— Тогда будете проводить обряд экзорцизма в одиночку. — Я вступила в торгово-деловые отношения или, говоря по-простому, пошла на шантаж.
— Я отпускаю грехи твои, ведьма! Чтоб ты провалилась…
Правильно, не стоит ссориться с той, кто помогает тебе закрыть годовой отчет для инквизиции.
Меня тут же осенили знаком рассеченного круга. Причем левой рукой. Правая же, которой положено заканчивать исповедь, была занята: ею Панфий держал чашу.
Мы переглянулись с храмовником и приблизились к служке одновременно. Парень не подавал признаков жизни. Но, как показала практика, это все могло измениться в любой момент.
В отличие от меня Панфий не спешил проверить пульс, а сначала профилактически приложил кубком своего служку и только потом склонился над ним. Оттянул ему веко, убеждаясь, что да, одержимый. Хотя по дымящемуся телу это и так было ясно. Затем он так ловко обездвижил своего служку, оплетя веревками, что у меня зародилось сомнение: а не раскаявшийся ли передо мной разбойник?
— Я матросом по молодости был, — на мой так и не прозвучавший вопрос пояснил он.
Ага. Только вот неизвестно, под каким флагом плавал: имперским триколором или черным.
Когда служка был надежно зафиксирован на стуле, а я наконец отдышалась, то проблема с проведением обряда экзорцизма встала во всей своей красе. Хотя бы потому, что я очень смутно представляла, как изгнать демона из парня.
— Ну, давай начинай, — разрешил Панфий и сделал шаг назад.
Сам того не подозревая, он поступил в точности, как рекомендовал преподаватель по основам безопасности магических ритуалов. Наш магистр перед началом практикумов любил повторять: при проведении адептом ритуала изгнания темных сил остальным стоит отойти в безопасное место. На всякий случай, чтобы не зацепило.
— Так, мне нужен молитвенник, горячее вино с щепоткой перца и тапочки, — озадачила я Панфия.
М-да, судя по бровям, уползшим на лоб, святой отец иначе представлял себе набор юного экзорциста. И если с молитвенником он еще согласился, вино отчего-то тоже не вызвало нареканий, но вот перец и тапочки возбудили его живой интерес. Настолько сильный, что он шустро достал все требуемое. Даже тапочки. Белые. И заскрежетал зубами, когда я с наслаждением надела их на свои босые ноги и отхлебнула дымящегося вина, предварительно сыпанув туда перца. Мне стало значительно теплее. И вообще, ведьминское состояние улучшилось. Чего не могу сказать о позеленевшем от злости храмовнике.
— Итак, приступим. — Я открыла молитвенник и, полистав, нашла то, что требовалось.
«Изгнание демона» — многообещающе гласило название. Я принялась читать под бубнеж Панфия «я бы и сам так смог». Во время моей декламации пришел в себя и служка. Парень блеснул красными глазами, поморщился, словно у него над ухом пищал комар, и нагло зевнул. Демонстративно так. Я на провокацию не поддалась и продолжила вещать.
Спустя удар колокола и я, и служитель храма поняли, что эффекта ноль целых кукиш десятых. Панфий отобрал у меня молитвенник, дескать, богоугодное дело должен творить тот, у кого к этому есть допуск.
Я без споров отдала молитвенник ему, имевшему лицензию от небесных покровителей. Увы, исполнение псалмов на бис было столь же эффективным, как и лечение несварения тухлой капустой.
Он и сам понял тщетность своей попытки. Прервался на полуслове, так и не закончив.
— Будут еще варианты? — отложив молитвенник, вопросил Панфий.
— Ну, можно попытаться убедить демона, что он невероятно прекрасный, удивительно талантливый, жутко красивый и вообще лучший.
— Зачем? — оторопел он.
— Ну как зачем, а вдруг демон выйдет из вашего служки и начнет собой любоваться. Мы можем ему даже поаплодировать, закидать цветами.
— А более реалистичных идей нет? Кроме как убить Карлоса… — уточнил Панфий.
Дернувшийся одержимый был не согласен. Судя по рывку, не согласен и как демон, и как человек.
А идея была. Она сейчас лежала на втором этаже моего дома, в моей кровати и нагло дрыхла. То есть восстанавливала силы телесные и душевные. Словно прочитав мои мысли, Панфий произнес:
— Эх, жаль, что ты так быстро убила тех пришлых. Может, они бы подсказали, что делать.
— Почему это убила? — искренне удивилась я.
— Ну как же. Ты же его в гробу привезла.
— Значит, сейчас пойду и подниму этого успокоен… в смысле упокоенного. В конце концов, это по его специальности, пусть и разбирается. — И я решительно направилась к выходу. Свистнув метлу, оседлала черенок. Котел решила оставить в храме, позже заберу.
Уже вылетая, я услышала характерный звук. Похоже, храмовник решил не рисковать и до моего возвращения опять оглушил одержимого. Два раза. Если он будет продолжать в том же темпе, то скоро выгонять демона будет не из кого.
Уже на подступах к дому моя метелка — верная, любимая, единственная метелка — при заходе на посадку затрещала. Я не долетела до земли пару локтей, когда черенок сломался, не выдержав сегодняшних злоключений, а одна ведьма ощутимо припечаталась копчиком о мостовую. Причин ненавидеть темных стало на одну больше. Если бы не они и их одержимый демоном убийца… В общем, переступала порог я отнюдь не в благодушном настроении. И сразу натолкнулась на Джерома, который явно собрался выходить и уже накидывал плащ.
— А-а-а… Сама пришла, — протянул темный и смерил меня взглядом «добро пожаловать отсюда».
— Решил прогуляться? — прищурилась я.
— Нет. Хотел тут одну ведьму блудную найти, — сварливо буркнул он. — Ты должна была лечить Эра, а ты, ты…
— Ведьма твоей мечты, — закончила я в рифму. И, не дав темному опомниться, спросила: — Слушай, ты можешь изгнать демона из тела?
— Кого-то нужно убить? — «догадался» темный.
— Кого-то нужно спасти! Желательно, чтобы человек при этом остался жив, — ответила я и увидела, как маг поскучнел.
— Я пожиратель душ! И в живых своих клиентов не оставляю. Я могу убить человека, а демон из трупа сам изгонится.
— Так… Значит, ни у кого нет опыта удачного, нелетального экзорцизма, — мрачно подытожила я.
— Вообще-то, он есть у меня, — раздалось сверху, и мы с Джеромом синхронно посмотрели на Эрриана, который медленно спускался по лестнице, держась за перила. — Но только один вопрос, Магда. Как ты умудрилась отыскать одержимого в этом маленьком городке за пару ударов колокола, пока я спал?
— Находить неприятности — мой талант. — Я развела руками. — Кстати, этот одержимый тебя хотел убить, а не меня.
— И где он сейчас? — Лунный изогнул бровь.
— В храме, связанный. За ним храмовник приглядывает.
— Тот самый, что тебя сжигал? — вмешался Джером.
— Угу. У него, как оказалось, хороший удар правой. Особенно если в руке в тот момент — увесистый кубок для причастия.
— Ну что ж, сходим, посмотрим на моего несостоявшегося убийцу… — задумчиво пробормотал лунный.
— Как будто ты на них во дворце властелина не насмотрелся, — возразил смуглый и осекся. — Какое, к демонам, «посмотрим»? Эта ведьма тебя чуть не утопила в болоте, теперь в храм тащит! Тебя! Темного!
— А в чем проблема? — не поняла я.
— Когда сын Мрака входит в храм, на свете остается одно из двух: либо темный, либо храм. Чуть больше трехсот лет назад один из императоров даже не храм, а целый монастырь женский разнес. Жену искал.
— Среди монахинь? И как? Нашел? — с любопытством спросила я.
— Нашел. Собственно, после этого он и стал императором.
Признаться, мне подумалось, что Джером бредит. Чтобы светлая монахиня да на троне в Темных землях? Но потом я вспомнила, что нам на лекциях по истории рассказывали о Кэролайн, урожденной Лавронс, которая была из светлых. Но таких подробностей о ней я не знала.
Пока темный просвещал одну светлую, а кое-кто и одевался (лунный стребовал у своего палача запасные штаны из сумки), пока я искала свой теплый плащ, подбитый мехом, взамен оставленного в доме бургомистра, пока добрались до храма — уже забрезжил рассвет.
Лестницы и дверь храма осветили первые розовые лучи. Они же вызолотили купол, наполнили беленые стены янтарным светом. В этот миг, когда утро неспешно ступало по морозным улицам, ласково сдвигая к западу покрывало ночной мглы, шапка храма пылала, словно свеча, даря тем, кто видит такое чудо, покой в душе и умиротворение.
— Какое у вас, однако, чистое, приятное и располагающее место… — задумчиво протянул Джером.
— Спасибо, — польщенно отозвался поджидавший нас на пороге Панфий. — Мы тут просто время от времени еретиков сжигаем…
Он осекся, поняв, кому он это сказал. Единственный несгораемый еретик в моем лице закашлялся, но промолчал. Темные сделали вид, что не слышали, и перешли к сути:
— Где ваш одержимый демонами?
— Туточки. — И священник сделал приглашающий жест в свою обитель.
Пришлось пояснить, что господа темные не могут творить свою волшбу в храме, и придется вынести пострадавшего на свет. Связанного одержимого тащил Панфий, недовольно бурча, что негоже ему демонов на своем горбу таскать.
Как только одержимого усадили на ступени храма, Эрриан подошел к нему и, ухватив за подбородок, посмотрел в красные глаза.
— Мы не знакомы, — уверенно заявил он, глядя на служку, но видя явно другого. — Так почему ты хотел меня убить?
— Без обид, темный, но мне тебя заказали, — оскалился служка, демонстрируя… клыки не хуже упыриных.
В следующий миг веревки затрещали. Но лунный быстро врезал одержимому. А потом, бросив через плечо Джерому: «Как выскочит — хватай подселенца и проваливайся во Мрак», — перешел к выбиванию демона из тела человека. В прямом смысле. Кулаками. Причем каждый удар сопровождался фразами, смысла которых я так и не поняла. Судя по всему, это была какая-то молитва темным богам.
М-да… Не так мы обряд экзорцизма со святым отцом проводили, не так. Сейчас демон отделялся от тела. Нехотя, медленно, словно пыль от подушки, но все же… И под рык Эрриана «мростар хонвор!» выходец Бездны окончательно покинул служку, на миг зависнув в воздухе над телом.
Мы стояли полукругом у подножия храмовых ступеней: я, отец Панфий, Эрриан и Джером. Служка валялся на каменных плитах без чувств, а над ним нависал призрачный демон, за спиной которого был вход в храм.
Смуглый только того и ждал. Кинул аркан подчинения, но… Даже мне, далекой от демонологии целительнице, стало понятно, что заклинание получилось слишком слабым. Странно… Почему темный, который позавчера разметал площадь, сейчас не смог сотворить заклинание нужной силы? Додумать мысль не успела. Пришлось решать насущные проблемы, как-то определяться с вопросом, кто же я в этом ритуале.
А все потому, что демон, зараза, не только наплевал на слабенький аркан, но и решил, видимо, что раз его выселили из одного жилья, то почему бы не обзавестись другим? Зеленый полупрозрачный рогатый рванул, кто бы сомневался, в мою сторону. То ли посчитал, что из меня его не будут «выколачивать», то ли потому, что мы с ним были дольше всех знакомы.
Я поняла, что удрать не успею, а вот благословить — всегда пожалуйста, на светлый путь, небесное озарение и любовь ко всему сущему. От чистого сердца и с большого перепугу. И то ли добрословие мое было искренним, то ли в утренний час очередь из молящихся богам небольшой, но мою просьбу небеса услышали. Луч света упал на демона, который взвыл и, обличительно ткнув в меня перстом, увенчанным острым когтем, выкрикнул:
— Ты не ведьма! — Причем выдал он это с интонацией «приличные темные себя так не ведут»!
А в следующий миг Эрриан, загородив меня своей широкой спиной, начал читать то ли молитву, то ли заклинание. Выглянув из-под его руки, я увидела, как от запястья темного, там, где были ограничивающие браслеты, пошел дым, и запахло паленой плотью.
Зато выходец Мрака уже не просто выл, а голосил дурниной, дымясь и становясь все светлее. Вот только просто так сдаваться было, видимо, не только не в правилах темных, но и демонов. Этот почти прозрачный гад вместо того, чтобы сдохнуть, как положено, повел себя еще подлее, чем я, благословлявшая в образе темной ведьмы: под натиском Эрриана он скрылся в храме! Влетел туда, паразит!
Правда, отец Панфий тут же поспешил захлопнуть двери прихода, дабы орущий полупрозрачный, опомнившись и сообразив, где очутился, не решил вернуться. Храмовник еще и навалился всем своим телом на створки. Джером — следом за ним.
Я, до этого смотревшая на происходящее из-под руки Эрриана, почувствовала, как темный пошатнулся. Чтобы он не упал, не задумываясь, подставила плечо. И тут же вскрикнула, едва не обжегшись: запирающие магию браслеты раскалились и их жар чувствовался даже через одежду.
— Знаешь, кажется, мне не суждено сойти с ума или умереть от руки друга, — выдохнул Эрриан.
— Я отпускаю грехи твои, ведьма! Чтоб ты провалилась…
Правильно, не стоит ссориться с той, кто помогает тебе закрыть годовой отчет для инквизиции.
Меня тут же осенили знаком рассеченного круга. Причем левой рукой. Правая же, которой положено заканчивать исповедь, была занята: ею Панфий держал чашу.
Мы переглянулись с храмовником и приблизились к служке одновременно. Парень не подавал признаков жизни. Но, как показала практика, это все могло измениться в любой момент.
В отличие от меня Панфий не спешил проверить пульс, а сначала профилактически приложил кубком своего служку и только потом склонился над ним. Оттянул ему веко, убеждаясь, что да, одержимый. Хотя по дымящемуся телу это и так было ясно. Затем он так ловко обездвижил своего служку, оплетя веревками, что у меня зародилось сомнение: а не раскаявшийся ли передо мной разбойник?
— Я матросом по молодости был, — на мой так и не прозвучавший вопрос пояснил он.
Ага. Только вот неизвестно, под каким флагом плавал: имперским триколором или черным.
Когда служка был надежно зафиксирован на стуле, а я наконец отдышалась, то проблема с проведением обряда экзорцизма встала во всей своей красе. Хотя бы потому, что я очень смутно представляла, как изгнать демона из парня.
— Ну, давай начинай, — разрешил Панфий и сделал шаг назад.
Сам того не подозревая, он поступил в точности, как рекомендовал преподаватель по основам безопасности магических ритуалов. Наш магистр перед началом практикумов любил повторять: при проведении адептом ритуала изгнания темных сил остальным стоит отойти в безопасное место. На всякий случай, чтобы не зацепило.
— Так, мне нужен молитвенник, горячее вино с щепоткой перца и тапочки, — озадачила я Панфия.
М-да, судя по бровям, уползшим на лоб, святой отец иначе представлял себе набор юного экзорциста. И если с молитвенником он еще согласился, вино отчего-то тоже не вызвало нареканий, но вот перец и тапочки возбудили его живой интерес. Настолько сильный, что он шустро достал все требуемое. Даже тапочки. Белые. И заскрежетал зубами, когда я с наслаждением надела их на свои босые ноги и отхлебнула дымящегося вина, предварительно сыпанув туда перца. Мне стало значительно теплее. И вообще, ведьминское состояние улучшилось. Чего не могу сказать о позеленевшем от злости храмовнике.
— Итак, приступим. — Я открыла молитвенник и, полистав, нашла то, что требовалось.
«Изгнание демона» — многообещающе гласило название. Я принялась читать под бубнеж Панфия «я бы и сам так смог». Во время моей декламации пришел в себя и служка. Парень блеснул красными глазами, поморщился, словно у него над ухом пищал комар, и нагло зевнул. Демонстративно так. Я на провокацию не поддалась и продолжила вещать.
Спустя удар колокола и я, и служитель храма поняли, что эффекта ноль целых кукиш десятых. Панфий отобрал у меня молитвенник, дескать, богоугодное дело должен творить тот, у кого к этому есть допуск.
Я без споров отдала молитвенник ему, имевшему лицензию от небесных покровителей. Увы, исполнение псалмов на бис было столь же эффективным, как и лечение несварения тухлой капустой.
Он и сам понял тщетность своей попытки. Прервался на полуслове, так и не закончив.
— Будут еще варианты? — отложив молитвенник, вопросил Панфий.
— Ну, можно попытаться убедить демона, что он невероятно прекрасный, удивительно талантливый, жутко красивый и вообще лучший.
— Зачем? — оторопел он.
— Ну как зачем, а вдруг демон выйдет из вашего служки и начнет собой любоваться. Мы можем ему даже поаплодировать, закидать цветами.
— А более реалистичных идей нет? Кроме как убить Карлоса… — уточнил Панфий.
Дернувшийся одержимый был не согласен. Судя по рывку, не согласен и как демон, и как человек.
А идея была. Она сейчас лежала на втором этаже моего дома, в моей кровати и нагло дрыхла. То есть восстанавливала силы телесные и душевные. Словно прочитав мои мысли, Панфий произнес:
— Эх, жаль, что ты так быстро убила тех пришлых. Может, они бы подсказали, что делать.
— Почему это убила? — искренне удивилась я.
— Ну как же. Ты же его в гробу привезла.
— Значит, сейчас пойду и подниму этого успокоен… в смысле упокоенного. В конце концов, это по его специальности, пусть и разбирается. — И я решительно направилась к выходу. Свистнув метлу, оседлала черенок. Котел решила оставить в храме, позже заберу.
Уже вылетая, я услышала характерный звук. Похоже, храмовник решил не рисковать и до моего возвращения опять оглушил одержимого. Два раза. Если он будет продолжать в том же темпе, то скоро выгонять демона будет не из кого.
Уже на подступах к дому моя метелка — верная, любимая, единственная метелка — при заходе на посадку затрещала. Я не долетела до земли пару локтей, когда черенок сломался, не выдержав сегодняшних злоключений, а одна ведьма ощутимо припечаталась копчиком о мостовую. Причин ненавидеть темных стало на одну больше. Если бы не они и их одержимый демоном убийца… В общем, переступала порог я отнюдь не в благодушном настроении. И сразу натолкнулась на Джерома, который явно собрался выходить и уже накидывал плащ.
— А-а-а… Сама пришла, — протянул темный и смерил меня взглядом «добро пожаловать отсюда».
— Решил прогуляться? — прищурилась я.
— Нет. Хотел тут одну ведьму блудную найти, — сварливо буркнул он. — Ты должна была лечить Эра, а ты, ты…
— Ведьма твоей мечты, — закончила я в рифму. И, не дав темному опомниться, спросила: — Слушай, ты можешь изгнать демона из тела?
— Кого-то нужно убить? — «догадался» темный.
— Кого-то нужно спасти! Желательно, чтобы человек при этом остался жив, — ответила я и увидела, как маг поскучнел.
— Я пожиратель душ! И в живых своих клиентов не оставляю. Я могу убить человека, а демон из трупа сам изгонится.
— Так… Значит, ни у кого нет опыта удачного, нелетального экзорцизма, — мрачно подытожила я.
— Вообще-то, он есть у меня, — раздалось сверху, и мы с Джеромом синхронно посмотрели на Эрриана, который медленно спускался по лестнице, держась за перила. — Но только один вопрос, Магда. Как ты умудрилась отыскать одержимого в этом маленьком городке за пару ударов колокола, пока я спал?
— Находить неприятности — мой талант. — Я развела руками. — Кстати, этот одержимый тебя хотел убить, а не меня.
— И где он сейчас? — Лунный изогнул бровь.
— В храме, связанный. За ним храмовник приглядывает.
— Тот самый, что тебя сжигал? — вмешался Джером.
— Угу. У него, как оказалось, хороший удар правой. Особенно если в руке в тот момент — увесистый кубок для причастия.
— Ну что ж, сходим, посмотрим на моего несостоявшегося убийцу… — задумчиво пробормотал лунный.
— Как будто ты на них во дворце властелина не насмотрелся, — возразил смуглый и осекся. — Какое, к демонам, «посмотрим»? Эта ведьма тебя чуть не утопила в болоте, теперь в храм тащит! Тебя! Темного!
— А в чем проблема? — не поняла я.
— Когда сын Мрака входит в храм, на свете остается одно из двух: либо темный, либо храм. Чуть больше трехсот лет назад один из императоров даже не храм, а целый монастырь женский разнес. Жену искал.
— Среди монахинь? И как? Нашел? — с любопытством спросила я.
— Нашел. Собственно, после этого он и стал императором.
Признаться, мне подумалось, что Джером бредит. Чтобы светлая монахиня да на троне в Темных землях? Но потом я вспомнила, что нам на лекциях по истории рассказывали о Кэролайн, урожденной Лавронс, которая была из светлых. Но таких подробностей о ней я не знала.
Пока темный просвещал одну светлую, а кое-кто и одевался (лунный стребовал у своего палача запасные штаны из сумки), пока я искала свой теплый плащ, подбитый мехом, взамен оставленного в доме бургомистра, пока добрались до храма — уже забрезжил рассвет.
Лестницы и дверь храма осветили первые розовые лучи. Они же вызолотили купол, наполнили беленые стены янтарным светом. В этот миг, когда утро неспешно ступало по морозным улицам, ласково сдвигая к западу покрывало ночной мглы, шапка храма пылала, словно свеча, даря тем, кто видит такое чудо, покой в душе и умиротворение.
— Какое у вас, однако, чистое, приятное и располагающее место… — задумчиво протянул Джером.
— Спасибо, — польщенно отозвался поджидавший нас на пороге Панфий. — Мы тут просто время от времени еретиков сжигаем…
Он осекся, поняв, кому он это сказал. Единственный несгораемый еретик в моем лице закашлялся, но промолчал. Темные сделали вид, что не слышали, и перешли к сути:
— Где ваш одержимый демонами?
— Туточки. — И священник сделал приглашающий жест в свою обитель.
Пришлось пояснить, что господа темные не могут творить свою волшбу в храме, и придется вынести пострадавшего на свет. Связанного одержимого тащил Панфий, недовольно бурча, что негоже ему демонов на своем горбу таскать.
Как только одержимого усадили на ступени храма, Эрриан подошел к нему и, ухватив за подбородок, посмотрел в красные глаза.
— Мы не знакомы, — уверенно заявил он, глядя на служку, но видя явно другого. — Так почему ты хотел меня убить?
— Без обид, темный, но мне тебя заказали, — оскалился служка, демонстрируя… клыки не хуже упыриных.
В следующий миг веревки затрещали. Но лунный быстро врезал одержимому. А потом, бросив через плечо Джерому: «Как выскочит — хватай подселенца и проваливайся во Мрак», — перешел к выбиванию демона из тела человека. В прямом смысле. Кулаками. Причем каждый удар сопровождался фразами, смысла которых я так и не поняла. Судя по всему, это была какая-то молитва темным богам.
М-да… Не так мы обряд экзорцизма со святым отцом проводили, не так. Сейчас демон отделялся от тела. Нехотя, медленно, словно пыль от подушки, но все же… И под рык Эрриана «мростар хонвор!» выходец Бездны окончательно покинул служку, на миг зависнув в воздухе над телом.
Мы стояли полукругом у подножия храмовых ступеней: я, отец Панфий, Эрриан и Джером. Служка валялся на каменных плитах без чувств, а над ним нависал призрачный демон, за спиной которого был вход в храм.
Смуглый только того и ждал. Кинул аркан подчинения, но… Даже мне, далекой от демонологии целительнице, стало понятно, что заклинание получилось слишком слабым. Странно… Почему темный, который позавчера разметал площадь, сейчас не смог сотворить заклинание нужной силы? Додумать мысль не успела. Пришлось решать насущные проблемы, как-то определяться с вопросом, кто же я в этом ритуале.
А все потому, что демон, зараза, не только наплевал на слабенький аркан, но и решил, видимо, что раз его выселили из одного жилья, то почему бы не обзавестись другим? Зеленый полупрозрачный рогатый рванул, кто бы сомневался, в мою сторону. То ли посчитал, что из меня его не будут «выколачивать», то ли потому, что мы с ним были дольше всех знакомы.
Я поняла, что удрать не успею, а вот благословить — всегда пожалуйста, на светлый путь, небесное озарение и любовь ко всему сущему. От чистого сердца и с большого перепугу. И то ли добрословие мое было искренним, то ли в утренний час очередь из молящихся богам небольшой, но мою просьбу небеса услышали. Луч света упал на демона, который взвыл и, обличительно ткнув в меня перстом, увенчанным острым когтем, выкрикнул:
— Ты не ведьма! — Причем выдал он это с интонацией «приличные темные себя так не ведут»!
А в следующий миг Эрриан, загородив меня своей широкой спиной, начал читать то ли молитву, то ли заклинание. Выглянув из-под его руки, я увидела, как от запястья темного, там, где были ограничивающие браслеты, пошел дым, и запахло паленой плотью.
Зато выходец Мрака уже не просто выл, а голосил дурниной, дымясь и становясь все светлее. Вот только просто так сдаваться было, видимо, не только не в правилах темных, но и демонов. Этот почти прозрачный гад вместо того, чтобы сдохнуть, как положено, повел себя еще подлее, чем я, благословлявшая в образе темной ведьмы: под натиском Эрриана он скрылся в храме! Влетел туда, паразит!
Правда, отец Панфий тут же поспешил захлопнуть двери прихода, дабы орущий полупрозрачный, опомнившись и сообразив, где очутился, не решил вернуться. Храмовник еще и навалился всем своим телом на створки. Джером — следом за ним.
Я, до этого смотревшая на происходящее из-под руки Эрриана, почувствовала, как темный пошатнулся. Чтобы он не упал, не задумываясь, подставила плечо. И тут же вскрикнула, едва не обжегшись: запирающие магию браслеты раскалились и их жар чувствовался даже через одежду.
— Знаешь, кажется, мне не суждено сойти с ума или умереть от руки друга, — выдохнул Эрриан.