«Я сегодня вечером без няни, поэтому предлагаю обсудить договор в хоромах, которые вы для меня сняли».

«Хорошо», — получаю спустя несколько секунд и успокаиваюсь.

После прогулки на свежем воздухе Лита быстро засыпает. Пользуясь этим, я не спеша принимаю душ, продолжая влюбляться в просторную ванную и во все, за что цепляется взгляд. Потом сушу волосы, собираю их в небрежный хвост и надеваю свой любимый домашний костюм: широкие штаны и такую же безразмерную кофту. Хорос появится не раньше чем через два часа, еще переоденусь.

Пока дочь спит, готовлю ужин из обнаружившихся в холодильнике продуктов, время от времени поглядываю в окно на постепенно сгущающиеся сумерки и думаю о том, как резко изменилась наша с Литой жизнь. Надеюсь, что в лучшую сторону.

Покончив с готовкой, бросаю на часы взгляд. Начало седьмого. Пора будить Литу, иначе ночью мы с ней будем бодрствовать. Однако дойти до детской я не успеваю, по квартире разлетается трель звонка. Тихонько выругавшись, иду открывать его темному величеству, явившемуся раньше аж на целый час.

— Вы рано, — заявляю ему, распахивая дверь, и тут же мысленно себя одергиваю.

Ты что вообще творишь, Лэй?! Это ведь не разносчик заказанной онлайн еды и даже не твой друг. Хотя другу я бы такое ни за что не сказала. А вот будущему правителю — запросто. Наверное, всему виной нервы. В его присутствии я то злюсь, то боюсь, то тушуюсь, а иной раз, вот как сейчас, начинаю непонятно зачем дерзить. Вместо того чтобы оставаться спокойной и собранной.

Возьми себя в руки, Лэй! Это всего лишь темный. Всего лишь будущий (возможный!) правитель Грассоры. Подумаешь…

— Вы само гостеприимство, — усмехается Хорос и пробегается по мне взглядом.

И тут я вспоминаю, под этим самым взглядом, во что одета и как вообще выгляжу. Неловко подтягиваю сползшую с плеча кофту, зачем-то отмечая, что на мне носки в розовый горошек и йорг знает что на голове.

— Проходите, — отхожу в сторону, пропуская высшего и его банду.

Но банда не двигается с места, остается в коридоре. А мы снова остаемся наедине, в квартире, которую он для меня снял. В которую я прилетела на его аэрокаре, в которую меня проводил его водитель. Боги, и как же тут не нервничать и не волноваться? Еще немного, и я начну чувствовать себя его любовницей.

Впрочем, именно эту роль он мне и готовит. С одной лишь разницей: он намерен подкладывать меня не под себя, а под своего брата.

Не очень, конечно, приятно. Вернее, совсем неприятно. Но все могло оказаться еще более неприятным, отправь он меня вчера в полицейский участок.

— Может, сварить им брула? — спрашиваю, выглядывая из-за плеча высшего.

Неизвестно, на сколько затянется обсуждение всех пунктов договора, а этим ребятам снова придется топтаться за дверью.

— Значит, за них вы переживаете, а меня пускаете на порог, скрепя зубами? — Усмешка темного становится еще более очевидной.

— И вовсе я ими не скрипела!

— Зато сейчас это делаете, — откровенно издевается надо мной Хорос.

Собирается пройти в гостиную, но я его торможу, выставив вперед руку. Почти касаюсь его груди, случайно, и быстро отдергиваю пальцы (в них как будто током ударяет), на всякий случай завожу руку за спину.

— Сначала разуйтесь.

— А вы точно родились в семье экономки? — щурится Хорос.

— Что еще вы обо мне узнали? — скрещиваю на груди руки, пока темный стаскивает свои элитные туфли.

— Конкретно сейчас, что вы любите командовать.

— А до этого?

— Что вы родом из Креута. Отца не знали, мать работала экономкой у какого-то не слишком известного, но достаточно состоятельного режиссера. До поступления в колледж вы жили с ней, потом переехали в другой город. Довольно стройная история, но есть в ней и пробелы.

После последних слов я вся внутренне напрягаюсь.

— Что вы имеете в виду?

Гаранор проходит в гостиную, оглядывается и удовлетворенно кивает:

— Мне нравится. — А обернувшись, отвечает: — Нигде не упоминается, как так вышло, что вы умеете использовать магию, и откуда взялся отец вашего ребенка. Где вы могли с ним познакомиться?

Он смотрит прямо на меня. Его глаза постепенно темнеют, окрашиваясь золотыми отблесками света, мои, должно быть, расширяются от страха. И я снова нервничаю, снова пытаюсь унять дрожь в пальцах, в коленях и вообще во всем теле.

Снова начинаю бояться.

— Это не имеет значения.

— Имеет, Эления, — резко чеканит Хорос. — Значение имеет все, о чем я спрашиваю. Для меня. Для моей семьи. Я хочу знать о вас все, прежде чем впущу вас, пусть и временно, в жизнь своего брата. Отвечайте.

И это я люблю командовать…

После его хлестких слов у меня останавливается сердце. На несколько мгновений, а может, целую вечность. Вязкая тишина растекается по комнате, но в голове шумит, с каждой секундой все громче.

Закусываю губу, до боли, которая в этот раз не отрезвляет, не помогает собраться с мыслями и найти выход из этой ситуации. Отступаю на шаг и говорю тихим, глухим, каким-то незнакомым мне голосом:


— Тогда, наверное, мне стоит начать собирать вещи, а вам с сонориной Сольт искать нового организатора для вашей свадьбы.

Вздрагиваю, еще сильнее закусываю губу, силясь сдержать уже готовый вырваться из груди крик, когда темный в одно мгновение оказывается рядом. Позади него растекается тьма, ядовитыми брызгами разлетается от его фигуры, она же затягивает его глаза. Жуткая, противоестественная сила, которая чуть не погубила меня с Литой.

— Пустите! — вырываюсь, ощутив у себя на плечах жесткие пальцы высшего.

Но он лишь сильнее их сжимает, причиняя мне почти физическую боль. Вызывая во мне страх, который, надеялась, больше никогда не буду испытывать.

— Рано или поздно я узнаю о вас всё, сонорина Лэй. Будет лучше (лучше для вас), если вы сами мне всё расскажете. И больше не пытайтесь дерзить и ставить мне ультиматумы. Я и только я решаю, когда вам собирать вещи. Не забывайте, ваша жизнь в моих руках. В моих руках будущее вашего ребёнка. Вы будете делать всё, что вам говорят, и согласитесь на все мои условия. Сейчас вы подпишете договор, и я уйду. Вам всё ясно, сонорина Лэй?

Внутри меня всё переворачивается в приступе паники, следом за которой накатывает смятение и негодование. Нет, мне не ясно! И я не согласна! Если придётся, я смогу прогнуться, ради Литы, но не позволю себя сломать. Не повторю ошибки Летисии и ни за что не покорюсь никакому высшему!

— Я не ваша комнатная фея, сонор Хорос! И я…

…Проглатываю окончание фразы, с силой, на какую только способна, отталкиваю от себя Тёмного, бросаюсь в детскую на крик Литы и понимаю, что всё, что произошло до этого, не было страшным. А вот сейчас начнётся самое ужасное — приступ моей малышки.

Лита кричит, бьёт кулачками по измятому покрывальцу. Плачет, и каждая её слезинка разрывает мне сердце на части. По ручкам, по маленьким пальчикам пробегают волны тьмы, как будто под ставшей вдруг прозрачной кожей расползаются вредоносные разводы.

Подхватываю дочь на руки и скорее чувствую, чем слышу у себя за спиной быстрые шаги Хороса.

— Не включайте! — бросаю ему, не оборачиваясь. — От света у неё будут болеть глаза. — Прижимаю к себе Литу и на миг зажмуриваюсь, чувствуя, как горяча её кожа… почти раскалённая.

— Давайте отвезём её в больницу, — голос высшего остаётся спокойным, в то время как мой дрожит от подкатывающих слёз.

— Не надо. У меня была коробка с лекарствами. Куда… куда её положили? — в панике оглядываюсь, пытаясь отыскать коробку взглядом.

Идиотка! Вот что надо было проверить в первую очередь! Я ведь её где-то видела… Где?!

— Эления…

Лита продолжает плакать.

— Зачем вообще сюда переехала…

— Эления, отдайте мне ребёнка и найдите коробку.

Не дожидаясь от меня никакой реакции, Хорос забирает малышку, а я бросаюсь к полкам с куклами, осматриваю плетёные корзинки, составленные в углу, и только тут вспоминаю, что видела лекарства в спальне. Вылетаю из детской, чтобы вернуться в неё спустя несколько секунд, и понимаю, что что-то изменилось. Лита больше не кричит, только тихонько всхлипывает, а тьма в ней как будто потускнела, стала пепельно-серой.

— Что вы сделали? — дрожащим руками распечатываю шприц с иголкой.

— Сдерживаю её силу. Давайте положим её сюда. — С этими словами высший кладёт девочку на диванчик, смахнув на пол какие-то игрушки. — Умеете делать уколы?

— Умею. — Пальцы, как назло, продолжают дрожать.

Я ведь столько раз через это проходила. Столько раз видела её такой… А потом в моей жизни появилась Дина. Мягкая и дружелюбная, когда дело касалось приступов, она становилась другой. Твердой, жёсткой, непреклонной, она заставляла меня уходить и всё делала сама. Поначалу я противилась, упиралась, а потом… сама начала сбегать. Запиралась в ванной, пряталась, лишь бы не слышать, как плачет моя малышка. Лишь бы не видеть её боль. Ненавидела себя за это малодушие, но продолжала убегать.

— Лучше дайте мне. — Хорос забирает у меня крошечный шприц, который я с горем пополам успела наполнить исцеляющим раствором — как по мне, одним из самых выдающихся достижений магии и медицины.

Я не сопротивляюсь, хоть снова чувствую себя совершенно никчёмной и бесполезной. Что ж я за мать такая, если позволяю какому-то незнакомцу заботиться о моём ребёнке?! Опускаюсь на колени, глажу Литу по головке, путаясь пальцами в светлых локонах, шепчу ей что-то ласковое, даже толком не понимая, что говорю. Тёмный тем временем быстро закатывает ей рукав, обрабатывает ручку обеззараживающим гелем и ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, делает инъекцию.

— Как быстро подействует лекарство? — поднимает на меня взгляд.

— Приступ не сильный, в течение нескольких минут всё должно пройти.

— Это не сильный приступ? — Наверное, впервые я слышу в его голосе удивление. Оно же читается в его глазах, в выражении его лица, в котором проступает и что-то пугающе хищное. — Если вы назовёте мне имя отца… — произносит он глухо, почти что рыча.

— Пожалуйста, не сейчас, — умоляю его беззвучно. — Сейчас ей нужны покой и тишина.

Хорос замолкает, стихает и Лита, и только тут я вспоминаю, как дышать. Продолжаю гладить свою малышку, бледное личико которой немного оживляют отблески света, проникающего в детскую из гостиной.

Сидим молча: Хорос на диване, я на полу. Сидим и смотрим, как Лита, опустошённая приступом, засыпает. Ярко-синие глаза (совсем как у меня), всё ещё влажные от слёз, начинают слипаться, а на щёчки возвращается румянец. Осторожно беру дочку на руки и перекладываю её в кроватку. До утра она уже точно не проснётся. Бывало, после приступа она могла проспать и целые сутки, но сегодняшний действительно не был сильным. Возможно, благодарить за это мне стоит Хороса, сумевшего быстро обуздать её тьму. Не знаю… Я уже давно с Тёмными не сталкивалась и надеялась, что так будет и дальше. Но вот, столкнулась на свою голову.

В гостиной я первым делом начинаю искать взглядом сейт.

— Опять что-то потеряли, сонорина Лэй?

Мозги, наверное. Ещё не скоро я прощу себе этот случай с коробкой.

— Сейт. Мне ведь нужно подписать договор и…

После того, что сейчас случилось, я подпишу что угодно с какими угодно условиями. Да, я явно погорячилась, когда думала, что не позволю себя сломать. Позволю. Ещё как! Ведь будущее Литы действительно в его руках.

— Вы его видите? Вы…

Тёмный подходит ко мне, берёт меня за плечи. Не так, как до этого, грубо и жёстко, наоборот, осторожно, согревая своим прикосновением. Хоть я всё равно вздрагиваю и тщетно пытаюсь проглотить застрявший в горле солёный ком. Гаранор подводит меня к столу, заставляет за него сесть и интересуется: