– Глафира.
Конечно, он взрослый и респектабельный, вон и часы дорогучие, и машина, хоть трупы за город вывози, (некстати вспомнился тот подонок, который валялся в багажнике), и не будет смеяться или говорить «Соболезную». Но внутреннюю реакцию я представляла. Уверена, у него язык прямо чешется переспросить «Как? Как?»
– Будем знакомы. Дмитрий Иванович. Донсков. Ваш новый ректор.
Ну вот. Я не ошиблась. Звезда Икар во всем своем недоступном великолепии и сверхмощном сиянии.
В травмпункте я его рассмотрела, как следует, и окончательно убедилась, что пропала. Темные джинсы бесстыдно обтягивали такую идеальную задницу, что даже у меня, не имеющей никакого отношения к понятию «секс», возникло с великим трудом сдерживаемое желание наложить на них руки. Или хотя бы потрогать. Хотя это чертово желание вызывала каждая часть его тела. Черная футболка позволяла ласкать глазами его красивые руки. Не уродливо громоздящиеся горы бодибилдерских мышц, а накачанные, крепкие мускулы с заметными дорожками вен. Идеальный пресс, заметный даже под тканью, когда он откинулся на спинку стула. Небрежно растрепанные черные волосы, причем не рукой стилиста, а совершенно естественным путем, как и борода. Не холеная, выстриженная, как английский газон, бородка, а именно натуральная мужская щетина. Волевой подбородок, прямой нос и твердо очерченные губы. Остановив на них взгляд, я зависла на мгновение, но поймав насмешливый взгляд, тут же утонула в голубой бездне. Если описать мое состояние, то, кроме крылатой фразы из «Буратино», ничего в голову не приходит. «Пациент скорей мертв, чем жив».
И честно сказать, в голову вообще больше ничего не приходит. Туда уже пришел тягучий сладкий вакуум. Этот же вакуум, отражавшийся на моей физиономии, наверно, помог составить Божеству не самое лестное мнение о моей персоне. И скорей всего, он подумал, что я сирота – детдомовка, которая по какой-то невероятной квоте получила возможность учиться, невзирая на выраженную степень дебильности. Божечки, как же мне хотелось скорее убежать, исчезнуть с его глаз! Уверена, что в академии мы просто не пересечемся. Я не староста, не актив и не задолжник, которому грозит пинок под зад.
Оформив все бумажки, сдав полиции пойманного преступника, мы с Божеством, наконец, шагнули в ночь. Виталик остался еще для кой – каких формальностей, и его пообещали отвезти на служебной машине.
Я хоть и чувствовала себя пришибленной, но вопрос самосохранения, а точнее, как добраться до дома, все – таки возник.
Набрав побольше воздуха в легкие, чтоб не запищать, я, как мне показалось, уверенно поблагодарила. Ну как уверенно… «Спасибо» все равно получилось придушенным.
Кивнув в ответ, мой Герой небрежной походкой отправился к машине, а я полезла в сумку, молясь, чтоб телефон, как он любит это делать в самый неподходящий момент, не разрядился. Иначе до дому мне не добраться – ловить на дороге машины я не умею совершенно и боюсь.
– Глафира! Я тебя долго буду ждать? – в голосе Донскова явно читалось нетерпение.
– Зачем? – испугалась я.
– Ты всегда такая…?
Он еще и воспитанный. Да, выглядело со стороны тупо. После всего, что он сделал, полагать, что бросит на улице посреди ночи, было с моей стороны некорректно.
– ….Неторопливая. Даже когда тебя ждут? – подобрал он обтекаемое слово.
Нет, ну он может четко и ясно сказать – садись, я тебя довезу?! Откуда я могу догадаться?! Начнем с того, что никто и никогда и никуда меня не довозил. Боясь ошибиться в его намерениях, я все ж подошла к машине.
– Куда тебя отвезти? – сказано так, что я уже внутренне настроилась на продолжение: «Куда тебя отвезти, девочка – тормоз?» и тут же, чтоб закрепить в его голове этот образ, я снова облажалась.
Влезая второй раз в его крутой внедорожник, я наступила на свою длинную юбку. А поскольку она была на резинке, то ей ничего не стоило сползти с моих бедер. А там! Трусы с кошками. Аминь!
Кое – как умостившись на сиденье, я решила отпустить ситуацию. Главный позорный позор уже случился. К тому же пережитый стресс еще раньше прибил пыльным мешком.
Едва не заикаясь, назвала адрес, и остаток пути я входила в роль ведьмы – старательно прожигая взглядом панель перед собой. Однако та даже не задымилась, а вот я от неловкости готова была провалиться сквозь замечательное, невероятно удобное и дорогое кресло дорогой машины.
Я представляю, как бы в моей ситуации развернулись мои подруженции! Если не в этой же машине, то у него дома уж точно. Уж они бы не растерялись. Чего только стоит одна мини-юбка! Убойный инструмент соблазнения!
Небесное светило, по странной случайности забредшее на землю, тоже было немногословным. У моего дома оно только сказало:
– Давай беги, защитница.
И я реально чуть не побежала. Если я перед ровесниками робела, то общение с самим Ректором меня ввергло в панику. Успокаивало одно – Ректор студенту не по дороге.
Глава 4
Однако, никогда не говори «никогда», потому что оказалось, очень даже по дороге. В этом семестре ввели новый предмет, который нужен был нам, гуманитариям, как кошке седло.
Математическая статистика. Меня начали терзать совершенно обоснованные опасения. В школе я довольно сносно все решала, но лишь по необходимости. Сейчас же память начисто стерла все представления о тангенсах и котангенсах, корнях и квадратных уравнениях за их ненадобностью, сразу же после экзаменов сбросив в корзину и тут же очистив ее. В такой же прострации были и все остальные.
Понятно, что без матстатистики диплом не написать, нужно ведь обязательно оценить надёжность и точность выводов, делаемых на основании ограниченного статистического материала, то есть оценить необходимый объём выборки для получения результатов требуемой точности при выборочном обследовании. Пока я уложила в голову эти два предложения, думала, что мозг расплавится.
Тем не менее, это нужно принять как неизбежное зло. Но неприятности не ограничились лишь неподъемной сложностью материала.
Первый раз самолично не посмотрев на расписание, я была нокаутирована.
Едва мы расселись в аудитории для лекций, как дверь отворилась, приковав внимание. Пружинящей походкой прошел по проходу, ослепив всю женскую часть присутствующих и заставив ерзать от комплекса неполноценности мужскую, Сам Дмитрий Донсков! Собственной персоной!
Он остановился перед длинным столом, за которым во время конференций чинно восседали члены президиума. Игнорируя правила хорошего тона, Донсков пристроил свою потрясающую задницу прямо на него. Одной ногой он упирался в пол, другая свободно висела в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Хотя, в общем – то, это было самое оптимальное решение. Чинно усаживаться за стол – это значило бы создать явную преграду между ним и слушателями. Стоять все время – тоже не самый лучший вариант. Но и этот вариант не самый лучший для меня. По своей привычке, я всегда сижу по центру в первом ряду. Понятное дело, что когда человек говорит, то логично смотреть ему в глаза, а я, растаскивая двух своих снова готовых вцепиться в волосы друг другу субличностей, непозволительно пялилась на то место, которое альфа-самцы выставляют напоказ и для привлечения самок, и для того, чтобы подавить других самцов. Такой невербальный знак – я спокоен и уверен в себе. Агрессивно – соблазнительная, в общем, поза.
– Итак, народ. Кто я такой, думаю, объяснять не нужно. Расписание видели. Курс у нас короткий достаточно, но интенсивный. Поэтому в ваших интересах посещать все занятия. Я не монстр, но предупреждаю – не пропущу мимо ушей ни одного косяка. Пропуск, несданная работа повлечет за собой жесткие меры. Даже не думайте пресмыкаться перед старостами, чтоб они вас не отмечали. Тухлый номер. У меня фотографическая память. И вы все уже у меня вот здесь, – Донсков небрежным жестом коснулся указательным пальцем головы.
Донсков обвел аудиторию пристальным взглядом, словно царь зверей, и поймал мой, с трудом оторванный от его паха. Легкая, как сквознячок, насмешка тронула его губы, а я уткнулась в тетрадь, пытаясь справиться с пожаром в груди. Но безуспешно. Близость этого мужчины сделала из меня зомби. Своей аурой он обволакивал, как каким – то парализующим коконом, из которого не было никакого желания выбираться. Мне было так тепло и щемяще сладко, что я даже не уловила, о чем он говорил. Кинув испуганный взгляд по рядам насупленных лиц, поняла, что речь шла о дисциплине. И по тому, как он это говорил, было предельно ясно, что настали не лучшие времена. Тем более, что сам предмет уже внушал ужас.
Понятно, что спуску он не даст никому, и поэтому пришлось мобилизоваться, чтоб дальше не упустить ни слова.
– Понимаю, что математическая статистика – это довольно сложно. Давайте для начала проветрим ваши знания. Есть у нас несколько скользких моментов, которые могут быть истолкованы людьми несведущими неверно. Поэтому уточняю, многочлен – это не игрушка из сексшопа, а несколько одночленов, сложенных вместе.
В зале раздалось придушенное хрюканье.
Не поведя и бровью, как будто не он спровоцировал приступ восхищенного удивления, Донсков продолжил, как ни в чем не бывало.
– Одночлен – это математическое выражение, например: два икс, три икс…Двучлен – два таких выражения, сложенные вместе, например: два икс плюс десять. Трехчлен – три таких выражения, сложенных вместе, Знаменитый квадратный трехчлен. Икс квадрат плюс два икс плюс три. Геометрическая прогрессия – это ситуация, в которой каждый последующий член больше предшествующего, например, в два раза.
Мои сокурсники уже давились от хохота, потому что одна фраза, брошенная вскользь, уже не позволяла за терминами видеть термины, а каждый представлял именно то, от чего предостерег Донсков. И даже я успела нагуглить незаметно про геометрическую прогрессию. Там совсем не ситуация, а последовательность чисел. Но Донсков придал математическому термину сексуальный подтекст, понимая, что никто сейчас навскидку не вспомнит. И хотя я сидела красная, как помидор, всеобщая волна облегчения захлестнула и меня. Человек, который может одним щелчком включить веселье, сразу располагал к себе. Хотя словами о жестких мерах заставил всех пригорюниться. И только я начала выстраивать логическую цепочку, как Донсков расставил все на свои места.
– Еще раз напомню, раз у нас об этом речь. Юные леди! Не вздумайте пытаться договориться со мной через посредничество члена. Говорю непрозрачно, но по существу. Вылетите. А молодым людям, не пожелавшим добросовестно выучить материал, придется знакомиться с корнями, хоть квадратными, хоть кубическими, но с помощью лопаты в армии.
Только что бушевавшее веселье стихло, как стихает все живое перед грозой, и Донсков продолжил лекцию, будто не замечая произведенного эффекта. А народ сидел ошалевший. Устроенные эмоциональные качели полностью деморализовали публику, и теперь Ректор спокойно мог «разделять и властвовать», будучи уверенным в том, что никто не осмелиться пропустить мимо ушей его предупреждения. И хотя от слова «член», даже математический, я краснела, но то, что сделал Донсков, было неподражаемо. Это настоящий разрыв шаблона. Не может препод быть таким потрясающим!
Властный, жесткий, способный подавить волю целой толпы и тут же этой толпе бросить острую, на грани фола шутку, которая взрывает мозг неожиданностью. Я и представить не могла, что человек способен вызвать в людских душах такой адский коктейль страха, обожания и настоящего вожделения.
Теперь я отчетливо поняла, что такое хотеть мужчину. После того памятного вечера я всерьез задумалась – стоит ли мыть руку, которая хранила невесомую печать его прикосновения. Часто, погрузившись в себя, я воскрешала в памяти этот блаженный миг, и в районе солнечного сплетения образовывалась восхитительная пустота, как на американских горках, когда почти падаешь с высоты. Вдох – и крошечные импульсы разлетаются по телу, вызывая сладкие мурашки. Но, к сожаленью, это воспоминание, как запах, с каждым днем теряло свою силу, снижая градус наслаждения. Как выветривается аромат с блоттера, или нюхачки, на которые брызгают духами – тестерами в магазине.
Нечего было и мечтать, чтобы как – то пополнить эту копилку счастья. Даже если он замешкается в двери, я все равно к нему не приближусь. Хотя мое тело изнывает в ломке, требуя хотя бы одного судорожного глотка его запаха. Чувствую, что ноздри раздуваются, пытаясь уловить хоть одну нотку. Я помню, что его окутывала безумно вкусная смесь соленой морской волны, древесного аромата и сигар. Да, я знаю, как пахнут сигары – с бабулей однажды ходили в гости к ее другу.
– Глафира, а вы почему не пишете? Надеетесь на свою феноменальную память? – услышав свое имя, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
На поднявшуюся волну недоуменного ропота, Донсков снисходительно улыбнулся и пояснил, пожав плечами.
– Всевидящее и всезнающее око Донскова.
Ну как так – то? Он же сам велел никому, ни одной живой душе, не рассказывать о том инциденте! И с Виталика взял «подписку» о неразглашении. И теперь я лихорадочно начала соображать, что мне отвечать на мешок вопросов, который вывалится после лекции.
Однако полагая, что я не очень далекого ума девица, он тут же дал сам ответ, набрав еще немыслимое количество очков.
– Я знакомился с вашими личными делами.
Опять разрыв шаблона. В моем представлении окруженный шлейфом порядочности и благородства идеал сейчас нагло соврал. Моя первая правильная «Я» пребывала в шоке, а вторая в восторге от того, как этот человек умеет извлекать пользу из случайной информации. А такой случайной информацией была я. Глафира. Вспомнилось, как Наполеон подобным образом покорял сердца простых солдат. Он в темноте подходил к какой-нибудь группке, сидящей у костра, и внимательно слушал. Запоминал имена и на что жаловались, а потом перед строем спрашивал : – Ну что. Пьер, как сестра, не вышла еще замуж? Чем соответственно создавал иллюзию такого же Всевидящего Ока.
Казалось бы, вот оно, темное пятно на солнце?! И сколько их еще у него есть? Наверняка, должность ректора в таком молодом возрасте получил благодаря чему-то не совсем правильному. Однако, вместо того, чтоб отвернуть свой принципиальный беличий нос, мои субличности наперебой кинулись находить оправдания и надели на объект обожания еще и ореол таинственности.
На этом мой дневник не заканчивался, он содержал еще бурные эротические фантазии, что и поставило меня почти на край гибели.
Глава 5
В комнате, где девчонки собирались на посиделки, обсуждения кавалеров, оценивания обновок и просто всласть посплетничать, воцарилась зловещая тишина.
Предводитель Дворянского собрания, то есть староста группы и заводила по совместительству, Галина Борцова, требующая, чтоб ее называли не иначе как Гала, нервно кусала губы и мстительно щурила глаза.
В руках она вертела красивую розовую тетрадку, содержание которой только что зачитала подругам.
– Сучка! – озвучила она характеристику автора дневника.
– Сучка, – в унисон откликнулись подруги. После минутного осмысления праведный, как им казалось, гнев, начал выплескиваться, как раскаленная лава из кратера вулкана.
– Надо же, опарыш очкастый! Мы и умом, значит, обделены, мы и потаскухи, мы и завистницы! – возмущенные, словно выплевываемые возгласы подогревали градус негодования. Особенно, если учесть, что каждая чувствовала себя уязвленной в больное место.
– Ненавидим! – бросила клич Гала.
– Ненавидим! – боевой клятвой отозвались девчонки.
– Нужно проучить эту гадину! Надо же, а прикидывалась невинной овечкой!
Больше всего, конечно, задел их факт знакомства, причем такого экстраординарного, Ректора и Глафиры. Вся женская часть академии была поражена «вирусом Донскова», поэтому замухрышка, оказавшаяся к нему ближе всех, открыто взбесила.
– А давайте сделаем так, что она лишится всего самого дорогого? – Неллечка, которая могла бы претендовать на статус некрасивой подружки, невысокая и полненькая, но она обладала сногсшибательной уверенностью в собственной неотразимости. К тому же была такой аппетитной, самой настоящей сексуальной кошечкой, изворотливой и просчитанной.
– ???
– Ну учебы в академии, ей придется перевестись куда-нибудь, а на бюджет уже не возьмут, и пусть эта голодранка подергается. Это раз. И два. Она же влюблена в Ректора, как кошка. А поскольку она у нас такая нежная благородная фиалка, то ее нужно опозорить в его глазах.
Конечно, он взрослый и респектабельный, вон и часы дорогучие, и машина, хоть трупы за город вывози, (некстати вспомнился тот подонок, который валялся в багажнике), и не будет смеяться или говорить «Соболезную». Но внутреннюю реакцию я представляла. Уверена, у него язык прямо чешется переспросить «Как? Как?»
– Будем знакомы. Дмитрий Иванович. Донсков. Ваш новый ректор.
Ну вот. Я не ошиблась. Звезда Икар во всем своем недоступном великолепии и сверхмощном сиянии.
В травмпункте я его рассмотрела, как следует, и окончательно убедилась, что пропала. Темные джинсы бесстыдно обтягивали такую идеальную задницу, что даже у меня, не имеющей никакого отношения к понятию «секс», возникло с великим трудом сдерживаемое желание наложить на них руки. Или хотя бы потрогать. Хотя это чертово желание вызывала каждая часть его тела. Черная футболка позволяла ласкать глазами его красивые руки. Не уродливо громоздящиеся горы бодибилдерских мышц, а накачанные, крепкие мускулы с заметными дорожками вен. Идеальный пресс, заметный даже под тканью, когда он откинулся на спинку стула. Небрежно растрепанные черные волосы, причем не рукой стилиста, а совершенно естественным путем, как и борода. Не холеная, выстриженная, как английский газон, бородка, а именно натуральная мужская щетина. Волевой подбородок, прямой нос и твердо очерченные губы. Остановив на них взгляд, я зависла на мгновение, но поймав насмешливый взгляд, тут же утонула в голубой бездне. Если описать мое состояние, то, кроме крылатой фразы из «Буратино», ничего в голову не приходит. «Пациент скорей мертв, чем жив».
И честно сказать, в голову вообще больше ничего не приходит. Туда уже пришел тягучий сладкий вакуум. Этот же вакуум, отражавшийся на моей физиономии, наверно, помог составить Божеству не самое лестное мнение о моей персоне. И скорей всего, он подумал, что я сирота – детдомовка, которая по какой-то невероятной квоте получила возможность учиться, невзирая на выраженную степень дебильности. Божечки, как же мне хотелось скорее убежать, исчезнуть с его глаз! Уверена, что в академии мы просто не пересечемся. Я не староста, не актив и не задолжник, которому грозит пинок под зад.
Оформив все бумажки, сдав полиции пойманного преступника, мы с Божеством, наконец, шагнули в ночь. Виталик остался еще для кой – каких формальностей, и его пообещали отвезти на служебной машине.
Я хоть и чувствовала себя пришибленной, но вопрос самосохранения, а точнее, как добраться до дома, все – таки возник.
Набрав побольше воздуха в легкие, чтоб не запищать, я, как мне показалось, уверенно поблагодарила. Ну как уверенно… «Спасибо» все равно получилось придушенным.
Кивнув в ответ, мой Герой небрежной походкой отправился к машине, а я полезла в сумку, молясь, чтоб телефон, как он любит это делать в самый неподходящий момент, не разрядился. Иначе до дому мне не добраться – ловить на дороге машины я не умею совершенно и боюсь.
– Глафира! Я тебя долго буду ждать? – в голосе Донскова явно читалось нетерпение.
– Зачем? – испугалась я.
– Ты всегда такая…?
Он еще и воспитанный. Да, выглядело со стороны тупо. После всего, что он сделал, полагать, что бросит на улице посреди ночи, было с моей стороны некорректно.
– ….Неторопливая. Даже когда тебя ждут? – подобрал он обтекаемое слово.
Нет, ну он может четко и ясно сказать – садись, я тебя довезу?! Откуда я могу догадаться?! Начнем с того, что никто и никогда и никуда меня не довозил. Боясь ошибиться в его намерениях, я все ж подошла к машине.
– Куда тебя отвезти? – сказано так, что я уже внутренне настроилась на продолжение: «Куда тебя отвезти, девочка – тормоз?» и тут же, чтоб закрепить в его голове этот образ, я снова облажалась.
Влезая второй раз в его крутой внедорожник, я наступила на свою длинную юбку. А поскольку она была на резинке, то ей ничего не стоило сползти с моих бедер. А там! Трусы с кошками. Аминь!
Кое – как умостившись на сиденье, я решила отпустить ситуацию. Главный позорный позор уже случился. К тому же пережитый стресс еще раньше прибил пыльным мешком.
Едва не заикаясь, назвала адрес, и остаток пути я входила в роль ведьмы – старательно прожигая взглядом панель перед собой. Однако та даже не задымилась, а вот я от неловкости готова была провалиться сквозь замечательное, невероятно удобное и дорогое кресло дорогой машины.
Я представляю, как бы в моей ситуации развернулись мои подруженции! Если не в этой же машине, то у него дома уж точно. Уж они бы не растерялись. Чего только стоит одна мини-юбка! Убойный инструмент соблазнения!
Небесное светило, по странной случайности забредшее на землю, тоже было немногословным. У моего дома оно только сказало:
– Давай беги, защитница.
И я реально чуть не побежала. Если я перед ровесниками робела, то общение с самим Ректором меня ввергло в панику. Успокаивало одно – Ректор студенту не по дороге.
Глава 4
Однако, никогда не говори «никогда», потому что оказалось, очень даже по дороге. В этом семестре ввели новый предмет, который нужен был нам, гуманитариям, как кошке седло.
Математическая статистика. Меня начали терзать совершенно обоснованные опасения. В школе я довольно сносно все решала, но лишь по необходимости. Сейчас же память начисто стерла все представления о тангенсах и котангенсах, корнях и квадратных уравнениях за их ненадобностью, сразу же после экзаменов сбросив в корзину и тут же очистив ее. В такой же прострации были и все остальные.
Понятно, что без матстатистики диплом не написать, нужно ведь обязательно оценить надёжность и точность выводов, делаемых на основании ограниченного статистического материала, то есть оценить необходимый объём выборки для получения результатов требуемой точности при выборочном обследовании. Пока я уложила в голову эти два предложения, думала, что мозг расплавится.
Тем не менее, это нужно принять как неизбежное зло. Но неприятности не ограничились лишь неподъемной сложностью материала.
Первый раз самолично не посмотрев на расписание, я была нокаутирована.
Едва мы расселись в аудитории для лекций, как дверь отворилась, приковав внимание. Пружинящей походкой прошел по проходу, ослепив всю женскую часть присутствующих и заставив ерзать от комплекса неполноценности мужскую, Сам Дмитрий Донсков! Собственной персоной!
Он остановился перед длинным столом, за которым во время конференций чинно восседали члены президиума. Игнорируя правила хорошего тона, Донсков пристроил свою потрясающую задницу прямо на него. Одной ногой он упирался в пол, другая свободно висела в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Хотя, в общем – то, это было самое оптимальное решение. Чинно усаживаться за стол – это значило бы создать явную преграду между ним и слушателями. Стоять все время – тоже не самый лучший вариант. Но и этот вариант не самый лучший для меня. По своей привычке, я всегда сижу по центру в первом ряду. Понятное дело, что когда человек говорит, то логично смотреть ему в глаза, а я, растаскивая двух своих снова готовых вцепиться в волосы друг другу субличностей, непозволительно пялилась на то место, которое альфа-самцы выставляют напоказ и для привлечения самок, и для того, чтобы подавить других самцов. Такой невербальный знак – я спокоен и уверен в себе. Агрессивно – соблазнительная, в общем, поза.
– Итак, народ. Кто я такой, думаю, объяснять не нужно. Расписание видели. Курс у нас короткий достаточно, но интенсивный. Поэтому в ваших интересах посещать все занятия. Я не монстр, но предупреждаю – не пропущу мимо ушей ни одного косяка. Пропуск, несданная работа повлечет за собой жесткие меры. Даже не думайте пресмыкаться перед старостами, чтоб они вас не отмечали. Тухлый номер. У меня фотографическая память. И вы все уже у меня вот здесь, – Донсков небрежным жестом коснулся указательным пальцем головы.
Донсков обвел аудиторию пристальным взглядом, словно царь зверей, и поймал мой, с трудом оторванный от его паха. Легкая, как сквознячок, насмешка тронула его губы, а я уткнулась в тетрадь, пытаясь справиться с пожаром в груди. Но безуспешно. Близость этого мужчины сделала из меня зомби. Своей аурой он обволакивал, как каким – то парализующим коконом, из которого не было никакого желания выбираться. Мне было так тепло и щемяще сладко, что я даже не уловила, о чем он говорил. Кинув испуганный взгляд по рядам насупленных лиц, поняла, что речь шла о дисциплине. И по тому, как он это говорил, было предельно ясно, что настали не лучшие времена. Тем более, что сам предмет уже внушал ужас.
Понятно, что спуску он не даст никому, и поэтому пришлось мобилизоваться, чтоб дальше не упустить ни слова.
– Понимаю, что математическая статистика – это довольно сложно. Давайте для начала проветрим ваши знания. Есть у нас несколько скользких моментов, которые могут быть истолкованы людьми несведущими неверно. Поэтому уточняю, многочлен – это не игрушка из сексшопа, а несколько одночленов, сложенных вместе.
В зале раздалось придушенное хрюканье.
Не поведя и бровью, как будто не он спровоцировал приступ восхищенного удивления, Донсков продолжил, как ни в чем не бывало.
– Одночлен – это математическое выражение, например: два икс, три икс…Двучлен – два таких выражения, сложенные вместе, например: два икс плюс десять. Трехчлен – три таких выражения, сложенных вместе, Знаменитый квадратный трехчлен. Икс квадрат плюс два икс плюс три. Геометрическая прогрессия – это ситуация, в которой каждый последующий член больше предшествующего, например, в два раза.
Мои сокурсники уже давились от хохота, потому что одна фраза, брошенная вскользь, уже не позволяла за терминами видеть термины, а каждый представлял именно то, от чего предостерег Донсков. И даже я успела нагуглить незаметно про геометрическую прогрессию. Там совсем не ситуация, а последовательность чисел. Но Донсков придал математическому термину сексуальный подтекст, понимая, что никто сейчас навскидку не вспомнит. И хотя я сидела красная, как помидор, всеобщая волна облегчения захлестнула и меня. Человек, который может одним щелчком включить веселье, сразу располагал к себе. Хотя словами о жестких мерах заставил всех пригорюниться. И только я начала выстраивать логическую цепочку, как Донсков расставил все на свои места.
– Еще раз напомню, раз у нас об этом речь. Юные леди! Не вздумайте пытаться договориться со мной через посредничество члена. Говорю непрозрачно, но по существу. Вылетите. А молодым людям, не пожелавшим добросовестно выучить материал, придется знакомиться с корнями, хоть квадратными, хоть кубическими, но с помощью лопаты в армии.
Только что бушевавшее веселье стихло, как стихает все живое перед грозой, и Донсков продолжил лекцию, будто не замечая произведенного эффекта. А народ сидел ошалевший. Устроенные эмоциональные качели полностью деморализовали публику, и теперь Ректор спокойно мог «разделять и властвовать», будучи уверенным в том, что никто не осмелиться пропустить мимо ушей его предупреждения. И хотя от слова «член», даже математический, я краснела, но то, что сделал Донсков, было неподражаемо. Это настоящий разрыв шаблона. Не может препод быть таким потрясающим!
Властный, жесткий, способный подавить волю целой толпы и тут же этой толпе бросить острую, на грани фола шутку, которая взрывает мозг неожиданностью. Я и представить не могла, что человек способен вызвать в людских душах такой адский коктейль страха, обожания и настоящего вожделения.
Теперь я отчетливо поняла, что такое хотеть мужчину. После того памятного вечера я всерьез задумалась – стоит ли мыть руку, которая хранила невесомую печать его прикосновения. Часто, погрузившись в себя, я воскрешала в памяти этот блаженный миг, и в районе солнечного сплетения образовывалась восхитительная пустота, как на американских горках, когда почти падаешь с высоты. Вдох – и крошечные импульсы разлетаются по телу, вызывая сладкие мурашки. Но, к сожаленью, это воспоминание, как запах, с каждым днем теряло свою силу, снижая градус наслаждения. Как выветривается аромат с блоттера, или нюхачки, на которые брызгают духами – тестерами в магазине.
Нечего было и мечтать, чтобы как – то пополнить эту копилку счастья. Даже если он замешкается в двери, я все равно к нему не приближусь. Хотя мое тело изнывает в ломке, требуя хотя бы одного судорожного глотка его запаха. Чувствую, что ноздри раздуваются, пытаясь уловить хоть одну нотку. Я помню, что его окутывала безумно вкусная смесь соленой морской волны, древесного аромата и сигар. Да, я знаю, как пахнут сигары – с бабулей однажды ходили в гости к ее другу.
– Глафира, а вы почему не пишете? Надеетесь на свою феноменальную память? – услышав свое имя, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
На поднявшуюся волну недоуменного ропота, Донсков снисходительно улыбнулся и пояснил, пожав плечами.
– Всевидящее и всезнающее око Донскова.
Ну как так – то? Он же сам велел никому, ни одной живой душе, не рассказывать о том инциденте! И с Виталика взял «подписку» о неразглашении. И теперь я лихорадочно начала соображать, что мне отвечать на мешок вопросов, который вывалится после лекции.
Однако полагая, что я не очень далекого ума девица, он тут же дал сам ответ, набрав еще немыслимое количество очков.
– Я знакомился с вашими личными делами.
Опять разрыв шаблона. В моем представлении окруженный шлейфом порядочности и благородства идеал сейчас нагло соврал. Моя первая правильная «Я» пребывала в шоке, а вторая в восторге от того, как этот человек умеет извлекать пользу из случайной информации. А такой случайной информацией была я. Глафира. Вспомнилось, как Наполеон подобным образом покорял сердца простых солдат. Он в темноте подходил к какой-нибудь группке, сидящей у костра, и внимательно слушал. Запоминал имена и на что жаловались, а потом перед строем спрашивал : – Ну что. Пьер, как сестра, не вышла еще замуж? Чем соответственно создавал иллюзию такого же Всевидящего Ока.
Казалось бы, вот оно, темное пятно на солнце?! И сколько их еще у него есть? Наверняка, должность ректора в таком молодом возрасте получил благодаря чему-то не совсем правильному. Однако, вместо того, чтоб отвернуть свой принципиальный беличий нос, мои субличности наперебой кинулись находить оправдания и надели на объект обожания еще и ореол таинственности.
На этом мой дневник не заканчивался, он содержал еще бурные эротические фантазии, что и поставило меня почти на край гибели.
Глава 5
В комнате, где девчонки собирались на посиделки, обсуждения кавалеров, оценивания обновок и просто всласть посплетничать, воцарилась зловещая тишина.
Предводитель Дворянского собрания, то есть староста группы и заводила по совместительству, Галина Борцова, требующая, чтоб ее называли не иначе как Гала, нервно кусала губы и мстительно щурила глаза.
В руках она вертела красивую розовую тетрадку, содержание которой только что зачитала подругам.
– Сучка! – озвучила она характеристику автора дневника.
– Сучка, – в унисон откликнулись подруги. После минутного осмысления праведный, как им казалось, гнев, начал выплескиваться, как раскаленная лава из кратера вулкана.
– Надо же, опарыш очкастый! Мы и умом, значит, обделены, мы и потаскухи, мы и завистницы! – возмущенные, словно выплевываемые возгласы подогревали градус негодования. Особенно, если учесть, что каждая чувствовала себя уязвленной в больное место.
– Ненавидим! – бросила клич Гала.
– Ненавидим! – боевой клятвой отозвались девчонки.
– Нужно проучить эту гадину! Надо же, а прикидывалась невинной овечкой!
Больше всего, конечно, задел их факт знакомства, причем такого экстраординарного, Ректора и Глафиры. Вся женская часть академии была поражена «вирусом Донскова», поэтому замухрышка, оказавшаяся к нему ближе всех, открыто взбесила.
– А давайте сделаем так, что она лишится всего самого дорогого? – Неллечка, которая могла бы претендовать на статус некрасивой подружки, невысокая и полненькая, но она обладала сногсшибательной уверенностью в собственной неотразимости. К тому же была такой аппетитной, самой настоящей сексуальной кошечкой, изворотливой и просчитанной.
– ???
– Ну учебы в академии, ей придется перевестись куда-нибудь, а на бюджет уже не возьмут, и пусть эта голодранка подергается. Это раз. И два. Она же влюблена в Ректора, как кошка. А поскольку она у нас такая нежная благородная фиалка, то ее нужно опозорить в его глазах.