— И пахнет чудесно.

— Детской отрыжкой и мочой. Наверное, пора менять подгузник. — Я принялась перебирать свои бумаги. Неправда. От Сэма пахло теплым сеном.

Меган покачала головой и покрепче прижала к себе ребенка.

— Он прелесть, Эмма.

У меня навернулись слезы.

— А вот и нет. Взгляни на него.

Меган с нежностью посмотрела на личико Сэма, и ее губы изогнулись в улыбке.

— Тебя беспокоит пятно? Неужели оно так много значит?

— Такие мелочи не должны иметь большого значения, но на самом деле имеют, и еще какое. — В школьные годы Меган стала отверженной из-за своего внешнего вида. Конечно, внешность играет огромную роль, и кому как не ей знать об этом? — Когда я смотрю на него, мне хочется плакать.

— На твоем месте я любила бы его еще больше. — Меган поцеловала Сэма в макушку. — Для меня он совершенство. — Она перевела взгляд на меня. — Эмма, у тебя идеальная семья. Ты счастливица.

И она заключила меня в свои теплые объятия. На этот раз Меган была почти готова признаться, что отсутствие собственных детей огорчает ее. Мне следовало бы сказать хоть что-то ободряющее, но я хотела уронить голову на ее плечо и расплакаться.

После этого случая Меган стала заходить чаще. Она водила девочек в кино, заранее забрала нашего кота, верная своему обещанию присматривать за ним, пока мы будем в отъезде, и сидела с Сэмом, если мне хотелось поработать или просто вздремнуть. Иногда я задавала себе вопрос, чем заслужила такое великодушие. Однажды, когда Меган привезла девочек с прогулки, прощаясь с ней, я спросила, в чем причина ее доброты.

— Ты бы делала для меня то же самое. — Должно быть, на моем лице отразилось сомнение. — Я никому не рассказывала про свое детство, а тебе рассказала. И ты выслушала. И все поняла.

Я и вправду поняла, это было несложно. Я точно знала, как прошлое умеет жить внутри тебя. Между нами на миг возникло лицо моего отца с опущенными уголками губ и полными слез глазами.

Уже повернувшись, чтобы выйти, Меган оглядела прихожую с разбросанными игрушками, коляской и самокатом Зоуи.

— Я обожаю возиться с детьми. На самом деле это ты делаешь мне одолжение.



Несколько дней спустя Меган увидела, как я раскладываю бумаги на обеденном столе.

— А сертификат ты уже получила? — спросила она, укачивая Сэма на руках.

Я распечатывала последние документы, необходимые мне для исследований, и перехватывала страницы, как только принтер выплевывал их.

— Свой — да. А у девочек последняя прививка завтра.

Меган засмеялась.

— Нет, сертификат, подтверждающий право на медицинскую практику, от Министерства здравоохранения Ботсваны. У Адама он уже есть.

— Я буду работать из дома, на то и расчет. — Я подровняла распечатки и отступила, любуясь аккуратными стопками. — Этого мне хватит на несколько месяцев.

— Если ты хочешь собрать больше данных или вести клинические исследования в больнице, сертификат тебе понадобится. Адаму его выдали довольно быстро. — Глаза Сэма быстро забегали туда-сюда под прикрытыми веками. Наклонив голову, Меган поцеловала его в нос. — Просто дай мне свое резюме, документы об образовании и копию паспорта, и я все улажу.

Через пару недель она вручила мне сертификат. Тем же вечером у себя в кабинете я уложила его в чемодан вместе с другими бумагами, благодарная, но убежденная, что Меган зря потратила время. Я оглядела знакомую комнату, лампу в углу, отцовский письменный стол, стопки книг на нем. Погасив свет перед тем, как выйти, я ощутила укол тревоги. Несмотря на всю организованность Адама и тщательное планирование, несмотря на все карты, книги и снаряжение, мы отправлялись в неизвестность.





Глава 13




Ботсвана, март 2014 года




Мальчишка сворачивает на узкую боковую дорожку и забегает в ворота, его длинные ноги мелькают в лучах фар. Я следую за ним и резко торможу, когда он, вильнув перед машиной, вдруг исчезает из моего поля зрения. Мотор глохнет.

Перед нами рондавель, традиционный местный круглый дом, пристроенный к другому приземистому строению, жестяная крыша которого поблескивает под луной. Вокруг костра сутулятся темные фигуры. Мы выходим из машины, девочки жмутся ко мне.

— Думела. — Из тени возникает высокий мужчина. — Кгоси Момотси. — Он кивает. Отблески костра падают на его длинное симпатичное лицо, строгое и неподвижное, словно высеченное из камня. Рукопожатие у него крепкое.

Меня ведут к специально отведенному месту и дают в руки чашку. Зоуи забирается ко мне на колени, Элис жмется к боку. Сидевшие у костра люди безмолвно встают и исчезают в темноте. Имбирное пиво обжигает мой пищевод, скатываясь по нему вниз.

— Я была в медпункте сегодня днем. Я работаю с Эстер…

Мужчина кивает. Все это ему известно, он знал о нас с самого начала. Мы забыли выразить почтение, но теперь нам нужна его помощь.

— Сегодня похитили моего ребенка.

Поверит ли он?

— У него пятно на лице, — продолжаю я, касаясь пальцами правой щеки, словно так меня лучше поймут.

— Кто мог это сделать? — негромко спрашивает вождь Момотси, не спуская с меня глаз.

Кто? Словно туча насекомых, налетают, вьются и жужжат вопросы: Теко, которая его обожает и которую я застала рыдающей в углу? Джосайя, старый и добродушный? Элизабет? Она никуда не отлучалась. В тот день у нас больше никто не появлялся, если не считать Кабо, но он был с Адамом. Значит, случайный преступник, но какой у него мотив?

— Мне пора идти. Наверное, уже приехала полиция.

— Старейшины соберутся и все обсудят. — Вождь встает. — Мой сын отвезет тебя домой, а завтра к вам придет моя жена Пео. — Он указывает на возникшую рядом рослую женщину, та степенно кивает.

Зачем нам чужие, разве это поможет найти Сэма? Но вождь Момотси прощается и уходит. Соглашение уже вступило в силу.

К нам приближается высокий юноша в больших, аккуратно скрепленных скотчем очках. Я кладу ключи в его протянутую ладонь. Девочки, опережая меня, забираются на заднее сиденье, и джип рывком трогается с места.

Дома, в Лондоне, нашу кухню за считаные минуты наводнили бы люди в форме, они собирали бы показания, молниеносно обменивались информацией с группами поиска, проверяли записи с камер, останавливали машины, на улицах выли бы сирены. А потом? В Англии тоже случаются исчезновения младенцев, которых так и не находят. Нигде в мире полиция не застрахована от ошибок. Сэм мог потеряться и на родине, но там, по крайней мере, все вокруг было знакомым: я знала бы, куда обратиться, кому звонить. И Меган была бы рядом, приглядывала за детьми, заваривала чай.

Лучи фар скользят по дороге, выхватывая из темноты по сторонам узловатые ветки колючих кустов. За ними, во мраке, на сотни миль простираются пустоши.





Глава 14




В пути, между Лондоном и Ботсваной, декабрь 2013 года



В ночном небе, на высоте пяти миль над Парижем, самолет вдруг дал резкий крен. Адам и девочки спали, Сэм дремал у меня на руках. В моем воображении, словно кинолента, прокрутились все ужасы, какие только можно вообразить: взрыв бомбы, техническая неисправность, минутная невнимательность пилота — и мы уже в штопоре. Проснется ли крепко спящая Элис, прежде чем потеряет сознание? Или Зоуи, негромко посапывающая, привалившись к плечу Адама, ощутит ли она боль хоть на секунду, когда при ударе разлетятся хрупкие косточки в ее ухе? Сэм может и пережить падение, ведь он крошечный, и я его прикрываю, но наверняка погибнет в последующем пожаре.

Сотни пассажиров спали, никто не изводился так, как я. Подобное всегда случалось со мной в самолетах, и Адам обычно держал меня за руку, но теперь нас разделяли два кресла, а он спал, свесив голову набок. Во сне Адам казался мне чужим, за последние недели он и впрямь отдалился. Готовясь к поездке, он задерживался в больнице допоздна, а я вставала ни свет ни заря, чтобы успеть закончить статью о вакуумных экстракциях. Ко времени его возвращения домой я обычно уже засыпала. Он утвердился в диагнозе «постнатальная депрессия», ему было проще списать мое равнодушие к Сэму на болезнь, которую, он надеялся, исцелит Африка. Мы теперь почти не разговаривали. Несколько часов — и мы прибудем в другой, яркий мир, но, что бы там ни думал Адам, солнечный свет не сможет меня излечить.

Головка Сэма запрокинулась во сне, мой сосок медленно выскользнул из его рта, растянувшись и вновь налившись молоком. В последнее время, стоило Сэму взяться за грудь, кожа на соске начинала гореть и кровоточить. Тонкая молочная нитка протянулась от его губ и порвалась, оставив след на моей блузке. Я подняла Сэма к плечу. Стюардесса, деловито проходившая мимо, округлила глаза и помедлила у моего кресла. Заметив, что я поймала ее взгляд, она сверкнула короткой профессиональной улыбкой и, наверное, подумала, что я к пятну уже привыкла.

А я не привыкла. Разве я могла? Как привыкнуть к пятну, клеймом отпечатанному на лице твоего ребенка? Я огляделась по сторонам: пассажиры, спящие рядом со своими детьми, пока их везли по темным небесам, выглядели такими спокойными. Наверняка где-то на свете существовали родители вроде меня, недовольные тем, как выглядят их дети, и прячущие свою вину и отвращение глубоко в душе. Только Меган знала, что я чувствовала, но теперь она осталась позади, за тысячи миль отсюда, и мне тоже приходилось скрывать свои постыдные мерзкие мысли.

Самолет выполнил разворот, видимо, меняя курс и направляясь к Африке. Он уносил нас туда, где раньше мы никогда не бывали. Крохотная подпорка надежды возникла вслед за этой мыслью, словно чья-то рука поддержала мою. Возможно, нас ждут невообразимые перемены. Тепло, исходящее от тельца Сэма, словно гипнотизировало меня. В полутьме было легче притвориться, будто он выглядит совершенно нормально. Несмотря на боязнь летать, я ощутила, что мышцы моего лица начали расслабляться, пульс замедлился, и я ускользнула в сон.



Металлический поручень шаткого трапа, ведущего к земле, был горячим. Я всей кожей впитывала шквал ощущений: жар, как из открытой духовки;

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.