажды можно оказаться ославленной ведьмой и лишиться всякого шанса на удачный брак. Женщины из высшего общества скрывают свои способности как только могут. Я думаю, леди Майри стала лучшей и самой любимой подругой для них. И именно они дарили эти драгоценности и прекрасные платья. Хотя и благодарных поклонников я бы не стала исключать. Леди Майри всегда казалась мне женщиной весьма опасной и неискренней. Я счастлива, что вы — не она.
— Вы верите мне? — спросила я.
Софи коснулась моего плеча, а затем поправила цепочку моего медальона.
— Вам верит даже Бог-Отец. То, что вы можете носить этот амулет, говорит о том, что у вас чистая душа.
— Или он сломан и не работает, — предположила я.
— Он не сломан, я проверяла. А ещё я смотрела в вашу душу, Майя, и видела там именно такую светлую и чистую девушку, которую вижу в ваших глазах сейчас. Вы не она, уж я-то знаю. А где теперь она — не хочу знать.
Софи верила мне. Она одна верила мне!
— Дамиан тоже поверит. Майри почти уничтожила его веру в людей, разбила ему сердце. Но вы другая, и он это тоже видит, пусть и пока боится поверить. Простите его за упрямство. Чем больше вы ему нравитесь, тем сильней он отталкивает вас. Дайте ему время. Он хороший человек и будет любить вас так, как никто и никогда не сможет вас полюбить.
Я смотрела на неё и не знала, что сказать. Она это поняла и мягко улыбнулась.
— Просто подумайте об этом. Он действительно хороший человек, достойный мужчина.
— Я знаю, — тихо ответила я, — он замечательный, — и замолчала.
Сердце так громко стучало. Кажется, я только что призналась Софи, что Дэбрэ нравится мне слишком сильно.
— Ну-ну, — сказала она. — Не волнуйтесь так. Я ему не скажу, о чём мы говорили, даже если он прямо спросит.
— Спасибо.
— Кстати, — сказала она, — я ведь зашла сюда поговорить о другом. Когда я стелила постель в вашей комнате, то нашла молитвенник Деве-Сестре под подушкой. Даже два экземпляра.
Софи смотрела на меня испытующим взглядом, а я ничего, совсем ничего не могла ей ответить — и не дышала.
Она их открывала? Пожалуйста, нет. Пожалуйста, пусть будет нет.
И что же? Настало утро, и если я и жалела о чём-то, то только о том, что самый романтичный вечер в моей жизни закончился так бесславно. Меня сдали в добрые руки Софи, и на этом ночные приключения закончились. И теперь я лежала в постели, смотрела на потолок и жалела — самую малость — о том, что вела себя с Дэбрэ так откровенно.
Как и в дружбе, в любви нужно проходить только половину пути навстречу другому человеку. Как ни старайся, насильно мил не будешь, дружить и любить за двоих не сможешь — сколько раз мама мне об этом говорила. Но мамины и папины присказки и поговорки не спасли меня от ошибок. И теперь я на собственном опыте знала, насколько же это неприятное чувство, когда твой интерес к другому человеку превышает взаимный.
Никогда не думала, что буду бегать за мужчиной, и вот… Ну, не то чтобы я бегала за ним, но явно дала понять, что он мне нравится. А он вполне откровенно сказал, что я нравлюсь ему. Причём очень сильно. И где же? Я похлопала ладонями по постельному белью и решила, что картина «Девушка просыпается в своей кровати одна» совсем не похожа на «Вы мне нравитесь очень сильно» авторства любого мужчины, за исключением Дамиана Дэбрэ.
«А что бы ты делала, если бы он захотел остаться? Представь, ты проснулась, а вот он, рядом с тобой?»
Какая бодрящая и отрезвляющая мысль.
Я села, зевнула, потянулась, раскинув руки над головой.
Честно — не знаю. Не думала я так далеко. Да и не решилась бы, наверное, на что-то серьёзное. Мне бы хватило поцелуя, всего одного — доказательства, что я ему правда нравлюсь. А ещё очень хотелось узнать, как это — делить на двоих одно дыхание.
Дэбрэ всего лишь касался моих губ пальцами, и уже это было так горячо. А настоящие поцелуи от него — они, наверное, и вовсе сжигают.
Я попробовала повторить то, что делал он, очень нежно, едва касаясь губ подушечками пальцев. Получилось неплохо, но того волнения, что аж до шума в ушах, не возникло. В такие игры нужно играть вдвоём и с правильным человеком. Тем самым, который готов пройти свою половину пути.
Может, я и нравлюсь Дэбрэ, но недостаточно сильно для того, чтобы он потерял самоконтроль или отступил хотя бы на символический шаг от своих принципов. Его моральные качества делают ему честь, а всё равно как-то грустно.
Ладно. Пора заняться другими вещами.
Я рассмотрела амулет со всех сторон, и, как и вчера, никаких особых ощущений или открытий он мне не принёс. Сомнения в его действенности, конечно, оставались, но и Дэбрэ, и Софи уверяли, что не существует защиты сильней амулета Бога-Отца. Я со всем вниманием вгляделась в линии пентаграммы на золотом диске, но ничего не изменилось. Металл остался металлом, линии — линиями, и никакого духовного подъёма или, наоборот, сверхъестественного страха я не почувствовала.
Возможно, упомянутые Дэбрэ шум в ушах, головокружение, боль, страх — результат самовнушения людей излишне впечатлительных. Буду считать, что мне повезло. И амулет действует, но без неприятных побочных эффектов.
— Пожалуйста, помогите мне, защитите меня, — сказала я вслух, глядя на золотой диск.
Странно, конечно, беседовать с неодушевлёнными предметами, но я это сделала и вернула амулет назад под сорочку.
Всё. Я защищена. И больше об этом не думаю. Тем более что других тем для размышлений накопилось столько, что не разгребёшь за день.
Мне стоило разобраться с книгой Майри, вещами Майри, отношениями Майри с другими людьми. Так что пора вставать, дел очень много. Как и удовольствий.
В ванной я первым делом открыла кран, чтобы набиралась вода. Мне не дали вчера поплавать в пруду, но «поплавать» в ванне — перспектива ничем не хуже. Без холодных рыб, скользких водорослей и жужжащих комаров, а с чудесной пеной, пахнущей фиалками.
В моих силах сделать утро чудесным. Как и всю мою дальнейшую жизнь. А начать лучше всё-таки с малого.
Я открыла окно и задёрнула штору. С улицы доносилось пение птиц, дул приятный ветерок — бодрящий, прохладный. Под шум набирающейся в ванну воды я танцевала, а когда лежала в благоухающей пене, то пела. Амулет я с себя не сняла даже для того, чтобы помыться. Бережёного Бог бережёт, как известно.
Когда я вышла из ванной с полотенцем на голове, спальня преобразилась. Постель уже оказалась застеленной, столик у окна — накрыт к завтраку. В маленькой вазочке на тумбочке у кровати я нашла букет фиалок. Всё тут было так мило, хорошо и красиво — словно в райском местечке all inclusive, о котором я могла только мечтать.
После вчерашнего есть не хотелось, но коварная Софи среди прочего принесла и пирожные. А ещё меня поджидал чай в приземистом круглом чайнике — удивительно вкусный, на травах. Кто бы не соблазнился? В итоге, переодевшись в халат и быстро приведя волосы в порядок, я сидела у стола, держала в руках горячую чашку, смотрела в окно на окружающий дом тенистый парк, и жизнь представлялась мне совершенно прекрасной. Тот самый миг, когда пусть весь мир подождёт.
Никогда я так долго не пила чай, но он всё-таки закончился, как и пирожное. А жаль. Я бы хотела продлить этот момент в вечность, ну или хотя бы ещё на часок.
Глава 38. Сокровища и находки
В соседней комнате, исследовав платяной шкаф, я нашла очень милое светлое платье и переоделась в него прямо там. Пришло время хотя бы поверхностно осмотреть вещи Майри — должно же найтись среди них хоть что-то помимо нарядов. В итоге я стала обладательницей гор одежды и обуви, косметических средств, гребней для волос, драгоценностей. Украшений нашлось немало — десятки футляров, а лежащие на бархате гарнитуры показались мне более чем роскошными. Радоваться бы, а стало как-то не по себе. Откуда у Майри столько? Это же настоящее богатство — если, конечно, не подделка.
Скорее всего, это подарки приёмного отца. Майри входила в свиту королевы, может, поэтому герцог Вирский был так щедр к приёмной дочери?
Но он не показался мне добряком. Я всё ещё помнила его тяжёлый и властный взгляд, хотя наше знакомство длилось меньше минуты. Не верилось, что такой человек будет осыпать девочку из приюта драгоценностями. А если будет, то в ответ на что? О возможных причинах щедрости герцога не хотелось даже задумываться.
А если не он, а другие — с чего бы им дарить Майри настолько ценные подарки? Или всё это так, пустить пыль в глаза?
Я ещё раз присмотрелась к драгоценностям. Как понять, настоящие это камни или нет? Из ближайшего открытого футляра я взяла кольцо с большим прозрачным камнем, окруженным россыпью маленьких синих. Это и правда бриллианты с сапфирами, или что-то другое? Если это не подделка, то стоить такие украшения должны фантастически много.
Камень оставил на оконном стекле нестираемую царапину. Похоже, и правда алмаз, не стекляшка. Я вернула кольцо к ожерелью и серьгам и осторожно закрыла крышку футляра. На мой взгляд, этот гарнитур стоил очень, очень-очень дорого. А таких тут — немало.
Откуда у бедной девушки такие дорогие вещи? Это подарки, или она заработала их сама? За какие такие услуги, кому?
Вопросы я задавала, но искать ответы боялась. Не хотелось бы узнать о Майри ещё что-нибудь неприглядное. Догадки у меня были, но даже мысленно я не хотела их озвучивать.
О! В одном из неразобранных чемоданов я нашла книги и тетради, альбомы. Тут могли быть и дневники, а значит, разгадки. Если, конечно, Майри могла оказаться настолько неосторожной, чтобы доверять свои тайны бумаге.
Я с головой погрузилась в изучение найденных сокровищ, так что даже не заметила звука открывающейся двери.
— Кхм-кхм, — Софи пришлось покашлять, привлекая внимание.
— О, как хорошо, что вы зашли! — воскликнула я, вставая. — Софи, спасибо вам большое за завтрак и за заботу.
Мы мило поговорили, я показала ей драгоценности, и она подтвердила, что их стоимость весьма велика. Да и в других вопросах Софи оказалась ценным источником информации.
— Леди Майри, несмотря на сомнительное происхождение, считалась выгодной партией. Герцог Вирский дал ей имя, а благосклонность королевы — прекрасные связи. Ходили слухи, что к леди Майри собирается свататься сам граф Мортон.
— А это ещё кто?
— Молодой человек весьма приятной наружности, очень богат и, — Софи усмехнулась, — говорят, добрейшей души человек, ну или слегка глуповат. За это его люди и любят.
Я потёрла лоб. Это что же получается? К Майри сватался Дэбрэ, и она ему отказала, но до того делила постель. Вилар почти прямым текстом сказал, что между ним и Майри была любовная связь. А тут ещё и какой-то граф нарисовался, почти что жених.
— Когда леди Майри ославили ведьмой, помолвка, я так понимаю, сорвалась, — сказала Софи.
А ведь Катарина говорила мне что-то о каком-то там графе. Что, мол, очень скучает по мне… Ох, час от часу не легче.
Либо все мои чувства были написаны на лице, либо Софи ко всему прочему ещё и мысли умела читать.
— У леди Майри была весьма бурная личная жизнь, Майя, — сказала она. — Не расстраивайтесь из-за этого. Ваша жизнь началась три дня назад, думайте именно так, как вчера нам сказали.
— Но мне придётся всё это разгребать! — Я указала на столик, заставленный шкатулками с драгоценностями, и выставку бальных платьев на манекенах. — Никак не могу понять, откуда у неё всё это? Что она сделала, чтобы получить эти богатства? Я боюсь об этом задумываться, но, чтобы во всём разобраться, мне нельзя закрывать глаза даже на самые некрасивые поступки Майри.
Софи невесело улыбнулась.
— Вы предположили, что за всё это она платила своим телом?
Я отвела взгляд. Это всего лишь прошлое моего — Майри — тела, но думать о её связях с неизвестным числом мужчин, среди которых точно есть и Дэбрэ, и Вилар, и, вероятней всего, его отец, да и тот граф Как-его-там — да лучше живую лягушку без соли съесть!
И нет, я не ханжа, но… Как же всё это премерзко.
— Вы можете оказаться правы, Майя. У леди Майри, скорее всего, были поклонники и покровители, которые оплачивали её благосклонность дорогими подарками. Но содержанки не стоят своим господам настолько дорого.
Ой, и правда. Чего это я? Майри не Клеопатра, чтобы за ночь с ней и жизни было не жаль.
— Я бы подошла к этому вопросу с другой стороны, — продолжила Софи. — Почти не сомневаюсь, что к леди Майри за помощью обращалась не только сестра Катарина. И то, что другая вы делали для этих дам — стоило очень дорого.
Я вся обратилась в слух, боялась и слово сказать, чтобы не сбить Софи с мысли.
— Такие способности, как у вас — поглощать чужую магию — это настоящая драгоценность и редкость. А вот обладать магическими способностями — это не настолько редкий случай, как вам сейчас кажется. Если использовать эти силы, то однажды можно оказаться ославленной ведьмой и лишиться всякого шанса на удачный брак. Женщины из высшего общества скрывают свои способности как только могут. Я думаю, леди Майри стала лучшей и самой любимой подругой для них. И именно они дарили эти драгоценности и прекрасные платья. Хотя и благодарных поклонников я бы не стала исключать. Леди Майри всегда казалась мне женщиной весьма опасной и неискренней. Я счастлива, что вы — не она.
— Вы верите мне? — спросила я.
Софи коснулась моего плеча, а затем поправила цепочку моего медальона.
— Вам верит даже Бог-Отец. То, что вы можете носить этот амулет, говорит о том, что у вас чистая душа.
— Или он сломан и не работает, — предположила я.
— Он не сломан, я проверяла. А ещё я смотрела в вашу душу, Майя, и видела там именно такую светлую и чистую девушку, которую вижу в ваших глазах сейчас. Вы не она, уж я-то знаю. А где теперь она — не хочу знать.
Софи верила мне. Она одна верила мне!
— Дамиан тоже поверит. Майри почти уничтожила его веру в людей, разбила ему сердце. Но вы другая, и он это тоже видит, пусть и пока боится поверить. Простите его за упрямство. Чем больше вы ему нравитесь, тем сильней он отталкивает вас. Дайте ему время. Он хороший человек и будет любить вас так, как никто и никогда не сможет вас полюбить.
Я смотрела на неё и не знала, что сказать. Она это поняла и мягко улыбнулась.
— Просто подумайте об этом. Он действительно хороший человек, достойный мужчина.
— Я знаю, — тихо ответила я, — он замечательный, — и замолчала.
Сердце так громко стучало. Кажется, я только что призналась Софи, что Дэбрэ нравится мне слишком сильно.
— Ну-ну, — сказала она. — Не волнуйтесь так. Я ему не скажу, о чём мы говорили, даже если он прямо спросит.
— Спасибо.
— Кстати, — сказала она, — я ведь зашла сюда поговорить о другом. Когда я стелила постель в вашей комнате, то нашла молитвенник Деве-Сестре под подушкой. Даже два экземпляра.
Софи смотрела на меня испытующим взглядом, а я ничего, совсем ничего не могла ей ответить — и не дышала.
Она их открывала? Пожалуйста, нет. Пожалуйста, пусть будет нет.