– Просто нужно потренироваться, – сказал Чарли. – Давай еще разок.

Джеймс вложил в резинку еще один камешек.

– Жаль, что нельзя сделать это с ним в реальной жизни.

– Обязательно сделаем.

На несколько секунд время на поляне воцарилась тишина, не считая размеренных тычков Билли в дерево. Я бросил взгляд на Чарли. Уверенность, что звучала в его голосе, зеркально отображалась у него на лице. Вид у него был совершенно спокойный. И совершено серьезный.

– В каком это смысле? – спросил я. С кем-нибудь другим я принял бы это за пустую похвальбу, но Чарли редко что-нибудь предлагал, не намереваясь это выполнить.

Он посмотрел на меня, после чего размеренно произнес:

– Мы в натуре убьем его.

– Я не… я не думаю, что нам следует это делать.

– Почему нет? Этот мужик – жлоб и бычара. И еще педофил.

– Что-то я сомневаюсь, что он педофил.

– Да ну? – Чарли нахмурился. – А как бы ты назвал человека, который заставляет мальчиков раздеваться перед ним?

Лично я всегда считал, что Гудболд – это всего лишь взрослая версия Хейга.

– Он просто бычара, – сказал я.

– Нет, хуже.

– Может быть. Но, господи… Даже если и так, это вовсе не означает, что мы можем так вот запросто убить его. – Я помотал головой – весь этот разговор просто не укладывался в голове. – Помимо всего прочего, я не хочу, чтобы кто-то из нас попал в тюрьму.

– Вовсе не обязательно, – сказал Чарли.

– Ну да, как же!

– Потому что это сделает за нас наш друг Красные Руки.

И вновь я мог понять по его голосу и выражению лица, что говорит он абсолютно серьезно. Я обвел взглядом лес, чувствуя себя еще более неуютно, чем всегда. «И что же это тогда за мистер Красные Руки?» Чарли так тогда и не ответил на мой вопрос, но в глубине души никто из нас этого и не требовал. Явно имелся в виду призрак, который, как он уверял, обитает в этом лесу и которого он также вызывал в мир своих снов. И по какой-то странной причине казалось, что как раз многозначительное умалчивание данного факта и делает всю эту историю более правдоподобной. Когда люди думают, что сами обо всем догадались, то более склонны держать это за правду. Единственное, чего я тогда не понимал, – так это зачем это ему вообще понадобилось.

Теперь я смотрел на Джеймса и Билли. Похоже, слова Чарли не вызвали у обоих абсолютно никакого недоумения.

В голову пришла все та же мысль:

«Я больше не знаю этих людей».

– Но он же ненастоящий, – осторожно произнес я. – Это всего лишь сон.

– Ты так говоришь, потому что просто не видел его.

– Нет, я так говорю, потому что просто быть такого не может.

– Джеймс?

Мы оба повернулись к Джеймсу, который с неловким видом уставился в почерневшую землю.

– Так что? – спросил я.

Джеймс все медлил.

– Я видел его, – наконец произнес он. – Видел вместе с Чарли.

– Да что ты там мог видеть?

– Видел – прямо на этой неделе. Мне снилось, что я здесь, в лесу, и они оба тоже тут были. Красные Руки – в точности такой, как описывал Чарли. Он был в этой старой армейской куртке, совершенно разлохмаченной на плечах: словно у него когда-то были крылья, которые потом у него оторвали.

– И мне снилось то же самое, – вмешался Чарли. – Разве не так?

Джеймс кивнул. А потом с надеждой посмотрел на меня.

– Волосы у него были спутанные и нестриженные, Пол. А руки – ярко-красные. Но лица я не разглядел. Оно было сплошь темное. Просто как дыра.

Убежденность у него на лице испугала меня. Я отвернулся. Пространства между деревьями вокруг нас теперь казались зловещими – словно что-то прислушивалось к нам оттуда, притягиваемое тем тихим безумием, что разворачивалось сейчас на поляне.

– Расскажи ему остальное, – велел Чарли.


– Помнишь ведь то утро? – Джеймс сделал шажок в мою сторону. – Тот ночной стук в дверь?

«О боже!»

Лицо его горело неподдельной страстью. Было ясно, что он искренне верил в то, что собирался поведать, и отчаянно желал, чтобы я тоже в это поверил. Что он хотел поделиться этим со мной – взять меня с собой в то путешествие, в которое пустился сам.

– Да, – ответил я. – Помню.

– И отметины на двери тем утром?

«Кровь».

– Да.

– Чарли показывал мне свой дневник сновидений. Свою запись за ту ночь. Это был он. Он сделал это во сне.

– Нет, – уточнил Чарли, протягивая руку. – Не я.

Без лишних слов Джеймс передал ему рогатку.

– Это он стучал тогда в дверь, – продолжал Чарли. – Громко и сильно. Помню, что тот сон казался даже еще более реальным, чем обычно, словно мы оба действительно стояли там. Я поднял взгляд и увидел, как наверху зажегся свет.

– И именно так все и было! – Теперь Джеймс практически не обращал на меня внимания. – Моя мать спустилась вниз, но никого там не увидела. Помнишь ведь?

Прежде чем я успел ответить, Чарли помотал головой.

– Это оказалось для меня чересчур, – сказал он. – Чересчур уж реально. Прямо перед тем, как дверь открылась, я проснулся. Как будто меня просто выкинуло из этого сна.

Я прикрыл глаза, припомнив, как Айлин яростно оттирала дверь тем утром – смывая кровь, будто та и в самом деле на ней осталась. И сразу понял, как это произошло, пусть даже рациональное объяснение было почти столь же невероятным, как и то, что Джеймс, похоже, был готов принять. Просто Чарли ночью потихоньку пробрался туда и все это обстряпал. А потом сделал запись в своем дневнике, чтобы убедить Джеймса.

Намеренно и расчетливо.

Это же было так очевидно!

Но, опять открыв глаза, я увидел, что Джеймс верит – по крайней мере, верит достаточно, чтобы с готовностью идти у Чарли на поводу. От выражения его лица мне стало тошно. Но что я в тот момент мог сказать? Я вдруг осознал, что остался совсем один, а в радиусе как минимум пары миль вокруг нас – ни единой живой души. Рядом лишь Чарли, стоящий с взведенной рогаткой. Билли, который отвернулся от дерева и теперь наблюдал за мной, с ножом в руке. И Джеймс – невинная пешка в какой-то игре, которую я все еще не понимал.

«Теперь тебе надо вести себя поосторожнее, – сказал я себе. – Как можно более осторожно».

– Ладно, – медленно произнес я. – Красные Руки должен ожить и убить для нас Гудболда. И как это выйдет?

– Для этого понадобятся все четверо из нас, – объявил Чарли. – Все вместе, с его помощью, мы обретем достаточно силы, чтобы оказать воздействие на реальность.

– Ну пожалуйста, Пол, – тихо произнес Джеймс.

«Ты спятил, – подумал я. – Вы все спятили».

Вот только я не был до конца уверен, что это так. Чарли, похоже, значительно лучше контролировал ситуацию для подобного объяснения. Настоящий вопрос заключался в том, чего он хочет достичь. Поскольку, пусть даже до сих пор ему удавалось убедить Джеймса, этот его эксперимент явно уже не мог продвинуться хоть сколько-то дальше. Пробраться ночью в наш поселок и молотить в дверь Джеймса – это одно, но я сомневался, что даже у Чарли хватит духу убить Гудболда.

«Главное сейчас – поскорей свалить из этого леса, Пол».

Осознание этого заставило меня поежиться.

– Ладно, – сказал я. – И как мы это сделаем?

Чарли пнул лежащий на земле вещмешок и улыбнулся мне.

– Инкубация, – многозначительно произнес он.





18




В ту ночь я сидел за письменным столом в своей комнате, окруженный со всех сторон темнотой и молчанием спящего дома, и держал в руках то, что Чарли дал мне днем в лесу.

Куклу.

Самодельную, дюймов шести в длину. Основой ее послужила старая деревянная прищепка, которой Чарли придал более или менее человеческие очертания при помощи старых тряпочек, обрывков шпагата, толстых слоев высохшей краски и мазков клея. Волосы на том, что сходило тут за голову, были темные и спутанные, а лицо, которое они окружали, сплошь закрашено черным. Тело куклы было обернуто во что-то вроде камуфляжной ткани, из которой торчало некое подобие рук, выгнутых из пушистой синельной проволоки. К концам их Чарли приделал по пять отрезков красной тесьмы – пальцы, заключил я, но они были такие длинные, что, когда я держал куклу вертикально, они свисали до самых ее ног.

Я повертел куклу в руках. Она была просто физически отвратительна. Было в ней что-то грязное и вызывающее зуд, словно у игрушки, долго пролежавшей под диваном или в том углу комнаты, в котором никогда не подметали.