Но Мелисандр не сдавался.
Зачем же он это делает? Что, ухаживает? Заботится?
Я искоса глянула на своего боксероподобного спутника с хитрой рожей. Нет, точно не заботится. Что-то тут нечисто.
Параллельно с нашей тихой борьбой на почве десертов я всеми способами намекала, что пора бы купить мне билет до материка, но Мел виртуозно игнорировал намеки. А когда я спросила в лоб, он пожал плечами:
– Так все уже схвачено, Стражди. Как я говорил, наш корабль отходит в понедельник. Так что расслабься и наслаждайся этим чудесным городом!
– То есть у тебя и для меня есть билет? Ты ведь не знал о том, что мы встретимся.
– Да, у меня и для тебя есть билет.
– Мел, ты что-то недоговарива…
– О! Смотри! Уличные артисты, давай поглазеем. Взять тебе пряников?
* * *
В шесть вечера воскресенья мы снова стояли перед университетом. Через ворота выливался непрекращающийся поток студентов – как раз закончилась последняя пара. Молодые, беззаботные, в обнимку с учебниками, они с восторгом вдыхали морской ветер свободы после долгих учебных часов.
За высшим образованием в Шэрхенмисту съезжались со всего света. Здесь, в стенах университета имени Рэндома, слушателей равняли под одну гребенку – каждому выдавали по длинной черной мантии и учебной шапочке. Забавная строгость, учитывая, что Рэндом – самый безумный персонаж среди богов: шулер, картежник и плут. Эдакий прельстительный джокер.
Я его всегда обожала. Интересно, что было бы, сведи меня судьба с ним, а не с Карланоном?
Так странно – до сих пор не могу поверить, что мифы про хранителей оказались реальностью… Хотя нет, мифы – нет. Признаем: человеческая тяга к преувеличениям и неразборчивый почерк летописцев расправляются с истиной быстрее, чем голодный бродяга – с сэндвичем. Карл вон тоже на «себя» из легенд не слишком похож. Мало того, что мальчишка, так еще и какой-то подозрительно милый. Не то что тот рыцарь-паладин с двуручным мечом наперевес.
Про умницу Теннета, падшего до жалкого убийцы, я вообще молчу…
Впрочем, я отвлеклась.
Вернемся к глухой униформе студентов! Она была слишком жаркая для летнего дня. Поэтому, стоило студенту шагнуть за ворота, мантия сминалась и небрежно запихивалась в рюкзак, а шапочку студент заталкивал в боковое отделение, да так грубо, что ее квадратные картонные поля опасно хрустели.
И вдруг, как по волшебству, становилось видно, насколько студенты разные…
Синеволосые шэрхен, загорелые тилирийцы и смуглые иджикаянцы, коренастые степные жители, феи (для них были крохотные мантии) и тролли (тут, напротив, супербольшой размер), гномы и гордые северяне. Среди прочих затесались жители подводной Рамблы – блесны, – будто голые без дыхательных аппаратов, которые они вынуждены носить на дне. И еще красноглазые нюкты из горных королевств. Где-то в толпе даже мелькнули крылья пустынного ангела – сложенные под курткой горбом, как принято…
Нет, не подумайте. Шолох – тоже многонациональное государство. В конце концов, мне ли, сотруднице Иноземного ведомства, не знать!
Но здесь это было похоже на глобальное разоблачение, снятие масок. Черная толпа одинаковых студентов вдруг оживала, сдирая с себя мантии, являя миру свое прекрасное, свое особенное «я».
Да здравствует непохожесть! Свобода, проявляющаяся в каждом жесте. Смелость, гордость быть собой. Да здравствует сложность – суть разнообразие!
Меня заворожило это зрелище.
А потом я чихнула.
– Будь здорова! – дежурно отозвался Мелисандр, который в ожидании гида сидел на пеньке и листал свои записи.
Я чихнула еще раз и тотчас резко повернулась. У меня за спиной, шагах в десяти, шушукались трое студентов. Они хмурились, исподлобья глядя на меня. Родные шолоховские лица!
– Эй! – Я рванула к ним. – Как? Как вы это делаете?
Студенты испугались и прижались друг к дружке поплотнее. Хорошо, что не убежали.
– Вы студенты-Ходящие, я знаю, – кивнула я, подойдя. – Но как вы Читаете мысли на расстоянии? Ведь для этого надо посмотреть в глаза, разве нет? И да, все в порядке, у меня просто стоит блок. Вы все делали правильно.
Один из троих, смешной, круглолицый, пожал плечами:
– Пока татуировка Чтения свежая, смотреть в глаза не надо. Она подпитывает наши силы. Потом, когда учеба закончится и мы вернемся, уже придется. – Голос у студента был серьезный и взрослый.
Но я, глядя на него, мысленно хихикнула: а налезет ли вообще на его круглую физиономию золотая маска теневика? Ох! Хорошо все-таки, что меня не прочитаешь.
– Если вернемся… – мрачно бросила его однокурсница. – Ты же слышал новости – это просто кошмар…
Пареньки зашикали на нее. Я всполошилась:
– Какие новости? Шолоховские новости? Что там?
– А вы вообще кто? – набросилась бойкая девчушка уже на меня. – Что-то я не вижу у вас Глазницы![2]
Я машинально убрала правую руку за спину и бросила взгляд на запястье будущей Ходящей. У нее татуировка в виде багрового ока была. Но вот стрела вокруг имелась только одна, а не классические пять. Видимо, их наносят по очереди, в порядке изучения запредельных Умений[3].
Трое студентов выжидающе смотрели на меня.
– Я из Шолоха. Ловчая на службе Иноземного ведомства.
– И что, вы нормально относитесь к Ходящим? – неверяще спросил студент, до того молчавший.
Его серые глаза наполнились надеждой… Напрасной, боюсь. Мое нежное отношение к Ходящим, во-первых, касается лишь одного-единственного экземпляра, а во-вторых, отнюдь не отражает мнение остальных шолоховцев.
– И что, вы не знаете последних новостей? – язвительно перебила девочка. – А покажите-ка ваше удостоверение! И назовите ваше имя! – Она повысила голос. – Вы вообще кто такая?!
Студенты вокруг стали коситься на нас. Хуже того – двое охранников у забора медленно побрели в нашу сторону.
Я изобразила крайнюю степень возмущения, и тут, ура, меня окликнул Мелисандр. Рядом с ним стояла низенькая, пухленькая дама с завязанными в пучок волосами цвета индиго.
– Тинави! Погнали! Не заставляй госпожу Сторику ждать!
– Что ж, в другой раз поболтаем! – сглотнула я и позорно сбежала от студентов.
* * *
…Вообще я люблю экскурсии. А еще историю, литературу, искусство, языки. Все такое гуманитарненькое. Но если мысли заняты одним – ничто другое не пойдет.
Я, как зомби, ходила вслед за Мелисандром и экскурсоводшей. Что там, в Шолохе? О каких новостях говорила незнакомая девочка-Ходящая? Воображая картины одна ужаснее другой, за полчаса я накрутила себя так, что впору было звать армию игривых котят – пусть распутывают бешеный клубок моих нервов, сама ни в жизнь не справлюсь.
– Хей, конфетку будешь? – Кес прервал мои страдания.
Мы стояли в так называемом зале географических карт.
Посреди комнаты был установлен громадный глобус. Девяносто процентов его поверхности занимала синяя краска – она изображала море. Единственный материк был подписан «Лайонасса». На нем вольготно разместились пятнадцать суверенных государств и несметное множество вольных земель и племен. На востоке от материка бумерангом застыл остров Рэй-Шнарр – и, черными слезинками, десятки атоллов Шэрхенмисты. Еще несколько крупных островов находились к югу и западу от материка.
Старинные географические карты завешивали все стены зала. Это были дорогие, золотом выписанные изображения в тяжелых рамах. Потолок был расписан созвездиями, важными для мореходов.
– …Герцог Айзино приказал создать эту комнату в XV веке, – надтреснутым, но жуть каким интеллигентным голосом вещала экскурсоводша. Она слегка прикрыла глаза, позволив себе утонуть в океане истории. – Это было смелое решение, которое…
– Конфетку будешь? – Мелисандр, который так и не дождался моего ответа на свой первый вопрос, непочтительно перебил гида.
Госпожа Сторика озадаченно умолкла, поправила пенсне на носу. Я покачала головой:
– Не буду, спасибо.
Кес высоко поднял пшеничного цвета брови:
– Ты хорошо себя чувствуешь, да? Энергично?
– Вполне. – Я недоуменно пожала плечами.
Стало слышно, как в углу комнаты, как раз возле карты Кнассии, зажужжал толстобокий шмель. Успокаивающее, летнее пение… Уже ведь июнь.
Вдруг Мелисандр снял с пальца перстень с пронзительно-синим камнем и сочувственно улыбнулся гиду:
– Извините! – после чего ткнул Сторику самоцветом в шею.
Камень, коснувшись сухой старушечьей кожи, вспыхнул яркими голубыми искрами. Однозарядный магический перстень!
Гид всхрапнула и молча осела на подставленные руки Кеса.
У меня отвисла челюсть. Мел сорвал с шеи экскурсовода ее удостоверение, подбежал к карте графства Норшвайн и подцепил карточкой какой-то хитрый крючок на обратной стороне рамы. А потом стал ожесточенно дергать карту справа налево.
– Мелисандр! – ахнула я. – Ты что делаешь?!
– Открываю тайный ход, естественно!
Тяжелая золоченая рама всхлипнула и дернулась. Мел навалился на картину всем весом, и медленно, со скрипом географическая карта поползла вбок. За ней оказался пыльный, затянутый паутиной коридор.
– Быстро за мной! – приказал Мел и сиганул в черноту проема.
Зачем же он это делает? Что, ухаживает? Заботится?
Я искоса глянула на своего боксероподобного спутника с хитрой рожей. Нет, точно не заботится. Что-то тут нечисто.
Параллельно с нашей тихой борьбой на почве десертов я всеми способами намекала, что пора бы купить мне билет до материка, но Мел виртуозно игнорировал намеки. А когда я спросила в лоб, он пожал плечами:
– Так все уже схвачено, Стражди. Как я говорил, наш корабль отходит в понедельник. Так что расслабься и наслаждайся этим чудесным городом!
– То есть у тебя и для меня есть билет? Ты ведь не знал о том, что мы встретимся.
– Да, у меня и для тебя есть билет.
– Мел, ты что-то недоговарива…
– О! Смотри! Уличные артисты, давай поглазеем. Взять тебе пряников?
* * *
В шесть вечера воскресенья мы снова стояли перед университетом. Через ворота выливался непрекращающийся поток студентов – как раз закончилась последняя пара. Молодые, беззаботные, в обнимку с учебниками, они с восторгом вдыхали морской ветер свободы после долгих учебных часов.
За высшим образованием в Шэрхенмисту съезжались со всего света. Здесь, в стенах университета имени Рэндома, слушателей равняли под одну гребенку – каждому выдавали по длинной черной мантии и учебной шапочке. Забавная строгость, учитывая, что Рэндом – самый безумный персонаж среди богов: шулер, картежник и плут. Эдакий прельстительный джокер.
Я его всегда обожала. Интересно, что было бы, сведи меня судьба с ним, а не с Карланоном?
Так странно – до сих пор не могу поверить, что мифы про хранителей оказались реальностью… Хотя нет, мифы – нет. Признаем: человеческая тяга к преувеличениям и неразборчивый почерк летописцев расправляются с истиной быстрее, чем голодный бродяга – с сэндвичем. Карл вон тоже на «себя» из легенд не слишком похож. Мало того, что мальчишка, так еще и какой-то подозрительно милый. Не то что тот рыцарь-паладин с двуручным мечом наперевес.
Про умницу Теннета, падшего до жалкого убийцы, я вообще молчу…
Впрочем, я отвлеклась.
Вернемся к глухой униформе студентов! Она была слишком жаркая для летнего дня. Поэтому, стоило студенту шагнуть за ворота, мантия сминалась и небрежно запихивалась в рюкзак, а шапочку студент заталкивал в боковое отделение, да так грубо, что ее квадратные картонные поля опасно хрустели.
И вдруг, как по волшебству, становилось видно, насколько студенты разные…
Синеволосые шэрхен, загорелые тилирийцы и смуглые иджикаянцы, коренастые степные жители, феи (для них были крохотные мантии) и тролли (тут, напротив, супербольшой размер), гномы и гордые северяне. Среди прочих затесались жители подводной Рамблы – блесны, – будто голые без дыхательных аппаратов, которые они вынуждены носить на дне. И еще красноглазые нюкты из горных королевств. Где-то в толпе даже мелькнули крылья пустынного ангела – сложенные под курткой горбом, как принято…
Нет, не подумайте. Шолох – тоже многонациональное государство. В конце концов, мне ли, сотруднице Иноземного ведомства, не знать!
Но здесь это было похоже на глобальное разоблачение, снятие масок. Черная толпа одинаковых студентов вдруг оживала, сдирая с себя мантии, являя миру свое прекрасное, свое особенное «я».
Да здравствует непохожесть! Свобода, проявляющаяся в каждом жесте. Смелость, гордость быть собой. Да здравствует сложность – суть разнообразие!
Меня заворожило это зрелище.
А потом я чихнула.
– Будь здорова! – дежурно отозвался Мелисандр, который в ожидании гида сидел на пеньке и листал свои записи.
Я чихнула еще раз и тотчас резко повернулась. У меня за спиной, шагах в десяти, шушукались трое студентов. Они хмурились, исподлобья глядя на меня. Родные шолоховские лица!
– Эй! – Я рванула к ним. – Как? Как вы это делаете?
Студенты испугались и прижались друг к дружке поплотнее. Хорошо, что не убежали.
– Вы студенты-Ходящие, я знаю, – кивнула я, подойдя. – Но как вы Читаете мысли на расстоянии? Ведь для этого надо посмотреть в глаза, разве нет? И да, все в порядке, у меня просто стоит блок. Вы все делали правильно.
Один из троих, смешной, круглолицый, пожал плечами:
– Пока татуировка Чтения свежая, смотреть в глаза не надо. Она подпитывает наши силы. Потом, когда учеба закончится и мы вернемся, уже придется. – Голос у студента был серьезный и взрослый.
Но я, глядя на него, мысленно хихикнула: а налезет ли вообще на его круглую физиономию золотая маска теневика? Ох! Хорошо все-таки, что меня не прочитаешь.
– Если вернемся… – мрачно бросила его однокурсница. – Ты же слышал новости – это просто кошмар…
Пареньки зашикали на нее. Я всполошилась:
– Какие новости? Шолоховские новости? Что там?
– А вы вообще кто? – набросилась бойкая девчушка уже на меня. – Что-то я не вижу у вас Глазницы![2]
Я машинально убрала правую руку за спину и бросила взгляд на запястье будущей Ходящей. У нее татуировка в виде багрового ока была. Но вот стрела вокруг имелась только одна, а не классические пять. Видимо, их наносят по очереди, в порядке изучения запредельных Умений[3].
Трое студентов выжидающе смотрели на меня.
– Я из Шолоха. Ловчая на службе Иноземного ведомства.
– И что, вы нормально относитесь к Ходящим? – неверяще спросил студент, до того молчавший.
Его серые глаза наполнились надеждой… Напрасной, боюсь. Мое нежное отношение к Ходящим, во-первых, касается лишь одного-единственного экземпляра, а во-вторых, отнюдь не отражает мнение остальных шолоховцев.
– И что, вы не знаете последних новостей? – язвительно перебила девочка. – А покажите-ка ваше удостоверение! И назовите ваше имя! – Она повысила голос. – Вы вообще кто такая?!
Студенты вокруг стали коситься на нас. Хуже того – двое охранников у забора медленно побрели в нашу сторону.
Я изобразила крайнюю степень возмущения, и тут, ура, меня окликнул Мелисандр. Рядом с ним стояла низенькая, пухленькая дама с завязанными в пучок волосами цвета индиго.
– Тинави! Погнали! Не заставляй госпожу Сторику ждать!
– Что ж, в другой раз поболтаем! – сглотнула я и позорно сбежала от студентов.
* * *
…Вообще я люблю экскурсии. А еще историю, литературу, искусство, языки. Все такое гуманитарненькое. Но если мысли заняты одним – ничто другое не пойдет.
Я, как зомби, ходила вслед за Мелисандром и экскурсоводшей. Что там, в Шолохе? О каких новостях говорила незнакомая девочка-Ходящая? Воображая картины одна ужаснее другой, за полчаса я накрутила себя так, что впору было звать армию игривых котят – пусть распутывают бешеный клубок моих нервов, сама ни в жизнь не справлюсь.
– Хей, конфетку будешь? – Кес прервал мои страдания.
Мы стояли в так называемом зале географических карт.
Посреди комнаты был установлен громадный глобус. Девяносто процентов его поверхности занимала синяя краска – она изображала море. Единственный материк был подписан «Лайонасса». На нем вольготно разместились пятнадцать суверенных государств и несметное множество вольных земель и племен. На востоке от материка бумерангом застыл остров Рэй-Шнарр – и, черными слезинками, десятки атоллов Шэрхенмисты. Еще несколько крупных островов находились к югу и западу от материка.
Старинные географические карты завешивали все стены зала. Это были дорогие, золотом выписанные изображения в тяжелых рамах. Потолок был расписан созвездиями, важными для мореходов.
– …Герцог Айзино приказал создать эту комнату в XV веке, – надтреснутым, но жуть каким интеллигентным голосом вещала экскурсоводша. Она слегка прикрыла глаза, позволив себе утонуть в океане истории. – Это было смелое решение, которое…
– Конфетку будешь? – Мелисандр, который так и не дождался моего ответа на свой первый вопрос, непочтительно перебил гида.
Госпожа Сторика озадаченно умолкла, поправила пенсне на носу. Я покачала головой:
– Не буду, спасибо.
Кес высоко поднял пшеничного цвета брови:
– Ты хорошо себя чувствуешь, да? Энергично?
– Вполне. – Я недоуменно пожала плечами.
Стало слышно, как в углу комнаты, как раз возле карты Кнассии, зажужжал толстобокий шмель. Успокаивающее, летнее пение… Уже ведь июнь.
Вдруг Мелисандр снял с пальца перстень с пронзительно-синим камнем и сочувственно улыбнулся гиду:
– Извините! – после чего ткнул Сторику самоцветом в шею.
Камень, коснувшись сухой старушечьей кожи, вспыхнул яркими голубыми искрами. Однозарядный магический перстень!
Гид всхрапнула и молча осела на подставленные руки Кеса.
У меня отвисла челюсть. Мел сорвал с шеи экскурсовода ее удостоверение, подбежал к карте графства Норшвайн и подцепил карточкой какой-то хитрый крючок на обратной стороне рамы. А потом стал ожесточенно дергать карту справа налево.
– Мелисандр! – ахнула я. – Ты что делаешь?!
– Открываю тайный ход, естественно!
Тяжелая золоченая рама всхлипнула и дернулась. Мел навалился на картину всем весом, и медленно, со скрипом географическая карта поползла вбок. За ней оказался пыльный, затянутый паутиной коридор.
– Быстро за мной! – приказал Мел и сиганул в черноту проема.