– За ужином мне надо быть с другими леди, но позднее, когда дамы разойдутся по своим комнатам, я охотно выпью чая с вами, тетушкой Мэриан и Кэти. Мне так хочется рассказать вам о нашей новой жизни в Бате и, в свою очередь, услышать эту ужасную историю об убийствах! Миссис Хаддон писала обо всем Джонатану, но он не стал передавать мне подробности. Как будто я могу упасть в обморок, узнав, что в вашей гостинице кого-то убили! Да в заведениях моего отца чего только не случалось!

Тетушка Мэриан охотно согласилась с предложенным планом, а мистер Лофтли облегченно вздохнул. Раз уж у батюшки Эммелины дела не всегда шли должным образом, значит, и ему нечего стыдиться того, что его постояльцы решили сводить счеты друг с другом на его территории!

Дядюшка Томас и его спутницы скрылись в коридоре второго этажа, и миссис Лофтли повернулась к Кэтрин.

– Подумать только, мы столько раз звали Джонатана и Эммелину погостить у нас, и всегда твой брат находил повод отказаться! Видно, для него, как и для твоей матушки, мы – неподходящая родня!

– Джонатан страдает чрезмерной гордыней, унаследованной от нашей матушки, – неохотно ответила Кэтрин, которой не хотелось ни очернять своих родственников, ни лукавить с тетушкой Мэриан: та была к ней добрее, чем собственная мать. – И Маргарет тоже. А Эммелина, сколько я помню, всегда была мила с отцом и со мной. Но я очень мало знаю ее, после их свадьбы мы виделись всего несколько раз. Джонатан также избегает и визитов в Стоунфолл, предпочитая курорты и поместья богатых знакомых!

– Ты права, – согласилась тетушка Мэриан. – И мы постараемся принять бедняжку Эммелину как можно лучше, несмотря на этот конфуз с комнатой. Ее подруга показалась мне такой же милой и доброй, и я рада им обеим, а вот что сказать об остальных дамах, я пока и не знаю. Они были любезны, но поглядывали вокруг так, будто не понимают, где они оказались! Надеюсь, моя гостиница не показалась им сараем!

– Ну, конечно же, нет! – поторопилась Кэти успокоить свою тетю. – Уверена, в своих поездках они видели самые разные гостиницы, и наверняка им встречались места, которые ни в какое сравнение не идут с «Охотниками и свиньей»! Здесь так уютно и красиво, а старые вещи только прибавляют очарования этому месту!

– Сразу видно, что ты получила лучшее образование, нежели я, – вздохнула тетя Мэриан. – Я б не смогла так выразиться. Что ж, посмотрим теперь, каковы собой окажутся миссис Роуленд и ее брат! Признаюсь, я едва нашла, что сказать во время приветствия, когда увидела, насколько эти леди не похожи на мисс Фридделл и ее подруг!

Кэтрин хихикнула.

– Мне очень хочется увидеть ее лицо, когда она придет сюда навестить наших гостей!

– Ты увидишь, ручаюсь, – усмехнулась и тетушка Мэриан. Ее лицо утратило напряженность, но она все еще выглядела обескураженной. – Кажется, мисс Фридделл знакома с миссис Роуленд, и хотя бы ее вид не вызовет потрясений. Или она знакома с матушкой миссис Роуленд… И, без сомнения, встречалась с кем-то из приехавших леди во время поездки в Бат. Неважно, мне нужно проверить, все ли готово к ужину, а ты оставайся на своем месте, любая из этих дам может прислать горничную с какой-нибудь просьбой или вопросом. Хорошо хотя бы, что у мисс Беррингтон нет горничной, мы бы не знали, куда ее устроить! Как же давно у нас не было такого количества гостей!

С этими словами миссис Лофтли удалилась в сторону кухни, а Кэтрин устроилась поудобнее за конторкой и прислушалась, пытаясь угадать, чем занят на втором этаже мистер Лофтли. Он уже должен был проводить Эммелину и ее подругу и вернуться, если только не остановился поболтать в коридоре с кем-нибудь из других постояльцев.

Наконец, дядюшка Томас спустился, вполне довольный собой и своими гостьями. А вскоре Кэтрин получила возможность заново рассмотреть прибывших дам.

Впереди величественно вышагивала, держась за перила, самая старшая из них, должно быть, это и была миссис Пропсон, предводительница благотворительного комитета, как назвала ее Эммелина. В черных волосах этой дамы было заметно несколько седых нитей, но темные глаза под широкими бровями смотрели решительно и строго, а бордовое платье выглядело так, будто его только что отутюжили.

За ней осторожно спускалась леди в куда более скромном синем туалете, ее круглое лицо было миловидным, портил его только длинноватый нос, который, судя по тому, как его обладательница живо вертела головой, любил соваться не в свои дела. «Они подружатся с мисс Фридделл», – подумала Кэти, пытаясь представить, как бы она расположила всех этих дам на одном портрете.

Следом за дамой в синем шагала маленькая хорошенькая женщина, выглядевшая ненамного старше Эммелины в своем бледно-голубом шелковом платье, украшенном крошечными фестонами. Светлые волосы этой леди слегка растрепались, но она, должно быть, совершенно не беспокоилась по этому поводу, сознавая, что будет очаровательно выглядеть и после прогулки под дождем без зонтика, и после нескольких часов тряской дороги в тесной карете.

Самыми последними появились Эммелина и мисс Беррингтон.

«Они должны были пропустить Эммелину вперед, – недовольно подумала Кэтрин. – Она ведь жена викария, в приходе которого и расположен их попечительский комитет. Они должны более уважительно относиться к ней!»

Конечно, миссис Хаддон была намного моложе других дам и совсем недавно приехала в Бат, что не позволяло ей пока занять подобающее место в новом обществе. Но эти мысли не сразу пришли в голову Кэти, пока же она вежливо приветствовала гостей.

Шествующие впереди леди поздоровались с девушкой за конторкой с подчеркнутой вежливостью, как привыкли обращаться к людям не своего круга. Лишь миссис Хаддон и ее подруга искренне улыбнулись Кэти, но не стали останавливаться, чтобы поболтать с ней.

Пока дамы ужинали, Кэтрин размышляла над тем, рассказала ли Эммелина своим спутницам о том, что сестра преподобного Хаддона сидит за конторкой. Ее невестка не понижала голос, когда обращалась к дяде и тете, из чего Кэтрин заключила, что Эммелина не стесняется родства с мистером и миссис Лофтли. Но как быть с самой Кэтрин?

Джонатан старше сестры на десять лет, и они никогда не были близки. Брат уехал учиться, а затем в свой первый приход, когда Кэтрин была еще совсем мала, а их последующие немногочисленные встречи не вызвали в ней желания сблизиться с этим блестящим джентльменом. С его женой Кэти также ни разу не беседовала откровенно, Эммелина казалась девочке некрасивой и скучной, поглощенной одними лишь домашними заботами. Неудивительно, что Джонатан искал общества других людей – это утверждение не пришло бы в голову юной Кэтрин, но после того, как она подслушала эти слова своей матери, обращенные к отцу, она от души с ними согласилась.

Сейчас же Эммелина показалась ей совсем другой – открытой, веселой, воспринимающей поездку как неожиданное приключение. Было ли дело в том, что миссис Хаддон путешествовала без мужа, или она радовалась визиту старой подруги, или же Кэтрин просто плохо знала эту молодую женщину? Ее родственница казалась девушке такой же незнакомкой, как и другие дамы.

«Как же удивится миссис Дримлейн, когда увидит их завтра за обедом у миссис Райдинг! – подумала Кэти, когда леди прошли в ресторан, и она вновь осталась одна в холле. – Надо уговорить мою милую подругу вернуться сюда, ведь она может не опасаться, что желчные старые сплетницы будут надоедать ей своими разговорами. Возможно, эти дамы тоже сплетницы, как и всякие другие, но они, должно быть, много путешествовали и могут поддержать интересную беседу. Лишь бы только миссис Роуленд не оказалась копией мисс Фридделл!»





Глава 3




За окнами мерно шумел дождь, но из-за непрерывной болтовни трех дам его было почти не слышно. Болтала, главным образом, Эммелина, а Кэтрин и миссис Лофтли задавали вопросы о Бате, о том, как Джонатану Хаддону удалось раздобыть свой новый приход, о маленьком Джонатане и о множестве других вещей, интересных женщинам.

Миссис Хаддон поведала тетушке и золовке, что их новый приходской дом едва ли не в три раза больше прежнего, поэтому, должно быть, в нем так холодно и неуютно.

– Я написала матушке, и отец сам приехал и забрал маленького Джонатана погостить в их доме, пока у нас хорошенько не проконопатят окна, не прочистят камины и не вставят еще одни рамы в окно детской. Мы въехали в дом весной, когда уже было совсем тепло, и все эти недостатки обнаружились лишь недавно. Экономка уже наняла работников, и я была рада ненадолго уехать. Надеюсь, к моему возвращению все будет закончено и в доме станет тепло. Терпеть не могу находиться в холодных комнатах!

– Твоя подруга, мисс Беррингтон, давно гостит у тебя? – спросила Кэти.

– Она приехала на месяц, но я уговорила ее остаться еще хотя бы на три недели. – Эммелина заметно оживилась, когда заговорила о подруге. – Агнес была моей лучшей подругой в пансионе, по правде говоря, моей единственной подругой. Ты, должно быть, не помнишь, но я как-то рассказывала твоей сестре, что отец решил дать мне хорошее образование и отправил в самый дорогой пансион, какой смог найти не слишком далеко от нашего дома. Я должна была стать настоящей леди, чтобы сделать хорошую партию, одного приданого, по мнению отца, для этого недостаточно. А поскольку я некрасива, то должна была приобрести безупречные манеры и умение одеваться к лицу.

– О, милая, как ты можешь говорить так! – возмутилась тетушка Мэриан. – Ты прелестно выглядишь, никто бы не назвал тебя дурнушкой!

– Это заслуга моей горничной и средств, потраченных на наряды… – В голосе Эммелины послышалась грусть, но Кэти почувствовала легкую зависть. Если б она сама могла относиться к недостаткам своей внешности так же спокойно и даже иронично, как жена ее брата!

– Возвращаясь к Агнес, я должна объяснить, что в пансионе я все три года чувствовала себя неуютно, ведь я не принадлежала к тому кругу, в который входили другие ученицы, дочери богатых и даже титулованных землевладельцев. Одна лишь Агнес сразу отнеслась ко мне по-доброму. Она не обратила внимания на мои платья устаревшего покроя и неправильную речь, а просто поговорила со мной о том, откуда я приехала, какие книги люблю и что думаю о долгих прогулках. Вскоре мы подружились, и другим девочкам, с которыми Агнес уже была дружна, пришлось принять меня в свой кружок. Агнес легко находит друзей, уверена, завтра она очарует по меньшей мере половину Кромберри!

Кэтрин, успевшая рассмотреть мисс Беррингтон получше, когда дамы неторопливо возвращались к себе после ужина, вполне разделяла восторги Эммелины. Останься Агнес в Кромберри, эта милая девушка могла бы стать той самой подругой, о которой Кэти мечтала последние месяцы.


– Твоя подруга и впрямь очаровательна, – согласилась тетушка Мэриан. – В ней нет ни капли того высокомерия, которым отличается миссис Пропсон. Но почему же мисс Беррингтон до сих пор не замужем? Еще немного, и ее красота поблекнет…

Кэти была готова задать тот же самый вопрос. Агнес оказалась ровесницей Эммелины, хотя и выглядела моложе, а ведь Эммелина была замужем уже целых семь лет!

– По окончании пансиона мы переписывались, но долго не виделись, – ответила миссис Хаддон. – Насколько мне известно, несколько лет назад один молодой джентльмен едва не сделал Агнес предложение, но, к несчастью, он утонул во время гребных гонок.

Миссис Лофтли вскрикнула, тут же преисполнившись сочувствия к трагедии мисс Беррингтон, да и Кэтрин тоже почувствовала, как ее накрывает печаль. Джентльмен, которого полюбила мисс Беррингтон, наверняка был хорош собой, и они с Агнес составили бы прекрасную пару. Но судьба решила, что этой любви не суждено жить долго.

– Я не спрашиваю об этом Агнес, не хочу бередить ее рану, но, полагаю, она до сих пор не излечила свое разбитое сердце, – закончила Эммелина. – Два года назад умер отец Агнес, а затем и мать, и бедняжка осталась совсем одна. С тех пор она живет в доме своей кузины, но, как мне кажется, эта корыстная женщина использует Агнес как бесплатную гувернантку для своих детей. Моя дорогая подруга не жалуется на своих родственников, но иногда в ее письмах я замечала тоску по прежним дням, когда мы были полны глупых девичьих мечтаний. Я тоже порой скучаю о нашей беззаботной болтовне, потому и решила пригласить ее погостить, и с ее приездом в нашем доме стало как будто солнечно.

Кэтрин сочувственно кивнула. Она не знала, кому больше сочувствует, Агнес или жене своего брата.

– Агнес помогает мне обустраивать дом и принимает самое деятельное участие в нашем попечительском совете, – добавила миссис Хаддон. – Миссис Пропсон, кажется, даже завидует умению моей подруги терпеливо выслушивать жалобы бедных, которым мы стремимся помочь, но Агнес понимает их лучше, чем другие дамы, ведь она и сама пережила столько несчастий. Разве что мисс Лэмбон, которая бедна и одинока, может принять так же близко к сердцу чужие горести.

– Мисс Лэмбон – это леди в синем платье, с таким длинным носом? – сообразила Кэтрин.

– Да, это она. Они с миссис Пропсон – подруги детства, миссис Уиллинг говорила мне под большим секретом, что когда-то мисс Лэмбон даже собиралась замуж за брата миссис Пропсон, но его семья не позволила ему жениться на бесприданнице.

– Как печально! – воскликнула Кэти, которой нос мисс Лэмбон сразу же перестал казаться таким уж длинным.

– И она продолжает дружить с миссис Пропсон? – недоверчиво переспросила тетушка Мэриан. Ее губы сжались на мгновение, а на лбу появилась непривлекательная морщинка, как будто миссис Лофтли вспомнила какую-то свою историю, историю с грустным концом.

– Конечно же, они остались подругами! – Эммелина, казалось, не ожидала такого вопроса. – Миссис Пропсон ведь не виновата в том, что ее родители настояли на женитьбе сына, будь ее воля, она была бы рада породниться с лучшей подругой!

– Да, конечно, ты права, дорогая, – неохотно согласилась миссис Лофтли. – Но они показались мне очень разными, хотя я видела их совсем недолго.

– Расскажи о них, Эммелина, расскажи обо всех, – взмолилась Кэтрин, не оставившая надежды увековечить этих дам в своем альбоме. – Миссис Пропсон заставляет вас слушаться ее приказаний?

– Пожалуй, что так, – улыбнулась Эммелина. – Джонатан со смехом называет ее генералом, но ее решения всегда разумны, она не злоупотребляет своей властью. Никто лучше нее не справился бы со всеми этими ярмарками, лотереями и благотворительными обедами. Попечительские комитеты других приходов постоянно обращаются к ней за советами, а с двумя из них мы даже решили объединиться.

– Скоро миссис Пропсон захватит власть над всей благотворительной деятельностью в Бате, – скрипуче засмеялась миссис Лофтли и тут же закашлялась.

– Уверена, она с этим справится, а мисс Лэмбон и все мы будем рады ей помочь, – ответила Эммелина с улыбкой, лишенной зависти. – В конечном счете, разве важно, сколько в одном городе действует благотворительных комитетов, лишь бы они оказывали подлинную помощь нуждающимся в ней!

– Должно быть, ваш приход довольно богат, и миссис Пропсон там негде было развернуться, вот она и решила прибрать к рукам другие приходы! – стояла на своем тетушка Мэриан, которой, кажется, не понравилась миссис Пропсон.

– Пожалуй, вы отчасти правы, тетя, – кротко согласилась Эммелина. – Миссис Уиллинг состояла прежде в другом попечительском комитете, и она говорила, что в их приходе лишь несколько улиц застроены красивыми домами для состоятельных горожан, а дальше начинаются конторы, за которыми расположены бедные кварталы. Я плохо знаю ту часть города, но их викарий обедал у нас однажды и показался мне усталым и озабоченным. Его доход явно куда скромнее, чем у Джонатана.

«И он наверняка не такой полный, как мой братец, предпочитающий сидеть за столом вместо того, чтобы разливать похлебку на улицах», – подумала Кэтрин, но не стала произносить этого вслух.

– Миссис Уиллинг просто очаровательна! – оживилась тетя Мэриан. – Она не похожа на подругу миссис Пропсон, но теперь я понимаю, почему она оказалась в вашей компании.

– Миссис Пропсон хотела взять попечительницу из другого комитета, но та не в ладах с миссис Роуленд и не поехала. А миссис Уиллинг обожает всякие собрания и готова ехать куда угодно, лишь бы отдохнуть от адского шума в своем доме. У нее трое детей, двое из которых – еще совсем крошечные, но уже своенравные мальчики-близнецы, и она, хоть и любит поговорить, не может перекричать их всех… – Эммелина слегка покраснела. – Я не злословлю, это ее собственные слова!

– Ну конечно, дорогая. – Миссис Лофтли снова попыталась рассмеяться, но вовремя опомнилась и лишь фыркнула. – Кажется, заставить миссис Уиллинг замолчать не может ни шоколадно-лимонный торт, ни миссис Пропсон!

– О, она болтала без умолку всю дорогу и под конец немного выдохлась, так что сегодня вечером она была почти молчалива. – Эммелина могла позволить себе смеяться, не опасаясь кашля.

– Ты сказала, какая-то дама из Бата в ссоре с миссис Роуленд? – спросила Кэти, охваченная любопытством. – Выходит, вы знакомы с этой леди?

– Ах да, миссис Роуленд часто приезжала в Бат раньше и знакома с миссис Пропсон и мисс Лэмбон, а также с некоторыми другими дамами. Я ни разу не видела ее, но ее покойная тетушка была покровительницей Джонатана и даже завещала ему небольшой капитал, из которого он выделяет средства на благотворительность. Это она познакомила его с некоторыми людьми в церковных кругах, при помощи которых он и получил свой нынешний приход.

– Ах вот как… – протянула миссис Лофтли. – Теперь я понимаю, почему миссис Пропсон согласилась приехать в Кромберри и привезла с собой других леди.

«А вовсе не потому, что мисс Фридделл так влиятельна», – мысленно закончила недосказанную часть фразы Кэтрин.

Три дамы проговорили бы еще час или даже два, если бы тетушка Мэриан не опомнилась первой, заметив, что Эммелина едва удерживает глаза открытыми.

– Боже мой, дорогая, мы совсем заболтали тебя! Ты так устала с дороги, а завтра нам предстоит встреча с миссис Роуленд, а затем обед у миссис Райдинг! Тебе следует немедленно лечь в постель! Кэти проводит тебя, в коридоре, разумеется, горят лампы, но наша лестница может оказаться слишком крутой для усталых ног.

Кэтрин тут же согласилась с теткой, и Эммелина благодарно позволила поддерживать себя, пока они поднимались по лестнице.

Однако молодая миссис Хаддон не спешила скрыться в своей Комнате с овцами.

– Твоя тетя не захотела долго распространяться об убийстве этой богатой дамы и последовавших за ним событиях, подмене наследницы бедной миссис Тармонт и других страшных и удивительных происшествиях, и я могу понять ее. Моего отца очень и очень расстраивает все, что может испортить репутацию его гостиниц, даже какая-нибудь мелочь, на которую никто из постояльцев не обратил бы внимания. Что уж тут говорить о кражах и убийствах! – понизив голос, заговорила Эммелина. – И все же, я хочу услышать подробный рассказ обо всем случившемся. Поистине, это кошмарная и вместе с тем романтическая история! И ты должна рассказать мне ее сегодня. В последующие дни у нас может не оказаться времени для долгого разговора.

Кэтрин попыталась возразить, Эммелина выглядела совершенно измученной, но возражения были решительно отклонены.

– Кэти, поверь, я не засну на середине твоей истории! Напротив, как только ты расскажешь о смерти этой дамы… как ее зовут… опекунши юных мисс Тармонт, я тотчас обрету прежнюю бодрость![5]

Девушке ничего не оставалось, как пригласить настойчивую родственницу в свою комнату и кратко рассказать Эммелине о трагедиях минувшего лета.

– Подумать только, какую важную роль ты сыграла в открытии истины! – изумленно воскликнула Эммелина. – Тебе должен быть так благодарен сам главный констебль, а Джонатан почти ничего не рассказал мне, или, возможно, ваша матушка в своем письме кое о чем умолчала.