Я не стала выведывать, с какого перепугу блесны разглядели во мне рассказчицу и почему так диковато, нездорово развлекаются. Ситуация была крайне сомнительная, но мысль о долгой дискуссии посредством учебной доски угнетала.
– «От предложений Лои К`га Гэлдри не принято отказываться». – Выведенные «капюшоном» буквы прямо-таки светились укоризной.
– Просто я недостойна этой роли, поверьте. Мне жаль.
Владычица встала. Подданные с легкими стонами неудовольствия тоже опять поднялись.
Человек в капюшоне начал ожесточенно стирать с доски написанное, но королева остановила его жестом.
Она хрипло обратилась напрямую ко мне:
– Вы были на лодке с пиратами. Значит, вы преступники. Преступникам – наказание. Но нынче Рамбла милосердна… Поэтому вы будете гостями. Вам будет комфортно. Плата – ночные истории о жизни верхнего мира.
Я возразила:
– То, что мы были на лодке с пиратами, означает как раз-таки, что мы жертвы!
– Вещи твоего друга говорят об обратном. Фальшивые удостоверения. Магическое оружие. Дамские – краденые? – амулеты. Признак нечистой совести. Ты с ним.
– А как насчет презумпции невинности?
– В бездну презумпцию! – сонно отмахнулась королева.
М-да. А мы с Мелисандром на днях еще нашу политику осуждали…
Меж тем владычица стукнула о песок серебристым жезлом с сияющим наконечником.
– Идея с рассказчицей гуманна и справедлива, – поведала она. – Жаль, что ты не ценишь, чужачка… Тогда поступим иначе.
Несколько рыбьеголовых внесли в тронный зал клетку с Мелисандром Кесом. Саусбериец двумя руками вцепился в прутья и клял «этих дохлых селедок» на чем свет стоит.
– Мы ждем историю. – Владычица подняла подбородок. – А скаты ждут дозволения…
Вышеупомянутые обитатели глубин, облепившие клетку изнутри, неожиданно напрыгнули на Мелисандра. Блестящие разряды тока саданули историка по плечам. Мел зашипел, как масло на раскаленной сковороде. Вельможи заахали от удовольствия.
– Хей, полегче! – Сказать, что я была в шоке от этих психов, – ничего не сказать. – Будет вам история. Не знаю только, зачем…
– Хочется, – объяснила королева.
И действительно: чем не серьезная причина.
Вдруг легкое изменение подводного течения сдернуло капюшон с головы человека, писавшего на доске.
Ох! Не зря во мне всколыхнулись воспоминания!
Ибо подле морской владычицы стоял Ол`эн Шлэйла, тихий лодочник. Ни блесен, ни рыбьеголовый, серединка на половинку. По его собственным словам – рыбий хозяин. Перехватив мой взгляд, он отвернулся.
Ол`эн Шлэйла… Я вспомнила нашу встречу. Мы с Кадией должны были уладить конфликт между Шлэйлой и рыбаками-тилирийцами. Казалось, мы все сделали правильно, но… потом тилирийцы подожгли дом Шлэйлы. Видимо, тогда он и вернулся в Рамблу.
Я мрачно уточнила:
– О чем вам рассказать?
– О чем угодно. – Императрица склонила голову набок. Все ее подданные мгновенно сделали то же самое. Зеркалят, подхалимы.
И тогда я просто пересказала им дело о тихом лодочнике. Ну как – просто.
Превратила в сказку: перевела все в третье лицо, добавила красок. Представила себя рыцарем-паладином. Заменила рыбьеголового на птицеголового – живут же на западных островах люди с головами воронов.
Человек-птица в моей истории пытался понять, о чем поют небеса над Шолохом – так же, как настоящий Ол`эн пытался выяснить, о чем шепчет речное дно. Человек-птица узнал, что кто-то во вселенной допустил страшную ошибку и теперь мироздание рушится… Он напутствовал паладина, чтобы тот разобрался в происходящем.
Наша реальная история тут бесславно заканчивалась, но в вымышленной я продолжала.
Я рассказала о том, как паладин раскопал своим двуручным мечом все необходимые секреты. А потом направил «ошибившегося» на войну со злом – и война эта идет прямо сейчас, втайне от непосвященных. По страшному секрету я поведала, что паладин хочет рассказать человеку-птице о происходящем, но не может! Потому что его похитили глупые раскормленные голуби, которые клюют его прямо в маковку своими недалекими требованиями.
Однако, возможно, в следующей серии человек-птица спасет паладина? Тогда он узнает немало всякого интересного.
Тут я мстительно замолчала.
– И что, дочь верхнего мира? – Владычица обиженно надула губы. – Это конец?
– Пока да.
– Плохая из тебя рассказчица.
– Что же вы хотите от преступницы! Мой скудный ум не может с ходу придумать что-то получше, увы. Надо будет как следует поразмышлять в тишине.
Ол`эн Шлэйла смотрел на меня во все глаза. Стая рыб вокруг него в волнении трепыхала хвостами.
Сказка ложь, да в ней намек. К счастью, мой намек дошел до цели.
– Ну ладно, – зевнула подводная императрица. – Пока получается плохо, но завтра продолжишь. Еще раз оборвешь историю – несдобровать твоему другу.
Она томно махнула рукой, и клетку с ругающимся Мелисандром утащили куда-то вбок. На груди Мела я мельком заметила все четыре артефакта. Ну хоть какие-то плюсы – не отобрали наш трофей.
Перламутровая ночнушка наконец-то позволила мне пошевелиться. Более того, неугомонная одежда стала настойчиво подталкивать меня к выходу из зала, заставляя кланяться вельможам по дороге. Изысканные поклоны не помешали мне, впрочем, корчить им зверские рожи.
Длинными коридорами живая одежда увела меня в маленькую комнатку и там бросила на кровать, как тряпичную куклу.
Ох.
Дикая охота
Над Шепчущим морем глубокая ночь, И старец в усталой лодчонке уснул, Сомненья и страхи откинуты прочь, Как будто Небесный Проказник слизнул. О бортики хлещет волна за волной, Но сон старика безмятежен и тих. Не знает, что прямо под ним, под водой, Королевской охоты бушует прилив…
Старинная песня
Я долго пыталась уснуть. Получалось плохо. Спать на спине я не умею, а волшебная ночнушка не позволяла выбрать другую позу.
В итоге до рассвета я просто валялась и костерила подводное царство на чем свет стоит. Я прошлась по каждой рыбешке, по каждой водоросли в Рамбле… Естественно, и себя не оставила без внимания.
Прахова кошелка! Ядрена мандаринка! Ну кто тебя, Тинави, просил связываться с этим дурацким Мелисандром?
Есть же люди – чуешь за версту, что у них любимые духи – «Пахнет Керосином». И все равно почему-то идешь, привороженный ароматом необычного… Зачем нам это? Почему в нас нет какого-то мудрого предохранителя, не дающего сделать неверный выбор?
Или неверных выборов в принципе не существует? Любая ситуация, с точки зрения вселенной, имеет равное количество достоинств и недостатков – смотря какую позицию займешь?
Единственным слушателем моих скорбных псевдофилософских стонов была мраморная скульптура драконихи.
На то, что это именно девочка-дракон, недвусмысленно намекал венец на чешуйчатой ящериной башке. У драконов, знаете ли, матриархат. Вернее, был матриархат. Пока последняя королева не умерла, а новой почему-то не оказалось. Вообще ни одной самочки не нашлось, чтобы занять трон.
С тех пор драконы спят беспробудно… Как будто чего-то ждут. Или просто не хотят жить без своей королевы.
Дверная ручка в мою комнату медленно повернулась. Тихо тренькнуло – это звякнули бутылочные стекляшки, те, что у блесен играют роль звонка.
Ночная рубашка, прибившая меня к кровати, заинтересовалась происходящим. Она дернулась вверх, как разбуженная овчарка, и я с невольным любопытством привстала на локтях.
На пороге стоял Ол’эн Шлэйла. Прежде чем закрыть за собой дверь, тихий лодочник привычно подождал, пока внутрь проскользнет его рыбья гвардия.
«Здравствуй, Тинави», – накорябал он на доске.
– Привет, Ол’эн.
Он замялся перед следующей фразой:
«А ты… расскажешь мне историю?»
– Да. – Я усмехнулась. Слишком уж это было похоже на приход грустного сынишки к маме поздно вечером: «Мам, а можно сказку на ночь?»
– Моя история про богов-хранителей, Ол`эн. Тебе понравится. – Я подмигнула лодочнику.
Он молитвенно коснулся пальцами лба. Щель, заменявшая ему рот, улыбчиво выгнулась на крупном, нечеловеческом подбородке. Рыбье лицо, казалось, не было предназначено для таких эмоций. Оно было тугим и неподвижным, как резиновая маска.
Ол`эн присел в ракушечное кресло, и я рассказала ему все.
Про то, как хранитель Карланон по ошибке выпустил Зверя, когда искал Отца; про то, как Зверь ранил Карланона, и Карланон сбежал в Шолох, а по дороге потерял память. Про то, как я сама невольно стала мастером по возвращению воспоминаний. И что мы с Карлом, принцем Лиссаем и хранительницей Авеной поучаствовали в битве против Зверя. А потом нас разметало, как листву по осени: нас с Карлом – в Шэрхенмисту, Лиссая с Авеной – не пойми куда… И теперь мой друг-хранитель мечется по Вселенной, оценивая нанесенный Зверем ущерб, латая раненое Междумирье и выискивая врага.
Ол`эн выслушал историю, задумчиво покивал. Потом восхищенно накорябал на доске:
«А ты видела Авену, да?»
– «От предложений Лои К`га Гэлдри не принято отказываться». – Выведенные «капюшоном» буквы прямо-таки светились укоризной.
– Просто я недостойна этой роли, поверьте. Мне жаль.
Владычица встала. Подданные с легкими стонами неудовольствия тоже опять поднялись.
Человек в капюшоне начал ожесточенно стирать с доски написанное, но королева остановила его жестом.
Она хрипло обратилась напрямую ко мне:
– Вы были на лодке с пиратами. Значит, вы преступники. Преступникам – наказание. Но нынче Рамбла милосердна… Поэтому вы будете гостями. Вам будет комфортно. Плата – ночные истории о жизни верхнего мира.
Я возразила:
– То, что мы были на лодке с пиратами, означает как раз-таки, что мы жертвы!
– Вещи твоего друга говорят об обратном. Фальшивые удостоверения. Магическое оружие. Дамские – краденые? – амулеты. Признак нечистой совести. Ты с ним.
– А как насчет презумпции невинности?
– В бездну презумпцию! – сонно отмахнулась королева.
М-да. А мы с Мелисандром на днях еще нашу политику осуждали…
Меж тем владычица стукнула о песок серебристым жезлом с сияющим наконечником.
– Идея с рассказчицей гуманна и справедлива, – поведала она. – Жаль, что ты не ценишь, чужачка… Тогда поступим иначе.
Несколько рыбьеголовых внесли в тронный зал клетку с Мелисандром Кесом. Саусбериец двумя руками вцепился в прутья и клял «этих дохлых селедок» на чем свет стоит.
– Мы ждем историю. – Владычица подняла подбородок. – А скаты ждут дозволения…
Вышеупомянутые обитатели глубин, облепившие клетку изнутри, неожиданно напрыгнули на Мелисандра. Блестящие разряды тока саданули историка по плечам. Мел зашипел, как масло на раскаленной сковороде. Вельможи заахали от удовольствия.
– Хей, полегче! – Сказать, что я была в шоке от этих психов, – ничего не сказать. – Будет вам история. Не знаю только, зачем…
– Хочется, – объяснила королева.
И действительно: чем не серьезная причина.
Вдруг легкое изменение подводного течения сдернуло капюшон с головы человека, писавшего на доске.
Ох! Не зря во мне всколыхнулись воспоминания!
Ибо подле морской владычицы стоял Ол`эн Шлэйла, тихий лодочник. Ни блесен, ни рыбьеголовый, серединка на половинку. По его собственным словам – рыбий хозяин. Перехватив мой взгляд, он отвернулся.
Ол`эн Шлэйла… Я вспомнила нашу встречу. Мы с Кадией должны были уладить конфликт между Шлэйлой и рыбаками-тилирийцами. Казалось, мы все сделали правильно, но… потом тилирийцы подожгли дом Шлэйлы. Видимо, тогда он и вернулся в Рамблу.
Я мрачно уточнила:
– О чем вам рассказать?
– О чем угодно. – Императрица склонила голову набок. Все ее подданные мгновенно сделали то же самое. Зеркалят, подхалимы.
И тогда я просто пересказала им дело о тихом лодочнике. Ну как – просто.
Превратила в сказку: перевела все в третье лицо, добавила красок. Представила себя рыцарем-паладином. Заменила рыбьеголового на птицеголового – живут же на западных островах люди с головами воронов.
Человек-птица в моей истории пытался понять, о чем поют небеса над Шолохом – так же, как настоящий Ол`эн пытался выяснить, о чем шепчет речное дно. Человек-птица узнал, что кто-то во вселенной допустил страшную ошибку и теперь мироздание рушится… Он напутствовал паладина, чтобы тот разобрался в происходящем.
Наша реальная история тут бесславно заканчивалась, но в вымышленной я продолжала.
Я рассказала о том, как паладин раскопал своим двуручным мечом все необходимые секреты. А потом направил «ошибившегося» на войну со злом – и война эта идет прямо сейчас, втайне от непосвященных. По страшному секрету я поведала, что паладин хочет рассказать человеку-птице о происходящем, но не может! Потому что его похитили глупые раскормленные голуби, которые клюют его прямо в маковку своими недалекими требованиями.
Однако, возможно, в следующей серии человек-птица спасет паладина? Тогда он узнает немало всякого интересного.
Тут я мстительно замолчала.
– И что, дочь верхнего мира? – Владычица обиженно надула губы. – Это конец?
– Пока да.
– Плохая из тебя рассказчица.
– Что же вы хотите от преступницы! Мой скудный ум не может с ходу придумать что-то получше, увы. Надо будет как следует поразмышлять в тишине.
Ол`эн Шлэйла смотрел на меня во все глаза. Стая рыб вокруг него в волнении трепыхала хвостами.
Сказка ложь, да в ней намек. К счастью, мой намек дошел до цели.
– Ну ладно, – зевнула подводная императрица. – Пока получается плохо, но завтра продолжишь. Еще раз оборвешь историю – несдобровать твоему другу.
Она томно махнула рукой, и клетку с ругающимся Мелисандром утащили куда-то вбок. На груди Мела я мельком заметила все четыре артефакта. Ну хоть какие-то плюсы – не отобрали наш трофей.
Перламутровая ночнушка наконец-то позволила мне пошевелиться. Более того, неугомонная одежда стала настойчиво подталкивать меня к выходу из зала, заставляя кланяться вельможам по дороге. Изысканные поклоны не помешали мне, впрочем, корчить им зверские рожи.
Длинными коридорами живая одежда увела меня в маленькую комнатку и там бросила на кровать, как тряпичную куклу.
Ох.
Дикая охота
Над Шепчущим морем глубокая ночь, И старец в усталой лодчонке уснул, Сомненья и страхи откинуты прочь, Как будто Небесный Проказник слизнул. О бортики хлещет волна за волной, Но сон старика безмятежен и тих. Не знает, что прямо под ним, под водой, Королевской охоты бушует прилив…
Старинная песня
Я долго пыталась уснуть. Получалось плохо. Спать на спине я не умею, а волшебная ночнушка не позволяла выбрать другую позу.
В итоге до рассвета я просто валялась и костерила подводное царство на чем свет стоит. Я прошлась по каждой рыбешке, по каждой водоросли в Рамбле… Естественно, и себя не оставила без внимания.
Прахова кошелка! Ядрена мандаринка! Ну кто тебя, Тинави, просил связываться с этим дурацким Мелисандром?
Есть же люди – чуешь за версту, что у них любимые духи – «Пахнет Керосином». И все равно почему-то идешь, привороженный ароматом необычного… Зачем нам это? Почему в нас нет какого-то мудрого предохранителя, не дающего сделать неверный выбор?
Или неверных выборов в принципе не существует? Любая ситуация, с точки зрения вселенной, имеет равное количество достоинств и недостатков – смотря какую позицию займешь?
Единственным слушателем моих скорбных псевдофилософских стонов была мраморная скульптура драконихи.
На то, что это именно девочка-дракон, недвусмысленно намекал венец на чешуйчатой ящериной башке. У драконов, знаете ли, матриархат. Вернее, был матриархат. Пока последняя королева не умерла, а новой почему-то не оказалось. Вообще ни одной самочки не нашлось, чтобы занять трон.
С тех пор драконы спят беспробудно… Как будто чего-то ждут. Или просто не хотят жить без своей королевы.
Дверная ручка в мою комнату медленно повернулась. Тихо тренькнуло – это звякнули бутылочные стекляшки, те, что у блесен играют роль звонка.
Ночная рубашка, прибившая меня к кровати, заинтересовалась происходящим. Она дернулась вверх, как разбуженная овчарка, и я с невольным любопытством привстала на локтях.
На пороге стоял Ол’эн Шлэйла. Прежде чем закрыть за собой дверь, тихий лодочник привычно подождал, пока внутрь проскользнет его рыбья гвардия.
«Здравствуй, Тинави», – накорябал он на доске.
– Привет, Ол’эн.
Он замялся перед следующей фразой:
«А ты… расскажешь мне историю?»
– Да. – Я усмехнулась. Слишком уж это было похоже на приход грустного сынишки к маме поздно вечером: «Мам, а можно сказку на ночь?»
– Моя история про богов-хранителей, Ол`эн. Тебе понравится. – Я подмигнула лодочнику.
Он молитвенно коснулся пальцами лба. Щель, заменявшая ему рот, улыбчиво выгнулась на крупном, нечеловеческом подбородке. Рыбье лицо, казалось, не было предназначено для таких эмоций. Оно было тугим и неподвижным, как резиновая маска.
Ол`эн присел в ракушечное кресло, и я рассказала ему все.
Про то, как хранитель Карланон по ошибке выпустил Зверя, когда искал Отца; про то, как Зверь ранил Карланона, и Карланон сбежал в Шолох, а по дороге потерял память. Про то, как я сама невольно стала мастером по возвращению воспоминаний. И что мы с Карлом, принцем Лиссаем и хранительницей Авеной поучаствовали в битве против Зверя. А потом нас разметало, как листву по осени: нас с Карлом – в Шэрхенмисту, Лиссая с Авеной – не пойми куда… И теперь мой друг-хранитель мечется по Вселенной, оценивая нанесенный Зверем ущерб, латая раненое Междумирье и выискивая врага.
Ол`эн выслушал историю, задумчиво покивал. Потом восхищенно накорябал на доске:
«А ты видела Авену, да?»