— У вас есть что-нибудь успокаивающее? Или какой-нибудь алкоголь?

— Кажется, я где-то видела бутылку сильры… — Пытаюсь встать, но он мягко надавливает мне на плечи, заставляя опуститься обратно.

— Сам найду.

Что, в общем-то, и делает. Находит бутылку, наполняет бокал крепким напитком, суёт его мне руки с требованием выпить всё до последней капли, а сам начинает расставлять на столе тарелки, бокалы, столовые приборы. Всё в количестве две штуки.

— Вы накрываете на стол?

— Пейте, сонорина Лэй, — отвечает Тёмный, подкладывая под мой нож и вилку ажурную салфетку. — Это единственное, что от вас сейчас требуется.

И я пью, глоточек за глоточком, исподволь поглядывая на Хороса. Закончив с сервировкой, он раскладывает по тарелкам ещё не успевшее остыть жаркое. Роется в холодильнике и, отыскав в его недрах баночку икры улуги — деликатес, который я уже забыла, когда в последний раз ела, щедро намазывает ею ломтики хлеба. После чего усаживается за стол рядом со мной (нет бы напротив!), наливает в пузатый бокал вина и ставит его передо мной, разве что салфетку у меня на коленях не раскладывает и не тянется за моими столовыми приборами, чтобы начать кормить меня с ложечки.

С губ срывается нервный смешок.

— Думаете, если продолжу пить, быстрее дойду до нужной для подписания договора кондиции?

— Думаю, так вы быстрее расслабитесь и успокоитесь. Ешьте, Эления, пахнет очень вкусно.

— Спасибо, — почему-то смущаюсь и ныряю взглядом в свою тарелку, соседствующую с тарелкой Хороса. Мы с ним тоже, можно сказать, соседствуем. Сидим так близко друг к другу, что ни о каком расслаблении не может быть и речи. — Надеюсь, что и на вкус тоже окажется ничего.

Я люблю готовить, хоть не всегда успеваю. В основном в будние дни ужином занимается Дина, зато в выходные я отвожу душу и балую себя с Литой всякими вкусностями.

Хорос на миг прикрывает глаза, явно от блаженства, а прожевав, одаривает меня комплиментом:

— Вы прекрасно готовите, Эления. Наверное, феи просто не способны что-то делать плохо.

И снова я ловлю в его голосе те насмешливые нотки, которые появляются всякий раз, когда он заговаривает о Светлых.

— Умеем и плохое, — буркаю, продолжая сверлить взглядом жаркое.

— Не верится… Разве что когда пытаетесь без разрешения воздействовать на чужое сознание, — припоминает мне вчерашний инцидент со своей невестой, но, к счастью, не зацикливается на этом щекотливом моменте, переключается на другую тему. — Так что вас не устроило в договоре?

— То, что на время его действия я фактически превращаюсь в вашу собственность.

Хорос закатывает глаза:

— Не драматизируйте, Эления. В Грассоре нет рабства, и вы принадлежите только самой себе.

— А кто совсем недавно мне популярно объяснил, в чьих руках находится моя жизнь?

Сильра с вином на полупустой желудок — гремучая смесь. Не скажу, что помогла расслабиться, но осмелеть (или охаметь?) точно. Вон с каким вызовом смотрю на Тёмного и больше не отвожу взгляда. Не то, потому что вдруг действительно стала смелой, не то потому что меня цепляет серебро его глаз. Меня после сильры с вином цепляет, а значит, это не считается.

Мы продолжаем играть в гляделки, и я понимаю, что имею все шансы выиграть в этом соперничестве… если не опущу взгляд на его губы. А хотя! С чего мне вообще смотреть на его губы? Мне они совсем не интересны, как и его глаза, и весь он в целом.

Этот самоуверенный хозяин жизни, который вдруг тяжело сглатывает (может, косточка какая в горло попала?) и тянется за бокалом:

— Хорошо. Я готов пойти на некоторые компромиссы, но и вам тоже придётся мне уступить.

— Согласна на компромиссы с вашей стороны, — заявляю радостно, но под жёстким прищуром высшего со вздохом добавляю: — И я тоже постараюсь уступить вам, сонор Хорос.

Странно, но его взгляд, вместо того чтобы хоть немножечко просветлеть, наоборот, становится на несколько оттенков темнее.

— Ну то есть не постараюсь, а уступлю вам, — поправляюсь спешно. — Вот прямо сейчас и начну… уступать.

— Рад это слышать, сонорина Лэй, — с какой-то непонятной хрипотцой в голосе произносит Хорос.

А я тем временем задаюсь вопросом: а мы вообще сейчас о чём?

Больше я к вину не притрагиваюсь, от греха подальше. На Тёмного не смотрю, только на жаркое, которое быстренько уничтожаю, чтобы скорее перейти к фазе компромиссов и уступаний… уступлений?.. В общем, не важно!

Следующие полчаса, а может, и целый час мы с ним спорим и бодаемся по каждому пункту. Вместо того чтобы хоть немного протрезветь, я кажется, ещё больше хмелею, потому что спорящая и бодающаяся фея (особенно спорящая и бодающая с Тёмным) — это аномальное явление.

— Сонорина Лэй, если вы так будете общаться с моим братом, он бросит вас ещё на подлёте к Аликантару.

— Сонор Хорос, а вы женщина?

— Что простите? — Тёмный забавно хмурится.

Мне сейчас всё кажется забавным, особенно его попытки учить меня, как вести себя с охотниками вроде Ксанора.

— Нет, вы не женщина, — успокаиваю его и терпеливо объясняю: — А значит, мало что понимаете в искусстве обольщения.


— При чём здесь это? — Теперь он морщится, а меня при взгляде на него почему-то тянет улыбаться.

Нет, всё-таки он действительно забавный. После стакана сильры с бокалом вина. Без них — ужасный и кошмарный, и завтра я обязательно об этом вспомню. Но сегодня, конкретно сейчас, мне хочется улыбаться. Лита спит, самое страшное позади, меня больше не допрашивают и не грозятся сдать в полицейский участок. Всё хорошо. По крайней мере, сейчас, а это значит, что я могу свободно дышать.

— Я хорошо знаю своего брата.

— А я хорошо разбираюсь в чувствах и эмоциях. Я его зацепила, будьте уверены. Настолько сильно, что его не отпугнула даже Лита. Так что позвольте мне самой решать, как завоевать внимание мужчины. Вам ведь важен результат?

— Мне важно получить тот результат, на который я рассчитываю.

— И вы его получите, — заверяю этого всё больше хмурящегося.

Нет, ну что за Тёмный? Я тут распинаюсь, обещая в ближайшие недели не отлипать от его брата, а он всё ещё недоволен. Чем, спрашивается? Или он сомневается в моих талантах? В талантах феи!

— Обещаю, я буду постоянно находиться с сонором Хоросом и не позволю ему совершать глупости на радость журналистам.

Мне и самой не очень-то хочется попадаться им на глаза.

— Хорошо, — мрачно кивает Тёмный, после чего ставит электронную подпись.

Я тоже подписываю доработанный договор и возвращаю ему сейт. К сожалению, пункт о друзьях, как и пара-тройка других остались неизменными (высший ни в какую не захотел уступать), но в целом мне удалось выторговать для себя больше свободы и сократить количество обязательств перед Хоросами.

— А теперь я оставлю вас отдыхать, сонорина Лэй. Берите завтра с собой вашу няню или, если она опять будет занята, я найду вам новую. — Высший поднимается, стягивает со спинки стула пиджак.

— Я поговорю с ней, — обещаю и, кашлянув, тихонько продолжаю: — Сонор Хорос, последняя просьба, прежде чем вы уйдёте.

Тёмный вопросительно вскидывает брови.

Закусываю губу и, неловко перекатываясь с носка на пятку, говорю:

— Не поможете перенести манеж в спальню? Одна я не справлюсь.





ГЛАВА 9




Эления

Утром у меня болит голова. Не от похмелья (не так уж много я вчера выпила), а от осознания, что ему вчера наговорила. Это ж надо было додуматься качать права и доказывать Тёмному, в чём он не прав, и что я правее. Странно, что он не послал меня к йоргам и не вышвырнул из квартиры вместе с Литой. Наверное, если бы не дочь, он бы так со мной не церемонился. Я видела, как Хорос смотрел на мою малышку, когда держал её на руках, когда сидел с ней рядом, и его забота о Лите, его искренняя тревога, стоило только об этом вспомнить, каким-то странным, совершенно непонятным теплом растекалась по сердцу.

Не успеваю я об этом подумать, как тут же мысленно отвешиваю себе оплеуху. Не обманывайся, Эления. Гаранор Хорос не принц на белом аэрокаре и не твой спаситель. Он такой со мной, потому что я нужна ему, и всё. Сколько раз до меня доходили слухи (из журналов, новостей — отовсюду!), что старший Хорос жёсткий, а порой и жестокий Тёмный. О последнем его качестве говорили с осторожностью, лишь намёками, но мне и намёков хватило, чтобы начать опасаться этого высшего.

Что ещё я о нём слышала? Он беспощаден как к конкурентам в бизнесе, так и к своим оппонентам на выборах. За свою недолгую политическую карьеру, которую начал, когда ему не было и тридцати, он многое сделал для Грассоры. Но это не отменяет того факта, что он тиран и деспот. И вчера я подписала договор с этим тиранодеспотом.

Чувство такое, будто заложила душу самому королю йоргов. Под кабальные проценты. С невозможностью выкупа.

Миленько.

Лита просыпается около девяти, когда я уже успеваю приготовить завтрак, и радует меня своей улыбкой и здоровым румянцем. У малышки игривое настроение; пока едим, она тянется то за одной, то за другой игрушкой и повторяет новое для себя слово — «мойе».

В Аликантаре Лита впервые увидит море, и судя по прогнозам синоптиков, выходные обещают быть очень тёплыми и солнечными. Лето оттуда уходить не спешит, а значит, они с Диной смогут погулять по пляжу и, возможно, даже помочат в воде ножки.

Надеюсь, у меня получится провести с дочкой хоть какое-то время, и мы вместе построим из песка что-нибудь эдакое, интересное. Но тут всё будет зависеть от Ксанора. И от Фелисии. Хочу предложить ей слетать в старинный замок Ла-Молита, расположенный неподалёку от Аликантара. Я там никогда не бывала, но из того, что знаю, могу смело предположить, что это роскошное место, достойное свадьбы почти-правителя и его уже почти что жены.

— Мойе, мойе! — Лита продолжает повторять так понравившееся ей слово, а я ловлю себя на том, что хмурюсь, вот только не могу понять из-за чего.

Наверное, это просто от волнения. Какой окажется наша новая встреча с младшим Хоросом? Который, к слову, ночью написал мне (уж не знаю, где сначала один брат, а потом и другой достали мои контакты) и сообщил, что в три будет у меня. Адрес не спрашивал, из чего я сделала вывод, что он ему тоже уже известен. Главное, чтобы не раскопал о нашем с Гаранором соглашении. Вряд ли тогда старший Хорос будет защищать меня от младшего, скорее всего, умоет руки. И останусь я один на один с новоиспечённым врагом, одним из самых влиятельных Тёмных Грассоры.

Такая перспектива совсем не воодушевляла, поэтому я решила при первой же возможности расспросить своего… хм, работодателя, кто ещё знает о нашем договоре. Фелисия? Должно быть. Раз безропотно приняла решение жениха и даже не поинтересовалась, почему я больше не представляю «Фелисидад», а работаю сама на себя.

Вообще-то этот вопрос следовало задать ещё вчера, но вчера был очень странный вечер, а мои мозги были явно не на месте. Вечер, за который я ни разу не вспомнила о Фелисии…

Мне совсем не хочется зацикливаться на этой мысли, поэтому я сосредотачиваюсь на своей малышке и вкусном завтраке с крепким ароматным брулом. Что может быть лучше!

Дина прибегает ближе к обеду, довольная и со спокойной душой, потому что успешно сдала тест. За это время я успеваю поиграть с Литой, начинаю собирать вещи и даже набрасываю примерный список мест, помимо Ла-Молита, в которых можно организовать пышное торжество для нескольких сотен приглашённых и которые, по идее, могут заинтересовать невесту Тёмного.

К счастью, няня на эти выходные ничем не занята и может полететь вместе с нами. Уверена, Хоросу не составит труда подыскать нам новую, которая сможет находиться с Литой хоть двадцать четыре часа в сутки, но мне жаль расставаться с Диной. Да и моя малышка её обожает.

Ладно, что-нибудь придумаем.