– Его величество хочет видеть вашу дочь. И вас, – добавил генерал после секундного молчания.

– Ох, я так счастлива! – воскликнула Тамара, целуя отца. – Я знала, что так и будет! Я знала! Господин Глобачев… – Она замолчала, заметив ужас, отразившийся на лице отца.

– Что?! – закричал Корсаков. – Что общего у тебя с тем жандармом?!

«А ведь подвела система образования, – подумал Самарин. – В школах для благородных девиц тайную охрану представляют щитом империи и бичом врагов царя, и семьи девочек, рассказывая им о скандалах при дворе, старательно избегают те, в которых участвует тайная охрана, прекрасно понимая, что письма могут прочитать сотрудники этой институции.

– Господин Глобачев попросил меня помочь проверить безопасность дворца, – тихо ответила Тамара.

– Это не входит в функции тайной охраны, только Конвоя! – рявкнул на дочь Корсаков. – Что же ты наделала, маленькая идиотка?!

– Но, папа! Я…

Князь сжал кулаки, и Самарин непроизвольно встал между ним и девушкой. «Так много сюрпризов, – с грустью подумал он. – Нужно все прояснить здесь и сейчас».

– Успокойтесь! – резко произнес он.

– Но ведь ничего не случилось, – сказала девушка, беря себя в руки. – Я пару раз поговорила с цесаревичем, и все!

– Если бы это было так, император не прислал бы генерала Самарина!

– Генерала? Но ведь он не носит мундир. А господин Глобачев…

– Глобачев был сегодня арестован, – резко прервал ее Самарин. – По приказу его величества он предстанет перед судом.

Князь Корсаков как слепой нащупал кресло и упал на него с гримасой боли на лице.

– Что с вами? – забеспокоился Самарин. – Может, вызвать врача?

– Нет, это только нервы, – процедил он. – Сейчас все пройдет.

– Слуги! – закричал офицер. – Воды!

Женщина, появившаяся на крик генерала, хоть и скромно одетая, не была похожа на служанку. Не обращая ни малейшего внимания на Тамару и Самарина, она измерила князю пульс и дала лекарство. Она не была красавицей, но гибкая фигура и огромные темные глаза привлекали мужское внимание. Самарин определил навскидку, что ей лет тридцать с небольшим.

– Мне уже легче, – сказал Корсаков. – Позвольте представить вам Маргариту Успенскую, гувернантку моей дочери.

Генерал поднялся и пожал узкую холодную ладонь.

– А сейчас к делу, – продолжил князь. – Что случилось?

– Я был бы признателен, если бы мадемуазель Тамара рассказала, о чем просил ее генерал Глобачев, и передала бы мне свой разговор с Алексеем.

– Так не пойдет! – запротестовала девушка. – Откуда мне знать, что господин Самарин действует по поручению его величества?

– Тамара! – гневно оборвал ее Корсаков.

Генерал молча вытащил документ с личной печатью канцелярии царя.

– Возможно, это избавит вас от сомнений, – холодно произнес он. – Я слушаю. Только прошу в подробностях.

– Я…

– Начни с самого начала, – посоветовала гувернантка. – Как ты познакомилась с генералом Глобачевым?

– На балу у Веры Островской.

– И кто тебя ему представил?

Тамара опустила глаза, словно внезапно ее заинтересовал узор на ковре.

– Господин Глобачев сам ко мне подошел, – прошептала она.

– Это неслыханно! – разгневанно воскликнул князь. – Наглость этого выскочки переходит все границы! Еще сегодня я отправлю к нему секундантов!

Гувернантка коснулась его руки успокаивающим и в то же время удивительно интимным жестом.

– Это невозможно, – проинформировал Самарин. – Господин Глобачев обвинен в предательстве и поэтому лишен такой возможности. Прошу, рассказывайте дальше. О чем просил вас Глобачев?

– Он хотел, чтобы я встретилась с цесаревичем во дворцовом саду.

– В котором часу?


– Вечером…

– А точнее?

– В десять.

– Ты согласилась выманить наследника престола в сад в то время, когда ему нельзя покидать дворец?! – закричал Корсаков. – Без охраны?! Где был твой разум? А если бы там была засада?!

– Папа, я…

– Молчать!

Минуту было слышно только тяжелое дыхание князя, наконец Корсаков спрятал лицо в ладони.

– Это все? – спросил он.

– Я встретилась с ним в саду, – призналась Тамара. – И…

– Ну?

– Я попросила его принести мне что-нибудь в следующий раз. На память, – добавила она быстро. – Мы договорились на завтра, но ведь до этого не дошло.

– И что это должно было быть? Пожалуйста, поконкретнее, – потребовал Самарин.

– Я не помню!

– Тамара, сейчас не время скрытничать! – сурово произнесла гувернантка.

– Ох, ну речь шла о какой-то мелочи, все равно что!

Князь посмотрел на бесстрастное лицо Самарина, потом перевел взгляд на дочь.

– Как ты можешь не помнить! Это же было только вчера? Говори!

– Это должна была быть шутка, – ответила Тамара, всхлипнув. – Что-то из одной из дворцовых комнат.

– Какой конкретно? – поинтересовался генерал.

Ответом ему стали слезы. Похоже, барышня Корсакова начала понимать, что наделала.

– Тамара? – беспокойным тоном отозвалась Успенская.

– Кажется… кажется, карта.

– Какая, ради бога, карта?! – не сдержался Корсаков. – Что ты там бормочешь себе под нос?

– Из кабинета…

– Из кабинета его величества?! – с угрозой в голосе спросил князь.

Тамара не ответила, ее лицо говорило лучше всяких слов.

– Господи… – прошептал Корсаков.

– Но ведь ничего не случилось! – воскликнула Тамара. – Ничего! Не было никакой засады, а Алексей не принес мне карту!

– Ты действительно такая идиотка, – с ледяным спокойствием в голосе произнесла гувернантка. – А сейчас марш в свою комнату и оденься соответствующе для визита к его величеству.

– Да как вы смеете? Папа, скажи ей! Я плохо себя чувствую и хочу остаться дома!

– У нас больше нет дома, – глухо произнес Корсаков. – И это ты лишила нас его. Изгнание в провинцию – это наименьшее, что нас ждет. А сейчас делай то, что тебе приказала Маргарита! Наша семья всегда была верна царю, мы выполним и этот последний приказ его величества!

Девушка с ужасом посмотрела на него и с плачем побежала наверх.

– И мне стоит переодеться, – обратился к Самарину князь. – Маргарита, любимая, займись нашим гостем.

– Все отвернутся от него, да? – спросила Успенская, когда они остались одни.

Генерал кивнул, стараясь не выказать недоумения из-за неосмотрительности князя. Многих гувернанток связывали с работодателем не только служебные отношения, но в них никогда не признавались публично, ни при каких обстоятельствах.

– Они конфискуют имение?

– Возможно. Вы оставите службу у князя?

– Ни в коем случае! Не я! – не задумываясь, воскликнула она.