Выскочив из клиники, мы, не размыкая рук, энергично двинули по улице. Остановка моего автобуса в другой стороне, и я уже хотела сказать об этом своим спасительницам, но побоялась показаться неблагодарной.
Джулс оглянулась:
– За нами не идет. Значит, оторвались.
Они отпустили меня, и мы отступили к стене, пропуская студентов, торопившихся на дневные или вечерние лекции. Работа в клинике, находящейся на границе учебного городка, рождала в душе ностальгию, смешанную с меланхолией: мы трое совсем недавно получили дипломы и еще могли сойти за студенток.
– Спасибо, выручили, – искренне сказала я, немного придя в себя.
– Ситуация выглядела напряженной, – Патти чуть сжала мне локоть.
– Да нет, скорее надоевшей и неприятной.
В основном мне удавалось избегать Джоуи, но он будто задался целью выискивать меня всякий раз, когда мы оба на работе.
– Упорный, как лобковая вошь в почасовом мотеле, – припечатала Джулс.
– И такой же мерзкий, – согласилась я.
Джулс и Патти позвали меня на ужин. Если я поеду сейчас домой, то целый вечер буду пережевывать пикировку с Джоуи и, скорее всего, войду в очередной «штопор» – начну заедать незадачливость в личной жизни пинтами мороженого.
Затем мне не дадут покоя мысли, как там у живущего напротив кобеля развиваются плотские отношения с очередной «победой». Я живо представлю, как заклеиваю его красивый рот скотчем и использую соседа в качестве своего персонального дилдо, и опять-таки мне станет обидно за себя. Короче, ничего хорошего не выйдет, если я проведу вечер в одиночестве, поэтому я согласилась на ужин.
Мы зашли в один из местных ресторанчиков. Сегодня всюду было непривычно людно, и я вдруг сообразила, почему цвета хоккейной формы моего брата пестрят на мультиэкранном телевизоре, занимающем целую стену бара.
– Сегодня первый товарищеский матч сборной Сиэтла, – Патти указала на экран. – Парни сейчас наверняка у телевизора.
– Какие парни?
– Наши братья. – Я уже знала, что у Джулс три брата, а у Патти – два. – Все как один заядлые болельщики, мы тоже не отстали, и порой азарт выходит из-под контроля.
– Особенно когда разные игры в конце сезона показывают в одно время.
– Могу себе представить…
Столы вблизи телевизоров были заняты, и мы прошли в патио – все равно что-нибудь да увидим. Мне даже не верилось, что я забыла про первый матч новой команды Эр Джея. Я написала ему коротенькое сообщение, пожелав удачи, пока девочки читали меню.
Из патио мне удавалось кое-как следить за игрой, и я не чувствовала себя плохой сестрой. Мы заказали пива, закусок, я увлеченно хрустела начос, когда весь бар дружно ахнул, подавшись к телеэкранам. На льду шла какая-то потасовка, игроки толкали друг друга, и хоккеист в форме сиэтлской сборной, скорчившись, лежал рядом с воротами соперников.
– Блин, досталось парню! – сочувственно выдохнул кто-то из посетителей через два стола от нас.
– Нечисто играют! Лос-Анджелесу полагается пенальти за такие выходки! – добавил кто-то еще.
– У кого травма? – спросила я Джулс и Патти, зажавших рты ладонями. – Номер сорок четыре, Боумен?
Голос у меня отчего-то сел.
Джулс покачала головой:
– Нет, это сорок второй, Уинслоу. Попал в сборную из Нэшвилла.
– Слава богу! – я обмякла на стуле, успев увидеть счет вверху экрана, прежде чем началась реклама. Сиэтл вел в счете, а это уже кое-что.
– Погоди, твоя фамилия же Боумен? – Патти огляделась, не подслушивает ли кто, и тихо спросила, подавшись ко мне: – Ты что, родственница Рука Боумена?!
Я не видела смысла лгать. Мы работаем вместе почти месяц, рано или поздно мой секрет выйдет наружу. Кроме того, правда лакмусовой бумажкой выявит истинные намерения подруг.
– Это мой старший брат.
Патти моргнула, и все. Такое отсутствие реакции впечатляло.
– Ого, значит, Джоуи не всегда врет напропалую. Нужно учесть.
– Вы знали?!
– Ну, Джоуи не самый надежный источник информации. Все, что он говорит, надо делить на десять, а лучше на сто. Он, например, настаивает, что с ним ты решила взять тайм-аут, пока привыкаешь к жизни в Сиэтле, – сказала Джулс.
– Ну еще бы! – возмутилась я.
– Наверное, непросто живется, когда брат играет в НХЛ, а весь Сиэтл вдруг заболел хоккеем! – предположила Джулс, отправив в рот начос с соусом.
– Иногда болельщицы не знают, как его и облизать.
Я очень люблю брата, но порой меня тяготит роль ничем не примечательной младшей сестры.
– О, я тебя понимаю. Мои братья играют в футбол в университетской команде, так девицы им проходу не дают, – отозвалась Патти.
– Иногда буквально преследуют, – помрачнела Джулс. – Бабы с ума сходят по спортсменам.
– О да! И это невыносимо, – засмеялась я.
– Помнишь, Майк по рассеянности пригласил на домашний матч сразу трех девиц и они передрались из-за него? – обратилась Джулс к Патти, а потом повернулась ко мне: – Устроили настоящую борьбу в грязи посреди футбольного поля, тогда как раз дожди шли. А с трибун все это снимали и выкладывали в соцсетях.
– Кошмар какой… – моим щекам стало жарко.
– Но как тебе достается, даже представлять не хочу. Хоккейные девки сливают черт знает что, – в голосе Патти не было язвительности, а только искреннее сочувствие.
Я огляделась, не прислушивается ли кто, и тихо сказала:
– По-моему, хуже всего было вирусное видео секса втроем.
Патти поморщилась. Джулс скорчила гримасу.
– Помню. Все только об этом и говорили.
– Я тогда школу оканчивала.
– Боже мой…
– Да. Это было… неприятно. – Я отлично помню тот день. После видео началось такое, что я не заходила в свой профайл до конца года. До сих пор у меня все аккаунты закрытые и нигде не указана моя фамилия. – Я вошла в класс, учительницы еще не было, все сидели, уткнувшись в телефоны, и молчали. Я подумала: опять Эр Джей что-то учудил. Когда его взяли в НХЛ, самые популярные старшеклассницы не знали, как ко мне и подольститься, хотя прежде не замечали, а тут… При виде меня все начали смеяться и перешептываться. В итоге я неделю не ходила в школу, пока новость не поостыла. Заодно узнала, сколько у меня настоящих друзей.
Случившееся меня мгновенно отрезвило, и известность я разлюбила раз и навсегда. Никакие привилегии славы не стоят публичного позора и ажиотажа в соцсетях.
– Сочувствую. У меня братец – звезда университетской футбольной команды. Даже думать не хочу, что начнется, если он попадет в профессионалы.
У меня потеплело на душе от возможности поделиться наболевшим с подругами, которые действительно меня понимают. Остаток вечера мы обсуждали, каково иметь братьев-спортсменов, у которых отбоя нет от женщин, и я в кои-то веки чувствовала себя личностью, а не только носительницей знаменитой фамилии.
Глава 7. А-а-а-а-а-а-а!
Бишоп
По-моему, я до сих пор в состоянии шока. А еще мне невероятно больно, хоть меня и накачали обезболивающими.
Белая простынка едва прикрывает мои причиндалы, но смущение отступило на самый задний план: за последний час меня осматривали и ощупывали полдюжины специалистов. Вердикт был единодушен и весьма фигов: у меня травма области паха. По шкале от звезд из глаз до «пипец, я сейчас сдохну» я нахожусь ближе к пипецу.
Я опустил глаза. На внутренней стороне бедра, от паха до самого колена, наливались сплошные черно-фиолетовые синяки.
– На восстановление клади минимум полтора месяца, – сказал мне врач сборной.
– Я не могу столько времени не выходить на лед!
– Прости, Бишоп, но это надо толком вылечить, – врач показал на мой пах.
– Что, реально шесть недель? – я поглядел на Уотерса, стоявшего с мрачной мордой. – Сезон начинается через три! Я должен уже играть к тому времени!
Уотерс пригладил волосы.
– Бишоп, я понимаю, приятного мало, но если перестараешься, только себе навредишь и просидишь на скамье запасных куда дольше чертовых шести недель. Реабилитацию начнем, как только спадет отек и боль станет терпимой.
Я понимал, что тренер прав, но мной овладела паника. Сначала меня, как щенка за шкирку, таскают из нападения в защиту, а теперь после первого же товарищеского матча я вылетел из игры на шесть недель. Это, блин, совсем не айс!
Мне прописали обезболивающие и противовоспалительные. Я заверил врачей, что живу не один и мне помогут дойти до сортира. К счастью, Кингстон после матча приехал в клинику, не пришлось просить Уотерса меня подбросить.
Единственным плюсиком на фоне сплошных минусов стало то, что бросок я все-таки отбил, фактически урвав победу для нашей команды.
Одевался я медленно и плавно, после чего Кингстон отвез меня на кресле к боковому выходу. Я не позволил ему подогнать машину и поперся через парковку на костылях (потому что я упрямый дурак). В результате, когда я садился на пассажирское сиденье, меня мутило от боли, а перед глазами плавали черные мушки.
– Бишоп, мне очень жаль. В утешение могу лишь сообщить, что Хесслер получил пятиминутное удаление, а в третьем периоде Боумен разделал его под орех, – Кингстон выехал с парковки и свернул в направлении моего дома.