Джек: Нет.
Рогер: А ничего не случилось. Все осталось как раньше.
Джек: Мне очень жаль.
Рогер: Так я тебе и поверил.
Джек: Может, расскажете подробнее о пустом пространстве между стенами? Не могли бы вы показать мне это место на плане квартиры? Какого размера этот промежуток? Там может спрятаться взрослый мужчина?
Рогер: Вот здесь. Минимум метр. Когда одну квартиру поделили на две, то поставили между ними еще стену – вместо того, чтобы укрепить существующую.
Джек: Почему?
Рогер: Потому что идиоты.
Джек: И между стенами осталось пустое пространство?
Рогер: Да.
Джек: Вы хотите сказать, что грабитель прошел сквозь стену?
Рогер: Ничего смешного.
Джек: Подождите.
Рогер: Ты куда?
Джек: Мне надо поговорить с коллегой!
Глава 39
Рогер долго стоял в прихожей, крепко сжав пальцами ноздри, чтобы остановить кровь, а другой рукой держась за ручку входной двери. В прихожую вышел грабитель, но, увидев Рогера, не нашел в себе силы ему помешать.
– Рогер, вы можете идти, если хотите, – сказал он. – Я все понимаю.
Рогер колебался. Нажал ручку, но открывать дверь не стал. Пнул ботинком плинтус так, что тот отлетел.
– Не надо мне указывать, что надо делать!
– Хорошо, – ответил грабитель, решив не педалировать, что в этом и состоит задача всех грабителей.
Они не знали, о чем говорить, но, порывшись в кармане, грабитель достал пакет бумажных платков, протянул Рогеру и тихо сказал:
– У моей дочери тоже иногда идет кровь из носа, поэтому я всегда ношу с собой…
Рогер со скептической ухмылкой взял упаковку и засунул по платку в каждую ноздрю. Он все еще сжимал ручку двери, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Его ноги словно не знали, куда им идти без Анны-Лены.
В прихожей стояла банкетка. Грабитель присел на край, и вскоре на другой край присел Рогер. Кровотечение прекратилось. Рогер вытер рукавом под носом и заодно под глазами. Они долго молчали, и наконец грабитель сказал:
– Мне жаль, что вы оказались втянуты в эту историю. Я не хочу причинить вам зла. Мне просто нужно было добыть шесть тысяч пятьсот крон, чтобы заплатить за квартиру, поэтому пришлось попытаться ограбить банк. Но в моих планах было вернуть деньги. С процентами.
Рогер промолчал. Подняв руку, он постучал по стене у себя за спиной. Осторожно, почти нежно, словно боялся пробить ее насквозь. Тук-тук-тук. Он не настолько разбирался в своих чувствах, чтобы сказать все как есть: что Анна-Лена была его несущей стеной. Поэтому просто спросил:
– С фиксированными процентами или нет?
– Что? – переспросил грабитель.
– Вы сказали, что вернете деньги с процентами. Вот я и спрашиваю.
– Не знаю.
– Разница будь здоров.
Мало грабителю других забот.
Тем временем Юлия вышла из туалета и по привычке бросила укоризненный взгляд на Ру:
– Где Анна-Лена?
Ру посмотрела на нее с тем же недоумением, как в тот раз, когда узнала, что есть правильный способ загружать посуду в посудомоечную машину, а есть неправильный.
– Кажется, пошла в гардеробную.
– Одна?
– Ну да.
– И ты не пошла проверить, как там она? Ей только что устроил сцену ее пээмэсный мужик, хотя она все делала ради него, и ты даже за ней не пошла? Она, можно сказать, на грани развода, а ты оставила ее одну? Как можно быть такой черствой?
Ру облизала губы.
– Э… чисто… чтобы прояснить ситуацию. Ты имеешь в виду Анну-Лену или себя? Может, я тебя как-то обидела, а ты теперь типа делаешь вид, что обиделась за Анну-Лену, чтобы я поняла, что…
– Иногда ты ничего не понимаешь! – буркнула Юлия и направилась в гардеробную.
– Просто иногда ты как бы обижаешься не на то, в чем меня упрекаешь, а на что-то другое! И я хочу знать, я черствая, потому что я черствая из-за… – крикнула Ру вслед Юлии, но та красноречиво шагала прочь с таким видом, какой у нее припасен на случай общения со злобными мужиками в машинах немецкой марки. Ру пошла в гостиную, взяла лайм, откусила прямо с кожурой и стала нервно жевать. Но возле балкона стояла Зара, а Ру ее немного побаивалась, как делали все мало-мальски сообразительные люди, и поэтому поспешила в прихожую.
В прихожей на разных концах банкетки сидели грабитель и Рогер. Все то время, пока Ру и Юлия были вместе, первой приходилось слушать о том, что «надо уважать чужие границы!», но она так до конца и не поняла, что имела в виду Юлия, поэтому вклинилась между грабителем и Рогером. Возможно, «вклинилась» не совсем верное слово, но так это называл папа Ру. Он тоже имел проблемы с границами. Юлия говорила, что если эти двое откроют карту, то увидят там только безбрежный океан. А ведь именно папа научил Ру всему, и хорошему, и плохому.
Грабитель бросил на Ру косой взгляд, а Рогер с раздражением глянул на нее с другого конца банкетки: обоим пришлось наполовину с нее сползти.
– Хотите лайм? – бодрым голосом предложила Ру.
Грабитель и Рогер покачали головой. Ру виновато посмотрела на Рогера.
– Сорри, – сказала она, – зря моя жена назвала вас пээмэсным мужиком.
– Как она меня назвала?
– Вы не слышали? Ладно, тогда проехали.
– Что значит ПМС?!
– Не принимайте близко к сердцу, у Юлии изощренные ругательства, люди их не всегда понимают, хотя сразу ясно, что она хочет сказать что-то злобное. По части оскорблений у нее просто талант. Кроме того, я уверена, что вы с Анной-Леной далеки от мысли о разводе.
Рогер выпучил глаза:
– Кто сказал про развод?
Ру поперхнулась лаймовой кожурой. Где-то в глубине той части ее мозга, которая отвечает за логику и рациональное поведение, проскочили тысячи крошечных нервных импульсов с воплем: «Сейчас же замолчи!» Но Ру с удивлением услышала собственные слова:
– Что вы, никто и не говорит о разводе! Лично я уверена, что у вас все наладится. А если и не наладится, это так романтично – развестись в пожилом возрасте. Я всегда так радуюсь, когда пенсионеры верят, что могут влюбиться и начать новую жизнь.
Рогер сложил руки на груди и процедил сквозь зубы:
– Спасибо за оптимизм. Просто цитата из книги по аутотренингу – только наоборот.
Нервные импульсы Ру достигли ее языка.
– Сорри, – сглотнув, пробормотала она. – Что-то я разболталась. Юлия считает, что я слишком много говорю. Она считает, я настолько позитивная, что ввожу всех в депрессию. У меня стакан всегда наполовину полон, и этого вполне достаточно, чтобы там утонуть, и…
– С чего она это взяла, – фыркнул Рогер.
– Точнее, она это раньше говорила, – расстроенным голосом добавила Ру, – что я слишком позитивная. С тех пор как она забеременела, мы стали такими серьезными, ведь мы теперь родители и должны типа соответствовать. Иногда я чувствую, что не готова взять на себя ответственность, как когда мой телефон требует обновления, а я кричу: «Хватит на меня давить!» На ребенка так кричать нельзя. А ребенку постоянно нужны обновления, он ведь может нечаянно себя угробить, когда переходит улицу в неположенном месте или грызет орех! За сегодняшний день я потеряла телефон трижды, даже не знаю, готова ли я к испытаниям.
Грабитель сочувственно кивнул:
– На каком она месяце?
Ру просияла:
– Может родить в любой момент!
Рогер нервически моргнул и с не меньшим сочувствием произнес:
– Если вы не хотите покупать эту квартиру, то я вам советую не рисковать – не позволяйте ей рожать ребенка здесь, иначе в ней проснется сентиментальность в отношении этой квартиры. И тогда цена за квадратный метр скандально повысится.