– Ах нет, моя дорогая, благодарю вас за доброту, но вы мне не поможете. Разве только тем, что не станете говорить о том, что застали меня здесь, вашей тетушке или кому-то еще. Даже Эммелине. В нашей комнате поселилась горничная Эммелины, а мне так хотелось побыть одной… Дверь в этот номер была приоткрыта, и я осмелилась зайти и укрыться здесь ненадолго.

Кэтрин невольно вспомнила, о чем беспокоилась лишь пять минут назад. Если она пообещает молчать, а потом окажется, что слезы Агнес вызваны каким-то событием, связанным с убийством, будет ли низостью раскрыть секрет?

– Вы плачете из-за Эммелины? Случилось что-то еще, о чем она нам не рассказала? – осмелилась спросить Кэти, прежде чем дать опрометчивое обещание.

– О, нет-нет, ваше беспокойство напрасно! – Агнес повернулась к окну, по которому стекали дождевые ручейки. – Мои слезы вызваны переживанием о собственной судьбе!

Кэтрин сразу подумала о Гарри Райдинге, но спросить о нем мисс Беррингтон ей было неловко. Агнес, кажется, сама рада была поделиться тем, что лежало у нее на сердце.

– Мы с Эммелиной только пришли из церкви, когда посыльный передал мне письмо… от одного джентльмена. Полагаю, вы догадываетесь, как его зовут. – Агнес снова всхлипнула, подавляя рыдание.

– Да, мисс Беррингтон, – только и могла ответить Кэтрин, над которой уже равно властвовали любопытство и сочувствие.

– Ах, называйте меня просто Агнес! – воскликнула мисс Беррингтон и, повернувшись, сделала несколько шагов от окна к двери, точно как Кэтрин, несколько минут назад ходившая по своей Комнате с незабудками.

– Как вам будет угодно… Агнес. – Кэти двинулась вслед за ней, в сумраке стараясь не наткнуться на какую-нибудь мебель.

– Вы, должно быть, сочтете меня дурно воспитанной, поскольку я получаю письма от посторонних мужчин… – В мелодичном голосе Агнес прозвучала горькая усмешка.

– О, конечно же, нет, мисс… Агнес! – Кэтрин невольно повысила голос и тут же испуганно глянула на дверь, но в слабоосвещенном коридоре не было видно ни одного силуэта. – Матушка старалась привить мне хорошие манеры, но я вовсе не воспитывалась как леди. И, кроме того, я уверена: если дело касается чувств… допустимы некоторые…

Она замялась, и Агнес договорила за нее:

– Послабления. Да, Кэтрин, я тоже так думаю, поэтому не стала сжигать письмо или отсылать его непрочтенным. Ах, лучше бы именно так я и поступила!

Эта вспышка отчаяния тронула Кэтрин, но что она могла сделать, как утешить бедную влюбленную девушку? Только выслушать ее и дать ей возможность вволю поплакать.

– Письмо так сильно расстроило вас?

Кэти знала, что так оно и есть. Она уже достаточно долго прожила в Кромберри, чтобы догадаться о содержании письма. Гарри Райдинг написал, что мисс Беррингтон совершенно очаровательна, но их отношения никогда не выйдут за рамки приятного знакомства. Что-нибудь в этом роде. Но на этот раз ответ ее удивил, и это еще весьма слабое описание охватившего ее изумления.

– Мистер Гарольд Райдинг сделал мне предложение! – Кэтрин могла бы подумать, что ослышалась, но обе девушки находились рядом в пустой комнате, и навряд ли сказанное можно было трактовать как-то иначе.

– Это же чудесно! – воскликнула Кэти. – Почему же вы плачете?

И эти слезы не похожи на слезы счастья, добавила она про себя.

– Гарри пишет, что влюбился в меня в момент нашей встречи в доме Райдингов и что он твердо уверен – мы будем счастливы, как никто другой! – Похоже, Агнес, как и многим другим молодым леди, нравилось бередить свою рану. – Однако его матушка никогда не разрешит ему жениться на девушке, которую она не выбирала для него. А она, и это я прекрасно понимаю, хоть об этом и не сказано в письме, никогда не выберет для своего сына невесту старше годами и без огромного приданого. И Гарри предлагает мне бежать с ним и обвенчаться без благословения миссис Райдинг!

Эта новость уже не особенно удивила Кэти. От миссис Райдинг трудно было ожидать чего-либо другого, но вот смелость Гарри, готового ради своей скоротечной любви пойти наперекор деспотичной матери, вызывала у Кэтрин удивление и восторг. Отчего же Агнес рыдает, когда должна быть счастлива?

– Вы любите мистера Райдинга? – спросила она, стараясь побороть неловкость.

– О да, всем сердцем! Три дня назад я ни за что бы не поверила, что скажу это, но сейчас я понимаю, что Гарри – именно тот, с кем я смогла бы быть счастлива! И все же я вынуждена ему отказать, хоть это и делает меня одинокой и несчастной на всю жизнь, ведь я навряд ли встречу еще одного мужчину, который так привлекал бы меня!

Агнес, хоть и останавливалась перед каждой фразой, дошла почти до самой двери, и Кэтрин, продвигавшаяся следом за ней, снова с опаской глянула в коридор. В глубине, как ей показалось, промелькнул какой-то силуэт.

– Неужели вы согласны отказаться от такого великого счастья из-за недовольства миссис Райдинг? – Кэтрин почувствовала досаду. Пусть Гарри – младший сын, но им ведь не придется голодать, как беднякам, которые не могут позволить себе такую роскошь, как любовь. Зачем отказываться от счастья, когда можно уехать куда-нибудь подальше от миссис Райдинг и жить, как им вздумается?

– Боюсь, Гарольд поторопился с предложением и пожалеет о нем, если рассорится с матерью, она ведь может…

Что именно сможет сделать миссис Райдинг, Агнес не сказала. Договорить ей помешал грохот и звон, как будто горничная уронила где-то неподалеку поднос с чайной посудой. Это было первое, о чем подумала Кэтрин, ведь подобное уже не раз случалось за время ее пребывания в «Охотниках и свинье», да и сама Кэти избавила тетушку Мэриан от некоторого количества чашек и блюдец.

– Что это, как будто что-то разбилось? – Агнес удивленно обернулась к Кэтрин.

– Наверное, Сара уносила посуду после чаепития и уронила поднос, запнувшись за край ковра, – пояснила Кэти. – Дядя Томас уже не раз собирался нанять работников, чтобы подтянули ковер в коридоре. У некоторых дверей он вытянулся от времени и лежит неровно…

Агнес выглянула в коридор, не открывая дверь целиком, словно боялась выйти на свет с заплаканным лицом. Да, скорее всего, так и было.

Кэтрин следом за мисс Беррингтон подошла к двери, чтобы посмотреть, не нужна ли горничной помощь. Глаза защипало после темноты Комнаты с портретом, но Кэти рассмотрела, что в коридоре никого не было.

– Похоже, что поднос опрокинулся в одном из номеров, – объяснила Кэтрин, когда Агнес в недоумении повернула к ней покрасневшее от недавних слез лицо. – И причем где-то совсем рядом, иначе бы мы не услышали грохот.

– Думаю, это там… – Агнес махнула рукой в сторону Розовой спальни, находившейся почти напротив Комнаты с портретом, следом за спальней миссис Дримлейн. – Дверь не закрыта.

– В самом деле! – Кэтрин вспомнила, чья это дверь, и попыталась обойти мисс Беррингтон, не торопившуюся выходить на свет. – Это спальня миссис Уиллинг! Она вернулась и, наверное, что-то опрокинула в комнате, если ее горничная не оставила достаточно света.

– Скорее всего, так и есть. – Агнес достала платочек и принялась вытирать мокрые глаза. – Я бы не хотела встретиться с ней сейчас…

Кэтрин подумала, что Агнес хочется продолжить разговор, должно быть, весь день ей было так тяжело сдерживать себя, участвовать в чаепитии в Зале фей, обсуждать недавние убийства, когда все это время ее сердечные переживания причиняли боль. Вот почему Агнес казалась напряженной и безрадостной, к переживаниям из-за Эммелины прибавились ее собственные!

Но сейчас Кэти казалось более важным возвращение миссис Уиллинг. Похоже, Агнес еще ничего не решила насчет предложения Гарри Райдинга, и это может подождать.


– Знает ли мистер Грейтон о возвращении миссис Уиллинг? Он ведь должен поговорить с ней! Если в холле никого не было, она могла подняться наверх, а ему никто об этом не сообщил!

– Вполне возможно, что так оно и есть. Если его разговор с Эммелиной затянулся… – Агнес посмотрела на Кэтрин. – Вам нужно идти и предупредить мистера Грейтона? Что ж, я не должна вас задерживать…

В голосе девушки прозвучала печаль, и Кэти сочувственно и неловко улыбнулась Агнес.

– Я лишь попрошу миссис Уиллинг спуститься и поговорить с мистером Грейтоном и судьей Хоуксли и тотчас вернусь к вам! – пообещала она. – Даже не буду спускаться!

– Я подожду вас, если, конечно, вы не против стать ненадолго моей наперсницей… – Агнес вытерла платочком покрасневший нос. – Я не могу сейчас говорить об этом с Эммелиной, у нее достаточно переживаний и без моих жалоб…

– Конечно же, я готова выслушать и поддержать вас, насколько получится, – пробормотала Кэтрин. – Я сейчас вернусь.

Агнес кивнула и посторонилась, пропускал ее, и Кэти поторопилась к двери в Розовую спальню, так и оставшейся приоткрытой. Похоже, миссис Уиллинг не заметила, что не заперла за собой дверь, должно быть, все ее мысли были сосредоточены на чем-то. Или на ком-то…

Кэтрин легко постучала по двери, прежде чем войти, под ее нажимом дверь еще приоткрылась, и тогда она увидела и закричала…





Глава 17




– Мисс Хаддон так закричала, что я сразу поняла: случилось что-то ужасное, – с трудом удерживая в дрожащей руке стакан с водой, говорила Агнес. – Такие крики мы за последние дни слышали уже дважды…

Грейтон сжал побелевшие от ярости губы и ударил кулаком по колену. Он обернулся к сидящей на диване Кэтрин, которую обнимала за плечи миссис Лофтли. Тетушка и племянница плакали, и неясно было, кто больше нуждался в утешении. Миссис Дримлейн сидела по другую сторону от Кэти, а бледная Эммелина примостилась на краешке стула рядом с диваном.

С момента, когда Кэтрин заглянула в Розовую спальню, прошло не более получаса, но ей казалось, что ее разговор с Агнес происходил сотни лет назад. В какой-то другой, почти беззаботной жизни, где не было лежащего среди разбросанных вещей тела миссис Уиллинг с откинутой в сторону рукой и торчащим из левого бока белым предметом. Сейчас Кэти уже знала, что это была рукоятка из слоновой кости, которой оканчивался старинный нож для бумаг, а тогда ее взгляд сам по себе поторопился отпрыгнуть в сторону от ужасной картины. Она кричала, не отдавая себе в том отчета, пока не подбежала Агнес, а взгляд ее скользил по комнате. Вещи миссис Уиллинг были выброшены из комода, дорогая индийская шаль упала ей на ноги, а расписанная розами ваза, стоявшая на комоде, осколками лежала на полу, мешаясь с высыпанными из шкатулки украшениями. Скорее всего, именно разбившаяся ваза и привлекла внимание Кэтрин и Агнес.

Последними, что заметила Кэтрин перед тем, как сознание ее помутилось, были механическая кукла в виде мальчика в красной курточке – должно быть, миссис Уиллинг купила ее сегодня или взяла с собой как сентиментальное напоминание об оставшихся дома детях – и белое перо со шляпки миссис Уиллинг, так поразившее Кэтрин своим легкомыслием сегодня утром. Перо все еще крепилось к брошенной тут же шляпке, но сейчас оно было сломано и жалко поникло, как и его хозяйка, в безмолвии смерти утратившая все свое очарование.

Кэти едва помнила, как Агнес подхватила ее и помогла ухватиться за дверной косяк, как несмело вступила в комнату и наклонилась к миссис Уиллинг, чтобы убедиться, что ей ничем уж нельзя помочь, как громко звала на помощь до тех пор, пока в коридоре не появились люди. Миссис Дримлейн, закутанная в шаль поверх халата, выскочила из своей спальни со всем возможным в ее годы проворством и сумела довести Кэтрин до Зала фей и усадить на диван, и после первого же ее утешительного слова Кэтрин принялась рыдать. Затем к ним присоединилась тетушка Мэриан, а позже появились Хоуксли и Грейтон, наскоро осмотревшие Розовую спальню.

– Он осмелился на убийство, когда в здании находятся судья и главный констебль! – бушевал Грейтон. – Его чудовищная наглость не знает пределов! И он поплатится не только за свои преступления, но и за свою самонадеянность!

– Возможно, он не знал, что вы здесь. Ему надо было во что бы то ни стало добиться своей цели, – мягко возразил Хоуксли, понимавший, что главному констеблю надо выпустить пар, прежде чем он снова сможет хладнокровно мыслить и начнет искать убийцу. Не будь в комнате женщин, Грейтон выражался бы по-другому, но и сейчас он позволил себе несколько весьма крепких выражений, на которые ни одна из дам не обратила внимания. Потрясение было слишком велико, с какой стороны ни посмотри на случившееся, как само по себе, так и в свете предыдущих событий.

– Какую цель? Кто знал, что мне так важно поговорить с миссис Уиллинг? Разберемся ли мы когда-нибудь в этом деле, черт побери все эти интриги и сплетни?!

Судья Хоуксли молча взглянул в сторону дивана. Все находившиеся там дамы, за исключением миссис Лофтли, несколько часов назад пили чай с судьей и пришли к общему выводу о необходимости встречи Грейтона и миссис Уиллинг. А сейчас эта леди была мертва. Вероятнее всего, она погибла сразу после того, как вошла в свой номер. Но кто мог это сделать? Миссис Дримлейн – большей нелепости судья и представить не мог. Миссис Хаддон сразу после чаепития направилась в Зал герцогини и провела там все время вместе с Грейтоном и самим Хоуксли до того момента, когда шум и крики заставили их прервать беседу. По словам мисс Беррингтон, она уединилась в Комнате с портретом, чтобы подумать о вещах, не имеющих отношения к убийствам и чудесным кольцам, а мисс Хаддон находилась в своей комнате перед тем, как присоединиться к ней.

Несмотря на потрясение и недавние слезы, Агнес довольно связно отвечала на вопросы Грейтона, а Кэтрин же могла лишь кивать, подтверждая ее слова. Могли ли девушки быть в сговоре? Так же нелепо, как и подозревать миссис Макнил, но ведь одна из них – сестра Джонатана Хаддона, по уши замешанного в эту историю, а другая – подруга его жены! По словам мисс Беррингтон, обе они услышали шум из номера миссис Уиллинг одновременно, но задержались, чтобы закончить разговор. Этих нескольких мгновений вполне могло хватить убийце, чтобы пробежать по коридору и спуститься в холл, а затем покинуть гостиницу. Вот только откуда убийца мог знать, когда вернется миссис Уиллинг? Если только он не следил за коридором в замочную скважину, например. Судья снова подумал о миссис Пропсон и мистере Макниле, так усердно изображающих скорбь по погибшим подруге и сестре.

– Полагаю, нам нужно дать леди время немного успокоиться, а затем поговорить с каждой из милых дам по отдельности, – сказал судья. – Пока сержант Нобблз будет занят гостиничной прислугой, а доктор Голдблюм готовит свое заключение.

– Что ж, я возвращаюсь в Зал герцогини, мне нужно послать записку к Райдингам и сообщить, что я не приеду к ним сегодня, и дать указания Нобблзу. Ни один из этих проныр-газетчиков не должен узнать о еще одном убийстве, иначе ваша гостиница, миссис Лофтли, не выдержит их осаду!

Тетушка Мэриан горько всхлипнула, и Кэтрин ласково погладила ее по руке. Девушка чувствовала, что начинает приходить в себя, ее сердце уже не колотилось так неистово, а видение сломанного белого пера мало-помалу таяло, позволяя разглядеть окружающих ее людей.

– Я отлучилась лишь на три четверти часа, чтобы поужинать с мистером Лофтли, а до этого времени не покидала холл! – в который уже раз повторила миссис Лофтли. Кэтрин снова почувствовала угрызения совести – ведь это из-за ее пренебрежения своими обязанностями место за конторкой оставалось пустым! И это в тот самый момент, когда от ее присутствия, возможно, зависела жизнь миссис Уиллинг! Убийца не стал бы подниматься следом за своей жертвой, если бы в холле кто-то был.

– Вам не стоит изводить себя, миссис Лофтли. – Судья Хоуксли обращался к тетушке Мэриан, но пару раз взглянул и на Кэти. – Мы не можем быть уверены, что убийца пришел с улицы, а не находился все это время под вашей крышей.

– Ах нет, нет, в это невозможно поверить, я говорила это прежде и повторю снова! Мои гости – такие милые люди… Разве могли они…

– Полно, миссис Лофтли! На улице постоянно дежурит констебль и околачиваются журналисты, если убийца прошел мимо них, они этого не упустят! Но не думаю, что он окажется таким идиотом, учитывая, как дерзко он совершил предыдущие два убийства! Нам ничего не остается, как предположить, что этот человек находится в нескольких ярдах от нас. И я выясню, кто он, чего бы это ни стоило!

Миссис Лофтли икнула и не смогла больше вымолвить ни слова.

– Но тогда… остаются только миссис Пропсон и миссис Макнил! – воскликнула Эммелина.

– Мог ли кто-то подслушать наш разговор в Зале фей? – Судья взглянул на миссис Дримлейн и озабоченно нахмурил брови – старая дама выглядела нездоровой.

– В гостинице мистера Лофтли толстые стены и крепкие двери, но если горничная, приносившая чай, неплотно прикрыла дверь, то любой из коридора мог услышать, о чем мы говорили, – ответила миссис Дримлейн.

– Не такие уж они и толстые, если мисс Хаддон постоянно слышит, что происходит в Комнате с портретом! – Грейтон посмотрел на Кэтрин, почувствовавшую себя еще хуже, чем мгновение назад, хотя куда уж хуже? – Кто занимает номера по соседству с этой комнатой?

– Миссис Пропсон и мистер Макнил. – Тетушка Мэриан произнесла эти слова таким голосом, как будто вот-вот потеряет сознание.

Судья и Грейтон переглянулись.

– Я встретила мистера Макнила в коридоре, когда пошла послать лакея за мистером Грейтоном! – воскликнула Кэтрин.