— Лежи тихо, — рыкнул на меня темный, вцепившись руками в крышку гроба и не давая стрыге открыть его, когда тварь пошла на новый штурм.

Болотная гадина постаралась откусить от этого деревянного пирожка с мясной начинкой, и нас здорово тряхнуло.

— Я нас спасаю, — прошипела я кошкой. — Подержи крышку ровно, я сейчас ее закреплю.

— Да ты издеваешься? — возмутился темный.

Я не ответила. Я читала заклинание. Простенькое, скрепляющее. Таким баловались адепты-первогодки, когда хотели намертво пришпилить мантию товарища к стулу. Эти чары требовали совсем немного силы. Но я не успела восстановить резерв, а потому едва вновь не потеряла сознание от перенапряжения.

Зато крышка теперь не ходила ходуном, грозя отлететь в любой момент, несмотря на все старания лунного. Не сказать, что мы спаслись, но получили отсрочку у смерти — точно. Снаружи яростно грохотала стрыга.

— Она сейчас побеснуется и уйдет, — хрипло, чтобы хоть что-то сказать, прошептала я.

— Нет, — выдохнул мне в лицо темный. И пояснил: — Я ее ранил. И сильно. Она понимает, что через несколько ударов колокола сдохнет, потому не отступится.

— Ты же сказал, что кочерга сломалась…

— Так она сломалась об нее. Из туши этой арховой нежити теперь рукоять как раз и торчит.

— Значит, будем ждать, пока она сдохнет?

Говорить, когда на мне лежал тяжелый маг, было непросто. А с виду казался полегче: да, высокий, да, поджарый, но я как-то не ожидала, что это будут одни только мышцы, сухожилия и кости, которые весят в отличие от жирка изрядно.

Темный не успел ответить. Вместо него ответила стрыга. Перестав бодать ящик, она решила умереть на нем. Заодно организовать поминки и по нам. Эта тварь просто легла на крышку гроба!





ГЛАВА 3




— Твою ж… что будем делать, лунный?

Лицо темного заострилось, и я кожей почувствовала его раздражение.

— Я не лунный, а Эрриан, — сквозь зубы процедил он.

— Хорошо, Эрриан. — Я попыталась изобразить покорность и невинность. Хотя сделать это, когда на тебе лежит столько концентрированной злости, тяжеловато. Выдохнула и… поблагодарила: — Спасибо, что спас.

— Не стоит. Я не хотел. Случайно получилось. Машинально.

— Темный, который привык спасать… Хм… Что-то новенькое… — задумчиво протянула я.

А что еще делать в гробу, когда на крышке его лежит полудохлая стрыга. Только и остается, что вести беседы. Светские.

— Меня учили оберегать. Правда, не глупых светлых целительниц, притворяющихся черными ведьмами, а темного владыку, — отрезал лунный, пригвоздив меня уничижительным взглядом.

— У меня нет другого выхода, — после долгой паузы призналась я. — Либо быть глупой самоотверженной темной ведьмой, либо сдохнуть.

— Сдохнуть? — недоверчиво повторил он.

— Есть еще один вариант. Но он намного хуже, чем просто умереть.

— Расскажешь? — заинтересовался лунный.

Хотя какой он, к демонам, лунный. Темные брови, темные глаза… Наверняка и волосы были темными, пока не поседели. А лицо вблизи совсем молодое. Сколько ему? Наверняка и тридцати нет.

— Как тебя угораздило поймать проклятие безумия? — вместо ответа спросила я.

— Зачем тебе знать? — нахмурился лун… Эрриан.

Все же после того, как он меня спас… Впрочем, накануне сорвал торжественное сожжение и лишил гонорара. Но все же Эрриан.

— Хотя бы затем, чтобы понять, почему Эйта так стремится заполучить твой разум.

— Тот малефик,[2] что создал проклятие, принес в жертву семнадцать темных магов и ведьм. Представляешь, какой силы чернословие? Сколько капель чистого дара он выкачал из своих жертв на алтаре ради того, чтобы уничтожить императора?

Я представила. Ярко так… Как рыжая меня в капусту пошинкует, если упустит эдакий куш. Семнадцать капель чистой силы. И, чувствую, на алтарь попали совсем не слабые маги.

— Думаешь, у меня нет шансов? — ровно выговорил темный.


— Ну, если мы сумеем выбраться из этого гроба, то шанс определенно будет, — бодро отозвалась я, стараясь быть оптимисткой.

Мокрой, воняющей тиной, голодной и злой оптимисткой. Вот никогда бы не подумала, что попаду в гроб раньше, чем умру. Но, как говорится, от судьбы и ворожбы не уйдешь.

Я попыталась принять положение поудобнее. Получилось поерзать и задеть ногу темного. Он зашипел от боли.

— Лодыжка? — профессионально уточнила я.

— Выше. Судя по всему, голень сломал, — буднично произнес он.

Я вспомнила, как при переломах в лекарской орали боевые маги-первокурсники. Впрочем, и адепты-выпускники тоже вопили порой. Особенно если хотели, чтобы на них обратила внимание симпатичная целительница. А лунный лежит на мне как ни в чем не бывало. Будто каждый день себе кости ломает. На завтрак, обед и ужин. Хотя он же страж императора. Кто знает, как их натаскивали.

— Странное болото, — прервал мои мысли чуть севший голос Эрриана.

— Почему странное?

— Стрыги предпочитают теплые топи. А на этих лед лежит. Что она здесь забыла?

— А-а-а, вот ты о чем… — поняла я. — Тут кое-где есть термальные ключи. Поэтому топи коварны и летом, и зимой. Когда ударят морозы, везде будет толстый лед, а там, где ключи, можно легко провалиться с головой.

Словно в подтверждение моих слов наверху булькнуло. Доски крышки прогнулись, и темного прижало ко мне еще ближе. Хотя, казалось бы, куда еще-то?

— Вот уж не думала, что груз ответственности мага перед жителями империи — это не фигура речи в торжественной клятве, а стрыга, сидящая на крышке моего гроба, — выдохнула я.

— Нашего гроба, дорогая светлая ведьма, нашего… — в лучших традициях страстного любовника прошептал Эрриан.

— Как ты думаешь, она там подыхает? — с надеждой спросила я.

Сегодня кто-то все же умрет. Либо тварь, либо мы вместе с тварью. Все зависит лишь от прочности, причем как досок, так и нашей выдержки.

Лунный прислушался.

— Пока еще нет.

— А вот я… кажется… сейчас да, — задыхаясь, призналась я.

И в этот момент мои губы накрыл поцелуй. Резкий, властный, напористый. В нем не было невесомой нежности касаний. Скорее он напоминал укус.

Мы, абсолютно мокрые, оказались прижаты друг к другу, не зная, встретим ли рассвет живыми. Я чувствовала, как ходят ребра темного при вдохах и выдохах, как бьется его сердце. Ощущала тепло его тела. Его наглые губы и язык. Язык был особенно наглым. Он беззастенчиво исследовал мой рот, властвуя и подчиняя.

Когда-то, еще перед поступлением в академию, меня впервые поцеловал парень, что жил по соседству. Тогда его губы напомнили мне две скользкие сардельки: такие ловишь в тарелке вилкой и никак не можешь поймать. Впрочем, потом были еще поцелуи. Другого. От тех меня откровенно тошнило.

Но здесь, сейчас… Все было иначе. И с кем? С темным, утащи его демоны в Бездну!

Поцелуй… Чувственный, несмотря на напор, глубокий, потрясающий. Он был пьянящим, как крепкий джин, лишающий воли, дарящий безумие. Поцелуй со вкусом цитруса и корицы, отчаяния и надежды. Эрриан определенно умел целовать девушек, знал в этом толк и, сдается, немало практиковался. Я задохнулась. Испуг, оторопь, растерянность… Чувства сплелись, перемешались, словно снежинки в порывах дикой вьюги.

Зато сознание перестало уплывать. Я распахнула глаза, уставившись на темного. Самоуверенно ухмыляющегося темного.

Я не могла залепить ему пощечину, даже двинуть в пах не могла, зато…

— Нос откушу, — зловеще предупредила я.

— Настоящая темная ведьма на твоем месте была бы совсем не против. Мы, темные, в жизни предпочитаем не упускать момент. Особенно если той самой жизни, возможно, осталось всего ничего. А ты вполне симпатичная, хоть и не в моем вкусе. Зачем погибать просто так, если можно — с удовольствием?

Что?! Я не в его вкусе? Вот… Вот наглая лунная морда! Может, все-таки цапнуть его за нос? Так тянет, аж зубы чешутся!

— Есть одна проблема. Я не темная. И, несмотря на обстановку… — я выразительно скосила взгляд на обивку гроба, — умирать пока не собираюсь.

— Недавно собиралась, — нахально напомнил лунный. — Одна там сверху помирает, никак помереть не может, вторая подо мной… Так себе бутерброд. Я все же чернокнижник, а не некромант! Так что придется мне следить, чтоб ты тут не скончалась.

— Предлагаешь тебе еще и спасибо сказать?

— Почему бы и нет? Прерогатива светлых — благодарить за помощь и душевные порывы.

— Твоими душевными порывами руководили из брюк! — прошипела я.

— Какая разница, откуда, если тебе понравилось?

— Ни капли, — возразила я. — У меня едва хватило силы вытерпеть это… это…

— Что же, зато теперь я знаю, что ты сильная и терпеливая. — Серьезный тон абсолютно не вязался с теми демонами, что плясали в его глазах.

Да надо мной форменно издеваются! Тонко и совершенно в духе темных.