– Чего ты хочешь? – спросила я, повернувшись лицом к Клэнси. – Я рассказала тебе все, что могла, а что не могла – ты подсмотрел в моих воспоминаниях!

Лишь теперь я заметила, во что Клэнси был одет. Великолепные черные слаксы и белая рубашка. Полоска красного галстука пересекала его грудь так же, как алая дорожка крови – подбородок Лиззи.

– Просто хотел задержать тебя тут на некоторое время, – сказал он. – А потом мы сможем уйти.

– И куда же, по-твоему, мы пойдем? – Мой взгляд остановился на полке, где находились металлические ложки и миски для взбалтывания. Клэнси чуть не касался ее головой.

– Куда захочешь, – сказал он. – Разве не это пообещал тебе твой синий?

Я старалась сохранять спокойствие, но то, с какой ненавистью он выплюнул слово «синий», переполнило чашу терпения. Не знаю, как Лиззи, а вот Клэнси тут же заметил перемену в моем настроении. И улыбнулся. Совершенной улыбкой Грея – той самой, которая постоянно преследовала меня в Термонде.

Хорошо, – подумала я, – пускай считает, что я беспомощна. Что не представляю угрозы. До тех пор, пока не окажется на земле, не в силах промычать даже собственное имя.

– Может, есть предложение получше? – спросила я.

– Что, если есть?

– Честно говоря, верится с трудом, – я подошла ближе, надеясь выбить его этим из колеи. – Учитывая, что раньше ты не особенно обо мне беспокоился. Ведь, если перевернуть ситуацию, ты бы вряд ли пришел на мой зов, так?

Клэнси пожал плечами.

– Почему нет? Даже мог бы с тобой прогуляться.

– Пожалуйста, отпусти Лиззи, – попросила я. Сознание Лиз опустилось до уровня грудного младенца. Мне было невыносимо на это смотреть. Господи, ну почему оранжевая сила почти всегда превращала людей в монстров?

– Зачем? Ее присутствие положительно влияет на ход твоих мыслей. Попробуй что-нибудь вытворить, и ей станет гораздо хуже. – Клэнси произнес это таким будничным тоном, что сначала я подумала, он меня разыгрывает.

– С чего это ты так уверен? – Надеюсь, мои слова прозвучали ровно, потому что горло внезапно перехватило. – Мы не были близкими подругами.

– Я побывал в твоих воспоминаниях. И видел, как ты сопереживаешь окружающим. Вредить другим не в твоем стиле. По крайней мере, специально.

Голос Клэнси был исполнен доверия. Я бросилась вперед, и в первый момент на лице его отразился шок. Клэнси не ожидал удара и потому не успел использовать свою силу, чтобы меня остановить. Я от души заехала ему по щеке, расцарапав кожу.

Проникновение было мгновенным и глубоким. Очевидно, кое в чем Клэнси не врал. Мне действительно нужно было захотеть использовать свою силу. Захотеть взять над ней верх. И, видит бог, я этого хотела. Мне не терпелось разорвать его мозг на кусочки.

Образы, которые всплыли на поверхность его сознания, были отвратительны. Вместо четких продуманных форм я столкнулась с угольно-водянистой массой. Смазанной, рыхлой. Разум Клэнси стал мягким и податливым. Казалось, достаточно протянуть руку – и можно лепить из него что угодно.

– Отпусти ее, – сказала я, сдавливая пальцами его горло. Я послала Клэнси образ, и спустя мгновение он пробормотал:

– Лиззи, иди… наружу.

Лиззи поплелась к двери, и я почувствовала дрожь. Тело Клэнси дрожало под моими руками, глаза непрерывно мигали, но я продолжала удерживать контроль.

– Сейчас, – начала я. – Сейчас ты разрешишь нам уйти.

Но прежде, чем слова вылетели из моего рта, контроль ослабел. Я почувствовала, что сдаю позиции. Пальцы глубже впились в кожу. Не сейчас, – взмолилась я. – Только не сейчас. Мне нужно… Нужно…

Обратно я вылетела с той же скоростью, с которой проникла внутрь. Между нами вновь задернулась белая занавеска. Я попыталась вернуться, но рука Клэнси перехватила мое запястье, и тело мгновенно окаменело.

– Неплохая попытка. – Пока я бревном валялась на земле, Клэнси изучал свое отражение в зеркальной поверхности кастрюли. – И крови нет.

Я не могла даже открыть рот, чтобы высказать все, что о нем думаю.

– Рад видеть, что мои уроки принесли тебе немалую пользу, – прорычал Клэнси, запуская руку в свои взъерошенные волосы.

Он повернулся к полкам, чтобы скрыть выражение лица, но я прекрасно видела, как его руки сжались в кулаки. Я не смогла причинить ему вреда, но все же ошарашила.

– Мне нравится, когда мои ученики воодушевляются, но не стоит сравнивать недели тренировки с годами практики.

Я постаралась сконцентрироваться на ментальном блоке, который он применил ко мне. Начала с кончиков пальцев. Представила, как они двигаются, один за другим. И… ничего.

Возможно, я умела стирать воспоминания, зато он – превращать людей в живой камень.

Взвыли сирены, но первый крик прозвучал лишь спустя секунду после этого. Неестественный порыв ветра всколыхнул ветви деревьев. Ветки настойчиво колотили по стене здания, словно пытаясь привлечь наше внимание. Клэнси съежился от пронзительного воя, но усилием воли заставил себя распрямиться. Его лицо загорелось рвением, и это напугало меня больше всего.

– Вот и все, – сказал он, сбрасывая жакет. – Они наконец-то пришли.

Я не могла даже закрыть глаза. Горячий воздух обжигал веки, а затем воспламенился и сам воздух. В окна ворвался запах гари. Выстрелы, крики, звуки борьбы. Я представила, что двигаюсь, вскакиваю на ноги и бегу к двери, прорываясь к друзьям, к свободе, но в итоге смогла только моргнуть. Уже неплохо. С этим можно было работать.

– С тобой все будет в порядке, – сказал Клэнси, присев рядом со мной. Одной ногой он отбивал по табуретке четкий ритм. – Я никому не позволю причинить тебе вред.

Кровь ревела у меня в ушах. Визг, доносившийся снаружи, казался нечеловеческим. Он походил на вопли животного, с которого заживо сдирают шкуру. В нем чувствовались боль, и страх, и отчаяние. Вой сирены усиливался с каждой минутой.

Кроликам нужна гордость, но гораздо важнее – сила воли, чтобы принять свою судьбу.


Сначала я почувствовала, как вибрирует пол, и только потом услышала грохот шагов по коридору. Трудно было сказать, сколько там человек. Но двигались они синхронно. Дверь, ведущая на склад, распахнулась. Внутрь хлынула волна жара и запах дыма.

Еще никогда я не была до такой степени благодарна СПП.

Ожидание на лице Клэнси сменилось непониманием, а затем переросло в неподдельную ярость. Кого бы он ни ожидал увидеть, встреча с силами специального Пси-подразделения не входила в его планы.

Клэнси даже не пришлось касаться кого-то из них.

– Заткнись! – прошипел он, взмахнув рукой. – Убирайся вон! Скажи своему боссу, что здесь никого нет!

Мужчина в броне, который стоял впереди, коснулся уха затянутой в перчатку рукой.

– В здании чисто, – монотонным голосом произнес он. Затем механически махнул остальным. Когда группа вышла из комнаты, я поняла, что дым появился именно из-за них.

Как и огонь.

– Черт побери, проклятие! – Клэнси замотал головой. Потом со всей дури врезал кулаком по соседней полке. Грохот упавшей посуды заглушили звуки выстрелов.

– Где мои красные? Почему они не послали их?

Он поднес кровоточащие костяшки пальцев к губам и слизнул кровь. Затем пересек комнату. Клэнси надсадно дышал. Казалось, в его голове роится множество мыслей.

Мои красные. Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Тайный смысл сказанного всплыл на поверхность. Проект «Джамбори», президентская программа.

Нет, – мысленно поправилась я, – не президентская.

Части картинки соединились в целое. Когда Клэнси рассказывал о программе, я знала его хуже, чем теперь. И не догадывалась, на что он способен. В его речи содержалось множество подсказок, но сложить два и два мне удалось только сейчас.

В мире не существовало ни одного человека, который мог бы устоять перед его силой. Включая и президента Грея.

Клэнси метался по складу, точно тигр, запертый в клетке. Мускулы на спине вздрагивали от каждого ружейного выстрела. Затем он остановился и посмотрел на окна, за которыми клубился дым.

– Кто открыл тебе глаза, ублюдок? – прорычал он. Похоже, Клэнси не понимал, что произнес эти слова вслух. – Который из них сумел выяснить правду и освободиться? Я был так осторожен… Так чертовски осторожен…

Он развернулся и пошел ко мне. Правда была крупными буквами написана у него на лбу. Окровавленная рука, которую он только что безжалостно разбил о полку, однажды сумела убедить его отца, и советников, и всех остальных организовать проект «Джамбори». Разве Клэнси не говорил мне, что прежде, чем его влияние обнаружилось, программа шла как по маслу и с детьми хорошо обращались?

На самом деле Клэнси был способен на большее. Успешно справляясь с Ист-Ривер, он с легкостью мог бы управлять и небольшой армией красных, так ведь?

Наверное, я выглядела по-дурацки, потому что Клэнси вдруг разразился грубым невеселым смехом.

– Знаешь, порой я забывал, что отец неглуп. Он же выяснил как-то, что я им манипулирую. Но даже после этого ему не пришло в голову, что проект «Джамбори» разработан мной. Перед тем, как исчезнуть, я убедился в его неведении. Мое влияние было прочным. Я все подгадал. Сведения о месторасположении Ист-Ривер попали к ним точно в момент завершения программы.

Клэнси запустил пальцы в волосы, а потом надтреснутым голосом добавил:

– В детстве отец казался мне богом, но потом, когда я увидел, что он представляет собой на самом деле… Как он готов поступить с собственным сыном… – Клэнси замолчал. – Кто же это был? Кто его информировал? Почему он решил послать СПП? Где моя армия красных? Сейчас мы уже должны были маршировать в сторону Нью-Йорка, чтобы свергнуть…

Клэнси наклонился и приподнял меня за ворот рубашки. А потом тряхнул так, что я едва не откусила себе язык, но не сказал при этом ни слова. Выстрелы и крики за окном не трогали его стальные нервы. Он думал о другом. Струйки дыма потекли по полу, клубясь и обволакивая все вокруг. Руки Клэнси без предупреждения отпустили ткань рубашки и скользнули вверх по плечам. Его пальцы любовно сомкнулись вокруг моей шеи. И я была уверена на все чертовы сто процентов, что сейчас он либо меня поцелует, либо убьет.

За дверью послышались шаги. Легкие, но уверенные. Клэнси раздраженно наморщил лоб и посмотрел вверх.

Что произошло в следующую секунду, я так и не поняла. Клэнси вдруг отлетел к полкам, с глухим треском ударившись головой о стену. Стеллажи с макаронами и мукой рухнули на него сверху, образовав на полу здоровенный завал.

Надо мной склонилось лицо Толстяка. Очки его треснули, лицо и рубашку покрывал толстый слой сажи, но в остальном он, кажется, был в полном порядке.

– Руби! Руби, ты меня слышишь? Нам нужно бежать. – Почему он говорил так спокойно? Звуки выстрелов эхом отдавались у меня в ушах. Бесконечная череда взрывов и негромких хлопков. – Ты можешь двигаться?

Я лишь покачала головой.

Стиснув зубы, Толстяк крепко взял меня под мышки.

– Держись, я вытащу нас отсюда. Помогай мне по мере возможности.

Как только мы оказались снаружи, звуки стали громче. Мое сердце отбивало панический ритм.

Воздух наполнился дымом вперемешку со слезоточивым газом. Полыхало все: земля, деревья, крыши общежитий. Лицо и грудь стали горячими. Ветер донес до нас языки пламени, и Толстяку пришлось сбивать огонь с моих джинсов. Он рычал, но тащил безвольное тело дальше. Я пыталась сказать, что лучше меня бросить. Забрать письма из куртки Ли и бежать.

Лиам. Где Лиам?

Сквозь вихри пепла я видела, как люди в черной униформе уводят детей прочь по дорожке, идущей мимо общежитий. Одну девочку вытолкнули из двери прямо в грязь, потом схватили за волосы и поставили на ноги. Двое знакомых парней из дежурной команды вскинули ружья, но красные тут же окутали их огненным облаком.

– СТОЙТЕ, ГДЕ СТОИТЕ!

Толстяк взмахнул рукой, и солдат с треском впечатался в дерево. Я рухнула на землю. Воздух со свистом вылетел у меня из груди. Затем руки Толстяка вновь обхватили меня за грудь, и мы пошли быстрее, чем раньше.