У Эбби на коже появились мурашки от его тона. Надзиратель только что разговаривал совсем по-другому – мягко и дружелюбно, будто был ей дедушкой. Но теперь его голос звучал сурово и авторитарно. В нем слышалась угроза: «Только попробуй у меня что-нибудь выкинуть!»
– Сядьте здесь, – Стэн показал дубинкой на скамью, расположенную не менее чем в трех метрах от толстой, прозрачной стены из оргстекла – передней стены камеры Говарда Уэллса. – Осужденный 3847, подойдите.
Последовала пауза, и Эбби пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не издать ни звука, пока заключенный шел из дальней части камеры, волоча ноги.
Когда он оказался в их поле зрения, Эбби увидела постаревшего Говарда Уэллса – он был теперь на пятнадцать лет старше, чем на его последней фотографии, которую она видела. Но он выглядел не менее устрашающе. Когда их взгляды встретились, у нее по спине пробежал холодок – как бывает от страха и ужаса.
Уэллс поседел, его волосы были зачесаны назад, вид- нелись следы расчески, словно он специально приводил себя в порядок перед этой встречей. Оранжевый комбинезон выглядел чистым и опрятным, голубые глаза сияли на морщинистом лице.
На ногах были кандалы, но наручники на Уэллса не надели, вместо них использовалась смирительная рубашка, с помощью которой руки по всей длине были прижаты к телу. Несмотря на это, он держался, как император в собственном крошечном королевстве, а Эбби будто бы была крепостной, удостоившейся чести его аудиенции.
Опускаясь на скамью, Эбби не продемонстрировала никаких эмоций, как и когда доставала блокнот и ручку. Стэн пока стоял в углу, Эбби кивнула ему.
– Я буду прямо за дверью, – сказал надзиратель. – Тревожная кнопка рядом с вами. – Он многозначительно посмотрел на красную кнопку на стене. – Даже не пытайся, Уэллс. Никаких твоих любимых штучек!
Говард Уэллс щелкнул языком, и этот звук наполнил помещение. Стэн оставил их вдвоем, и Эбби уставилась на заключенного. Он сделал еще один шаг вперед и оказался всего в нескольких сантиметрах от толстого оргстекла, которое не позволяло ему на нее наброситься.
– Эбигейл Винтроп, – произнес он.
– Здравствуйте, Говард, – кивнула она. Она отказывалась называть его «мистер Уэллс». И она определенно не собиралась называть его «доктор». Никакого почтения он от нее не дождется.
Эбби не собиралась играть в его игру. Она пришла сюда, чтобы получить ответы – и она их получит.
– Вы были очень настойчивы, – заметил он, оглядывая ее с головы до ног, а его губы при этом кривились так, что у нее от этого все переворачивалось внутри. Эбби чувствовала себя куском мяса, который оценивают, или каким-то неодушевленным предметом. Она приложила волевое усилие, чтобы подавить приступ тошноты.
Уэллс хотел именно этого – чтобы ей стало плохо.
– Как я вам писала, для меня очень важно поговорить с вами.
– Ну? – медленно произнес он. У нее создалось впечатление, что он смакует каждое слово. – Кого вы знали из моих девочек?
На этот раз ей не удалось подавить отвращение, которое она испытывала. Его девочек! Словно они ему принадлежали. Словно после того, как он их убил, жертвы стали его собственностью. Отвращение нарастало, и ей пришлось прилагать очередное волевое усилие, чтобы не сжать кулаки. Ничего ей не хотелось больше в эти минуты, чем пробраться за это оргстекло и хорошенько врезать ублюдку. Эбби была простой сельской девчонкой, она выросла на ферме и умела постоять за себя. И она никому не позволяла указывать, что ей делать. Но ей требовалось подтвердить свои подозрения. А для этого нужно было сохранять спокойствие.
Она должна заставить его ошибиться.
Уэллс совсем не был дураком. Он мог притворяться сколько угодно, но он точно знал, кто она такая. Да, он отбывает одиночное заключение, ну и что? Он не так уж и прост. Он мог найти способ выяснить все, что ему требовалось. Но она заставит его помучиться. Пусть гадает. Растянем игру подольше! Она хотела узнать все, что он думает о Касс, послушать, как он говорит о Касс, и как он будет выглядеть сам, когда будет говорить о ней.
Эбби доберется до сути этого дела, даже если для этого потребуется манипулировать одним из самых печально известных серийных убийц в истории.
– Вам сколько лет? Тридцать с небольшим? – спросил Уэллс. Теперь он осматривал ее откровенно оценивающим взглядом. – Ни у одной из моих девочек не было младших сестер, которые сейчас достигли бы этого возраста. Так что вы… вы должны быть подругой. – Он приподнял брови, изображая обеспокоенность, которую на самом деле не испытывал. – Я лишил вас лучшей подруги?
Эбби не ответила, вместо этого она открыла свой блокнот и начала его листать. Страницы были заполнены ее мелким неразборчивым почерком. Она специально листала их медленно, наблюдая за Уэллсом уголком глаза. А он тянул шею, пытаясь разглядеть, что она такое просматривает. Она его явно заинтересовала.
Большинство людей, отбывающих наказание в одиночной камере, оказываются на грани безумия. Но этот? Он даже близко не подошел к этой грани.
Ему было скучно. Вероятно, именно поэтому он и пытался манипулировать другими людьми, имевшими с ним какой-то контакт. И по крайней мере один надзиратель совершил самоубийство, до которого его довел Уэллс. Так он пытался развеять скуку.
А заскучавший серийный убийца может допустить ошибку.
– Может, я лишил вас кузины? – высказал предположение Уэллс, он стал говорить тише, а ее молчание явно его беспокоило. – Племянницы?
Эбби сняла колпачок с ручки и опустила его в кармашек для ручки, имевшийся в ее блокноте, который так и оставался открытым у нее в руках. Наконец она подняла голову и встретилась взглядом с Уэллсом. А затем она снова стала ждать. Она сосчитала про себя до пяти, сердце судорожно билось в груди, она ощущала эти удары, чувствовала, как сердце гонит кровь, у нее закладывало уши, но она не отворачивалась. Струйки пота потекли у нее по спине между лопатками, и маленькая лужица уже явно собралась чуть ниже спины.
Наконец, когда все внимание Уэллса было полностью сосредоточено на ней, когда казалось, что в этом мире их только двое, а его глаза сверлами вонзались в ее собственные, когда она почувствовала, как сильно он хочет, чтобы она заговорила, Эбби произнесла:
– Кассандра Мартин. – Она делала ударение на каждом слоге, и создавалось впечатление, что к каждому из них привязан груз. – Вы расскажете мне все. – Она посмотрела на часы. – У вас двадцать минут.
Глава 2
Пот струился по лбу Пола, когда он бежал по пустынному переулку. Сырой и теплый воздух в Вашингтоне казался таким густым, что Пол почти ощущал его на вкус. Гаррисон двигался быстро и бесшумно, с пистолетом наготове. Он всматривался вдаль, туда, где переулок разделялся на два, идущие в разных направлениях.
– Он нам нужен живым, Пол, – прозвучал у него в ухе голос агента Грейс Синклер.
Грейс работала в его группе профайлером, занималась составлением психологических портретов преступников. Сейчас она находилась в отделе – потянула лодыжку во время их последнего дела, и врачи пока не разрешили ей работать «на земле». А ей очень хотелось снова выезжать вместе с коллегами в места, где разворачиваются события, и она использовала для этого всевозможные средства, от кофе эспрессо до печенья с шоколадной крошкой, которые приносила ему. Только бы начальник снова разрешил ей участвовать в деле!
Они были друзьями. Но дружить с профайлером – это значит позволить узнать все твои слабости, Грейс же умела мгновенно настроиться на твою волну. Однако, если речь шла о безопасности группы, Грейс ничего не могла поделать: в этом вопросе Пол никому не позволял взять над собой верх. Он не позволит ей участвовать в задержании с больной ногой, независимо от того, сколько печенья она испечет.
Пол уже почти добрался до развилки. Он замедлил шаг, но продолжал сжимать в руке «Глок».
– Направо, шеф.
На этот раз в наушнике звучал голос Зоуи, техника-криминалиста, специалиста очень высокого класса.
– Камеры видеонаблюдения показывают, что он в тупике. Оттуда нет выхода. Сейчас он повернет назад и появится перед тобой через двадцать секунд.
– Понял, – тихо ответил Пол. Он перешел на правую сторону переулка, прижался спиной к кирпичной стене и стал быстро приближаться к углу, где и находилась развилка.
– Десять секунд, – сказала Зоуи.
Он чувствовал, как адреналин разливается по телу. Ребенка забрали у матери, и Пол должен был помочь им обоим. Он не подведет ни мальчика, ни его мать.
– Пять. Четыре. Три. Две. Одна.
В переулок вбежал мужчина в порванной в нескольких местах джинсовой куртке и огляделся бе- зумным взглядом.
– Гарри Джордан! – громко прозвучал голос Пола, который направил пистолет на появившегося мужчину.
Услышав свое имя, мужчина дернулся и резко развернулся.
– Бросьте оружие, – приказал Пол, делая шаг вперед в направлении Джордана.
Гарри уставился на него. Выражение лица у него мгновенно изменилось: он понял, что дела его плохи.
– Я не… – заговорил Джордан.
– Опустите пистолет, Гарри. Бросьте оружие на землю, и мы поговорим.
– О чем? – спросил Гарри. – Вы же меня застрелите.
Пистолет в руке Джордана не был направлен на Гаррисона, и поэтому Пол сейчас находился в вы- игрышном положении. Но ему нужно было выяснить, где Гарри спрятал ребенка.
– Я не хочу в вас стрелять, – сказал Пол, и это соответствовало действительности. Он не любил стрелять в людей. Да, в прошлом ему приходилось убивать, но это было необходимо, чтобы защитить других, и он знал цену человеческой жизни и помнил, как ему самому бывало тяжело. – Я только хочу вернуть Брэндона домой целым и невредимым.
– Брэндон – мой сын! – Голос Гарри изменился за одну секунду: первое слово он произнес спокойно, а потом перешел на визг.
– Пол, он заводится, – прозвучал голос Грейс по радиосвязи.
«И еще как», – подумал Пол.
– Да, он ваш сын, – согласился Пол. – Но Хейли – его мать, и живет он с ней. По решению суда Брэндон находится на попечении матери. У вас нет юридических прав на сына. Суд решил, что вы сможете видеться с ребенком только после того, как ваши тесты на наркотики будут отрицательными в течение года.
– Это несправедливо! – По лицу мужчины теперь текли слезы, Пол увидел, что Джордан забыл, что держит пистолет в руке, и воспользовался возможностью подойти поближе к нему.
– Я знаю, что вы страдаете, – снова заговорил Пол. – Но вы должны доказать, что вы – хороший отец, Гарри. Сейчас вы должны поставить интересы Брэндона на первое место. Интересы вашего сына, а не ваши собственные. И сейчас Брэндона нужно доставить домой, к его матери. Он должен находиться в безопасности. Дома, с матерью! А вам нужно бросить все силы на то, чтобы избавиться от наркотической зависимости.
Гарри перекосило – выражение лица изменилось так, словно внутри него обрушилось здание.
– Я пытался от нее избавиться. На самом деле пытался. Просто это… Боже, это так трудно! Мне просто хотелось проводить время с Брэндоном. А затем Хейли сказала все это в суде… – Поток слез усилился. – И это все правда, – признал Джордан. – Боже, все, что она говорила, – правда.
– Осторожно, Пол, – предупредила Грейс. – У него, похоже, нет намерения убить кого-то. Но такое поведение может вылиться в самоубийство или «полицейское самоубийство»[1].
У Пола внутри все сжалось. Грейс правильно оценила ситуацию. Его самого учили справляться с подобными ситуациями, и наработанные навыки и интуиция подсказывали ему то же самое. Ему требовалось, чтобы Гарри успокоился, не паниковал и не впал в депрессию.
Пол Гаррисон сделал вдох, потом выдох. Как бы ему хотелось, чтобы рядом находилась Грейс и вместо него беседовала с Джорданом! Или Мэгги Кинкейд, переговорщица экстра-класса, которая работала по некоторым делам вместе с его группой. Они обе гораздо лучше него справлялись с ситуациями, подобными той, в которой он оказался сейчас.
Но сейчас действовать предстояло ему.
– Гарри, бросьте оружие на землю и скажите мне, где находится Брэндон, и тогда я лично поговорю с окружным прокурором об отправке вас в реабилитационный центр. Вы можете избавиться от зависимости. Вы можете быть хорошим отцом своему сыну. И начать вы можете прямо сейчас, сказав мне, где он находится, и бросив оружие. Это легко. Это просто. Вы же хотите быть хорошим отцом, правда?
Гарри кивнул, но продолжал крепко сжимать в руке пистолет. Пол смотрел на его руку, взвешивая собственные шансы.
– Ну, тогда давайте начнем, – опять заговорил Пол. – Где Брэндон?
Гарри сморщился, плечи у него опустились, казалось, что силы покинули его в один миг. Желания ринуться в бой у него больше не было.
– У моего приятеля есть небольшой домик недалеко от города, в Монктоне. Я отвез Брэндона туда.
Пол вздохнул с облегчением, но это облегчение длилось одно мгновение – он знал, что дело еще не закончено и до окончания может быть еще очень далеко. Гарри назвал местонахождение Брэндона, но это совсем не означало, что он сам тихо сдастся, если вообще сдастся.
– Адрес? – спросил Пол.
– Бивертон-роуд, дом 39821, – сообщил Гарри.
– Сядьте здесь, – Стэн показал дубинкой на скамью, расположенную не менее чем в трех метрах от толстой, прозрачной стены из оргстекла – передней стены камеры Говарда Уэллса. – Осужденный 3847, подойдите.
Последовала пауза, и Эбби пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не издать ни звука, пока заключенный шел из дальней части камеры, волоча ноги.
Когда он оказался в их поле зрения, Эбби увидела постаревшего Говарда Уэллса – он был теперь на пятнадцать лет старше, чем на его последней фотографии, которую она видела. Но он выглядел не менее устрашающе. Когда их взгляды встретились, у нее по спине пробежал холодок – как бывает от страха и ужаса.
Уэллс поседел, его волосы были зачесаны назад, вид- нелись следы расчески, словно он специально приводил себя в порядок перед этой встречей. Оранжевый комбинезон выглядел чистым и опрятным, голубые глаза сияли на морщинистом лице.
На ногах были кандалы, но наручники на Уэллса не надели, вместо них использовалась смирительная рубашка, с помощью которой руки по всей длине были прижаты к телу. Несмотря на это, он держался, как император в собственном крошечном королевстве, а Эбби будто бы была крепостной, удостоившейся чести его аудиенции.
Опускаясь на скамью, Эбби не продемонстрировала никаких эмоций, как и когда доставала блокнот и ручку. Стэн пока стоял в углу, Эбби кивнула ему.
– Я буду прямо за дверью, – сказал надзиратель. – Тревожная кнопка рядом с вами. – Он многозначительно посмотрел на красную кнопку на стене. – Даже не пытайся, Уэллс. Никаких твоих любимых штучек!
Говард Уэллс щелкнул языком, и этот звук наполнил помещение. Стэн оставил их вдвоем, и Эбби уставилась на заключенного. Он сделал еще один шаг вперед и оказался всего в нескольких сантиметрах от толстого оргстекла, которое не позволяло ему на нее наброситься.
– Эбигейл Винтроп, – произнес он.
– Здравствуйте, Говард, – кивнула она. Она отказывалась называть его «мистер Уэллс». И она определенно не собиралась называть его «доктор». Никакого почтения он от нее не дождется.
Эбби не собиралась играть в его игру. Она пришла сюда, чтобы получить ответы – и она их получит.
– Вы были очень настойчивы, – заметил он, оглядывая ее с головы до ног, а его губы при этом кривились так, что у нее от этого все переворачивалось внутри. Эбби чувствовала себя куском мяса, который оценивают, или каким-то неодушевленным предметом. Она приложила волевое усилие, чтобы подавить приступ тошноты.
Уэллс хотел именно этого – чтобы ей стало плохо.
– Как я вам писала, для меня очень важно поговорить с вами.
– Ну? – медленно произнес он. У нее создалось впечатление, что он смакует каждое слово. – Кого вы знали из моих девочек?
На этот раз ей не удалось подавить отвращение, которое она испытывала. Его девочек! Словно они ему принадлежали. Словно после того, как он их убил, жертвы стали его собственностью. Отвращение нарастало, и ей пришлось прилагать очередное волевое усилие, чтобы не сжать кулаки. Ничего ей не хотелось больше в эти минуты, чем пробраться за это оргстекло и хорошенько врезать ублюдку. Эбби была простой сельской девчонкой, она выросла на ферме и умела постоять за себя. И она никому не позволяла указывать, что ей делать. Но ей требовалось подтвердить свои подозрения. А для этого нужно было сохранять спокойствие.
Она должна заставить его ошибиться.
Уэллс совсем не был дураком. Он мог притворяться сколько угодно, но он точно знал, кто она такая. Да, он отбывает одиночное заключение, ну и что? Он не так уж и прост. Он мог найти способ выяснить все, что ему требовалось. Но она заставит его помучиться. Пусть гадает. Растянем игру подольше! Она хотела узнать все, что он думает о Касс, послушать, как он говорит о Касс, и как он будет выглядеть сам, когда будет говорить о ней.
Эбби доберется до сути этого дела, даже если для этого потребуется манипулировать одним из самых печально известных серийных убийц в истории.
– Вам сколько лет? Тридцать с небольшим? – спросил Уэллс. Теперь он осматривал ее откровенно оценивающим взглядом. – Ни у одной из моих девочек не было младших сестер, которые сейчас достигли бы этого возраста. Так что вы… вы должны быть подругой. – Он приподнял брови, изображая обеспокоенность, которую на самом деле не испытывал. – Я лишил вас лучшей подруги?
Эбби не ответила, вместо этого она открыла свой блокнот и начала его листать. Страницы были заполнены ее мелким неразборчивым почерком. Она специально листала их медленно, наблюдая за Уэллсом уголком глаза. А он тянул шею, пытаясь разглядеть, что она такое просматривает. Она его явно заинтересовала.
Большинство людей, отбывающих наказание в одиночной камере, оказываются на грани безумия. Но этот? Он даже близко не подошел к этой грани.
Ему было скучно. Вероятно, именно поэтому он и пытался манипулировать другими людьми, имевшими с ним какой-то контакт. И по крайней мере один надзиратель совершил самоубийство, до которого его довел Уэллс. Так он пытался развеять скуку.
А заскучавший серийный убийца может допустить ошибку.
– Может, я лишил вас кузины? – высказал предположение Уэллс, он стал говорить тише, а ее молчание явно его беспокоило. – Племянницы?
Эбби сняла колпачок с ручки и опустила его в кармашек для ручки, имевшийся в ее блокноте, который так и оставался открытым у нее в руках. Наконец она подняла голову и встретилась взглядом с Уэллсом. А затем она снова стала ждать. Она сосчитала про себя до пяти, сердце судорожно билось в груди, она ощущала эти удары, чувствовала, как сердце гонит кровь, у нее закладывало уши, но она не отворачивалась. Струйки пота потекли у нее по спине между лопатками, и маленькая лужица уже явно собралась чуть ниже спины.
Наконец, когда все внимание Уэллса было полностью сосредоточено на ней, когда казалось, что в этом мире их только двое, а его глаза сверлами вонзались в ее собственные, когда она почувствовала, как сильно он хочет, чтобы она заговорила, Эбби произнесла:
– Кассандра Мартин. – Она делала ударение на каждом слоге, и создавалось впечатление, что к каждому из них привязан груз. – Вы расскажете мне все. – Она посмотрела на часы. – У вас двадцать минут.
Глава 2
Пот струился по лбу Пола, когда он бежал по пустынному переулку. Сырой и теплый воздух в Вашингтоне казался таким густым, что Пол почти ощущал его на вкус. Гаррисон двигался быстро и бесшумно, с пистолетом наготове. Он всматривался вдаль, туда, где переулок разделялся на два, идущие в разных направлениях.
– Он нам нужен живым, Пол, – прозвучал у него в ухе голос агента Грейс Синклер.
Грейс работала в его группе профайлером, занималась составлением психологических портретов преступников. Сейчас она находилась в отделе – потянула лодыжку во время их последнего дела, и врачи пока не разрешили ей работать «на земле». А ей очень хотелось снова выезжать вместе с коллегами в места, где разворачиваются события, и она использовала для этого всевозможные средства, от кофе эспрессо до печенья с шоколадной крошкой, которые приносила ему. Только бы начальник снова разрешил ей участвовать в деле!
Они были друзьями. Но дружить с профайлером – это значит позволить узнать все твои слабости, Грейс же умела мгновенно настроиться на твою волну. Однако, если речь шла о безопасности группы, Грейс ничего не могла поделать: в этом вопросе Пол никому не позволял взять над собой верх. Он не позволит ей участвовать в задержании с больной ногой, независимо от того, сколько печенья она испечет.
Пол уже почти добрался до развилки. Он замедлил шаг, но продолжал сжимать в руке «Глок».
– Направо, шеф.
На этот раз в наушнике звучал голос Зоуи, техника-криминалиста, специалиста очень высокого класса.
– Камеры видеонаблюдения показывают, что он в тупике. Оттуда нет выхода. Сейчас он повернет назад и появится перед тобой через двадцать секунд.
– Понял, – тихо ответил Пол. Он перешел на правую сторону переулка, прижался спиной к кирпичной стене и стал быстро приближаться к углу, где и находилась развилка.
– Десять секунд, – сказала Зоуи.
Он чувствовал, как адреналин разливается по телу. Ребенка забрали у матери, и Пол должен был помочь им обоим. Он не подведет ни мальчика, ни его мать.
– Пять. Четыре. Три. Две. Одна.
В переулок вбежал мужчина в порванной в нескольких местах джинсовой куртке и огляделся бе- зумным взглядом.
– Гарри Джордан! – громко прозвучал голос Пола, который направил пистолет на появившегося мужчину.
Услышав свое имя, мужчина дернулся и резко развернулся.
– Бросьте оружие, – приказал Пол, делая шаг вперед в направлении Джордана.
Гарри уставился на него. Выражение лица у него мгновенно изменилось: он понял, что дела его плохи.
– Я не… – заговорил Джордан.
– Опустите пистолет, Гарри. Бросьте оружие на землю, и мы поговорим.
– О чем? – спросил Гарри. – Вы же меня застрелите.
Пистолет в руке Джордана не был направлен на Гаррисона, и поэтому Пол сейчас находился в вы- игрышном положении. Но ему нужно было выяснить, где Гарри спрятал ребенка.
– Я не хочу в вас стрелять, – сказал Пол, и это соответствовало действительности. Он не любил стрелять в людей. Да, в прошлом ему приходилось убивать, но это было необходимо, чтобы защитить других, и он знал цену человеческой жизни и помнил, как ему самому бывало тяжело. – Я только хочу вернуть Брэндона домой целым и невредимым.
– Брэндон – мой сын! – Голос Гарри изменился за одну секунду: первое слово он произнес спокойно, а потом перешел на визг.
– Пол, он заводится, – прозвучал голос Грейс по радиосвязи.
«И еще как», – подумал Пол.
– Да, он ваш сын, – согласился Пол. – Но Хейли – его мать, и живет он с ней. По решению суда Брэндон находится на попечении матери. У вас нет юридических прав на сына. Суд решил, что вы сможете видеться с ребенком только после того, как ваши тесты на наркотики будут отрицательными в течение года.
– Это несправедливо! – По лицу мужчины теперь текли слезы, Пол увидел, что Джордан забыл, что держит пистолет в руке, и воспользовался возможностью подойти поближе к нему.
– Я знаю, что вы страдаете, – снова заговорил Пол. – Но вы должны доказать, что вы – хороший отец, Гарри. Сейчас вы должны поставить интересы Брэндона на первое место. Интересы вашего сына, а не ваши собственные. И сейчас Брэндона нужно доставить домой, к его матери. Он должен находиться в безопасности. Дома, с матерью! А вам нужно бросить все силы на то, чтобы избавиться от наркотической зависимости.
Гарри перекосило – выражение лица изменилось так, словно внутри него обрушилось здание.
– Я пытался от нее избавиться. На самом деле пытался. Просто это… Боже, это так трудно! Мне просто хотелось проводить время с Брэндоном. А затем Хейли сказала все это в суде… – Поток слез усилился. – И это все правда, – признал Джордан. – Боже, все, что она говорила, – правда.
– Осторожно, Пол, – предупредила Грейс. – У него, похоже, нет намерения убить кого-то. Но такое поведение может вылиться в самоубийство или «полицейское самоубийство»[1].
У Пола внутри все сжалось. Грейс правильно оценила ситуацию. Его самого учили справляться с подобными ситуациями, и наработанные навыки и интуиция подсказывали ему то же самое. Ему требовалось, чтобы Гарри успокоился, не паниковал и не впал в депрессию.
Пол Гаррисон сделал вдох, потом выдох. Как бы ему хотелось, чтобы рядом находилась Грейс и вместо него беседовала с Джорданом! Или Мэгги Кинкейд, переговорщица экстра-класса, которая работала по некоторым делам вместе с его группой. Они обе гораздо лучше него справлялись с ситуациями, подобными той, в которой он оказался сейчас.
Но сейчас действовать предстояло ему.
– Гарри, бросьте оружие на землю и скажите мне, где находится Брэндон, и тогда я лично поговорю с окружным прокурором об отправке вас в реабилитационный центр. Вы можете избавиться от зависимости. Вы можете быть хорошим отцом своему сыну. И начать вы можете прямо сейчас, сказав мне, где он находится, и бросив оружие. Это легко. Это просто. Вы же хотите быть хорошим отцом, правда?
Гарри кивнул, но продолжал крепко сжимать в руке пистолет. Пол смотрел на его руку, взвешивая собственные шансы.
– Ну, тогда давайте начнем, – опять заговорил Пол. – Где Брэндон?
Гарри сморщился, плечи у него опустились, казалось, что силы покинули его в один миг. Желания ринуться в бой у него больше не было.
– У моего приятеля есть небольшой домик недалеко от города, в Монктоне. Я отвез Брэндона туда.
Пол вздохнул с облегчением, но это облегчение длилось одно мгновение – он знал, что дело еще не закончено и до окончания может быть еще очень далеко. Гарри назвал местонахождение Брэндона, но это совсем не означало, что он сам тихо сдастся, если вообще сдастся.
– Адрес? – спросил Пол.
– Бивертон-роуд, дом 39821, – сообщил Гарри.