Я пожал плечами.

– В детстве мечтал быть космонавтом, – сообщил Лихачев. – Но не сложилось. А вы вот побывали…

– Ничего там интересного, – сказал я, немного покривив душой. – Камни и пустота. Ну, Земля и кольцо в небе красивые…

– Ничего интересного! – с горечью произнес Лихачев. – Подумаешь… камни, пустота и Земля в небе… Вы как, с ног не валитесь? Вы там спали?

– Я не спала, – сказала Милана. – Честно говоря, хочется.

– А я бодрый и свежий, поспал немного, – похвастался я, не уточняя, что это было в процессе «контролируемой инволюции». Может, потому и не хочется спать? Мой организм перебрали заново, словно двигатель на капремонте…

Я поднял руку и уставился на часы.

Без четверти пять.

Некоторое время я осмысливал числа.

Из Комка с убитым Продавцом мы вышли после семи часов.

Нас взяли в плен.

Не было еще и девяти вечера, когда мы попали в Представительство.

И через несколько минут мы с Миланой оказались на Селене.

Где-то около полуночи окончился курс лечения, и мы вышли наружу.

Около часа ночи мы сошлись в поединке со Слугами.

Часам к трем вернулись на корабль.

В четыре утра снова встретились с Инсеком.

И вернулись на Землю.

– Девять с небольшим часов… – сказал я зачарованно. – Мне казалось, несколько дней прошло.

Лихачев понимающе кивнул. Спросил:

– Что с вами делать-то? Будете здесь сидеть – примчится Иван. Начнет допытываться, что и как. Отправить вас домой… – Он осекся. – По домам?

– Лучше в Гнездо, – сказал я. – Туда Иван не сунется. Я понимаю, все равно придется ему кое-что рассказать. Но пусть хоть в голове уложится.

– Мы пешком дойдем, тут же рядом, – сказала Милана.

– Нет! – Лихачев покачал головой. – Никаких прогулок. Мне будет спокойнее, если вас довезут до дверей.

– А у вас что было? – запоздало спросил я. – Елена цела?

– Цела. Когда вас увезли… – Он махнул рукой. – В общем, ее я отправил домой. Потом носился со своими по городу… не понял сразу, где вы объявитесь. Да и кто бы понял? Потом здесь работал.

– А Комок?

– Дверь закрылась. Наверное, тебе надо спросить у заказчика, что теперь делать. Удовлетворен ли он результатами расследования.

Он испытующе посмотрел на меня и добавил:

– Надеюсь, ты получишь от Продавцов что-то ценное. Тебе изрядно досталось.

– Да я уже почти привык, – признался я. – Спасибо большое. Отправьте нас в Гнездо, полковник.

– Брось ты этот официоз, – поморщился Лихачев. – Не хочешь Игорем, так зови по имени-отчеству.

– А я не знаю вашего отчества, – ответил я. – Вы же не назывались. А по имени как-то фамильярно.

Лихачев растерянно уставился на меня. Я неловко улыбнулся.

Милана тихо рассмеялась:

– Максим, он Игорь Григорьевич. Даже я знаю.

– Убил на месте, Максим, – сказал Лихачев. – Ладно. Зови меня полковником. Так только внук меня звал, когда маленький был.


– У вас есть внук? – почему-то удивился я.

– Жена, двое детей и два внука, – Лихачев вздохнул. – Тебе все-таки стоит поспать. Милана, ты уж присмотри за ним!

– Присмотрю, – деловито ответила она, беря со стола еще пару печенюшек. – Знаете, я уже научилась.





Глава седьмая




Снаружи Представительство тоже было огорожено барьерами и лентами. За ними толпились сонные репортеры и зеваки – Москва никогда не спит. В нашу сторону засверкали вспышки фотокамер, Лихачев что-то гаркнул, и мрачные полицейские оттеснили прессу… ну как оттеснили – на метр-другой. Лихачев посадил нас в полицейскую машину, чистенькую внутри, но старую и с продавленными сиденьями. Бросил водителю:

– Доставь ребят в минкультовское Гнездо. Головой отвечаешь.

Водитель молча кивнул. Машина вывернула на дорогу (мне показалось, что одного из самых настырных журналистов водитель нарочно толкнул крылом), противно закрякала сирена, и мы рванули по Моховой, чтоб тут же завернуть на Большую Никитскую.

– Спасибо, Максим, – неожиданно сказал водитель.

– За что?

– Что выбрался. Что этих мразей прикончил, отомстил за ребят.

– Откуда вы знаете? – насторожился я.

Где-то в голове вдруг родилась и плеснула негромкая долгая нота. Меня будто обдало теплом.

Мы с Гнездом почувствовали друг друга.

– По Лихачеву видно, – ответил водитель. – Всю ночь сам не свой был. А сейчас вижу – его отпустило. Прав?

– Прав, – признался я.

– Ты приходи к нам, – подъезжая к Гнезду, сказал водитель. – Нам бы такие ребята пригодились. – Он помедлил секунду и вежливо добавил, посмотрев на Милану: – Это и к вам относится, разумеется. У нас служат девушки. Даже в оперативной группе.

– Спасибо, – ответила Милана.

Мы выбрались из машины. Начинался ветер, и паутину, которой обросло Гнездо, полоскало в рассветном полумраке. Машина стояла на месте до тех пор, пока мы шли к Гнезду.

– Ничего, если я тоже буду в Гнезде? – спросила Милана.

Я понимал, о чем она. Но ответил как можно небрежнее:

– Ты была призванной, ты защищала Гнездо. Конечно!

– Ну да… – с сомнением сказала Милана. – Все-таки я…

– Была на Луне, – сказал я.

Мы едва успели войти. Я лишь кивнул страже – не Же, другой.

И увидел Дарину – она бежала через фойе мне навстречу, быстро, словно в бою, не произнося ни слова. Прыгнула – метров с трех; повисла на мне, обняв, обхватив ногами и уткнувшись лицом в грудь. Зашептала безостановочно, без всякой интонации, словно на нее не оставалось ни сил, ни времени:

– Жив, жив, жив, жив, жив…

Я обнял ее, опустил голову, вдохнул ее запах – терпкий, неземной, до боли знакомый. Она была легкая, теплая, ее била мелкая дрожь, словно она сдерживала движения, даже показалось, что она рыдает.

И тут меня накрыло. Да еще как.

Это было слишком похоже на душевую в корабле Инсека. Тот же горячий влажный воздух, те же странные запахи.

И повисшая на мне девушка.

Другая.

Что же я натворил?

Как я мог изменить Дарине?

Как теперь я посмотрю ей в глаза?