– Тайер! – Вот и голосок Эльвет прозвенел, прокатился эхом по округе.

– Значит, так, – я подошел к ним, – считаю до трех, господа упыри. Или вы сейчас же сваливаете в свою дыру, откуда отважились вылезти, или о вас даже воспоминаний не останется. Раз… два…

– Гляньте-ка, у нас тут объявился смелый! – загоготал очередной. – Сейчас ответишь за упырей.

– Три, – досчитал я. – Неффа арас! – и выпустил тьму. Ту, которая несет неминуемую смерть. В мгновение ока все десять кровососов оказались охвачены черным пламенем, еще через секунду бренные тела тупоголовых идиотов разлетелись пеплом. – Надо было меня слушать, – перевел взгляд на перепуганную Вереск.

– Ты их всех того? – Она по-прежнему стояла у стены точно приклеенная.

– Да. Это была самооборона. К тому же здешние упыри вне закона, от них так и так избавляются чистильщики, когда устраивают рейды.

– Но ведь ты их мог отпугнуть…

Ну, началось.

– Выслушай меня внимательно, – поравнялся с ней, взял за руки, – я никогда не буду вступать в переговоры с теми, кто понимает лишь один язык – язык силы. Более того, все те несчастные, встретившие на своем пути почивших подонков, как бы они ни молили их, как бы ни пытались договориться, предлагая деньги взамен освобождения, все они погибли страшной, мучительной смертью. Упыри надругались бы над тобой, Элли, а потом сожрали. И все. Ты же взялась их жалеть. Знаешь, заяц не жалеет волка, которого загрызли собаки. Заяц благодарит собак за то, что может и дальше бегать по лесу.

На что она молча кивнула и наконец-то отклеилась от стены.

– А я платье заказала, – пробормотала невнятно.

– Уверен, оно будет самым красивым, – обнял ее за талию, привлек к себе. – А сейчас закрой глаза… – К счастью, спорить бестолковка не стала, послушно выполнив просьбу. – Фатум острата ди морок, ди хронос, – прошептал я, и заклинание перемещения сработало в обратном направлении.

Спустя пару мгновений мы очутились дома в центре пентаграммы. Как только Эльвет поняла, где мы, быстро обхватила меня за шею.

– Поцелуй, – прошептала в губы, – и обними. Немедленно. Или я разревусь.

В таком деле меня упрашивать точно не надо. Я немедленно впился в мягкие губы моей недоведьмы, руки запустил ей под куртку, обхватил за горячую талию и, наверное, пропал, потому что моим дыханием, сердцебиением, осязанием стала она. И все, чего я хотел, было одно: не выпускать девчонку из рук, не терять эти ощущения душевной агонии. Очнувшись, обнаружил Эльвет на краю стола без куртки, без блузки, без какого-либо понимания происходящего, но жаждущую продолжения. Впрочем, наши желания были как никогда взаимны.

Я целовал ее снова и снова, вдыхал запах кожи, крепко обнимая, но в какой-то момент в голове словно что-то щелкнуло. Надо остановиться! Надо сделать все по правилам!

– Что случилось? – уставилась на меня обескураженная Элли.

– Мы торопимся.

– Уверен? – сразу нахмурилась.

– Абсолютно. У нас свадьба на носу, вот после нее сможем продолжить.

– Или ты просто расхотел, – схватила блузку, начала натягивать на себя. – Насколько мне известно, редкий мужчина вот так остановится. Знаешь, Григер, ты… ты… А плевать, – спрыгнула со стола, – на все плевать! Ненавижу тебя!

Мне же стало смешно, что разозлило маленькую горгулью еще сильнее.

– Ах, весело тебе, значит, – прищурилась.

– Очень, – пробормотал сквозь смех.

– Ладно. Я это запомню!

– Вместо того чтобы запоминать всякие глупости, лучше потрудись объяснить, почему ты пошла в город одна вопреки моим словам. А?

– Потому что я не твоя собственность, потому что хотела побыть одна, потому что не рассчитывала задерживаться в салоне до ночи. Достаточно причин?

– Ни одна из этих причин не является обоснованной и достаточной. Твое желание пойти наперекор мне едва не стоило тебе жизни, глупое ты создание. Запомни уже, Ксантипп опасный город, особенно для одиночек, особенно для женщин, особенно для тех, кто успел забыть о правилах жизни в мире, полном магии.

– Да, наверное, ты прав, – закивала. – И сегодняшнее событие – очередное подтверждение того, что мне не место в Ксантиппе. Так что поработаю, накоплю денег, помогу отцу и вернусь к людям.

– Опять отстраняешься? – до чего же обидно слышать подобные рассуждения.

– Просто хочу жить и не оглядываться. В Лютерании я почти каждый день покидала ателье после захода солнца и никогда на меня не нападали озверелые монстры.

– Послушай, моя милая Элли, – подошел к ней, против ее воли взял за руки, – ты никуда не уйдешь.

– Это еще почему?

– Потому что я так решил.

– Чего? – Я едва не поперхнулась. – Не посмеешь!

– Очень даже посмею. Мы вот-вот станем мужем и женой. Ты, может, не в курсе, но муж по местному закону вправе ограничивать передвижения жены. Закон, конечно, морально устарел, но действует. Так что забудь о своей распрекрасной Лютерании.

– Козел ты, Григер. Форменный. – Она неожиданно успокоилась. – И ты очень заблуждаешься, если думаешь, что сможешь меня удержать с помощью вашего замшелого Домостроя. Как только сделка совершится, я покину Магорию. И ни одна сила меня не остановит, – подняла палец вверх, который я сейчас же схватил и поднес к губам.


– Ох, Элли, ты даже не догадываешься, насколько сильно заблуждаешься, – и накрыл горячую подушечку губами.

– Иди ты в пень, тиран доморощенный, – выдернула она из моей руки свой палец.

Глупая, самонадеянная Вереск. А ведь я уже подумывал о том, чтобы не давать ей приворотное зелье. В Лютеранию она собралась, понимаешь… Ну, пусть потешит себя мечтами. А мне не помешало бы отдохнуть, слишком много сил ушло на скачок. Как ни печально признавать, но морок давно уже смешался с энергией моего тела. И я отправился вниз, чтобы наведаться в ванную, однако мое намерение поплескаться под горячей водой было напрочь сбито ревущей в гостиной на диване Вереск и сидящей с ней рядом Сюсанной, отчаянно пытающейся успокоить страдалицу. Силы нечистые, с каким же укором на меня посмотрела старая ведьма, когда я проходил мимо! Если кого тут и надо корить, так это рыдающую поганку за самоволие и крамольные мысли.

Вообще, хорошо, что Сюсанна вернулась. Кто, как не женщина, способен понять другую женщину, подобрать нужные слова, чтобы утешить. Вот я не способен на утешение, мне ближе горькая правда, которая уж точно не успокаивает, а, наоборот, распаляет женщин еще сильнее в их гневе, слезах и прочих дамских переживаниях. Лишь с Кестрал у нас было единство в данном вопросе, я не боялся сказать ей правду, поскольку она принимала мои слова с должным отношением. Да, соглашалась нечасто, но и истерики никогда не устраивала. В том-то и заключаются зрелые отношения, когда двое могут поговорить, выслушать друг друга без эмоций и прийти к общему мнению. Но почему-то мне приятнее наблюдать взбалмошность Вереск.

Мне на радость, душ я все-таки принял, а когда собирался ускользнуть незамеченным в свою комнату, в коридоре был перехвачен Сюсанной.

– Как это понимать, Абрам? – Она сложила руки за спиной. О да, ее излюбленная поза в момент поучений. – Девочка вся в слезах, говорит, что не хочет больше тебя видеть, а тебе и дела нет.

– Где она сейчас?

– У себя. Наконец-то уснула после чашки травяного чая. Почему ты такой истукан, дорогой? Откуда в тебе столько равнодушия? Я тебя воспитывала другим.

– Ты преувеличиваешь страдания Эльвет. Она просто еще не отошла от ночного приключения. Плюс мы немного повздорили.

– Она еще очень молода, Абрам. Ей рядом нужен тот, кто будет любить ее не только телом, но и словом. Ты меня разочаровываешь с каждым днем все сильнее. Мне казалось, Элли поможет тебе освободиться от оков морока, но сейчас я вижу нечто совершенно иное.

– Что же ты видишь?

– То, что ты перетягиваешь ее на свою сторону, где нет места свету, теплу и любви. Сила в Эльвет заключена большая, однако твоя тьма не даст этой силе служить во благо. Поэтому мне кажется, тебе нужно ее отпустить, когда все закончится.

– Когда закончится что?

– Я о твоей маленькой хитрости с гримуарами Жерома.

– А ты меня озадачила, – сложил я руки на груди, – и расстроила.

– Кто, как не бабушка, скажет правду, пусть и не ту, на которую ты рассчитывал, – и она величественно удалилась к себе.

Выходит, в этом доме я есть зло в его истинном воплощении. Интересно, интересно… Видимо, я ошибся с предположением относительно женской солидарности, лучше им не успокаивать друг друга.

Но прежде чем идти спать, все-таки наведался к Элли. Осторожно сел на кровать, а потом как-то так вышло, что и лег и обнял свою гордую строптивую недоведьмочку. Кажется, только с ней я смогу нормально выспаться. Да и она заметно расслабилась в моих руках.

– Ты мерзавец, Григер, – пробормотала сквозь сон, – уходи…

– Зато ты само очарование, – провел рукой по ее волосам, – и ко мне ты привыкнешь, рано или поздно. А я к тебе.

Увы, утром пришлось оставить ее одну еще до пробуждения. Все равно Эльвет не оценила бы нашей совместной ночи. Да и на работу надо приехать пораньше, сегодня в университете сквозной экзамен, на котором студенты будут демонстрировать педагогическому составу свои проектные ритуалы. Хочется верить, что хотя бы в этот раз они не подкачают и представят ученым мужам нечто действительно достойное внимания. В прошлый «сквозняк», как называют экзамен студенты, больше половины потока удивляли педсостав ритуалами на тему «Как с помощью магии одолеть постельного клопа». В итоге пришлось проводить тотальную дезинсекцию, поскольку принесенные болванами клопы расползлись по всей аудитории.

А после экзамена у меня по плану слушание в «Тихом Доке», к которому необходимо подготовиться в части сочинительства правдоподобной легенды для Круса Вереска.





Глава 31




Эльвет

Я знаю, что он спал со мной всю ночь, чувствовала его, ощущала. И мне было хорошо. Но что толку? Куда нас заведут эти странные половинчатые отношения? Тайер из тех, кто не церемонится, к тому же он напрочь лишен сочувствия, которого мне частенько не хватает. Да, я хочу, чтобы меня жалели, утешали, гладили по голове и говорили, что все будет хорошо. А чего я не хочу, так это жить рядом с истуканом, сконцентрированным исключительно на себе и своей работе. Я снова вспомнила бабушку Лусиду. Ее жизненная позиция меня всегда восхищала. Во времена ее молодости, когда развод порицался и женщины добивались его с большим трудом, она рискнула своей репутацией и развелась с мужем, варлоком из благородного рода, но настолько чванливым и жестокосердным, что бабуля предпочла общественную хулу такому «выгодному» браку.

К счастью, нынче развестись гораздо проще и никто никому прилюдной порки устраивать не будет. И тут я поймала себя на мысли, что еще не успела выйти замуж, а уже размышляю о разводе. Хотя спать с Тайером мне понравилось.

В этот момент в комнату пожаловала Сюсанна с совой на плече.

– Тебе тут письмо пришло. – Бабуля сняла с шеи птицы шнурок с пузырьком и передала мне.

– Это письмо? – Я принялась разглядывать маленькую склянку с чем-то голубоватым внутри.

– Да, оно самое, его прислала Жевен Кригер. Открывай скорее, наверняка какие-то важные сведения о ремонте.

Я откупорила пузырек; из него вырвались клубы голубого дыма, затем послышался женский голос:

– Доброе утро, госпожа Эльвет! Сообщаю, что ремонт в вашем доме благополучно подошел к концу. Мы готовы сдать объект. Будем очень благодарны, если сможете подъехать сегодня. Для отправки обратного сообщения произнесите слова согласия или отказа.

– Соглашайся, – зашептала и закивала Сюсанна.

– Да, я согласна! Буду сегодня! – на всякий случай произнесла громко, и дым вернулся обратно в сосуд, который я заткнула пробкой.