Винни не стал расспрашивать. Только когда Марисса усадила Винсента в кресло, притащила теплый плед и чай, Винни спросил:

– Ты что же, шел сюда пешком? Откуда?

– Издалека. Спасибо за все.

– Ну, если у тебя на хвосте нет жаждущих мести наркоторговцев, то все в порядке.

Винсент рассмеялся, а потом закашлялся.

– Нет, конечно, – ответил он, наконец, откинувшись на спинку кресла. – Это больше по твоей части.

– Позвонить Фредерику?

– Нет. Не надо никому звонить. Я пока не готов. Мне просто надо выспаться… и тогда, на свежую голову… утром…





Судя по стоящим на столике часам, он проспал часов двенадцать, не меньше. Винсент до сих пор ощущал себя разбитым и как будто не до конца согревшимся, но куда лучше, чем накануне.

Он смутно помнил, как начал засыпать прямо в кресле, под теплым пледом Мариссы, и почти не помнил, как Винни все-таки привел его в комнату наверху, где уже была приготовлена постель. И это была первая ночь за долгое время, когда ему не снились кошмары, а вокруг не стояли тени психушки.

Одежда, конечно же, оказалась велика Винсенту, но он был в любом случае благодарен за нее. Правда, это вернуло его к необходимости добраться до своей – и дать знать, где он.

Со вздохом Винсент взял телефонную трубку и долго сосредоточенно вспоминал. Сходу он мог назвать только номер Фредерика, но звонить сразу ему не рискнул бы. Он вообще не представлял, как на все происходящее отреагирует брат – но у того определенно будут причины злиться.

Номер Винсент все-таки вспомнил и, как ему показалось, позвонил самому «безопасному», кому только мог – Офелии. Она выслушала спокойно, а потом вздохнула:

– И чего ты хочешь от меня?

– Чтобы ты привезла кое-какие вещи из дома.

– Потому что сам ты не хочешь показываться на глаза Фредерику, потому что врал ему? Но ты же понимаешь, что сейчас повесишь трубку, и я все равно ему все расскажу?

– Надеялся, вдруг нет.

– Ну-ну.

– На самом деле, да, я понимаю, но с Фредериком предпочел бы поговорить с глазу на глаз. Просто скажи ему, что я сейчас у Винни.

На том конце трубки что-то зашуршало, и Винсент на миг испугался, что Офелия попросту передает ее Фредерику. Но оказалось, она всего лишь искала листок бумаги и ручку.

– Говори, как до тебя добраться.

После того, как Винсент продиктовал адрес, он спустился вниз, где Марисса уже вовсю хлопотала на кухне, и пахло чем-то вкусным. В доме оказалось непривычно много света, так что глаза Винсента сразу заболели и начали слезиться, но он постарался не обращать внимания.

– Доброе утро, – поздоровалась Марисса. – Ты любишь оладьи?

– С детства их не ел, – признался Винсент, усаживаясь за стол.

– Значит, самое время попробовать. Варенье клубничное или вишневое?

– Вишневое. А где Пэм?

– В колледже, конечно же.

– Хочешь сказать, она уже совершеннолетняя и ей все можно?

– Даже не вздумай!

Марисса погрозила Винсенту лопаткой, после чего ловко перевернула последние оладьи. Она поставила перед гостем тарелку и маленькую фарфоровую вазочку в цветочек, наполненную густым вареньем.

– Спасибо, Марисса. Не только за это, просто… за все.

– Да ладно, Винс, – отмахнулась Марисса. – Я знаю, ты бы сделал для Винни то же самое.

– Ну, вряд ли… готовлю я паршиво.

Винсент как раз хотел поинтересоваться, где сам Винни, когда тот спустился. Похоже, он еще спал, и Винсент понадеялся, что его разбудили вовсе не их голоса. Могло показаться, что такой громила как Винни должен есть на завтрак, как минимум, десяток яиц. Сырых. Но на самом деле, тот ограничивался крепким сладким чаем и парой блинчиков. Которые действительно оказались превосходны.

– Что с тобой стряслось, Винсент? – спросила Марисса. – Похоже, ты вчера пришел издалека.

– Ну… я сбежал из психушки. В которой вообще-то оказался, потому что уверил всех, что я псих.


– Ты позвонил Фредерику?

– Да. Мы уйдем, как только я переоденусь.

– Да можете не торопиться. У меня есть чай и печенье.

Старые добрые Винни и Марисса. Винсент помнил их дочку Пэм еще маленькой, ей тогда было лет пять, не больше. Она болтала без умолку, но из-за не хватающих зубов ее слова с трудом разбирались.

Винсент познакомился с Винни тем летом, когда близнецы вернулись из школы и готовились уехать в колледж. Это было крайне странное лето, основную часть которого Винсент провел где угодно, только не дома. В то время он обзавелся массой полезных знакомств на улице – и неприятностей, конечно, тоже.

Впрочем, однажды в куда большие неприятности попал сам Винни. В детали Винсент не вникал, но знал, что Винни оказался должен крупную сумму денег, которую стоило вернуть как можно быстрее.

Тем летом Фредерик большую часть времени проводил с отцом – Леонард Уэйнфилд всюду таскал одного из наследников и, как он полагал, приучал к работе в издательстве и к светской жизни. Сам же Фредерик просто старался извлечь из всего максимум выгоды и был куда более наблюдательным, чем предполагал Леонард. Винсент это знал – в итоге, именно Фредерик предложил, каким образом они могут снять нужную сумму денег со счетов отца, которые тогда еще им не принадлежали.

Винсент не считал это большим одолжением – тем летом он все равно больше времени проводил у Винни и Мариссы, нежели дома. Но Винни тогда серьезно сказал, что Винсент может обращаться к нему за чем угодно. Звучало это зловеще – и таковым оно было на самом деле.

Впрочем, повода не было. Из колледжа близнецы спешно вернулись три года спустя, когда им пришлось принимать дела после смерти родителей. И пытаться наладить издательство – что у них вышло весьма успешно.

Периодически Винсент встречался с Винни, но за помощью пришел к нему только недавно, когда потребовалось отыскать Анну. И Винни, как и всегда, конечно же, располагал нужной информацией. И напомнил, где до сих пор на улицах можно быстро купить оружие. Которое весьма пригодилось.

Но когда Винсент брел по пустынной дороге, дрожа от холода под дождем, он сразу подумал о Винни. И не только потому что тот жил на окраине города с этой стороны Лондона. Сначала Винсент мечтал о теплой комнате и горячем чае, но к тому моменту, когда добрался до Винни, то вообще с трудом соображал и боялся, что не найдет нужный дом.

Когда в дверь постучали, Винни как раз допивал свой чай.

– Я открою. Подожди в гостиной.

Он вышел из кухни, а следом за ним последовал и Винсент, прошептав Мариссе:

– Пожелай мне удачи.

– Удачи.

Он вышел в гостиную, потирая уставшие от света глаза и надеясь, что гости захватили его очки – иначе далеко он отсюда не уйдет.

Первой в гостиную ворвалась Анабель. Она на миг застыла на пороге, но сразу увидела Винсента и, взвизгнув, кинулась к нему на шею. Винсент рассмеялся и подхватил сестру, так что ее ноги на пару мгновений оказались оторваны от пола.

Следом вошли Фэй и Фредерик, которые тоже с радостью обняли Винсента, и Офелия, протянувшая ему темные очки.

– Рад, что ты в порядке, – Фредерик, казалось, сиял, – но зачем было сбегать? Поехали домой, там все расскажешь.

В этот момент Винсент почувствовал себя настолько ужасно, насколько только можно.

– Нет, – вздохнул он, – сначала я вам все расскажу.

Правда, сразу все равно не вышло – Марисса начала суетиться с чаем, а Винсент успел проскользнуть наверх и переодеться в собственные темные джинсы и рубашку, а заодно попробовать привести в порядок мысли. Он отказался от чая и, спрятавшись за стеклами темных очков, устроился в том же кресле, где сидел накануне под теплым пледом.

– Похоже, ничего хорошего ты не расскажешь, – нахмурился Фредерик.

– Ну… все было не настолько плохо.

– В смысле?

– Ну… мне пришлось немного притвориться психом.

В комнате воцарилась тишина, и Винсент подумал, что произнесенное вслух, это звучит еще хуже, чем казалось.

– Ты – притворялся? – растерянно сказала Анабель. – Но тебе снились кошмары.

– Плохих снов мало, чтобы тебя упрятали в психушку, а мне нужен был вариант наверняка.

Тишина вернулась такой же оглушительной, как была всего мгновение назад, и Винсент пожалел, что не взял чашку с чаем, которую можно крутить в руках и не смотреть по сторонам.

Ни слова не говоря, Анабель встала и вышла прочь из комнаты. На лице Фэй отразилась растерянность, Офелия, похоже, совсем не удивилась, а на непроницаемом лице Фредерика невозможно было прочитать эмоции. Но его голос мог поспорить по холодности с айсбергом:

– Рассказывай.

– Действительно, кошмары были кошмарами, но они… становились хуже. Я помню, чем это закончилось в прошлый раз – глюками на Хэллоуин, когда я не мог проснуться. И я решил… обратиться к истории.

– Лиллиан, – сказал Фредерик.

– Кто это? – удивилась Фэй.

– Родственница, – Фредерик как будто ронял не слова, а глыбы льда.