Ношусь как чокнутый, волнуюсь за малышку Джинти, дважды вниз по лестнице, да, точняк, дважды. Не знаю, где она. Пытаюсь дозвониться до нее по мобильнику, по мобильнику, точняк.

Мобильник.

Меня ужасно пугает мысль о том, что она может оказаться в этом урагане, в этой Мошонке. И вообще мне не нравится, что сюда занесло какой-то ураган, пусть знает свое место, тропики там или еще где, точняк! Уходите отсюда, ураганы, туда, откуда пришли! Не нужны вы нам здесь, в Шотландии! Помню, как Хэнк сказал, что, когда они были во Флориде, в Орландо, там был страшный такой ураган, точняк. Даже деревья делали мостик. Я сказал: «Делали мостик, Хэнк?» И Хэнк такой: «Ага, Джонти, выгибались назад по полной».

Но это были какие-то пальмы, а не настоящие деревья. Настоящие шотландские деревья такого не потерпят, какой бы там ни был ураган. Точняк, с настоящими деревьями такое не пройдет!

Поэтому я включаю «Улицу Коронации»[16], там эта симпатичная девушка, немного похожая на малышку Джинти, и начинаю повторять про себя: вернись домой, Джинти, вернись домой или возьми трубку и скажи, что ты в безопасности, точняк, точняк, точняк…





9. Прибежище в «Пабе без названия»




Я сижу на заднем сиденье все того же кэба, и между ног у меня приятная дрожь, хорошо сочетающаяся с вибрацией мотора под сиденьем. Мы катим по Дейли-роуд, снаружи порядочно поливает и налетают резкие порывы ветра.

— Можешь просто выпустить меня вот здесь, — говорю я этому Терри.

— Ветер сильный, вообще-то, — отвечает он.

Господи, даже малыш Джонти, который мог бы работать машиной для ебли, никогда не отделывал меня так, как это животное! Но Терри я ничего не говорю, у него и так самолюбие раздуто дальше некуда, уж очень он важничает.

Я оборачиваюсь на него:

— Тебе-то что, сынок?

Кажется, Терри немного уязвлен.

— Просто, судя по всему, ты идешь в «Паб без названия». — Он указывает на пивную напротив.

Я вижу, как снаружи курит Дик Макгрегор.

— Ну да, иду.

— У меня есть маленькая посылка, которую нужно передать.

— Кому?

— Ты их не знаешь.

— Готова поспорить, что это один из братьев Баркси! Эван!

Терри закатывает глаза, словно я его раскусила и говорит:

— В том числе.

— Есть первый?

— Ага…

— Я хочу дорожку.

— Не здесь. — Терри смотрит через стекло на пустынные улицы, где не видно даже машин. — Это мой хлеб… ну, не только это, конечно.

Он заезжает в немощеный переулок напротив паба.

— Вот уж чего-чего, а укромных местечек ты знаешь предостаточно, сынок, — говорю я, потому что по нему видно: еблей и наркотой он занимается по-крупному.

Он улыбается и выходит из кэба, и, пока он подходит к задней дверце, ветер взметает вверх его шевелюру.

— Твою мать, ну и ветер! — говорит он. — Держи… — Протягивает мне пакетик. — Это тебе.

Я смотрю на него так, будто я нихера не рада, потому что радоваться здесь, вообще-то, нечему.

— Я хоть и вписалась с тобой, но не по долгу службы, сынок!

— Да ладно, — говорит Терри, — расслабься, Джинти. Я знаю, что не по долгу. Это подарок. Снежного тебе Рождества. И еще, — он наклоняется поближе, — подумай о том, что я сказал, ну, насчет порнушки, если тебе такое по душе. Хорошие бабки.


— Думаешь, я справлюсь?

— Легко. Нужно будет только избавиться от этого брюшка. — Он тыкает меня пальцем в живот, но делает это довольно ласково. — Мне оно нравится, я считаю, что это сексуально, но для видео тебе придется на месяцок отказаться от углеводов и записаться в новый спортзал в «Комми». В два счета будешь в форме, а потом мотор, камера… — Он подмигивает. — Держи. — Он оглядывается по сторонам. Затем кладет немного кокоса из пакета на кредитку и кивает мне — хуйни, мол. А меня два раза просить не нужно!

Йеессс.

Терри насыпает себе.

— У меня опять начинается невъебенный стояк… могу прямо сейчас тебя еще разок обработать… — Его рука ложится на мое бедро.

— Так, все, остынь, сынок, — резко останавливаю я его.

Конечно, я могла бы снова потрахаться, еще как, черт возьми, но в любую минуту может объявиться малыш Джонти. А кроме того, таких парней, как Терри, нужно держать в узде. Будешь давать им по первой просьбе, и они станут тобой пользоваться. Плавали, знаем, даже фотки на память остались.

— Давай ебаться! — смеется он.

— Придержи лошадей. Иди уже внутрь, — указываю я в направлении пивной.

Терри улыбается, потому что в глубине души он четкий мужик и понимает, когда ему говорят, — не то что некоторые. Вот ублюдки этот Виктор и Кельвин. Но в переулке поднялся такой ветер, что нам едва удается открыть дверцу машины. Наконец у нас получается, мы с трудом выбираемся наружу и буквально тащим друг друга в пивную!

Какое же, блядь, счастье оказаться под крышей! Внутри битком. Терри обычно не заходит в «Паб без названия» — по крайней мере, я никогда его здесь не видела, но, кажется, он узнал нескольких завсегдатаев. Я надеюсь, что он останется хотя бы до тех пор, пока не придет малыш Джонти, а потом думаю: не, может, и не стоит.

Терри замечает Эвана Барксдейла, у которого телосложение любителя пива, в то время как у его брата-близнеца, Крейга, конституция скорее психа на водочном заводе. Они исчезают в нужнике, по-видимому, чтобы занюхать по дорожке и провернуть сделку. Я разговариваю с Джейком, хозяином паба, затем достаю телефон, вижу кучу пропущенных вызовов от Джонти и пытаюсь до него дозвониться.

— Нужно сказать Джонти, чтобы поторопился, пока нас не накрыло Мошонкой! Не хочу, чтобы он застрял дома, — говорю я Джейку, но сигнала нет.

— Ох уж эта Мошонка! — говорит Джейк.

Вскоре из нужника возвращаются Терри и Эван Баркси.

— Все, вынужден вас оставить, — говорит Терри. — Долг зовет.

— Оставайся, Тез, упрямый ты, сука, хибби, этой ночью ты работать не будешь!

— К хуям, паршивый ураганишка меня не остановит. Деньги не спят, чувак, — смеется Терри. — Все, сраные джамбо-педовки, увидимся, когда от вас будет пахнуть получше, — говорит он и рулит к выходу.

Вокруг бильярдного стола стоят Крейг Баркси, Тони Грэм, Опасный Стюарт и Дик Макгрегор, и все они наблюдают за тем, как Терри уходит.

— Хитрожопый засранец, — говорит Эван Баркси и поворачивается ко мне. — Откуда ты знаешь этого хибби, бомжару сраного?

Так он, оказывается, чертов хибби! Я бы дважды подумала, прежде чем ему давать, если бы знала! Но Эвана это нихера не касается.

— Он встречался с одной моей подружкой, — говорю я.

— Да, это он умеет, — говорит Баркси, и его губы сжимаются, а глаза превращаются в щелочки. — А вы разве не вместе сейчас были, а?

Я смотрю прямо в его маленькие глазки:

— Тебе-то какое дело?

Эван Баркси колеблется, он понижает голос и пытается придать ему непринужденный тон:

— Малыш Джонти не слишком бы обрадовался.

— Я делаю что хочу.

— Вот как? Докажи!

— Как?

— Пойдем занюхаем по дорожке. — Он кивает в сторону толчка.

— Ладно.

И вот мы идем в женский нужник, в нем две кабинки. Мы заходим в одну из них, и Эван Баркси начинает раскатывать огромную дорожку. Каждый занюхивает по половине. У меня из глаз льются слезы и колотится сердце.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да…

— Многие здесь думают, — он слегка улыбается, показывая вонючие желтые зубы, — что малыш Джонти пытается прыгнуть выше головы.

— Ага… ты тоже так думаешь? — говорю я. Черт возьми, мне очень хреново, с меня льется пот, и сердце колотит без остановки.