Оценил наконец-то! Заметил! Заметил, что она лучше Наталки! А Наталка пускай с Мечеком катается, даже велоэкипажа не жалко!

— Только не забудь, что еще позаниматься со мной пообещал!

— Не забуду, — улыбнулся осчастливленный рыжик.

А в доме на кухне с обновленным интерьером во входящем в моду деревенском стиле Лукерья принимала гостью.

Голубоглазая, с длинными волосами цвета соломы девушка сидела на табурете рядом с огородником и болтала в воздухе босыми ногами. Домотканое льняное, выбеленное солнцем платье да венок из полевых цветочков составляли весь наряд барышни.

Домовая шустро лепила вареники с грибами, что передал с этой дамой леший Зелявий, и выслушивала пространную речь Подкопайло.

— Это, значится, мы с Полюшкой так и порешили. Ее лужочек-то аккурат у нашей дачки на задворках. Там, ежели чего, так и животинку каку можно завести. В дому там Мелентий хозяйство-то принял, хороший домовик, степенный и правильный. А я тама и подмогну тоже, ежели чего, там огородик-то не чета нашему саду, и землица добрая, ежели чего, то и без пригляду вырастет.

— Так на кой ты там Мелентию, ежели само вырастет, — поддела его Лушка, подцепляя ложку крепеньких, поджаренных с лучком грибочков.

— Нечего домовику в огороде делать! — взвился бородач. — Мой огород-то, хозяйство мое! И лужок наше с Полюшкой совместное, значится, имущество! А Мелентий пусть со своими там бабами управляется и командует, в огород не лезет!

— Какими бабами? — Глаза Лукерьи округлились в недоумении. Она понятия не имела, что в обветшалую избу на краю Забытушек могли кого-то поселить без Арининого разрешения.

— А ты еще не знаешь? — Довольный огородник приосанился и подложил своей молчаливой улыбчивой Полюшке пару сдобных плюшек, посыпанных сахаром.

— Твое на весь мир сказанное «все твое тебе вернется» не только по чужемирной гадине-то шандарахнуло! Наш Франц-то с Ариной на суд ходили, помнишь, тут кухарка была и еще две девицы.

Лушка сурово нахмурилась и требовательно кивнула, чтобы Подкопайло продолжал.

— Так вот их туда по просьбе сэн Хейлей и отправили! До весны! Родители Элюшки сказали: «Осень на дворе, какие себе запасы сделают, тем и перезимуют. А может, на работу какую с местными договорятся. Ежели зиму переживут, то пусть идут с миром на все четыре стороны, а не справятся, то не судьба, видать». Да еще и домик должны в порядок привести! Так-то! Это ужо за покражи! А Мелентий при них, значится, надзирать будет, шоб не расслаблялись! Все по правде-матушке. Как ты, так и к тебе!

— И власти согласились? — удивилась Лушка.

— Так ведь справедливо же. Да и нечисть тоже голос имела. Сказали, тако наказание будет добре!

Хлопнула где-то в доме входная дверь, и Подкопайло, подхватив под локоток свою Полюшку, откланялся.


— Хозяева вернулись, значит. Не буду отвлекать, лучше потом к ужину загляну!

— Иди уж, шалопуто, — отмахнулась рукой в муке домовая. Она-то прекрасно понимала, что в деле с варениками ни полевичка, ни огородник не помощники.

Зато зашедшие на кухню хозяева переглянулись, разулыбались. Арина сразу помыла руки и надела фартук, а Франц, заглянув в миску с начинкой, вышел.

Буквально через десять минут в кухню заскочили смеющиеся Поль и Элька с отцом. Стряхивая дождинки с волос, они поставили на стол пару корзинок с ягодами.

Видимо, глава семьи сегодня предпочитал сладкий вариант.

Семейство во главе с домовой и в компании Элькиного кавалера, перебрасываясь шутками и новостями, дружно принялось за вареники.

Счастливые мысли Лукерьи о том, как все хорошо сложилось, прервало появление серьезного Леви Мозерса.

— Господин сэн Хейль, ваша секретарша выписалась из лечебницы и прислала вам письмо! — протянул Францу конверт дворецкий.

Хозяин дома распечатал послание и, потрясая листом, с изумлением на лице сообщил всем присутствующим:

— Я прибью этого Томецкого! Из-за него я лишился секретарши! Абигейль выздоровела и уведомляет меня, что приняла предложение руки и сердца младшего целителя, поскольку быть замужем более безопасно, чем работать в моей конторе!

Он сложил бумагу пополам и под звонкий хохот заявил:

— Видимо, придется походатайствовать о повышении этого прохиндея!

А домовая, пока никто не видел, закатала в один вареник монетку.

На счастье!

Конец