30




Тогда

Четвертая неделя летних каникул.

Я был дома у Дженни, в ее спальне. Мы целовались и дурачились. Ее мать, похоже, не возражала, что Дженни остается наедине с парнем в своей комнате, но дверь была открыта, и она постоянно моталась туда-сюда по лестнице, занимаясь какими-то домашними делами. В какой-то момент мы услышали, как она поднимается на второй этаж, и быстро отпрянули друг от друга, Дженни встала и отошла от кровати, на которой мы валялись, свесив ноги на пол. Помню, как ее мать что-то отсутствующе напевала себе под нос, проходя мимо по коридору.

Мы с Дженни несколько секунд прислушивались. А когда вновь услышали ее шаги на лестнице, Дженни улыбнулась мне и присела обратно на кровать.

– Все это хорошо, – шепнула она, – но хотелось бы несколько большего уединения, точно?

Мое сердце выполнило один из этих удивительных новых трюков, которым выучилось в последнее время.

– Да, – отозвался я. – Это уж точно.

Не сказать, чтобы я об этом уже не думал. И, конечно, притом, что обоих моих родителей весь день не было дома, мне давно приходило в голову, что мой собственный дом – это как раз то, что надо. У меня просто не хватало храбрости упомянуть об этом раньше. И еще, часто бывая у Дженни, я болезненно сознавал, насколько бедным и убогим он может выглядеть в ее глазах. Но было глупо этого стыдиться.

– Можем как-нибудь заглянуть ко мне для разнообразия.

– Да ну?

– Родителей в это время практически не бывает.

Дженни улыбнулась.

– А что – по-моему, неплохая мысль.

– Завтра я на работе. Может, в пятницу?

– Угу. Это было бы классно.

Мы на несколько секунд уставились друг на друга, и я вдруг осознал, что Дженни находится в том же нервно-приподнятом настроении, что и я.

– О! – Она неожиданно встала. – Мне надо тебе кое-что показать.

Подошла к комоду. Рядом с маленьким телевизором здесь были разбросаны какие-то бумаги и книги.

– Вообще-то я получила это несколько дней назад, но точно не знала, захочешь ты это увидеть или нет.

– А что это?

Дженни подхватила какую-то тонкую книжку в твердом переплете.

– Сборник рассказов. С того конкурса. Мне прислали экземпляр.

– Ничего себе! – Я был немного растерян, но при этом и тронут тем, что Дженни решила показать его мне. – Это просто здорово, честно! Очень хочу посмотреть! Выглядит обалденно.

Улыбнувшись, она положила книжку на кровать. Сделана та была и впрямь шикарно, хоть и без суперобложки. На бледно-голубом переплете, помимо заглавия, красовался и список авторов – всего их было двенадцать. Я нашел ее имя и провел пальцем по чуть рельефным напечатанным буквам.

– Все по-настоящему…

– А ты как думал?

– Твоя первая публикация.

– Вообще-то у меня уже есть опубликованный рассказ, еще в семь лет. В журнале «Кикс».

– Ну ладно – значит, вторая. Хотя первая с твоей фамилией на обложке. Думаю, что первая из многих.

– Спасибо, – улыбнулась Дженни. – Действительно очень приятно.

– Да это просто офигительно!

Я отнюдь не кривил душой. Разочарование оттого, что мой собственный рассказ завернули, теперь немного притухло, но мне все равно и в голову не пришло бы болезненно воспринимать успех Дженни. Я еще раз посмотрел на обложку, на миг представив себе собственное имя на книге вроде этой, и проникся решимостью удвоить усилия. Может, когда-нибудь и у меня будет что показать ей в ответ.

Корешок тихонько, но удовлетворяюще хрустнул, когда я раскрыл книгу, а потом, осторожно держа ее на ладони, перелистнул первую пару страниц, пока не добрался до содержания.

– Вообще-то она предназначена для того, чтобы ее читать, – заметила Дженни. – А не для того, чтобы пылинки с нее сдувать.


– Я просто хочу поаккуратней.

– Не такая уж это и драгоценность.

– Скажешь тоже!

Я пробежался по перечню авторов. Он был выстроен не в алфавитном порядке, и я нашел ее ближе к концу.

«Красные Руки», Дженни Чамберс.

Я на несколько секунд уставился на название, по спине у меня побежал холодок. Даже почти захотелось зажать нос, но в этом не было нужды – я и так знал, что это мне не снится. Не знал я лишь того, как все это понимать.

– Пол?

Я почувствовал, что Дженни нахмурилась. И все же продолжал таращиться на два этих невероятных слова. Красные Руки. Остальной текст на странице стал беспорядочно расползаться под моим взглядом. Уже больше трех недель я всеми силами старался забыть про Чарли и его дурацкие истории, и теперь казалось, будто он неожиданно выскочил на меня из засады, которую каким-то образом ухитрился устроить заранее. Словно продемонстрировал мне свой очередной фокус, который мне будет не под силу разгадать.

– Пол?

– Прости. – Я помотал головой, а потом быстро пролистал книгу, отыскивая начало рассказа. – Просто дай мне минутку.

Найдя нужную страницу, я углубился в чтение.





«Красные Руки»



Дженни Чамберс


Было уже около полуночи, когда тот человек в лесу позвал мальчика за собой…



Я вздрогнул, когда Дженни тронула меня за руку. И тут же отдернулась, будто ее ударило током.

– Господи! В чем дело? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение! – Она попыталась улыбнуться. – И ты ведь этот рассказ даже не читал!

Я посмотрел на нее, чувствуя дурноту.

– Так это тот самый? История с привидениями?

– Типа того. Хотя да – тот самый рассказ, про который я тебе когда-то рассказывала.

– В смысле, грустный?

– Ну да. – Дженни с силой погладила меня по руке. На сей раз никто из нас не отдернулся. – Что не так, Пол?

– Не знаю. Можно, я для начала его прочту?

– Да. – Она слегка отодвинулась от меня. – Конечно.





* * *


Рассказ был про парнишку-подростка, которого выманил из дома посреди ночи какой-то человек, позвавший его из леса. Парнишка тихонько выскользнул на лестницу, чтобы не разбудить свою мать – которую, как было ясно из текста, он сильно недолюбливал. Спустившись вниз, как можно тише отпер заднюю дверь, а потом шагнул в холод и тьму. Сад на заднем дворе совсем зарос и был полон колышущейся черной травы.

Тот человек стоял на самом краю леса в глубине сада. Парнишка не мог различить его лица – видел лишь крупную, неуклюжую коренастую фигуру.

В нескольких абзацах ярко и убедительно описывалось, как парнишка пробирается в лес, который выглядит все более угрожающим и каким-то сказочным по мере его продвижения. Но хотя парнишке страшно, он все равно продолжает идти, даже когда тот человек иногда ощущается лишь как некое смутное присутствие между деревьями впереди. Парнишка отбрасывает от лица упругие ветки в темноте. Побеги вьюнков хватают его за ноги. Под ногами хрустит валежник.

И вот наконец он находит этого человека.

Прямо в тот момент, когда уже казалось, что идти нет больше сил, парнишка различил впереди проблески костра – пламя плясало и мигало среди деревьев. Вот что-то щелкнуло, и в дыму в небо взлетел сноп ярких искр. Шагнув вперед, он оказался на поляне, где в яме из мягкого серого пепла горели подобранные в лесу кривые сучья – ветки, торчащие из них, словно кости скелета, светились от жара.

Тот человек сидел, поджав под себя ноги. Его лицо почему-то оставалось в тени, но парнишка хорошо видел его руки, покоящиеся на замызганных коленях джинсов, и в свете костра они были ярко-красными. Красными от крови, все еще сочащейся из рваных порезов, которые тот сделал себе поперек запястий. Парнишке было больно смотреть на это. Человек все еще истекал кровью, пусть даже этим ранам было уже так много лет.