Дамы сидели тихо, как мышки, слушая повествование об ужасах, творившихся в давние времена.

— Потом был переворот и восстание. Властителей свергли, орденцев смогли перебить, но там я не совсем понял… — Рассказчик недоуменно почесал рыжую макушку. — У этих чокнутых любителей силы пропал их источник. Просто взял и пропал, поэтому их и победили. — Поль снял с носа свои розовые очки и задумчиво крутил их в руках. — Говорят, на том месте, где был источник, нашли плиту с пророчеством про ушедших духов, что их можно вернуть, но плиту сразу увез созданный совет, и все засекретили.

— А при чем тут мои родители? — В наступившей тишине тонкий дрожащий голос Эльки прозвучал неожиданно.

— Твои родители работали на совет и искали, как вернуть духов-хранителей. Твой отец искал пропавший источник, а мать под видом природного заправщика пыталась найти путь, уведший духов из нашего мира.

— А потом она пропала! Как духи! — Девчонка сжалась в комок и заревела. Лукерья мигом обернулась кошкой и, вспрыгнув ей на колени, заурчала, подсовывая голову под руку. Ведь все знают, что кошки — лучшее успокоительное.

Поль, не ожидавший такой метаморфозы, растерялся, да и плачущая Элия вызывала одно желание: убежать подальше. Уж очень было неприятно чувствовать свое бессилие и невозможность помочь.

Хорошо, что кошкотерапия делала свое дело. Пока парень мялся и нервничал, всхлипы становились тише. Наконец Луша, спрыгнув с Элькиных коленей, снова стала собой и строго велела:

— Ты, Элюшка, слезы не лей, ими не поможешь. Пойди умойся, надо ужинать. Раз мама твоя пропала, духов-хранителей разыскивая, значит, найдется. Может, сами духи ее и вернут. Вот спать пойдешь, я тебе подскажу, как посмотреть, может, и получится. Чую, без батюшки твоего все равно не разберемся. Дождаться его надо. А тебе, — она повернулась к Полю, — благодарность большая за помощь и рассказ. Может, и я тебе что хорошее скажу да посоветую. Может, какую диковинку по моим рассказам полезную себе приспособишь. Да и дальше, я надеюсь, ты помочь нам не откажешься?

Элька, печально кивнув, поплелась умываться, а Поль, устроившись за столом, наблюдал, как домовая, морщась и хмурясь, разглядывает содержимое открытого им холодильного ларя.

— Да уж. Молока на дне банки, пара яиц да полгоршка сметаны, — фыркала она. — Хорошо хоть, мяса запас есть, на суп пойдет. Прикупить бы, да как? Денег-то нет, да и кто за покупками пойдет...

— У меня есть немного монет, но их на все не хватит. — Умытая Эля зашла в кухню, уверенная, что домовая поможет разузнать хотя бы, жива ли ее мать.

— У меня есть план, где достать деньги! — вдруг встрепенулся Поль. — Только мне надо ваших печенек луковых хоть половинку того мешочка. — Парень ткнул пальцем в куль с остатками муки.

— Так мука вся почти вышла, и постного масла тоже мало. — Лушка оглядела запасы. — Только если купить?

— Да я даже сам куплю, — азартно ерзая на стуле от пришедшей в голову идеи, заявил парень. — Дело верное, а доход пополам!

— Ну если пополам, — улыбнулась домовая, — тогда с нас работа, с тебя продукты.

Голубая картошечка с розовыми грибочками и пятнистым луком на вкус ничем не отличалась от земной. За ужином Поль с Лушей обсуждали печку и еще земной транспорт для мальчишек вроде велосипедов, скейтов и самокатов. Даже что-то рисовали на листах, оказавшихся у парня в сумке. Эля рассеянно наблюдала за ними и ждала, пока рыжий сосед наконец уйдет. Когда она ходила умываться, то зашла в спальню родителей и взяла с комода маленькую картину, где они были изображены всей семьей.

«Мне там было лет пять, но ведь домовой, наверное, без разницы», — размышляла она, ощущая твердую поверхность рамки через карман холщового фартука, куда ее положила.

Наконец Поль засобирался домой и, пообещав с утра вернуться с мукой, ушел. Эля молча положила на стол семейный портрет и сидела тихонько, пока домовая мыла посуду.

— Божечки-пирожочки! — всплеснула руками та, оглянувшись и обнаружив эту картину. — Деточка, да на тебе лица нет! Что ж ты не сказала-то ничего!

Луша внимательно вглядывалась в счастливые лица на изображении: темноволосый мужчина с бородкой, русоволосая женщина с яркими зелеными глазами и очень похожая на мать маленькая девочка.

— Все трое тут живы, — шепнула она Эльке. — Одинаково мерцают, нет вокруг серой хмари мертвой сути.

— А что за сон еще ты мне обещала? — Обнадеженная Элия доверчиво смотрела на домовушку.

— Ты, Элюшка, возьми какую-нибудь маленькую вещичку, что от мамы твоей тебе осталась, и спрячь под подушку. Я над тобой сейчас пошепчу, а поутру скажешь, что ты видела. — Лушка ласково погладила девочку по голове. — Утро вечера мудренее.

Она смотрела, как девчонка бегом кинулась в спальню, и вздохнула.

«И что мне теперь делать? Быть нянькой при подростке, садовником при саде, кухаркой и всеми горничными разом? А еще страшновато после всех этих историй про орден Источника, вдруг не всех мерзавцев перебили?!»

Лукерья забрала ботинок с подоконника и отправилась в библиотеку, справедливо рассудив, что книга — лучший источник знаний, чем сумбурный рассказ рыжего любителя халявной медовики.

Дом, словно чувствуя решительный настрой единственного в этом мире домового духа-хранителя, без скрипа открыл ей нужные двери.

А наверху в своей спальне беспокойным сном спала Элька, сжимая в руке под подушкой серебряную брошку-бантик.





Глава 7. Избежать неприятностей




Какой-то новой информации про духов-хранителей Лушка в библиотеке не отыскала. Пролистала географические карты, морща лоб, пробежала глазами описание органов власти и с любопытством открыла толстый красочный том под заинтриговавшим ее названием «В помощь начинающей хозяйке дома».

Картинки там были весьма занятные, а уж над описаниями надлежащих приемов и подготовки к мероприятиям домовушка только посмеялась.

«Видать, старинная книга, не может быть, чтобы сейчас о визите предупреждали письменным посланием, переданным со слугой, аж за месяц! А хозяева еще должны внести этот визит в какую-то реестровую книгу, указав цель посещения? Ужас какой! Так и по гостям ходить не захочешь».

Она пролистала с десяток страниц и заинтересовалась ярким рисунком торта над рецептом. Продукты перечислялись знакомые, но потом тишину библиотеки взорвал хохот покрасневшей до слез домовой.

— «Если нет возможности воспользоваться магией, позовите шесть кухонных девок...» Ха-ха-ха! Отличное начало рецепта! Тортик — проще не придумаешь. Особенно если девки здоровые, то всю кухонную технику заменят... Глаша будет миксером, Фрося тестомесом, а Розочка — вместо кисточки для смазывания противня... Ха-ха-ха! И обязательно поваренок Михей для разбивания яиц и отделения белков от желтков!


Веселье домовушки было прервано осторожным касанием ее сознания магическим домом. Перед обеспокоенной Лушкой мелькнула картинка тревожно ворочающейся на постели Эльки. Пихнув нелепую книгу для барышень на стоящий рядом с креслом журнальный стол, домовая со всех ног кинулась наверх в комнату девочки.

Спальня Эльки тонула в полумраке ночи, кровать, освещаемая луной этого мира, заглядывающей в окно через незакрытые занавески, была вся расхристана мечущейся в испарине девчонкой. Домовушка моментально оказалась рядом, приложила ладошки к зареванным щекам Элины и тихонечко подула в лицо.

— Тише, тише. Хватит, — шепнула она, осторожно обтерев платочком лицо девочки, — спи без снов, отдохни, дрема-сон тебя возьми. Спи спокойно до утра, оставь все беды во вчера.

Немного подумав, Лукерья покопалась в кармашке неизменного фартука и облегченно выдохнула, найдя солонку. Отвинтив крышку со стеклянной граненой баночки, она удовлетворенно оглядела содержимое, крупную сероватую соль, и, наклонившись, сунула емкость под край кровати.

«Пусть соберет всю негативную дрянь. Что же ей такое приснилось, что так магической плесени во все стороны наплескало?» — всматриваясь в личико успокоившейся Эльки, раздумывала она, машинально перебирая расплетенные русые волосы девочки.

Волосы и домовые — это отдельная тема. Лукерья сама не заметила, как впала в особый транс и пальцы привычно начали плести косички. Косички от домовых — это крайне необычная разновидность, говорят, что домовые волосы «путают». Неправда! Просто косички домовых не так легко расплести и невозможно расчесать. Три волосинки плетутся косой, потом вместе сплетаются три такие косички, и так по нарастающей, пока маленькая домашняя нечисть не остановится.

Когда домовая очнулась, Элька напоминала своей прической узбекскую девочку.

«Вот ведь напасть! — в сердцах сплюнула Лушка. — Угораздило задуматься не ко времени. Ну да ладно. Сама наплела, сама и разберу. А может, тут и магией помочь получится. Хотя... — она махнула рукой и неслышно направилась к двери, — может, ей еще и понравится, все ж не парень, девочки косички любят. Утром разберемся».

Но утро началось с громкого верещания непонятной сигналки. Хриплый писк над ухом прикорнувшей в обнимку с ботинком на библиотечном диванчике домовушки заставил ее подскочить. Домик послал образ входной двери и за ней силуэты крупных человеческих фигур.

— Ох, лышеньки, кого еще нежданно-негаданно спозаранку принесло? — Домовушка спешно магически освежила домотканую юбку и сменила цвет фартука с оборками на белоснежный. Встрепанную копну темных волос удалось лишь слегка пригладить на ходу.

Ответственная домовая не могла позволить Эльке открыть дверь неизвестным взрослым людям без своего присмотра и защиты. Домик словно в ответ на ее мысли чуть дрогнул полом под ногами, намекая на свою помощь.

Успела домовая вовремя. Девочка в розовой пижаме, даже не задумавшись спросонья, уже взялась за ручку двери! Раньше-то служанки открывали.

— Элечка, ты бы оделась, — отдернула ее от двери домовая. — Беги давай и возвращайся быстрее. Я пока открою. — Лушка поморщилась от противного звука в ушах. — Только не задерживайся, а то я многого не знаю.

Не подумала домовушка, что, побежав одеваться, девчонка потом непременно посмотрится в зеркало и увидит свою новую прическу, которую со сна пока еще не заметила.

Гордо вскинув голову, Лукерья распахнула входную дверь и, требовательно уставившись снизу вверх на двух одетых в песочно-желтые костюмы мужчин, строго поинтересовалась:

— Чем могу быть полезна, господа?

Два здоровяка удивленно склонили головы, рассматривая миниатюрную женщину.

— Э-э-э... — протянул один из них, блондин с пышными усами пшеничного цвета, раздумывая, насколько будет неловко, если он для разговора присядет на корточки. Невысокая Лушка была ему ниже пояса.

— Стац церб охры города Штоленг Рик Войценех. А это мой помощник изен церб Людвиг Гасешка, — поклонившись, представился второй, хмурый шатен, видимо, старший по званию. — К нам обратились с сигналом, и мы обязаны его проверить. Вы тут живете? Представьтесь, пожалуйста. И не могли бы мы войти в дом, чтобы удобнее было вести беседу?

— В доме еще должна быть девочка, подросток четырнадцати лет Кларисса Бетиния Элинора сэн Хейль, — с облегчением подхватил его напарник. — Нам хотелось бы ее увидеть.

Ответить Лукерья не успела, поскольку за спинами стражников послышалась какая-то возня, пыхтение, и голос Поля вежливо попросил:

— Господа офицеры, вы не могли бы немного подвинуться? Мешок ужасно тяжелый и неудобный, а еще эта дурацкая корзина.

Рыжий толстячок бочком протиснулся мимо мужчин в дверь и, тяжело отдуваясь, сгрузил с плеча мешок с мукой. Поставив рядом корзинку с темной бутылью и какими-то коробочками, он развернулся ко все еще ожидающим от Лушки ответа охрам.

— Позвольте представиться: Поль Муэрто Эдриан сэн Рэн, сосед, — важно заявил он местным стражам порядка, отряхивая запорошенное мукой плечо. — Мадам Лукерья, что здесь происходит?

— Мы как раз говорили мадам... — начал старший.

— Мадам Лукерья Бетиния — наставница дочери семьи сэн Хейль, продолжайте, офицер, — вальяжно кивнул Поль, представив Лушку.

Домовая только диву давалась перемене в поведении паренька, ведь сама недавно поймала его как воришку, перемазанного медовичным соком, и важности в нем не было ни на грамм. Да еще мешок этот с мукой…

«Килограммов двадцать, — навскидку определила Лушка про себя, — да и корзина не пушинка, одно масло в бутыли килограмма полтора будет».

— Да, да, — подхватил охр, — мы как раз говорили мадам наставнице, что поступил сигнал о том, что у мисс сэн Хейль внезапно раньше времени проснулась магия и девочка, будучи не в себе, накинулась на прислугу. Слуги боятся возвращаться в дом.

«Вот гадины! — Лукерья аж лицом потемнела от гнева. — Мало того что воровки и сплетницы, так еще и пытаются мстить ребенку, пользуясь отсутствием отца!»

— Я очень не советовала бы им возвращаться в этот дом! — невольно огрызнулась она. — Думаю, по приезде мистера сэн Хейля к вам поступит заявление о регулярных кражах. Полагаю, хозяин дома разберется, насколько крупно проворовались эти дамочки, а я от себя добавлю, что они довели бедную девочку до такого состояния!

— Но простите, а где были вы? — Помощник мял в руках снятую при представлении форменную фуражку, вероятно испытывая неловкость от всей этой ситуации.

— Луша, это так необычно! А их можно чем-то украсить? — послышался голос Эльки из глубины дома. — О, Поль, и ты тут. Ого, какой мешок! И корзинка еще? — Подойдя, она оглядела парня и, заметив мучной след на ткани куртки, восхищенно поразилась: — Ты все сам донес?

Поль покраснел и кивнул, а девочка, мотнув кучей косичек, оглядела охров и предложила:

— Может, лучше все пройдем в дом? А то скоро зеваки на улице соберутся, интересуясь, что это у нас охры на крыльце.

Лукерья посторонилась, и стражи порядка вошли в дом, с интересом осматриваясь и разглядывая вежливо улыбающуюся девочку с необычной прической.

— Мадам Лукерья, — рыжик от искреннего восхищения Эльки почувствовал себя героем, — это все на кухню?