Атмосфера начинает разряжаться, когда алкоголь проникает в нашу кровь. Алекс и Люк выглядят заметно поддатыми, Роб и Дрю болтают и весело смеются. Даже Том, который всегда остается в стороне, поглощен спором о «Звездных войнах» с Арком; Элис и Каро слушают их с изумленными улыбками.

Я разглядываю лицо Элис. У нее такие черты, от которых едва можно оторвать глаза. Постоянный источник пыток для нескольких мужчин здесь, особенно потому, что она недоступна – Элис живет в Брайтоне со своей девушкой-итальянкой, и их пятилетней дочерью Лидией.

Не в первый раз я гадаю, как она может провести двенадцать месяцев вдали от такого маленького ребенка. Но я уже знаю ответ. Элис изучает изменение климата, и Антарктика является неоценимым источником информации о влиянии человеческой деятельности на планету.

Она здесь и ради своей дочери.

– Еще шампанского? – Дрю выжидающе держит бутылку над моим бокалом.

– Мне пока хватит. – Я прикрываю бокал ладонью. – Все-таки я единственный доктор на базе. – Что, если что-нибудь случится, а я не в состоянии буду с этим справиться?

– Расслабься, – убеждает он меня. – У нас все будет в порядке. Поживи немного для себя, Кейт – у нас долгая зима впереди.

Я сдаюсь и позволяю ему наполнить бокал, решая пить его медленно.

Когда Роб и Раджив раскладывают десерт – шоколадный мусс, дополненный маленькими полосками засахаренных фруктов, – Сандрин стучит ложкой по столу и ждет, пока все замолкнут.

– За отсутствующих родных и друзей, – предлагает она, оглядывая всех со странно болезненным выражением лица, улыбаясь искусственно и напряженно.

Раздается одобрительный гул голосов, и мы поднимаем бокалы, отвечая на тост, затем следует тишина, длящаяся на несколько секунд дольше, чем нужно. Многие ли из них вспоминают Жан-Люка, думаю я?



«На случай моей смерти».

Я снова думаю о письме, которое нашла в клинике, том самом, которое крутилось у меня на уме. О его странности. Конечно, Антарктика может быть опасной, но редко смертельной. Что сподвигло его написать письмо? И зачем так его прятать?

Мой взгляд падает на Сандрин, которая разговаривает с Соней, и я спрашиваю себя в тысячный раз, почему она не отправила его в АСН. Какая возможная причина может быть, чтобы хранить это письмо здесь? За те два месяца с отлета самолета я не придумала никакого объяснения.

Это не помогло мне проникнуться теплыми чувствами к нашей начальнице станции. К тому же есть что-то отстраненное в ее манере, что-то жесткое и неподатливое. Она из тех женщин, которые никогда не выходят из своей роли властной директрисы, относящейся к окружающим ее взрослым, как к непослушным детям.

Но нельзя придраться к ее опыту: докторат в науке об окружающей среде из Сорбонны плюс два года на франко-итальянской базе Конкордия. Семьи нет, если верить Каро, кроме двух племянниц.

Я делаю глоток вина и встречаюсь взглядом с Арне. Щеки заливаются краской. Угадал ли он по выражению моего лица, что я думаю о Сандрин? Мне стоит прилагать больше усилий, решаю я. Попытаться узнать ее. Не делать поспешных выводов.

– Как семья? – спрашивает Арне, поворачиваясь к Арку.

– Хорошо, – добродушно отвечает тот. – Ты знаешь, ждут шанса свергнуть эту суку.

– Суку? – хмурюсь я.

– Это ругательство. Он имеет в виду Путина.

– Да. Мошенник.

– Я не знала, что ты говоришь на русском. – Я удивленно вскидываю бровь, глядя на Каро.

– Арк меня учит, – ухмыляется она. – Начиная со всех грязных словечек.

Арк смеется, но его лицо остается задумчивым. Он явно думает о доме.

– Ты, наверное, скучаешь по ним, – говорю я ему.

– Конечно. И по своей стране тоже, – он сопровождает это глубоким вздохом. – Проклятие всех россиян – даже если ненавидишь это место, систему, оно в крови, вот тут. – Он стучит по груди одним из своих огромных кулаков. – Я скучаю по ней все время. Наша родина.

Он шмыгает носом, а затем громко гогочет:

– Но потом ты вспоминаешь про деньги!

Все смеются, и Сандрин недовольно поджимает губы.

Я наклоняюсь к ней, намереваясь начать разговор, но мои слова обрывает громкий удар кулаком по столу, о которого со звоном подскакивают тарелки и приборы.

– Какого хрена? – кричит Алекс, злобно глядя на Дрю – Ты серьезно?

– Успокойся, мужик, – Дрю поднимает руки в воздух. – Я не хотел сказать ничего такого.

Алекс с секунду изучает его, затем встает так резко, что чуть не опрокидывает свой стул. Его взгляд пробегает по нам от одного к другому, выражение лица обвиняющее. Мы молча смотрим на него, потрясенные происходящим.

– Вы все думаете, что это моя вина, – бормочет он, слегка пошатываясь. – Не так ли?

Арк встает, предостерегающе кладя руку Алексу на плечо, но он стряхивает ее.


– Это правда! – кричит он. – Вы все, мать вашу, так думаете. Вы считаете, что это я виноват. Вы не говорите этого, но все в это верите.

Он разворачивается и уходит, сжимая кулаки. Внезапно он резко поднимает руку и ударяет по стене с такой силой, что раздается отчетливый хруст. Когда Алекс покидает комнату, кусок штукатурки отпадает на пол, обнажая приличного размера выбоину.

Это, должно быть, больно.

Очень.

Каро поворачивается к Дрю, растерянно глядя на него.

– Что ты ему сказал?

– Ничего, – отвечает он, округлив глаза. – Парень просто пьян, вот и все, и расстроен свадьбой сестры.

– Я пойду проверю, в порядке ли он, – встаю я.

– Нет, – вмешивается Каро. – Позволь мне. Я тебя позову, если нужно будет осмотреть его руку.

– Я пойду с тобой. – Сандрин складывает свою салфетку и следует за Каро.

С минуту все молчат. Неожиданно Элис заливается слезами. Длинными захлебывающимися всхлипываниями. Соня обнимает ее одной рукой, прижимая к себе, пока эмоции не утихнут.

– Извините, – говорит она, протирая лицо салфеткой. – Меня просто пробрало, и все.

Дрю выглядит смущенно, но я замечаю, как он делает большой глоток пива.

Что, черт возьми, он сказал Алексу?

Я хочу знать, но у меня хватает здравого смысла не спрашивать. Нам уже предостаточно драмы на один вечер.





Глава 8. 29 апреля, 2021 года




– Алкоголь. Скандал. Как будто я дома.

Арк получает в ответ несколько слабых улыбок. Мы сидим, чувствуя себя неловко в гостиной, и слушаем песню «Абба», играющую на фоне.

Спустя несколько минут Том качает головой и встает, его тело сковано от напряжения, лицо отражает смесь непонимания и тревоги.

– С меня хватит, – говорит он с легким немецким акцентом. – Я пойду займусь работой.

Я попиваю остатки своего шампанского, раздумывая, что делать. Стоит ли мне пойти осмотреть Алекса? Или подождать, пока Каро придет за мной?

Вы все думаете, что это моя вина, не так ли?

Что он имел в виду? Я вспоминаю насмешку Люка, брошенную после инцидента со сноубордом на снегу: Как интересно слышать это от тебя!

Я пытаюсь подавить растущее чувство волнения. Что-то не так. Что именно, я не могу точно определить.

Что здесь происходит?

Я подумываю спросить Элис, но опасаюсь, что она снова расплачется. Неясно, это от скорби по погибшему коллеге или от расстройства из-за всплеска гнева Алекса, но последнее, чего я хочу, так это беспокоить ее еще больше.

Взгляд Сони задерживается на двери, ее лицо омрачено тревогой – это ее явно так же нервирует, как и меня. Я смотрю на Арне, но он сидит в кресле, пялясь в потолок.

Я пользуюсь возможностью рассмотреть его повнимательнее. У него такая внешность, что со временем привлекает все больше и больше, заметила я. Черты, которые становятся симпатичнее при более близком знакомстве. Я начала восхищаться его самообладанием, излучаемым им ощущением самодостаточности, и тем, что он держится слегка на расстоянии от остальной группы.

Бен тоже был таким. Из тех парней, которых легко проглядеть, пока не узнаешь получше.

Но ты его и не знала по-настоящему, напоминаю я себе, ощущая тревожность, предшествующую желанию выпить очередную дозу таблеток. Я с тоской думаю о моем тайнике, жалея, что не взяла препараты с собой – но, уронив их в тот раз в прихожей, я не хотела больше рисковать.

– Мне правда стоит проверить, как там Алекс, – говорю я, хватаясь за это, как за оправдание, но Дрю протягивает руку, останавливая меня.

– Пусть отоспится. – Он встает и приносит бутылку вина. – Вот. Лучше выпей.

Лучше? На мгновение я задумываюсь, подозревает ли он меня в чем-то. Сложил ли он два и два тогда, в прихожей. Но он прав, решаю я, пока он наливает мне бокал красного вина. Лучше проведать Алекса утром, когда он успокоится. И протрезвеет.

К сожалению, его выходка стерла весь блеск с этого вечера. Один за другим остальные исчезают, пока не остаются только Дрю, Элис, Люк и Роб.