Перейти дорогу то ещё приключение. Ни про зебр, ни про светофоры здесь не слышали. Приходится перебегать, молясь избежать лошадиных копыт.

— Эй, серая!

Возвращаться к детине я точно не собираюсь.

— Я не “эй”, — машу я на прощание и прибавляю шагу.

Вывеску я заметила почти сразу.

Оценщик принимает в небольшой пристройке с торца двухэтажного здания, домов выше я пока не замечала. Тесное помещение встречает меня свистом флейты. За конторкой грузный мужчина, оплывший настолько, что похож на недожаренный блин. Раздувая бульдожьи щёки, он со всей силы дует, но звуки, которые у него при этом получаются, ничего общего с музыкой не имеют, однако господин Круглый Блин увлечённо продолжает и ни капли не смущается.

Я подхожу ближе и молча выставляю на конторку подсвечники.

Мужчина прерывает игру, откладывает флейту:

— Синьорина, скажите на милость, зачем вы пачкаете мой прилавок хламом?

Я ошиблась? Неужели шляпка гвоздя в стене библиотеки подарила мне ложную надежду?

— Сеньор, разве вы не оценщик? Даже у хлама есть цена.

— Вздор какой! — вопреки своим же словам господин Круглый Блин придвигает подсвечники ближе и осматривает, сперва бегло, затем внимательнее, через лупу. — Что же вы сразу не представились, синьорина Лейсан?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Желудок сводит. Я сглатываю ставшую вязкой слюну. Господин Круглый Блин опускает лупу и поднимает на меня взгляд. Я с трудом выдавливаю улыбку и пожимаю плечами. Ни к чему не обязывающий жест, который может нести в себе глубокий смысл или не значить ровным счётом ничего.

Господин Круглый Блин укоризненно вздыхает и возвращается к изучению подсвечников. Вроде бы он ничего не заподозрил. Я переступаю с ноги на ногу, жду. Время словно нарочно замедлило свой бег, стрелки на круглом циферблате едва ползут.

Я отхожу к окну, опираюсь на нагретый солнцем подоконник. Городская суета за стеклом действует успокаивающе. Я присматриваюсь к прохожим — мне интересно всё: одежда, причёски, манера двигаться, много ли девушек без сопровождения и насколько уверенно они держатся.

— А?! — вырывается у меня.

Через дорогу мелькнул кудрявый блондин. Фирс это или кто-то другой, я не рассмотрела, отпрянула. А если сеньора заметила пропажу подсвечников и догадалась, что я их продам?!

— Синьорина? Что-то случилось? Вы бледны.

— Женщину чуть не сбил экипаж, — вру я.

— К сожалению, часто случается. Синьорина, я готов забрать подсвечники по той же цене, что и предыдущую пару. Как я уже объяснял сеньоре Таэне, если бы она сразу отдала весь набор из шести предметов, я бы заплатил больше, но она предпочла приносить по частям…

— Понимаю.

Это получается, что, получив опекунство, сеньора принялась распродавать “начинку” чужого дома? Сомневаюсь, что деньги от продажи наследства Лейсан ложились на банковский счёт, скорее, жертвовались храму. Я не настоящая Лейсан, но чувствую себя обкраденной.

Пока я размышляю, господин Круглый Блин запирает подсвечники в шкаф, а затем отсчитывает триста двадцать шесть глиотов, из них триста двадцать в банкнотах. Я пытаюсь сообразить, много это или мало. В романе “Имя ведьмы из Старого Му” глиоты упоминались. Но разве я запоминала такие мелочи? Хм, помню, что в основном героиня расплачивалась монетами, купюра ей понадобилась, когда она покупала котёл.

Я хочу забрать деньги.

— Синьорина Лейсан, с сеньорой Таэной всё в порядке? Она приходила всегда без вас и повторяла, что деньги развращают неокрепшую духовно молодёжь.

Я касаюсь купюр подушечками пальцев, но забрать не могу. Господин Круглый Блин слишком крепко сжимает. Попробую вырвать — только порву.

— Я передам тётушке, что вы беспокоились о ней, сеньор. Тётушка будет тронута! — от приторности меня внутренне передёргивает, но я продолжаю лить сироп. — У нас произошло счастливое событие. Тётушка одобрила мой брак с сыном сеньора Бирона Грушича. Хотя искус и соблазн суть денег, как будущая молодая жена, я должна научиться справляться, поэтому тётушка отправила меня к вам.

Лишь бы не заметил очевидный ляп. Если бы меня действительно отправила сеньора, она бы сказала, как оценщика зовут, а я ни разу не обратилась к нему полностью по фамилии.

— Вот как.

Понимаю, что он что-то подозревает. Я спокойно киваю, смотрю ему в глаза.

Наконец господин Круглый Блин ослабляет хватку. Старательно скрывая облегчение, я забираю купюры и монеты.

— Поздравляю с надвигающейся свадьбой, синьорина.

Поблагодарив, я покидаю тесное помещение — раунд за мной. Мне бы радоваться, что я на первое время решила денежную проблему, но я чувствую лишь беспокойство. Тот блондин Фирс или не Фирс? Среди прохожих слишком много светловолосых, чтоб им всем облысеть.

Пока я была в лавке, погода подпортилась. С неба сыпет морось, похолодало. Распахиваются первые зонтики. Я зябко передёргиваю плечами, оглядываюсь. Может, уйти во дворы? Впереди мужчина, фигурой похожий на Бирона. Он удаляется, и со спины не разобрать.

Я подхожу к замешкавшейся женщине:

— Доброго дня, сеньора. Простите за беспокойство.


— Чего тебе?

— Я заблудилась. Пожалуйста, скажите, как пройти к вокзалу.

— Тебе туда, — неопределённо отмахивается она.

Подсказанное направление — вслед за похожим на Бирона мужчину

Пройдя пару зданий, я задаю тот же вопрос другой женщине.

— Прямо иди. Круглую башню же отсюда видно. Как ты заблудилась?

— Спасибо.

Вокзал ближе, чем я ожидала. Так бы и припустила, тем более дождь начинается всерьёз, укрыться бы от воды под крышей. Но я продолжаю осторожничать, снова высматриваю непонравившегося мужчину. Он как раз поворачивает к башне, оказывается ко мне не затылком, а боком. Бирон, чтоб его. Я не ошиблась — это он.

Сомневаюсь, что он внезапно сорвался в поездку, а значит, на вокзал он пришёл по мою душу.

И мне не скрыться. Я примерно представляю, как может выглядеть вокзал изнутри, в здании разминуться с Бироном точно не получится. Роман “Имя ведьмы из Старого Му” начинался приездом главной героини в город. На вокзале с ней случается первая неприятность — воришка убегает с её дорожной сумкой, и героиня остаётся без вещей и документов. Да-да, лишнее напоминание, что документы в этом мире важны и что у меня их тоже нет, правда, по другой причине.



С неба падают первые крупные капли.

По внутренним ощущениям проходит около четверти часа. Бирон покидает вокзал. Он поднимает лицо навстречу дождю. Не похоже, что ему нравится погода. Зонта при нём нет. Решит всё-таки пересидеть под крышей? Бирон утирает лицо платком, поднимает воротник и поворачивает обратно — он ещё меня не замечает, но идёт он прямо на меня.

Глава 7

Нырнув за угол кондитерской, я огибаю здание и выхожу у Бирона за спиной. Я не тороплюсь, выжидаю, когда он уйдёт достаточно далеко, чтобы не попасться. Удачно, что вокзал на “моей” стороне.

Высоченная дверь, словно рассчитанная на великана, поддаётся с натугой. Я вхожу, оглядываюсь. Зал, как я и представляла, разделён надвое железной решёткой. По ту сторону перроны, пропускают на них строго по билетам. Для грузов есть ворота, для пассажиров вроде меня — калитка. Но сейчас проходы заперто наглухо, охраны нет.

На вокзале вообще никого, лишь за кассовой стойкой моя ровесница развлекает себя вышивкой. Я не спешу к ней подходить, продолжаю осматриваться. Я была права — спрятаться негде, зал как на ладони. Вдоль стены тянутся лакированные лавки. Из интересного — статуя. Каменный старик горбится на возвышении. Одной рукой он цепляется за сучковатый посох, другой рукой придерживает лямку съехавшего набок дорожного мешка. У ног старика лежит буханка хлеба, не каменного, а ржаного и очень даже свежего. Кто-то сделал покровителю странников подношение.

Осматривать больше нечего, и я подхожу к кассе, каждый шаг гулким эхом отражается от стен.

— Доброго дня, синьорина, — приветствует меня девушка, но пяльцы не откладывает, и из-за этого возникает сходство с Блином-флейтистом.

— Доброго. Я так и не нашла расписания.

— Расписания? — переспрашивает она, будто я требую у неё учебник по ядерной физике.

— Именно так, — киваю я.

Девушка на секунду задумывается:

— Но его все и так знают… В монастырь Скорби легче всего добираться из Карта, приходите завтра к полудню.

— Я тороплюсь и, возможно, поеду с пересадками. Какой рейс ближайший? В любую сторону.

— Через, — девушка нехотя поднимает взгляд на часы, — четыре с половиной часа. Но это до столицы, в обратную сторону. Синьорина, в конечном счёте вы напрасно потеряете время.

Хах, мне совершенно не нужен монастырь! Виновата недалёкость девушки или серость моего платья?

— До столицы какие-то остановки будут?

— Синьорина, да зачем вам это? Просто подождите, так будет быстрее всего. Остановки будут в Гебсе, в Ойохо, в Старом Му…

Названия я пропускаю мимо ушей.

— Один билет до столицы.

В романе говорилось, что междугородние поездки недороги, стоят примерно как два-три найма извоза, и лучше я переплачу за билет, чем оставлю подсказку, где меня искать.

— С вас три четверти глиота, синьорина.

Я выкладываю на стойку монету, взамен получаю билет и сдачу, отхожу в сторону.

На месте Бирона я бы обязательно наведалась на вокзал второй раз. Встреча неизбежна, а значит, пора принять меры. Я выхожу обратно под дождь. В успевших образоваться луах лопаются пузыри. По примете, непогода затянется. Я взмахом руки подзываю хмурого извозчика, кое-как прикрывающегося фанеркой. Дождь разогнал людей по домам, извозчик остался без клиентов, вымок, радоваться ему нечему.

В двух словах объяснив, куда мне нужно, я спешу забраться в коляску. Вода заливает сквозь прорехи в тенте, но хоть какая-то защита. Самое скверное, что в промокшем платье теперь особенно холодно. Я обнимаю себя за плечи и стараюсь не стучать зубами.

Поездка не занимает много времени. Длинный проспект виляет, пока не упирается в рыночную площадь, за которой извозчик делает поворот. В качестве ориентира я запоминаю бревенчатый трактир, на всю округу распространяющий соблазнительные ароматы.

Извозчик останавливается через три дома: