– Я не собираюсь оставлять его тут, – сказала я, стоя на коленях около Ли.

– С ним все будет в порядке. – Рука Толстяка легонько коснулась моего плеча.

Сетчатая дверь открылась и закрылась. Я подождала, пока стихнут торопливые шаги за спиной, и лишь затем посмотрела на лицо Ли. Мои пальцы касались его ран так аккуратно, как только возможно. Но едва они дошли до носа, Лиам резко зашипел. Потом позволил мне протереть вспухшую разбитую губу и отвернулся.

Последний месяц принес мне больше слез, чем вся предыдущая жизнь. В Термонде я никогда не плакала по ночам в подушку, как другие девочки. Не просыпалась с воем, осознав, что ночной кошмар оказался явью. Даже в детстве меня нельзя было назвать плаксой. Зато теперь не могла удержаться от слез.

– Я правда… выгляжу так же мило, как себя чувствую? – Слова Ли едва можно было разобрать. Я попыталась заставить его открыть рот, чтобы пересчитать зубы, но прикосновение к челюсти причинило Лиаму невыносимую боль. Я легконько поцеловала его в подбородок.

– Не стоит, – прошептал он, приоткрыв один глаз. – Если только не хочешь продолжить.

– Ты не должен был на него кидаться.

– Нет должен, – пробормотал он.

– Я его убью, – в ярости прошипела я. – Я убью его.

Лиам сдавленно усмехнулся.

– Ох… В этом вся Руби.

– Я вытащу тебя отсюда. Тебя и Толстяка. Поговорю с Клэнси и…

– Нет, – оборвал он. – Прекрати, это только ухудшит дело.

– Разве может быть еще хуже? – спросила я. – Мне удалось разрушить твою жизнь. Все испортить.

– Боже. – Лиам помотал головой, на губах появилось подобие улыбки. – Знаешь, когда мы рядом, у меня от счастья частенько перехватывает дыхание. Смотрю на тебя, и сердце сжимается… А в голове остается лишь одна мысль: дотянуться и поцеловать. – Ли прерывисто вздохнул. – Так что даже не заикайся о моем уходе. Без тебя я никуда не пойду.

– Я не могу уйти с тобой, – сказала я. – Не могу подвергать тебя такой опасности.

– Ты не понимаешь…

– Тогда объясни мне, – сказал Лиам. – Руби, назови хоть одну причину, по которой мы не можем быть вместе, и я назову сотню прямо противоположных. Мы можем идти, куда захотим. Я не твои родители. Я не собираюсь тебя бросать или отсылать подальше. Никогда.

– Они меня не бросали. В том, что с ними произошло, виновата я. – Тайна сорвалась с моих губ на едином выдохе. Даже не знаю, кто из нас больше удивился неожиданному признанию.

Лиам погрузился в молчание, ожидая продолжения. Внезапно до меня дошло, что то, чего я боялась больше всего, уже случилось. Теперь я могла потерять Лиама навсегда. Меня охватило жгучее желание успеть поцеловать его прежде, чем все случится. Прежде, чем он начнет бояться меня как огня.

Я положила голову на соседнюю подушку и шепотом, поскольку не отваживалась говорить громче, поведала о том, что произошло вечером накануне моего десятого дня рождения. О шоколадных блинчиках и гараже, в котором меня заперли, словно дикое животное. А потом я рассказала про Сэм. Про то, как была вторым Толстяком до тех пор, пока не превратилась в ничто. Исчезла, будто меня никогда и не было.

Когда я закончила рассказ, в горле разыгрался пожар. Лиам повернулся лицом ко мне. Мы даже дышали синхронно.

– Никогда, – после недолгой паузы произнес он. – Никогда, никогда, никогда. Я никогда тебя не забуду.

– У тебя не останется выбора, – заметила я. – Клэнси сказал, у меня не получится контролировать свою силу.

– Знаешь, я думаю, он больной на голову, – сказал Лиам. – То, что я видел в лесу, когда ты…

– Когда я тебя поцеловала.

– Точно. Это… это ведь и в самом деле произошло, правда? Этот урод сделал так, чтобы ты не могла пошевелиться. Со мной он проделал то же самое. Словно заморозил.

И да, и нет. Потому что частичка меня хотела, чтобы это произошло. Или все же во всем был виноват Клэнси? Я кивнула. Воспоминания о его коже до сих пор вызывали во мне волну отвращения.

– Иди сюда, – мягко сказал Лиам. Его пальцы коснулись моей макушки, легконько провели по щеке. Когда я опустила голову, он приподнялся навстречу и поцеловал меня. Я старалась не касаться его лица, только руки и плеча. Едва он отстранился, меня тут же потянуло обратно к нему. Губы раскрылись в ожидании поцелуя.

– Ты ведь хочешь быть со мной, верно? – прошептал он. – Так будь со мной. Мы во всем разберемся. Если это все, я тебе доверяю. Можешь заглянуть в мою голову и проверить.

Его теплое дыхание коснулось моей щеки.

– Майк обещал помочь. Он попытается найти способ улизнуть отсюда. А потом мы трое: ты, я и Толстяк – отправимся скитаться по дорогам. Разыщем отца Джека, найдем способ связаться с родителями Толстяка, а потом обсудим, что делать дальше.

Я наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Ты действительно меня не ненавидишь? – выдохнула я. – И не боишься – даже совсем чуть-чуть?

Разбитое лицо Ли расплылось в улыбке.

– Я боюсь тебя до смерти, но совсем по другой причине.

– Ты же знаешь, я монстр. Один из самых опасных.


– Ничего подобного, – ответил Лиам. – Ты одна из нас.





Глава двадцать восьмая




Толстяк вернулся через несколько минут после того, как Лиам погрузился в глубокий сон. Мы начали обрабатывать его ушибы и порезы, по телу Ли пробежала дрожь. Он даже перехватил мою руку с антисептиком. Но как только хватка ослабла, веки снова опустились, и я наконец смогла выдохнуть с облегчением.

– Жить будет, – заявил Толстяк, увидев выражение моего лица. Он засунул оставшиеся медикаменты мне в рюкзак. – Утром будет немного болеть голова, но все остальное в полном порядке.

Мы улеглись спать. Точнее сказать, попытались улечься. Во мне бурлила нерастраченная энергия, а Толстяк что-то бормотал себе под нос, словно пытаясь переосмыслить вечерние события.

А потом на бетонном крыльце вновь зазвучали шаги. Мы с Толстяком одновременно переглянулись.

– Лиззи, – услышала я голос одного из охранников. – Что с тобой…

Она пронеслась мимо, распахнув сетчатую дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Лиам испуганно открыл глаза и обвел комнату непонимающим взглядом.

– Руби! – Лиззи смотрела прямо на меня, лицо ее исказилось от боли. Волосы запутались в многочисленных сережках. На руках Лиззи алела кровь. В голове у меня помутилось.

– Это Клэнси, – выдохнула она, хватая меня за руки. – Он просто… упал и начал биться в припадке, как сумасшедший. Хлынула кровь, и я не знала, что делать. Он сказал позвать тебя. Сказал, ты знаешь, что происходит. Руби, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне!

Я смотрела на ее мокрые от крови руки.

– Это уловка, – прохрипел с матраса Лиам. – Руби, неужели ты…

– Если ему действительно так плохо, давайте пойду я, – предложил Толстяк.

– Руби! – прорыдала Лиззи, словно не в силах поверить, что я нахожусь перед ней. – Там столько крови – Руби, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ты должна ему помочь!

Неужели он считал меня полной тупицей? Или самонадеянно полагал, что заставит меня забыть о Лиаме и перейти на его сторону? Я покачала головой. От гнева по коже побежали мурашки. Слишком незрелая и слабохарактерная, чтобы использовать свою силу по назначению, так, значит?

Это мы еще посмотрим.

Лиам заставил себя сесть.

– Ты же его знаешь, – сказал он, – не делай этого, не…

– Показывай дорогу, – сказала я, не обращая внимания на протесты Толстяка. Потом все же повернулась к нему. – Оставайся рядом с Лиамом, понятно? – Тебе придется присматривать за ним, пока я не вернусь. – Я обо всем позабочусь.

Я обязана была расчистить для нас путь к свободе. Не Майк, не удачное стечение обстоятельств – именно я должна была вывести нас наружу. И еще увидеть лицо Клэнси, когда я окажусь в его голове. Разве он не научил меня всему необходимому?

– Руби, – произнес Лиам, но я взяла Лиззи за руку и вывела на улицу. Мы шли мимо общежитий и сконфуженных лиц. Температура воздуха упала чуть ли не до шести градусов тепла.

Тяжелые капли стекали по ее подбородку.

– Он на складе – мы говорили о… о…

– Все хорошо, – сказала я, успокаивающе похлопывая Лиззи по спине. Мы прошли сад насквозь и поднялись в офис через крыльцо черного хода. Лиззи попыталась открыть замок, но ключ застрял в замочной скважине. Тогда я посильнее пнула дверь, и она открылась. Забыв обо всем, Лиз пулей метнулась внутрь. В холле и на кухне никого не было. Повсюду пахло чесноком и томатным соусом. Должно быть, все ребята уже были на обеде.

Все, за исключением Клэнси, который стоял посреди склада, привалившись спиной к полкам с макаронами.

Лиззи бросилась в правый угол комнаты и рухнула на колени. Она склонилась над землей, ее руки хватали пустой воздух.

– Клэнси, – прорыдала она, – Клэнси, ты меня слышишь? Руби здесь. Скорее иди сюда, Руби!

Желудок скрутила жестокая боль. Худшие предположения подтвердились. И от этого почему-то было только больнее.

Ну почему все должно быть вот так? – подумала я. – Почему?

– Ты пришла, действительно пришла, – скучающим голосом протянул Клэнси. Казалось, он произносит заученную речь. – Спасибо, Руби. Я благодарен тебе за то, что ты не бросила меня в час нужды.

– Что ты стоишь? – взвыла Лиззи. – Помоги же ему!

– Ты болен, – сказала я, покачав головой. Клэнси направился ко мне, но я отскочила в противоположный конец комнаты, где Лиззи уже начала биться головой о землю. – Прекрати эту комедию, я здесь. Нет никакого смысла так ее мучить.

– Никто никого не мучает, – сказал Клэнси. – Я всего лишь с ней заигрываю. – А затем, словно опровергая последнюю фразу, рявкнул: – Лиз, заткнись сейчас же!

Девочка замерла, раскрыв рот. С разбитой губы потекла тонкая струйка крови. Я взяла ее руки и перевернула их ладонями вверх. Аккуратные порезы. Вот откуда взялась кровь.