— Бороться? — вскинула бровь Ритка. — Ни за кого бороться ты не будешь. Не в мою смену. Я еще не выжила из ума, чтобы советовать собственной племяннице бороться за парней. Это их задача, а не твоя.
— Шутишь что ли? Ханин никогда не станет меня добиваться, это просто смешно. Он на меня даже не смотрит. А если бы и смотрел, то все равно не стал бы бороться. Какой смысл, если он прекрасно понимает, что я и так уже схожу от него с ума?
— О, кажется мы подошли к корню проблемы. — В голосе тетки прозвучала ирония.
— По-твоему, если я перестану обращать на него внимание, он сразу же начнет за мной бегать? Ты серьезно? Этого не будет. Ты совсем его не знаешь. Он не такой, как все остальные.
— Такой, такой.
— С чего ты это взяла? Гош, ты же видела его фотки.
— С того, что ему пятнадцать лет. — Тетка остановила машину на школьной парковке и посмотрела на племянницу. — И заканчивай уже называть меня Гошей.
— Ему шестнадцать! — воскликнула Вероника, проигнорировав теткину просьбу. — Исполнилось в августе…
— А, ну это-то, конечно, все меняет.
— Да возраст тут вообще не при чем. Я просто знаю, о чем говорю. Поверь мне, ты даже не представляешь, с чем мы столкнулись…
Тетка картинно охнула:
— С непреодолимой преградой в лице шестнадцатилетнего школьника?
— Знаешь, с таким несерьезным настроем, как у тебя… — начала было Вероника.
— Мой настрой соответствует ситуации. — В голосе тетки стали проскальзывать резкие нотки. — А ситуация не стоит выеденного яйца. Твой Тимурка прост как две копейки. И это я еще несколько завышаю ожидания. А вот твой настрой мне не понятен. Пару минут назад ты вроде как просила помощи, но не успела я ничего сделать, как ты уже заранее убеждаешь себя в том, что любой мой план с треском провалится.
— Извини, Гош, — вздохнула Вероника. — Ты права. Как всегда, права. На самом деле, это мои планы не срабатывали, и теперь мне кажется, что ни у кого ничего не получится. Это неправильно, я знаю, но когда дело касается Тимура, мои мозги будто сразу отключаются.
— Не боись, Верон, все решим, — подобрела Ритка, и в ее голосе было столько уверенности, что Вероника впервые всерьез задумалась о возможном успехе предстоящей операции.
Попрощавшись с теткой, девушка уже с куда более радужным настроем помчалась в школу. Она училась в десятом классе лицея с глубоким физико-математическим уклоном. А в последнее время руководство школы начало уделять внимание еще и химико-биологическому направлению, что превращало и без того сложную программу в непосильную. Особенно для таких учеников, как Вероника, которые никогда не демонстрировали особых успехов в сфере изучения точных предметов.
Девушка с детства больше тяготела к гуманитарным предметам, но ее родители настояли, чтобы дочь с самого раннего возраста погрузилась в мир науки. Тому имелись причины: ее родители, фармакологи по профессии, сами были знакомы с наукой не понаслышке. Вот уже четыре года они работали по контракту в Италии, поэтому Рита фактически заменяла девушке маму и папу.
Удовлетворительные оценки Вероники никого особо не смущали. Не смущало родителей и то, что дочь училась в «Г» классе, куда отправляли учеников, которые не могут в полной мере усвоить продвинутую программу лицея. Прямо об этом никто не говорил, но все прекрасно понимали, что «гэшки» — тупицы, потому что именно в «Г» классы по окончании учебного года регулярно переводили всех отстающих.
Несмотря на посредственную успеваемость, Вероника уже привыкла к продвинутой программе и в школе ей нравилось. У нее были хорошие отношения с одноклассниками, две замечательные подруги, а еще в начале учебного года в параллельном классе появился новенький по имени Тимур Ханин, так что теперь у нее появилась еще и школьная любовь.
До этого она ничего подобного не испытывала, а посему это чувство совершенно выбило ее из колеи. При каждой встрече она так откровенно глазела на симпатичного новенького, что только ленивый мог этого не заметить. И, разумеется, главный виновник торжества просто упивался всем происходящим. Вероника была до неприличия красива, поэтому ему нравилось, что она ходит за ним по пятам и следит за его расписанием. Это повышало его рейтинг в новой школе.
Тимур состоял в юношеском составе известного мини-футбольного клуба, входящего в число клубов суперлиги России, и был одним из главных надежд тренеров. Парню прочили блестящее будущее нападающего сначала в дублирующем составе, а после, возможно, и в основном. Кроме того, он активно тренировался на большом поле, демонстрируя неплохие результаты. Его главной мечтой было попасть в премьер-лигу, и он не видел в этом ничего невозможного, потому как жил футболом и не забывал упорно трудиться на пути к своей цели.
В новой школе Тимур приглянулся не только одной Веронике — им заинтересовалось еще с десяток девушек. Он был хорошо сложен, исключительно вежлив и далеко не глуп. Все это делало его чуть ли не божеством в глазах сверстниц, потому как остальные парни в этом возрасте либо вели себя как идиоты, либо были таковыми взаправду.
В лицей Тимур перешел по воле случая. Его родители купили квартиру недалеко от стадиона, где он тренировался. Путь до старой школы стал занимать слишком много времени, и поэтому было принято решение перевести сына в ближайшее к стадиону и дому учебное заведение, коим и оказался лицей. На новом месте он сразу же начал присматривать себе подходящую пассию, благо выбор был широк. В конце концов он решил, что Катя Баринова из параллели — самый оптимальный вариант. Красивая, с хорошей фигурой и довольно сообразительная. Хотя последний пункт волновал Тимура в последнюю очередь. Больше всего ему нравилось, что Катя едва обращала на него внимание, а значит, была гораздо интереснее всех остальных девушек.
Ему потребовалась неделя, чтобы она начала испытывать к нему что-то вроде влюбленности, а затем они начали встречаться. Еще через неделю всегда спокойная и рассудительная Катя и вовсе потеряла голову, поэтому Тимур был вынужден с ней расстаться. Он благородно (как ему казалось) обставил все так, будто бы она сама его бросила. В это никто особо не верил, но зато так он не чувствовал себя виноватым.
Что касается Вероники, она чуть не сошла с ума, когда впервые увидела Тимура и Баринову вместе, нежно держащимися за руки. И чуть не умерла от счастья, когда они расстались. Окрыленная своей радостью, она стала заваливать новенького сообщениями в социальных сетях. Ей казалось, что она делает все правильно, и очень скоро он обратит на нее внимание.
В своих посланиях она часто спрашивала Тимура о его однокласснике Андрее Ласточкине, с которым он общался больше всего. У нее не было никаких сомнений, что подобная тактика заставит Тимура ревновать, а значит, скоро он в нее влюбится.
Привет, можешь дать телефон Ласточкина?
Привет, а вам не задавали реферат по химии, который нужно делать в паре? Я просто не поняла там кое-что. Хотела написать Ласточкину, он ведь шарит в химии, но его нет онлайн.
Слушай, а ты не знаешь, почему Ласточкина не было в пятницу?
Подобных сообщений было великое множество, но все это лишь забавляло Тимура, который прекрасно понимал, что происходит. Увы, Вероника Каспранская была вне зоны его интересов, несмотря на ее красоту.
— Если бы Каспранская запала на меня, — сказал ему как-то Ласточкин обо всей этой ситуации, — я бы забил на то, что она такая тупая. Кому какое дело до ее мозгов, если у нее отличные сиськи и жопа? Брал бы, пока дают.
Тимур состроил удивленное лицо, а в его глазах заплясали черти.
— Так она ж и так на тебя запала. Каждый день мне пишет, что никак не может застать тебя онлайн. И это при том, что ты постоянно сидишь за компом! Помог бы уже бедолаге Каспранской разобраться. Кинуть тебе ссылку на ее страницу? Напишешь ей сам. Я хочу, чтобы история вашей любви развивалась стремительнее!
— Хан, хорош, походил бы с ней, с тупой даже веселее. Прикинь, будет приходить к тебе на матчи и хлопать в ладоши, когда вам забьют. Угарно же. — Андрей раскатисто захохотал, чем рассмешил и Тимура.
Больше они эту тему не поднимали, а Тимур и вовсе перестал отвечать на сообщения Вероники, чем окончательно поверг ее в уныние и тоску.
«Все. С сегодняшнего дня прекращаю ему написывать, — бодро поднимаясь по крыльцу школы, размышляла Вероника. — Терять уже все равно нечего, он мне даже не отвечает. Лучше дождусь конца учебного дня и послушаю наконец, что скажет Ритка. Она уж точно поможет».
В раздевалке Вероника заприметила яркую серебристую куртку своей подруги Иры Приходько и поспешила к ней.
— Верон, что-то ты рано сегодня, — улыбнулась подруга. — Ритка что ли подвезла?
— Да, она сегодня добрая, даже после школы меня заберет. Говорит, поедем в «Комету» на фильм про зомби. А еще обсудим план действий по завоеванию Медка! Я, знаешь ли, полна надежд!
Ира по обыкновению нахмурилась. Медком они называли Тимура. В целях конспирации, разумеется. В школе к нему прицепилось прозвище «Хан», что это было созвучно английскому слову «honey». Поэтому Вероника и прозвала его Медком.
— Ох уж этот Медок, — покачала головой подруга. — Надеюсь, хотя бы Рита убедит тебя бросить эту затею. Не дури, Верон, тебе же самой уже плохо от всей этой ситуации. Пора это заканчивать, браться за учебу, а потом мы найдем тебе кого получше.
— Все под контролем, я уже осознала, сколько дел наворотила. Торжественно клянусь, что с этого самого дня я начну превращаться в дерзкую, сильную и уверенную в себе женщину! — Вероника приложила руку в груди, тем самым подтверждая серьезность своих намерений. — 2009 год на дворе, уж пора.
Сзади кто-то ткнул ее в бока, стало щекотно. Это мог быть только один человек. Зинаида. Именно так все ее называли. Не Зина, не Зинка, не Зинок, а Зинаида. Она была пацанкой в чистом виде, и этим добавляла колорита в их троицу. Девушка отличалась буйным характером, за словом в карман не лезла, легко могла ввязаться в драку, от чего многие ее побаивались. Называть себя Зиной она позволяла только тем, кто ей нравился, а нравились ей единицы. В число избранных входили лишь ее родственники, Вероника с Ирой и еще пара-тройка человек.
По обыкновению, словно вихрь залетев в раздевалку, раскрасневшаяся Зинаида поинтересовалась:
— Что я пропустила? Или вы опять о Медке?
— В точку, — вздохнула Ира.
Немного поболтав в раздевалке, девушки поспешили к лестнице. Ира помчалась на третий этаж в кабинет физики, а Вероника и Зинаида вышли на втором, где у них должен был состояться урок истории. Они обе учились в «Г» классе и сидели вместе на предпоследней парте. Так им удобно было не отвлекаться на речь учителей и во время уроков обсуждать более важные дела.
— Почему у тебя опять глаза красные? — шепнула Вероника.
— Я вчера легла в четыре утра, у нас была очень потная катка. Ты ничего не поймешь, но я в одиночку тащила мид, пока эти имбецилы пытались дофармить себе на что-то более приличное, чем сапог. Только благодаря мне и выиграли.
— Ну-у, — развела руками Вероника, — это звучит внушительно. Ты явно была на высоте.
— Ага, погляди на Борисова, — подруга указала на сидящего впереди одноклассника, который зевал и тер глаза. — Против меня на миду стоял. Он теперь меня боится.
Веронике вдруг вспомнилось, что два года назад, когда из-за неуспеваемости ее перевели в «Г» класс, она сначала тоже побаивалась Зинаиду. Классная руководительница Валентина Андреевна по прозвищу «Росомаха» посадила девушек вместе, потому что Зинаида единственная сидела одна.
— Привет, я Вероника, — присаживаясь за парту, поздоровалась новенькая.
— Пивет, йа Вираника, — передразнила Зинаида. — Вот что я тебе скажу, Вероника: ты уже начинаешь меня раздражать. Ничем хорошим это для тебя закончиться не может. Так что давай-ка в конце урока ты просто попросишь Росомаху пересадить тебя за свободную парту?
Вероника растерялась от такого приема и просто кивнула в ответ. В конце урока она подошла к Валентине Андреевне и попросила ее пересадить. На что учительница, строго глядя поверх прямоугольных очков, ответила отказом. «У Чумаковой тяжелый характер, но надо как-то крутиться, искать точки соприкосновения. Учитесь взаимодействовать друг с другом, становитесь командой. Иначе после школы вам обеим придется туго». На робкие возражения, что Зинаида вряд ли горит желанием становиться командой, учительница просто отмахнулась и посоветовала Веронике не говорить глупостей.
Весь учебный день Зинаида упорно пыталась изжить соседку. Стоило Веронике только приблизиться к их парте, как Зинаида начинала злобно на нее смотреть, хмуриться и цыкать. Но это еще полбеды: дальше она принялась специально садиться таким образом, чтобы занимать добрые две трети пространства парты. На робкую просьбу подвинуться она рассаживалась еще вальяжнее, всем своим видом демонстрируя, что договориться по-хорошему не получится.
После первого урока класс отправился в кабинет химии. Вероника заметила, как впереди идущая Зинаида зло пинает металлическую урну, что определенно было недобрым знаком. Разложив на парте все необходимое для предстоящего урока, Вероника и еще пара девочек из класса побежали на первый этаж к автомату купить что-нибудь перекусить. Пользуясь моментом, Зинаида разжевала целую пачку жвачек и принялась лепить их на тетрадь соседки. К делу она подошла ответственно, и хорошенько размазывала каждую жвачку по всей площади листов, чтобы разлепить их было невозможно. Несмотря на то, что учебный год только начался, тетрадка по химии не пустовала, ведь ученики школы получали на лето обязательные задания практически по всем предметам. Поэтому жвачка тут же уничтожила множество часов Вероникиного труда. Закончив с тетрадью по химии, Зинаида открыла рюкзак соседки и стала доставать из него остальное содержимое. На глаза ей попался небольшой блокнот в твердом переплете. Решив испортить и его, она открыла первую страницу, и от удивления чуть не подавилась жвачкой. В блокноте были тексты песен, вырезки из журналов и рисунки, явно нарисованные с большой любовью и трепетом. Сам блокнот был довольно старый и потрепанный на вид, как будто его всюду носили с собой. Все его содержимое было целиком посвящено группе «Queen».
На ум Зинаиде тут же пришло очень нецензурное слово, но относилось оно не к Веронике, а к ней самой. Девушка ощутила неприятное чувство стыда и сожаления о содеянном, увидев в новой соседке ту самую родственную душу, поисками которой безуспешно занималась уже много лет. Никто из школьных подруг не разделял ее увлечения этой уже безнадежно устаревшей в молодежных кругах группой, а за пределами школы Зинаида почти ни с кем не общалась. Единомышленников она искала в интернете, но все они были гораздо старше нее и жили слишком далеко.
Несмотря на то, что Вероника — последний человек, которого можно было заподозрить в увлечении приличной музыкой, в ее искренней любви к группе не было сомнений. Старый потрепанный блокнот кричал об этом громче тысячи слов. Как это обычно бывает в ситуациях, когда кто-то внезапно находит своего единомышленника, Зинаида вмиг лишилась всей былой агрессии по отношении к новенькой. Правда, Вероника еще об этом не знала.
Задумавшись, Зинаида не заметила, как соседка вернулась в класс. Зато сама Вероника сразу же увидела дорогую своему сердцу вещь в руках врага. Она никогда не была конфликтной, но, испугавшись, что склочная соседка может как-то испортить ее блокнот, девушка не на шутку разозлилась. Приблизившись к парте, она уже была готова сказать какую-нибудь грубость, но Зинаида вдруг начала медленно поднимать руки ладонями вперед, как бы признавая свою вину.
— Извини, — виновато проговорила она, тем самым окончательно поставив Веронику в тупик. — Я тут сильно накосячила, пока тебя не было, но готова все компенсировать! У меня есть коллекционное издание с концертами Queen, да и вообще много чего!
Обретя единомышленниц в лице друг друга, девушки были вне себя от радости. С тех пор они очень сблизились и стали проводить вместе все свободное время. Оказалось, что Зинаида вовсе не такая мегера, какой казалась поначалу, а Вероника далеко не такая бестолковая, как о ней думало полшколы.
— Так что там с Медком? — шепотом поинтересовалась Зинаида, пока учительница истории монотонным голосом рассказывала про Смутное время. — Каспраныч, ей-богу, я за себя не отвечаю, если сегодня вечером ты опять «сорвешься» и напишешь ему про Ласточкина.
— Я…
Не дав Веронике ответить, Зинаида тут же продолжила:
— Слушай, он меня уже капитально достал своей лоснящейся харей. Ходит по школе, как павлин. И мне каждый раз хочется выдернуть ему из жопы все перышки до единого. Почему вы все сходите от него с ума? Даже учителя! Мне Надька Гриценко рассказывала, что ему физичка откровенно завышает оценки. Физичка! Зверь во плоти! Значит, Чумаковой мы поставим тройку, а идиоту Ханину — четыре, ведь он весь такой вежливый, опрятный, да еще и играет в футбол! Ведь это немаловажно, когда дело касается физики!
Вероника попыталась вклиниться в монолог Зинаиды, но та будто не замечала робкий шепот подруги.
— …Если не слушаешь нас с Приходько, то послушай хотя бы Ритку. Она тебе дело говорит. Этот Ханин уже давно бы бегал за тобой, если бы ты не бегала за ним. Но нет, надо ему в контакте написывать всякую ахинею… Да ему все пишут по сто раз в день, понимаешь? Не удивлюсь, если и физичка тоже. Зачем и ты туда же? Ты же умная, уж я-то знаю!
— Но… — предприняла Вероника очередную попытку объясниться.
— И ладно бы ты сделала это один раз, так нет! Ты написала ему миллион сообщений! И про кого? Про Ласточкина, который даром никому не уперся!
— Да я как раз и хотела… — успела вставить Вероника, но и эта попытка не увенчалась успехом.
— …Как будто если это не сработало первые три раза, — продолжала тараторить Зинаида, — то обязательно сработает на двадцатый!
Решив больше не пытаться вклиниться в увещевания подруги, Вероника притихла. А Зинаида, тем временем, распалялась все сильнее, постепенно переходя с шепота на громкое шипение. Ирина Федоровна, учительница истории, уже начала неодобрительно поглядывать в их направлении.
— Шутишь что ли? Ханин никогда не станет меня добиваться, это просто смешно. Он на меня даже не смотрит. А если бы и смотрел, то все равно не стал бы бороться. Какой смысл, если он прекрасно понимает, что я и так уже схожу от него с ума?
— О, кажется мы подошли к корню проблемы. — В голосе тетки прозвучала ирония.
— По-твоему, если я перестану обращать на него внимание, он сразу же начнет за мной бегать? Ты серьезно? Этого не будет. Ты совсем его не знаешь. Он не такой, как все остальные.
— Такой, такой.
— С чего ты это взяла? Гош, ты же видела его фотки.
— С того, что ему пятнадцать лет. — Тетка остановила машину на школьной парковке и посмотрела на племянницу. — И заканчивай уже называть меня Гошей.
— Ему шестнадцать! — воскликнула Вероника, проигнорировав теткину просьбу. — Исполнилось в августе…
— А, ну это-то, конечно, все меняет.
— Да возраст тут вообще не при чем. Я просто знаю, о чем говорю. Поверь мне, ты даже не представляешь, с чем мы столкнулись…
Тетка картинно охнула:
— С непреодолимой преградой в лице шестнадцатилетнего школьника?
— Знаешь, с таким несерьезным настроем, как у тебя… — начала было Вероника.
— Мой настрой соответствует ситуации. — В голосе тетки стали проскальзывать резкие нотки. — А ситуация не стоит выеденного яйца. Твой Тимурка прост как две копейки. И это я еще несколько завышаю ожидания. А вот твой настрой мне не понятен. Пару минут назад ты вроде как просила помощи, но не успела я ничего сделать, как ты уже заранее убеждаешь себя в том, что любой мой план с треском провалится.
— Извини, Гош, — вздохнула Вероника. — Ты права. Как всегда, права. На самом деле, это мои планы не срабатывали, и теперь мне кажется, что ни у кого ничего не получится. Это неправильно, я знаю, но когда дело касается Тимура, мои мозги будто сразу отключаются.
— Не боись, Верон, все решим, — подобрела Ритка, и в ее голосе было столько уверенности, что Вероника впервые всерьез задумалась о возможном успехе предстоящей операции.
Попрощавшись с теткой, девушка уже с куда более радужным настроем помчалась в школу. Она училась в десятом классе лицея с глубоким физико-математическим уклоном. А в последнее время руководство школы начало уделять внимание еще и химико-биологическому направлению, что превращало и без того сложную программу в непосильную. Особенно для таких учеников, как Вероника, которые никогда не демонстрировали особых успехов в сфере изучения точных предметов.
Девушка с детства больше тяготела к гуманитарным предметам, но ее родители настояли, чтобы дочь с самого раннего возраста погрузилась в мир науки. Тому имелись причины: ее родители, фармакологи по профессии, сами были знакомы с наукой не понаслышке. Вот уже четыре года они работали по контракту в Италии, поэтому Рита фактически заменяла девушке маму и папу.
Удовлетворительные оценки Вероники никого особо не смущали. Не смущало родителей и то, что дочь училась в «Г» классе, куда отправляли учеников, которые не могут в полной мере усвоить продвинутую программу лицея. Прямо об этом никто не говорил, но все прекрасно понимали, что «гэшки» — тупицы, потому что именно в «Г» классы по окончании учебного года регулярно переводили всех отстающих.
Несмотря на посредственную успеваемость, Вероника уже привыкла к продвинутой программе и в школе ей нравилось. У нее были хорошие отношения с одноклассниками, две замечательные подруги, а еще в начале учебного года в параллельном классе появился новенький по имени Тимур Ханин, так что теперь у нее появилась еще и школьная любовь.
До этого она ничего подобного не испытывала, а посему это чувство совершенно выбило ее из колеи. При каждой встрече она так откровенно глазела на симпатичного новенького, что только ленивый мог этого не заметить. И, разумеется, главный виновник торжества просто упивался всем происходящим. Вероника была до неприличия красива, поэтому ему нравилось, что она ходит за ним по пятам и следит за его расписанием. Это повышало его рейтинг в новой школе.
Тимур состоял в юношеском составе известного мини-футбольного клуба, входящего в число клубов суперлиги России, и был одним из главных надежд тренеров. Парню прочили блестящее будущее нападающего сначала в дублирующем составе, а после, возможно, и в основном. Кроме того, он активно тренировался на большом поле, демонстрируя неплохие результаты. Его главной мечтой было попасть в премьер-лигу, и он не видел в этом ничего невозможного, потому как жил футболом и не забывал упорно трудиться на пути к своей цели.
В новой школе Тимур приглянулся не только одной Веронике — им заинтересовалось еще с десяток девушек. Он был хорошо сложен, исключительно вежлив и далеко не глуп. Все это делало его чуть ли не божеством в глазах сверстниц, потому как остальные парни в этом возрасте либо вели себя как идиоты, либо были таковыми взаправду.
В лицей Тимур перешел по воле случая. Его родители купили квартиру недалеко от стадиона, где он тренировался. Путь до старой школы стал занимать слишком много времени, и поэтому было принято решение перевести сына в ближайшее к стадиону и дому учебное заведение, коим и оказался лицей. На новом месте он сразу же начал присматривать себе подходящую пассию, благо выбор был широк. В конце концов он решил, что Катя Баринова из параллели — самый оптимальный вариант. Красивая, с хорошей фигурой и довольно сообразительная. Хотя последний пункт волновал Тимура в последнюю очередь. Больше всего ему нравилось, что Катя едва обращала на него внимание, а значит, была гораздо интереснее всех остальных девушек.
Ему потребовалась неделя, чтобы она начала испытывать к нему что-то вроде влюбленности, а затем они начали встречаться. Еще через неделю всегда спокойная и рассудительная Катя и вовсе потеряла голову, поэтому Тимур был вынужден с ней расстаться. Он благородно (как ему казалось) обставил все так, будто бы она сама его бросила. В это никто особо не верил, но зато так он не чувствовал себя виноватым.
Что касается Вероники, она чуть не сошла с ума, когда впервые увидела Тимура и Баринову вместе, нежно держащимися за руки. И чуть не умерла от счастья, когда они расстались. Окрыленная своей радостью, она стала заваливать новенького сообщениями в социальных сетях. Ей казалось, что она делает все правильно, и очень скоро он обратит на нее внимание.
В своих посланиях она часто спрашивала Тимура о его однокласснике Андрее Ласточкине, с которым он общался больше всего. У нее не было никаких сомнений, что подобная тактика заставит Тимура ревновать, а значит, скоро он в нее влюбится.
Привет, можешь дать телефон Ласточкина?
Привет, а вам не задавали реферат по химии, который нужно делать в паре? Я просто не поняла там кое-что. Хотела написать Ласточкину, он ведь шарит в химии, но его нет онлайн.
Слушай, а ты не знаешь, почему Ласточкина не было в пятницу?
Подобных сообщений было великое множество, но все это лишь забавляло Тимура, который прекрасно понимал, что происходит. Увы, Вероника Каспранская была вне зоны его интересов, несмотря на ее красоту.
— Если бы Каспранская запала на меня, — сказал ему как-то Ласточкин обо всей этой ситуации, — я бы забил на то, что она такая тупая. Кому какое дело до ее мозгов, если у нее отличные сиськи и жопа? Брал бы, пока дают.
Тимур состроил удивленное лицо, а в его глазах заплясали черти.
— Так она ж и так на тебя запала. Каждый день мне пишет, что никак не может застать тебя онлайн. И это при том, что ты постоянно сидишь за компом! Помог бы уже бедолаге Каспранской разобраться. Кинуть тебе ссылку на ее страницу? Напишешь ей сам. Я хочу, чтобы история вашей любви развивалась стремительнее!
— Хан, хорош, походил бы с ней, с тупой даже веселее. Прикинь, будет приходить к тебе на матчи и хлопать в ладоши, когда вам забьют. Угарно же. — Андрей раскатисто захохотал, чем рассмешил и Тимура.
Больше они эту тему не поднимали, а Тимур и вовсе перестал отвечать на сообщения Вероники, чем окончательно поверг ее в уныние и тоску.
«Все. С сегодняшнего дня прекращаю ему написывать, — бодро поднимаясь по крыльцу школы, размышляла Вероника. — Терять уже все равно нечего, он мне даже не отвечает. Лучше дождусь конца учебного дня и послушаю наконец, что скажет Ритка. Она уж точно поможет».
В раздевалке Вероника заприметила яркую серебристую куртку своей подруги Иры Приходько и поспешила к ней.
— Верон, что-то ты рано сегодня, — улыбнулась подруга. — Ритка что ли подвезла?
— Да, она сегодня добрая, даже после школы меня заберет. Говорит, поедем в «Комету» на фильм про зомби. А еще обсудим план действий по завоеванию Медка! Я, знаешь ли, полна надежд!
Ира по обыкновению нахмурилась. Медком они называли Тимура. В целях конспирации, разумеется. В школе к нему прицепилось прозвище «Хан», что это было созвучно английскому слову «honey». Поэтому Вероника и прозвала его Медком.
— Ох уж этот Медок, — покачала головой подруга. — Надеюсь, хотя бы Рита убедит тебя бросить эту затею. Не дури, Верон, тебе же самой уже плохо от всей этой ситуации. Пора это заканчивать, браться за учебу, а потом мы найдем тебе кого получше.
— Все под контролем, я уже осознала, сколько дел наворотила. Торжественно клянусь, что с этого самого дня я начну превращаться в дерзкую, сильную и уверенную в себе женщину! — Вероника приложила руку в груди, тем самым подтверждая серьезность своих намерений. — 2009 год на дворе, уж пора.
Сзади кто-то ткнул ее в бока, стало щекотно. Это мог быть только один человек. Зинаида. Именно так все ее называли. Не Зина, не Зинка, не Зинок, а Зинаида. Она была пацанкой в чистом виде, и этим добавляла колорита в их троицу. Девушка отличалась буйным характером, за словом в карман не лезла, легко могла ввязаться в драку, от чего многие ее побаивались. Называть себя Зиной она позволяла только тем, кто ей нравился, а нравились ей единицы. В число избранных входили лишь ее родственники, Вероника с Ирой и еще пара-тройка человек.
По обыкновению, словно вихрь залетев в раздевалку, раскрасневшаяся Зинаида поинтересовалась:
— Что я пропустила? Или вы опять о Медке?
— В точку, — вздохнула Ира.
Немного поболтав в раздевалке, девушки поспешили к лестнице. Ира помчалась на третий этаж в кабинет физики, а Вероника и Зинаида вышли на втором, где у них должен был состояться урок истории. Они обе учились в «Г» классе и сидели вместе на предпоследней парте. Так им удобно было не отвлекаться на речь учителей и во время уроков обсуждать более важные дела.
— Почему у тебя опять глаза красные? — шепнула Вероника.
— Я вчера легла в четыре утра, у нас была очень потная катка. Ты ничего не поймешь, но я в одиночку тащила мид, пока эти имбецилы пытались дофармить себе на что-то более приличное, чем сапог. Только благодаря мне и выиграли.
— Ну-у, — развела руками Вероника, — это звучит внушительно. Ты явно была на высоте.
— Ага, погляди на Борисова, — подруга указала на сидящего впереди одноклассника, который зевал и тер глаза. — Против меня на миду стоял. Он теперь меня боится.
Веронике вдруг вспомнилось, что два года назад, когда из-за неуспеваемости ее перевели в «Г» класс, она сначала тоже побаивалась Зинаиду. Классная руководительница Валентина Андреевна по прозвищу «Росомаха» посадила девушек вместе, потому что Зинаида единственная сидела одна.
— Привет, я Вероника, — присаживаясь за парту, поздоровалась новенькая.
— Пивет, йа Вираника, — передразнила Зинаида. — Вот что я тебе скажу, Вероника: ты уже начинаешь меня раздражать. Ничем хорошим это для тебя закончиться не может. Так что давай-ка в конце урока ты просто попросишь Росомаху пересадить тебя за свободную парту?
Вероника растерялась от такого приема и просто кивнула в ответ. В конце урока она подошла к Валентине Андреевне и попросила ее пересадить. На что учительница, строго глядя поверх прямоугольных очков, ответила отказом. «У Чумаковой тяжелый характер, но надо как-то крутиться, искать точки соприкосновения. Учитесь взаимодействовать друг с другом, становитесь командой. Иначе после школы вам обеим придется туго». На робкие возражения, что Зинаида вряд ли горит желанием становиться командой, учительница просто отмахнулась и посоветовала Веронике не говорить глупостей.
Весь учебный день Зинаида упорно пыталась изжить соседку. Стоило Веронике только приблизиться к их парте, как Зинаида начинала злобно на нее смотреть, хмуриться и цыкать. Но это еще полбеды: дальше она принялась специально садиться таким образом, чтобы занимать добрые две трети пространства парты. На робкую просьбу подвинуться она рассаживалась еще вальяжнее, всем своим видом демонстрируя, что договориться по-хорошему не получится.
После первого урока класс отправился в кабинет химии. Вероника заметила, как впереди идущая Зинаида зло пинает металлическую урну, что определенно было недобрым знаком. Разложив на парте все необходимое для предстоящего урока, Вероника и еще пара девочек из класса побежали на первый этаж к автомату купить что-нибудь перекусить. Пользуясь моментом, Зинаида разжевала целую пачку жвачек и принялась лепить их на тетрадь соседки. К делу она подошла ответственно, и хорошенько размазывала каждую жвачку по всей площади листов, чтобы разлепить их было невозможно. Несмотря на то, что учебный год только начался, тетрадка по химии не пустовала, ведь ученики школы получали на лето обязательные задания практически по всем предметам. Поэтому жвачка тут же уничтожила множество часов Вероникиного труда. Закончив с тетрадью по химии, Зинаида открыла рюкзак соседки и стала доставать из него остальное содержимое. На глаза ей попался небольшой блокнот в твердом переплете. Решив испортить и его, она открыла первую страницу, и от удивления чуть не подавилась жвачкой. В блокноте были тексты песен, вырезки из журналов и рисунки, явно нарисованные с большой любовью и трепетом. Сам блокнот был довольно старый и потрепанный на вид, как будто его всюду носили с собой. Все его содержимое было целиком посвящено группе «Queen».
На ум Зинаиде тут же пришло очень нецензурное слово, но относилось оно не к Веронике, а к ней самой. Девушка ощутила неприятное чувство стыда и сожаления о содеянном, увидев в новой соседке ту самую родственную душу, поисками которой безуспешно занималась уже много лет. Никто из школьных подруг не разделял ее увлечения этой уже безнадежно устаревшей в молодежных кругах группой, а за пределами школы Зинаида почти ни с кем не общалась. Единомышленников она искала в интернете, но все они были гораздо старше нее и жили слишком далеко.
Несмотря на то, что Вероника — последний человек, которого можно было заподозрить в увлечении приличной музыкой, в ее искренней любви к группе не было сомнений. Старый потрепанный блокнот кричал об этом громче тысячи слов. Как это обычно бывает в ситуациях, когда кто-то внезапно находит своего единомышленника, Зинаида вмиг лишилась всей былой агрессии по отношении к новенькой. Правда, Вероника еще об этом не знала.
Задумавшись, Зинаида не заметила, как соседка вернулась в класс. Зато сама Вероника сразу же увидела дорогую своему сердцу вещь в руках врага. Она никогда не была конфликтной, но, испугавшись, что склочная соседка может как-то испортить ее блокнот, девушка не на шутку разозлилась. Приблизившись к парте, она уже была готова сказать какую-нибудь грубость, но Зинаида вдруг начала медленно поднимать руки ладонями вперед, как бы признавая свою вину.
— Извини, — виновато проговорила она, тем самым окончательно поставив Веронику в тупик. — Я тут сильно накосячила, пока тебя не было, но готова все компенсировать! У меня есть коллекционное издание с концертами Queen, да и вообще много чего!
Обретя единомышленниц в лице друг друга, девушки были вне себя от радости. С тех пор они очень сблизились и стали проводить вместе все свободное время. Оказалось, что Зинаида вовсе не такая мегера, какой казалась поначалу, а Вероника далеко не такая бестолковая, как о ней думало полшколы.
— Так что там с Медком? — шепотом поинтересовалась Зинаида, пока учительница истории монотонным голосом рассказывала про Смутное время. — Каспраныч, ей-богу, я за себя не отвечаю, если сегодня вечером ты опять «сорвешься» и напишешь ему про Ласточкина.
— Я…
Не дав Веронике ответить, Зинаида тут же продолжила:
— Слушай, он меня уже капитально достал своей лоснящейся харей. Ходит по школе, как павлин. И мне каждый раз хочется выдернуть ему из жопы все перышки до единого. Почему вы все сходите от него с ума? Даже учителя! Мне Надька Гриценко рассказывала, что ему физичка откровенно завышает оценки. Физичка! Зверь во плоти! Значит, Чумаковой мы поставим тройку, а идиоту Ханину — четыре, ведь он весь такой вежливый, опрятный, да еще и играет в футбол! Ведь это немаловажно, когда дело касается физики!
Вероника попыталась вклиниться в монолог Зинаиды, но та будто не замечала робкий шепот подруги.
— …Если не слушаешь нас с Приходько, то послушай хотя бы Ритку. Она тебе дело говорит. Этот Ханин уже давно бы бегал за тобой, если бы ты не бегала за ним. Но нет, надо ему в контакте написывать всякую ахинею… Да ему все пишут по сто раз в день, понимаешь? Не удивлюсь, если и физичка тоже. Зачем и ты туда же? Ты же умная, уж я-то знаю!
— Но… — предприняла Вероника очередную попытку объясниться.
— И ладно бы ты сделала это один раз, так нет! Ты написала ему миллион сообщений! И про кого? Про Ласточкина, который даром никому не уперся!
— Да я как раз и хотела… — успела вставить Вероника, но и эта попытка не увенчалась успехом.
— …Как будто если это не сработало первые три раза, — продолжала тараторить Зинаида, — то обязательно сработает на двадцатый!
Решив больше не пытаться вклиниться в увещевания подруги, Вероника притихла. А Зинаида, тем временем, распалялась все сильнее, постепенно переходя с шепота на громкое шипение. Ирина Федоровна, учительница истории, уже начала неодобрительно поглядывать в их направлении.