Убедившись, что гости и судья с Грейтоном вошли в гостиницу, Кэтрин вернулась на свое место и сообщила о вновь прибывших. Все четверо некоторое время молчали, пытаясь представить себе сцену внизу, затем неподалеку от Зала фей послышался шум – должно быть, мистера Пропсона проводили к супруге.
Миссис Пропсон сегодня чувствовала себя едва ли не хуже, чем два дня назад – горничная рассказала ей о гибели миссис Уиллинг.
– Когда же мистер Грейтон разрешит нам уехать? – снова заговорила Эммелина. – Чем еще мы можем помочь ему?
– Полагаю, завтрашний день будет решающим, – откликнулась миссис Дримлейн. – Из Лондона должны приехать полицейские за мистером Блантвиллом. Возможно, они сочтут необходимым поговорить с кем-то из нас. А затем, конечно, вам нужно будет возвращаться в Бат, а родственникам миссис Роуленд – в Лондон. Пора устраивать похороны.
Агнес Беррингтон тяжко вздохнула, и Эммелина повернулась к ней.
– Дорогая, я знаю, что тебе хочется задержаться здесь, но прошу, вернись со мной в Бат! Я не хочу встречаться с Джонатаном одна, боюсь, между нами выйдет ссора, преодолеть последствия которой будет нелегко!
– О, конечно же, милая подруга, я не оставлю тебя в такое время! – Агнес улыбнулась, но глаза ее заблестели. – Я еще вернусь в Кромберри, и мы с вами, миссис Дримлейн и мисс Хаддон, проведем немало времени за этим чайным столиком, и, надеюсь, это будут более приятные часы, нежели сейчас!
– О, вот оно что! Вы готовы сообщить нам приятную новость? – Миссис Дримлейн с радостным удивлением смотрела на порозовевшую Агнес. Кэтрин тоже ожидала ответа с волнением, хотя знала больше, чем ее старшая подруга.
– Мистер Райдинг сделал мне предложение, и я его приняла! – Мисс Беррингтон всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Теперь я могу рассказать, о чем мы говорили вчера с мисс Хаддон в Комнате с портретом. Кэтрин, спасибо за то, что сохранили мой секрет!
Кэти благодарно улыбнулась. Ей пришлось отвечать на вопросы судьи Хоуксли о том, что они с мисс Беррингтон делали в Комнате с портретом, и ее туманный ответ явно не удовлетворил судью, хоть он и не стал настаивать на полной откровенности.
– Так вот, сперва Гарри не осмеливался просить разрешения на брак у своей матери и предлагал мне уехать с ним и обвенчаться тайно. Это предложение больно ранило меня, не о таком начале семейной жизни я мечтала! – Агнес нахмурилась, очевидно, вспоминая переживания вчерашнего дня. – И когда сегодня он приехал узнать мой ответ, я сказала ему, что никогда не соглашусь на брак украдкой, против воли его семьи. Гарри на удивление хорошо понимает меня, и он тут же попросил прощения за то, что проявил так мало деликатности по отношению ко мне и моим чувствам. Он заверил меня, что сегодня же поговорит с матерью и объявит о своем намерении жениться на мне, что бы она ни ответила. И снова просил меня согласиться быть его женой…
– И ты согласилась, – улыбнулась Эммелина, уже посвященная в эту тайну, но с удовольствием прослушавшая всю историю еще раз – сейчас им всем как никогда требовались радостные новости.
– Да, – просто сказала Агнес, ее влажные от слез ресницы слиплись, но глаза блестели солнечной зеленью летнего дня. – Совсем недавно слуга Гарольда привез записку, в которой мой жених пишет, что его матушка дала свое благословение на наш брак. О том, чего это стоило Гарри, я, вероятно, узнаю позже или не узнаю никогда.
– Все Райдинги полюбят тебя, как полюбила я, едва узнают получше! – убежденно сказала Эммелина.
– Мое приданое… – начала Агнес, но миссис Дримлейн перебила ее:
– Гарри Райдинг никогда не будет так богат, как его старший брат, но все дети миссис Райдинг унаследовали некоторые средства от бабушек и дедушек, дядь и теть – они довольно многочисленное семейство. И вы с мужем ни в чем не будете нуждаться даже без вашего приданого!
На некоторое время дамы отвлеклись от тягостных мыслей о недавних трагедиях, поговорить о свадьбе было так приятно! Но затем к ним присоединилась миссис Лофтли, и после первых же ее слов в Зале фей вновь воцарилось уныние.
– Я думала, мистер Уиллинг потеряет рассудок, когда мистер Грейтон сообщил ему о смерти жены. Он завыл, как какой-то дикий зверь, мне было слышно этот его вой из холла. Он намного старше своей жены и, должно быть, очень сильно любил ее… И миссис Кортни, бедняжка, так плакала, так плакала – она кузина мисс Лэмбон. Нет, это просто невыносимо, как могло столько бед случиться одновременно! Подлый негодяй, убийца Блантвилл, пусть его поскорее повесят!
И миссис Лофтли залилась слезами, а остальные дамы в печальном молчании ждали, пока она хотя бы немного не успокоится. А потом еще долго сидели, позабыв про чай, предаваясь сожалениям и гневу, независимо от того, кто из них верил в виновность Чарльза Блантвилла, а кто сомневался в ней или не хотел верить.
Тетушка Мэриан вытерла глаза и поднялась на ноги.
– Пожалуй, мне пора спуститься, думаю, мистер Грейтон уже вот-вот закончит разговор с мистером Уиллингом. Мне надо проводить его наверх и убедиться, что ему удобно в Комнате с портретом. Больше я ничего не смогу сделать, увы…
Агнес подняла голову от чашки, в которую отрешенно смотрела последние несколько минут.
– Вы поселите его в Комнате с портретом? Но ведь там же…
– Да, там убили несчастную мисс Лэмбон, но что тут можно поделать? В гостинице слишком мало свободного места, мистер Макнил ведь так пока и не уехал к Райдингам, главный констебль запретил ему. Не могу же я поселить миссис Кортни в комнату, где убили ее кузину! Поэтому ей, бедняжке, придется занять Розовую спальню, горничные там уже все привели в порядок и вместе отправились в Комнату с портретом. Там не так много дел, но каждая из них боится оставаться одна в комнатах, где совершено убийство… Кэтрин, я бы хотела, чтобы ты побыла внизу, может быть, новым гостям что-то понадобится…
– Да, тетушка, конечно, я только соберу посуду и спущусь. – Кэтрин поторопилась вслед за тетей, а миссис Дримлейн, Эммелина и Агнес принялись помогать девушке складывать на поднос чашки и блюдца.
Когда Кэти вернулась на второй этаж за остатками чайной посуды, миссис Лофтли стояла в конце коридора, в дверях Комнаты с портретом. Рядом с ней Кэтрин увидела крупного лысеющего джентльмена, который в профиль показался девушке намного старше своей покойной жены. За спиной мистера Уиллинга маячил Эндрю с небольшим багажом, а тетушка Мэриан щебетала, отчаянно боясь пауз в разговоре:
– Комната с портретом – один из лучших наших номеров, он получил название из-за того портрета, видите, над диваном? Мой муж купил портрет на аукционе в поместье недалеко отсюда, когда его хозяева уезжали и распродавали свое имущество. Я не знаю, кто эта леди, но она очень красива, не правда ли?
– Портрет висит криво, – холодно ответил ей мистер Уиллинг.
– О, вы правы! Должно быть, горничная протирала…
Дальше Кэтрин слушать не стала. Ей не хотелось, чтобы тетушка и дядюшка обвинили ее в лени и нежелании хорошо выполнять свои обязанности.
В Зале фей миссис Дримлейн рассказывала Эммелине и Агнес все, что ей было известно о Райдингах. Агнес выглядела обеспокоенной, и Кэтрин этому ничуть не удивилась. Приобрести такую свекровь, как миссис Райдинг, не самый большой подарок судьбы. Даже если к нему прилагается Гарри Райдинг.
Возвращаясь на кухню с полным подносом, Кэти думала: «Агнес поселится в поместье Райдингов, если, конечно, они не обустроят где-нибудь собственный дом. Я так хотела бы, чтоб у меня была такая подруга, как Агнес! Но, увы, даже если она будет жить неподалеку, миссис Райдинг не допустит нашей дружбы. К тому же все время Агнес будет занято мужем, я уже убедилась в этом, когда вышла замуж Бетси. Боже мой, я думала, что смогла бы подружиться с Дафной Блантвилл, но теперь, когда ее отец арестован, бедные дети мистера Блантвилла, скорее всего, уедут отсюда, ведь с ними не будет здороваться никто, кроме судьи Хоуксли и миссис Дримлейн!»
Конечно, о портрете Даффи теперь не стоило и думать, но Кэтрин жалела не столько о шансе показать миру свой талант, сколько о возможности поближе познакомиться с остроумной, забавной Даффи Блантвилл. Похоже, Кэтрин не суждено найти в Кромберри задушевную подругу.
Сразу после встречи она сблизилась с Эммелиной, но сейчас чувствовала отчуждение молодой женщины. Кэтрин узнала слишком много о семейной жизни своего брата, и молодая миссис Хаддон испытывала неловкость в общении с золовкой, к тому же, скорее всего, ее раздражало рвение Кэтрин, стремящейся помочь полиции в ущерб интересам семьи.
Что ж, впереди долгий ноябрь, не обещающий большого количества постояльцев, тем более теперь. У Кэти появится время и на свой альбом, и на долгие чаепития с миссис Дримлейн. Надо только заставить себя исключить из разговоров тему убийств.
Еще один безрадостный день завершился, а за ним пришел следующий, не обещавший никаких хороших новостей.
Из Лондона в сопровождении целого отряда полицейских прибыл суперинтендант Хиллстроп, чтобы оценить работу полиции Кромберри и забрать с собой подозреваемого в трех убийствах.
Высокий, худой, с редкими светлыми волосами и скрипучим голосом, он никому не понравился. Тем более что Хиллстроп даже не пытался быть любезным и разговаривал с леди, джентльменами и полицией Кромберри одинаково холодно и едва ли не презрительно. Некоторое уважение суперинтендант выказал лишь судье Хоуксли, но не преминул заметить, что искать преступников – не дело судьи, для этого есть полиция.
Разумеется, Блантвилл виновен во всех трех убийствах – в этом Хиллстроп не сомневался. Он довольно небрежно пролистал записи о расследовании, с трепетом поднесенные ему Бритуэем, и задал несколько вопросов Грейтону.
– Он говорил со мной, как с мальчишкой, только вчера покинувшим класс! – бушевал Грейтон в полицейском участке ранним вечером после того, как экипажи Хиллстропа и его сопровождения покинули Кромберри, увозя с собой Чарльза Блантвилла.
– Я слышал о нем и готов согласиться с тем, что это не самый удачный выбор для продолжения работы по такому сложному делу, – вздохнул судья Хоуксли, гадавший, что сейчас происходит в доме Блантвиллов. Надо навестить детей, решил судья.
– Он не собирается ничего продолжать! Вы же видели, он едва терпел, когда Роуленд и Макнилы требовали у него вернуть их драгоценный перстень! И не пожелал ни проверить показания тех, кто нашел тела убитых леди или мог что-то видеть и слышать, ни осмотреть места, где совершились убийства. Он отчитается в самых высоких кругах, что убийство миссис Роуленд раскрыто, преступник походя убил еще двух женщин, могущих выдать его, и не задастся вопросом, каков все же был мотив Блантвилла!
– Друг мой, если мы сомневаемся в его вине и хотим помочь Блантвиллу, нам нужно продолжать поиски этого самого мотива, но, помилуй бог, я не представляю, в каком именно направлении вести поиски! Блантвилл утверждает, что ничего не знает ни о каких чудесных кольцах, и мы не можем назвать ни единого факта, связывающего его с миссис Роуленд. И ее семья в этом случае нам не поможет. Они ослеплены горем и гневом и жаждут правосудия, а на самом деле – мести! Миссис Макнил грозилась оставаться в Кромберри до тех пор, пока мы не найдем кольцо! И они не позволят копаться в их прошлом, чтобы обнаружить связь с Блантвиллом или его семьей.
– Думаю, эта история не сойдет с первых полос газет до самого суда и позднее, на протяжении всего процесса. Хиллстроп не может игнорировать вопросы, которыми будут задаваться абсолютно все: почему Блантвилл убил миссис Роуленд? И куда он спрятал кольцо, снятое с пальца миссис Уиллинг?
– Это не ваша печаль, Грейтон, – попытался убедить друга Хоуксли. – Адвокатам Блантвилла будет легче защищать его. Учитывая обаяние Чарльза, общественное мнение разделится на тех, кто сочтет его виновным, и тех, преимущественно дам, кто будет отстаивать его невиновность. Нам же важнее установить истину. Блантвилл может оказаться виновен в этих смертях.
Неизвестно, сколько времени провели бы они, пытаясь придумать новые направления расследования, если бы в кабинет Грейтона не вбежала запыхавшаяся Кэтрин Хаддон, за которой едва поспевал сержант Нобблз.
– Мистер Блантвилл не убивал этих дам! – выкрикнула она с порога, по инерции продолжая бежать к столу главного констебля. – Я знаю, кто их убил!
Не в силах продолжать, девушка громко разрыдалась.
– Дайте ей воды! – заорал Грейтон, в то время как судья Хоуксли спешил подвинуть стул, а сержант Нобблз беспомощно разводил руками, оправдываясь, что не смог задержать настырную девицу.
Глава 20
Мистер и миссис Лофтли пригласили Эммелину на прощальный ужин.
Завтра утром Эммелина, Агнес и горничная должны были выехать в Торхилл, чтобы затем сесть на поезд в Бат. Мистер и миссис Пропсон собирались ехать с ними, а мистер Уиллинг и миссис Кортни должны были еще на пару дней задержаться в Кромберри, чтобы устроить отправку в Бат тел своих несчастных родственниц.
Неожиданно для всех миссис Райдинг пригласила Агнес Беррингтон провести вечер у нее в доме, чтобы семья могла познакомиться поближе с будущей женой Гарольда. Это приглашение отнюдь не воодушевило девушку, но она не стала отказываться – им с женихом предстояла разлука, и влюбленные хотели провести еще немного времени вместе.
Мистер Роуленд и Макнилы уже уехали следом за Хиллстропом, и миссис Райдинг запретила поднимать в разговорах тему убийств. Хотя бы за это Гарри и Агнес были ей признательны.
За миссис Дримлейн сын прислал экипаж, и старая дама поехала к Ричарду и Розамунд, чтобы удовлетворить их любопытство относительно событий в «Охотниках и свинье».
Кэтрин, полдня ожидавшая визита лондонского полицейского, чувствовала себя невероятно усталой. Она думала, что Хиллстроп будет расспрашивать ее и Агнес, но он ограничился лишь небрежным кивком стоящим рядом Кэтрин и миссис Лофтли и торопливо поднялся наверх, чтобы небрежно осмотреть комнаты, в которых убили бедных леди.
После отъезда Хиллстропа день тянулся и тянулся без всяких событий, что должно было радовать Кэти, но почему-то не радовало. Она была рада, когда тетушка позвала ее ужинать, надеясь хоть ненадолго ускользнуть от одолевавшей ее печали.
В уютной гостиной миссис Лофтли все четверо вспоминали, как неделю назад ужинали за этим самым столом, радуясь встрече, и никак не могли наговориться. Сейчас же разговор не складывался, дамы с несчастным видом изучали содержимое своих тарелок, и только дядюшка Томас не собирался пренебрегать отменно приготовленной свининой.
– Мне так жаль, что ваша поездка принесла тебе и твоим подругам столько горя, – сказала миссис Лофтли после того, как Эммелина коротко рассказала историю наследства старой миссис Макнил – все равно завтра эта история попадет в газеты, какой смысл теперь хранить секрет? – И, конечно же, мы все были лучшего мнения о Джонатане!
– Как и о мистере Блантвилле, – тихо прибавила Кэтрин, то и дело теребившая в руках записку, доставленную ей перед самым ужином.
– Ах, дорогая, даже в самом ужасном кошмаре мне не могло присниться, что этот джентльмен – преступник! – Миссис Лофтли горестно наклонила голову к тарелке, но тут же вновь посмотрела на племянницу. – Что это за письмо, Кэти? Ты не расстаешься с ним уже почти два часа!
Кэтрин внезапно покраснела, затем покраснела еще сильнее, заметив удивленные взгляды тетушки Мэриан и Эммелины.
– Мне написал Лоренс Блантвилл, – смущенно пробормотала она и тут же тряхнула головой, прогоняя неловкость. – Он просил меня написать портрет его сестры, мисс Блантвилл…
Кэтрин пришлось сделать паузу, чтобы переждать удивленные восклицания дядюшки и тетушки и бледную улыбку Эммелины.
– Так что же он тебе пишет, бедный юноша? – спросила тетя Мэриан.
– Он сообщает, что сейчас не лучшее время для написания портретов, – помрачнела Кэтрин. – Ему надо управлять поместьем, решать какие-то вопросы вместо своего отца и, конечно же, нанять лучшего адвоката для мистера Блантвилла-старшего! Так что они с Дафной… мисс Блантвилл уезжают в Лондон завтра ранним утром. Мистер Лоренс досадует, что по дороге им придется заехать в пансион и забрать оттуда мисс Оливию и мисс Полин. Директриса прислала письмо, в котором сообщает, что исключает этих юных леди из числа своих пансионерок.
– Боже мой, что же они натворили? – ахнула миссис Лофтли. – Бедному молодому Блантвиллу и без них хватает сейчас забот! Что он будет делать с тремя неуправляемыми девчонками?
– Они поставили на карниз кувшин с водой и, когда третировавший их учитель подошел к окну, дернули за веревочку, привязанную к ручке кувшина. – Несмотря на нерадостный тон письма Лоренса, Кэтрин не смогла удержаться от смеха, пересказывая эту часть. – Кувшин опрокинулся и облил учителя, но, хуже того, он попал ему по плечу, а мог разбить голову! Веревка тянулась к парте, за которой сидели Полин и Оливия, и все сразу поняли, что это их проделка. Младший мистер Блантвилл думает, что они могли бы придумать какую-то более хитрую уловку, поэтому, скорее всего, они натворили все это нарочно, чтоб их вернули домой!
– Право же, им не стоило так выдавать себя, если только мистер Лоренс не прав… – Эммелина и тетушка Мэриан рассмеялись в первый раз за неделю, а дядюшка Томас с улыбкой продолжал поедать свинину. – Мы тоже устраивали в пансионе всякие шалости нелюбимым учителям, но нас ни разу не поймали, Агнес умела придумывать удивительные проделки.
– О, расскажи! – Кэтрин, которая никогда не бывала в пансионе, была рада услышать какую-нибудь забавную историю.
– Особенно нас изводил учитель географии, тощий лысый господин с козлиной бородой и тяжелой указкой, которой он мог ударить по нашим тонким пальчикам, – с готовностью начала Эммелина. – Однажды мы сбросили ему на голову глобус, но никого в классе не наказали!
– Как же вам это удалось? – Кэтрин передернуло при мысли о том, что кто-нибудь мог ударить ее указкой по пальцам, доведись ей учиться в пансионе.
Миссис Пропсон сегодня чувствовала себя едва ли не хуже, чем два дня назад – горничная рассказала ей о гибели миссис Уиллинг.
– Когда же мистер Грейтон разрешит нам уехать? – снова заговорила Эммелина. – Чем еще мы можем помочь ему?
– Полагаю, завтрашний день будет решающим, – откликнулась миссис Дримлейн. – Из Лондона должны приехать полицейские за мистером Блантвиллом. Возможно, они сочтут необходимым поговорить с кем-то из нас. А затем, конечно, вам нужно будет возвращаться в Бат, а родственникам миссис Роуленд – в Лондон. Пора устраивать похороны.
Агнес Беррингтон тяжко вздохнула, и Эммелина повернулась к ней.
– Дорогая, я знаю, что тебе хочется задержаться здесь, но прошу, вернись со мной в Бат! Я не хочу встречаться с Джонатаном одна, боюсь, между нами выйдет ссора, преодолеть последствия которой будет нелегко!
– О, конечно же, милая подруга, я не оставлю тебя в такое время! – Агнес улыбнулась, но глаза ее заблестели. – Я еще вернусь в Кромберри, и мы с вами, миссис Дримлейн и мисс Хаддон, проведем немало времени за этим чайным столиком, и, надеюсь, это будут более приятные часы, нежели сейчас!
– О, вот оно что! Вы готовы сообщить нам приятную новость? – Миссис Дримлейн с радостным удивлением смотрела на порозовевшую Агнес. Кэтрин тоже ожидала ответа с волнением, хотя знала больше, чем ее старшая подруга.
– Мистер Райдинг сделал мне предложение, и я его приняла! – Мисс Беррингтон всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Теперь я могу рассказать, о чем мы говорили вчера с мисс Хаддон в Комнате с портретом. Кэтрин, спасибо за то, что сохранили мой секрет!
Кэти благодарно улыбнулась. Ей пришлось отвечать на вопросы судьи Хоуксли о том, что они с мисс Беррингтон делали в Комнате с портретом, и ее туманный ответ явно не удовлетворил судью, хоть он и не стал настаивать на полной откровенности.
– Так вот, сперва Гарри не осмеливался просить разрешения на брак у своей матери и предлагал мне уехать с ним и обвенчаться тайно. Это предложение больно ранило меня, не о таком начале семейной жизни я мечтала! – Агнес нахмурилась, очевидно, вспоминая переживания вчерашнего дня. – И когда сегодня он приехал узнать мой ответ, я сказала ему, что никогда не соглашусь на брак украдкой, против воли его семьи. Гарри на удивление хорошо понимает меня, и он тут же попросил прощения за то, что проявил так мало деликатности по отношению ко мне и моим чувствам. Он заверил меня, что сегодня же поговорит с матерью и объявит о своем намерении жениться на мне, что бы она ни ответила. И снова просил меня согласиться быть его женой…
– И ты согласилась, – улыбнулась Эммелина, уже посвященная в эту тайну, но с удовольствием прослушавшая всю историю еще раз – сейчас им всем как никогда требовались радостные новости.
– Да, – просто сказала Агнес, ее влажные от слез ресницы слиплись, но глаза блестели солнечной зеленью летнего дня. – Совсем недавно слуга Гарольда привез записку, в которой мой жених пишет, что его матушка дала свое благословение на наш брак. О том, чего это стоило Гарри, я, вероятно, узнаю позже или не узнаю никогда.
– Все Райдинги полюбят тебя, как полюбила я, едва узнают получше! – убежденно сказала Эммелина.
– Мое приданое… – начала Агнес, но миссис Дримлейн перебила ее:
– Гарри Райдинг никогда не будет так богат, как его старший брат, но все дети миссис Райдинг унаследовали некоторые средства от бабушек и дедушек, дядь и теть – они довольно многочисленное семейство. И вы с мужем ни в чем не будете нуждаться даже без вашего приданого!
На некоторое время дамы отвлеклись от тягостных мыслей о недавних трагедиях, поговорить о свадьбе было так приятно! Но затем к ним присоединилась миссис Лофтли, и после первых же ее слов в Зале фей вновь воцарилось уныние.
– Я думала, мистер Уиллинг потеряет рассудок, когда мистер Грейтон сообщил ему о смерти жены. Он завыл, как какой-то дикий зверь, мне было слышно этот его вой из холла. Он намного старше своей жены и, должно быть, очень сильно любил ее… И миссис Кортни, бедняжка, так плакала, так плакала – она кузина мисс Лэмбон. Нет, это просто невыносимо, как могло столько бед случиться одновременно! Подлый негодяй, убийца Блантвилл, пусть его поскорее повесят!
И миссис Лофтли залилась слезами, а остальные дамы в печальном молчании ждали, пока она хотя бы немного не успокоится. А потом еще долго сидели, позабыв про чай, предаваясь сожалениям и гневу, независимо от того, кто из них верил в виновность Чарльза Блантвилла, а кто сомневался в ней или не хотел верить.
Тетушка Мэриан вытерла глаза и поднялась на ноги.
– Пожалуй, мне пора спуститься, думаю, мистер Грейтон уже вот-вот закончит разговор с мистером Уиллингом. Мне надо проводить его наверх и убедиться, что ему удобно в Комнате с портретом. Больше я ничего не смогу сделать, увы…
Агнес подняла голову от чашки, в которую отрешенно смотрела последние несколько минут.
– Вы поселите его в Комнате с портретом? Но ведь там же…
– Да, там убили несчастную мисс Лэмбон, но что тут можно поделать? В гостинице слишком мало свободного места, мистер Макнил ведь так пока и не уехал к Райдингам, главный констебль запретил ему. Не могу же я поселить миссис Кортни в комнату, где убили ее кузину! Поэтому ей, бедняжке, придется занять Розовую спальню, горничные там уже все привели в порядок и вместе отправились в Комнату с портретом. Там не так много дел, но каждая из них боится оставаться одна в комнатах, где совершено убийство… Кэтрин, я бы хотела, чтобы ты побыла внизу, может быть, новым гостям что-то понадобится…
– Да, тетушка, конечно, я только соберу посуду и спущусь. – Кэтрин поторопилась вслед за тетей, а миссис Дримлейн, Эммелина и Агнес принялись помогать девушке складывать на поднос чашки и блюдца.
Когда Кэти вернулась на второй этаж за остатками чайной посуды, миссис Лофтли стояла в конце коридора, в дверях Комнаты с портретом. Рядом с ней Кэтрин увидела крупного лысеющего джентльмена, который в профиль показался девушке намного старше своей покойной жены. За спиной мистера Уиллинга маячил Эндрю с небольшим багажом, а тетушка Мэриан щебетала, отчаянно боясь пауз в разговоре:
– Комната с портретом – один из лучших наших номеров, он получил название из-за того портрета, видите, над диваном? Мой муж купил портрет на аукционе в поместье недалеко отсюда, когда его хозяева уезжали и распродавали свое имущество. Я не знаю, кто эта леди, но она очень красива, не правда ли?
– Портрет висит криво, – холодно ответил ей мистер Уиллинг.
– О, вы правы! Должно быть, горничная протирала…
Дальше Кэтрин слушать не стала. Ей не хотелось, чтобы тетушка и дядюшка обвинили ее в лени и нежелании хорошо выполнять свои обязанности.
В Зале фей миссис Дримлейн рассказывала Эммелине и Агнес все, что ей было известно о Райдингах. Агнес выглядела обеспокоенной, и Кэтрин этому ничуть не удивилась. Приобрести такую свекровь, как миссис Райдинг, не самый большой подарок судьбы. Даже если к нему прилагается Гарри Райдинг.
Возвращаясь на кухню с полным подносом, Кэти думала: «Агнес поселится в поместье Райдингов, если, конечно, они не обустроят где-нибудь собственный дом. Я так хотела бы, чтоб у меня была такая подруга, как Агнес! Но, увы, даже если она будет жить неподалеку, миссис Райдинг не допустит нашей дружбы. К тому же все время Агнес будет занято мужем, я уже убедилась в этом, когда вышла замуж Бетси. Боже мой, я думала, что смогла бы подружиться с Дафной Блантвилл, но теперь, когда ее отец арестован, бедные дети мистера Блантвилла, скорее всего, уедут отсюда, ведь с ними не будет здороваться никто, кроме судьи Хоуксли и миссис Дримлейн!»
Конечно, о портрете Даффи теперь не стоило и думать, но Кэтрин жалела не столько о шансе показать миру свой талант, сколько о возможности поближе познакомиться с остроумной, забавной Даффи Блантвилл. Похоже, Кэтрин не суждено найти в Кромберри задушевную подругу.
Сразу после встречи она сблизилась с Эммелиной, но сейчас чувствовала отчуждение молодой женщины. Кэтрин узнала слишком много о семейной жизни своего брата, и молодая миссис Хаддон испытывала неловкость в общении с золовкой, к тому же, скорее всего, ее раздражало рвение Кэтрин, стремящейся помочь полиции в ущерб интересам семьи.
Что ж, впереди долгий ноябрь, не обещающий большого количества постояльцев, тем более теперь. У Кэти появится время и на свой альбом, и на долгие чаепития с миссис Дримлейн. Надо только заставить себя исключить из разговоров тему убийств.
Еще один безрадостный день завершился, а за ним пришел следующий, не обещавший никаких хороших новостей.
Из Лондона в сопровождении целого отряда полицейских прибыл суперинтендант Хиллстроп, чтобы оценить работу полиции Кромберри и забрать с собой подозреваемого в трех убийствах.
Высокий, худой, с редкими светлыми волосами и скрипучим голосом, он никому не понравился. Тем более что Хиллстроп даже не пытался быть любезным и разговаривал с леди, джентльменами и полицией Кромберри одинаково холодно и едва ли не презрительно. Некоторое уважение суперинтендант выказал лишь судье Хоуксли, но не преминул заметить, что искать преступников – не дело судьи, для этого есть полиция.
Разумеется, Блантвилл виновен во всех трех убийствах – в этом Хиллстроп не сомневался. Он довольно небрежно пролистал записи о расследовании, с трепетом поднесенные ему Бритуэем, и задал несколько вопросов Грейтону.
– Он говорил со мной, как с мальчишкой, только вчера покинувшим класс! – бушевал Грейтон в полицейском участке ранним вечером после того, как экипажи Хиллстропа и его сопровождения покинули Кромберри, увозя с собой Чарльза Блантвилла.
– Я слышал о нем и готов согласиться с тем, что это не самый удачный выбор для продолжения работы по такому сложному делу, – вздохнул судья Хоуксли, гадавший, что сейчас происходит в доме Блантвиллов. Надо навестить детей, решил судья.
– Он не собирается ничего продолжать! Вы же видели, он едва терпел, когда Роуленд и Макнилы требовали у него вернуть их драгоценный перстень! И не пожелал ни проверить показания тех, кто нашел тела убитых леди или мог что-то видеть и слышать, ни осмотреть места, где совершились убийства. Он отчитается в самых высоких кругах, что убийство миссис Роуленд раскрыто, преступник походя убил еще двух женщин, могущих выдать его, и не задастся вопросом, каков все же был мотив Блантвилла!
– Друг мой, если мы сомневаемся в его вине и хотим помочь Блантвиллу, нам нужно продолжать поиски этого самого мотива, но, помилуй бог, я не представляю, в каком именно направлении вести поиски! Блантвилл утверждает, что ничего не знает ни о каких чудесных кольцах, и мы не можем назвать ни единого факта, связывающего его с миссис Роуленд. И ее семья в этом случае нам не поможет. Они ослеплены горем и гневом и жаждут правосудия, а на самом деле – мести! Миссис Макнил грозилась оставаться в Кромберри до тех пор, пока мы не найдем кольцо! И они не позволят копаться в их прошлом, чтобы обнаружить связь с Блантвиллом или его семьей.
– Думаю, эта история не сойдет с первых полос газет до самого суда и позднее, на протяжении всего процесса. Хиллстроп не может игнорировать вопросы, которыми будут задаваться абсолютно все: почему Блантвилл убил миссис Роуленд? И куда он спрятал кольцо, снятое с пальца миссис Уиллинг?
– Это не ваша печаль, Грейтон, – попытался убедить друга Хоуксли. – Адвокатам Блантвилла будет легче защищать его. Учитывая обаяние Чарльза, общественное мнение разделится на тех, кто сочтет его виновным, и тех, преимущественно дам, кто будет отстаивать его невиновность. Нам же важнее установить истину. Блантвилл может оказаться виновен в этих смертях.
Неизвестно, сколько времени провели бы они, пытаясь придумать новые направления расследования, если бы в кабинет Грейтона не вбежала запыхавшаяся Кэтрин Хаддон, за которой едва поспевал сержант Нобблз.
– Мистер Блантвилл не убивал этих дам! – выкрикнула она с порога, по инерции продолжая бежать к столу главного констебля. – Я знаю, кто их убил!
Не в силах продолжать, девушка громко разрыдалась.
– Дайте ей воды! – заорал Грейтон, в то время как судья Хоуксли спешил подвинуть стул, а сержант Нобблз беспомощно разводил руками, оправдываясь, что не смог задержать настырную девицу.
Глава 20
Мистер и миссис Лофтли пригласили Эммелину на прощальный ужин.
Завтра утром Эммелина, Агнес и горничная должны были выехать в Торхилл, чтобы затем сесть на поезд в Бат. Мистер и миссис Пропсон собирались ехать с ними, а мистер Уиллинг и миссис Кортни должны были еще на пару дней задержаться в Кромберри, чтобы устроить отправку в Бат тел своих несчастных родственниц.
Неожиданно для всех миссис Райдинг пригласила Агнес Беррингтон провести вечер у нее в доме, чтобы семья могла познакомиться поближе с будущей женой Гарольда. Это приглашение отнюдь не воодушевило девушку, но она не стала отказываться – им с женихом предстояла разлука, и влюбленные хотели провести еще немного времени вместе.
Мистер Роуленд и Макнилы уже уехали следом за Хиллстропом, и миссис Райдинг запретила поднимать в разговорах тему убийств. Хотя бы за это Гарри и Агнес были ей признательны.
За миссис Дримлейн сын прислал экипаж, и старая дама поехала к Ричарду и Розамунд, чтобы удовлетворить их любопытство относительно событий в «Охотниках и свинье».
Кэтрин, полдня ожидавшая визита лондонского полицейского, чувствовала себя невероятно усталой. Она думала, что Хиллстроп будет расспрашивать ее и Агнес, но он ограничился лишь небрежным кивком стоящим рядом Кэтрин и миссис Лофтли и торопливо поднялся наверх, чтобы небрежно осмотреть комнаты, в которых убили бедных леди.
После отъезда Хиллстропа день тянулся и тянулся без всяких событий, что должно было радовать Кэти, но почему-то не радовало. Она была рада, когда тетушка позвала ее ужинать, надеясь хоть ненадолго ускользнуть от одолевавшей ее печали.
В уютной гостиной миссис Лофтли все четверо вспоминали, как неделю назад ужинали за этим самым столом, радуясь встрече, и никак не могли наговориться. Сейчас же разговор не складывался, дамы с несчастным видом изучали содержимое своих тарелок, и только дядюшка Томас не собирался пренебрегать отменно приготовленной свининой.
– Мне так жаль, что ваша поездка принесла тебе и твоим подругам столько горя, – сказала миссис Лофтли после того, как Эммелина коротко рассказала историю наследства старой миссис Макнил – все равно завтра эта история попадет в газеты, какой смысл теперь хранить секрет? – И, конечно же, мы все были лучшего мнения о Джонатане!
– Как и о мистере Блантвилле, – тихо прибавила Кэтрин, то и дело теребившая в руках записку, доставленную ей перед самым ужином.
– Ах, дорогая, даже в самом ужасном кошмаре мне не могло присниться, что этот джентльмен – преступник! – Миссис Лофтли горестно наклонила голову к тарелке, но тут же вновь посмотрела на племянницу. – Что это за письмо, Кэти? Ты не расстаешься с ним уже почти два часа!
Кэтрин внезапно покраснела, затем покраснела еще сильнее, заметив удивленные взгляды тетушки Мэриан и Эммелины.
– Мне написал Лоренс Блантвилл, – смущенно пробормотала она и тут же тряхнула головой, прогоняя неловкость. – Он просил меня написать портрет его сестры, мисс Блантвилл…
Кэтрин пришлось сделать паузу, чтобы переждать удивленные восклицания дядюшки и тетушки и бледную улыбку Эммелины.
– Так что же он тебе пишет, бедный юноша? – спросила тетя Мэриан.
– Он сообщает, что сейчас не лучшее время для написания портретов, – помрачнела Кэтрин. – Ему надо управлять поместьем, решать какие-то вопросы вместо своего отца и, конечно же, нанять лучшего адвоката для мистера Блантвилла-старшего! Так что они с Дафной… мисс Блантвилл уезжают в Лондон завтра ранним утром. Мистер Лоренс досадует, что по дороге им придется заехать в пансион и забрать оттуда мисс Оливию и мисс Полин. Директриса прислала письмо, в котором сообщает, что исключает этих юных леди из числа своих пансионерок.
– Боже мой, что же они натворили? – ахнула миссис Лофтли. – Бедному молодому Блантвиллу и без них хватает сейчас забот! Что он будет делать с тремя неуправляемыми девчонками?
– Они поставили на карниз кувшин с водой и, когда третировавший их учитель подошел к окну, дернули за веревочку, привязанную к ручке кувшина. – Несмотря на нерадостный тон письма Лоренса, Кэтрин не смогла удержаться от смеха, пересказывая эту часть. – Кувшин опрокинулся и облил учителя, но, хуже того, он попал ему по плечу, а мог разбить голову! Веревка тянулась к парте, за которой сидели Полин и Оливия, и все сразу поняли, что это их проделка. Младший мистер Блантвилл думает, что они могли бы придумать какую-то более хитрую уловку, поэтому, скорее всего, они натворили все это нарочно, чтоб их вернули домой!
– Право же, им не стоило так выдавать себя, если только мистер Лоренс не прав… – Эммелина и тетушка Мэриан рассмеялись в первый раз за неделю, а дядюшка Томас с улыбкой продолжал поедать свинину. – Мы тоже устраивали в пансионе всякие шалости нелюбимым учителям, но нас ни разу не поймали, Агнес умела придумывать удивительные проделки.
– О, расскажи! – Кэтрин, которая никогда не бывала в пансионе, была рада услышать какую-нибудь забавную историю.
– Особенно нас изводил учитель географии, тощий лысый господин с козлиной бородой и тяжелой указкой, которой он мог ударить по нашим тонким пальчикам, – с готовностью начала Эммелина. – Однажды мы сбросили ему на голову глобус, но никого в классе не наказали!
– Как же вам это удалось? – Кэтрин передернуло при мысли о том, что кто-нибудь мог ударить ее указкой по пальцам, доведись ей учиться в пансионе.