Зато с охраной все в порядке. Пяток крепких ребят, как близнецы похожих на тех, которые сейчас зализывали раны в поселении Вороново, попробовали потребовать оружие у моих спутников, чем вызвали их дружный смех.

— Какое именно? — чуть ли не вытирая слезы, осведомился у них Стас. — То, что при мне, или то, что я у ваших отобрал? Шиш вам, орлы комнатные, причем вот такенный. Даже два!

Насупились охранники, как видно, обидными им слова полицейского показались, но до конфликта дело не дошло. Откуда-то сбоку выбежала знакомая мне по клинике Вагнеров женщина, которую, если я не ошибаюсь, звали Лиана Мансуровна, и начала обнимать моментально засмущавшегося Темира. Попутно она окинула нас коротким, но очень внимательным взглядом, и от меня не укрылся тот факт, что, заметив Николая, она слегка вздрогнула, причем в ее глазах мелькнуло узнавание.

— Так, гражданочка, — строго вмешался в процесс Стас. — Попрошу вас от молодого человека отойти, потому что его процессуальный статус пока еще не до конца ясен. Может, он подследственный, может — нет. Вот выясним, тогда и обнимайтесь.

— Мне казалось, по телефону мы обо всем договорились.

Человек, задавший этот вопрос, подошел сзади, причем никто из нас этого не услышал и не почуял. Ладно я, с меня взятки гладки, но эти-то двое? А если бы у него в планах было кому-то из нас глотку перерезать? Например, мне? С распаханным ножом горлом ни один ведьмак не выживет, враз мертвяком станет.

— Договорились, — всем телом, как волк, развернулся к говорившему Стас. — Но кто знает, вдруг ваши планы подкорректировались?

— Я никогда не изменяю своему слову, — с достоинством ответил старший Арвен. — Если что-то сказал, то так и случится, даже если мне обещанное станет невыгодно. Деньги, вещи, золото — это все приходит и уходит. Слава о тебе как о человеке остается. Если все будут знать, что я не хозяин своему слову, что я лжец, зачем тогда жить?

Странно, но мне сразу понравился этот человек. Странно — потому что именно он собирался меня убить, причем, если я верно понял, собственноручно. Но симпатия — штука такая, ей не объяснишь, что к чему.

И еще — статный, седоволосый, с орлиным носом и резкими чертами лица, старший Арвен совершенно не был похож на хрестоматийного дедушку. Нет, молодым его не назовешь, старикан, конечно. Но дедушка — это некто в тапочках, с палочкой, с ватой в ушах. А тут — совсем другая картина.

— Капитан Нифонтов. — Николай показал ему свое удостоверение. — Могу я узнать ваше имя-отчество?

— Имран Салманович, — не стал чиниться Арвен, но руки никому из нас не подал. — Лиана, уведи моего внука в его комнату. Пусть он сидит там и ждет, когда я провожу гостей. Я буду с ним разговаривать после.

Сдается мне, Темир сейчас очень жалеет о том, что мы его не убили. По тону слышно, что ждут парня немалые неприятности. Такие, что, может, и с моими сравнятся.

— И больше не стреляй людям в спину, — с ехидцей напутствовал его Стас. — Настоящий мужчина смотрит своему врагу в лицо!

На щеке старшего Арвена дрогнула жилка, слова полицейского его, несомненно, задели. Но вместо того чтобы как-то отреагировать, этот мощный старикан подошел ко мне.

— Значит, это вы тот самый Александр Смолин, — произнес он, меря взглядом мое лицо.

— Верно, — не стал скрывать я. — И сразу скажу — к смерти вашего сына ни малейшего отношения не имею. Если не верите мне, спросите Петра Вагнера, он подтвердит. Да и логику можно немного потерзать, на предмет ответа на вопрос, чем мне мог помешать человек, которого я вообще не знал.

— Ну, тут можно и поспорить, — влез в разговор Стас. — Были в моей практике случаи… Все, молчу.

— В сложившейся ситуации очень много вопросов, но почти нет ответов, — произнес старший Арвен. — Но для начала я предлагаю вам продолжить разговор за столом. Как говорят русские, в ногах правды нет.

— Ее вообще не существует, — продолжил ерничать Стас, старательно изображая из себя дурака, но меня он обмануть не мог. Мне уже был известен этот его взгляд. Наверное, так смотрит снайпер в прицел на свою цель. — Я вот по долгу службы ее ищу-ищу, а все никак.

— И тем не менее, — произнес Имран Салманович и не спеша отправился в правый коридор. — Прошу идти за мной.

Столовая меня опять же приятно удивила. Крепкая и немного громоздкая дубовая мебель, на столе — никаких сервизов и непонятной снеди вроде фуа-гры. Или фуа-гра? Зелень, лепешки, сыр, холодное вареное мясо, много терпко пахнущих соусов.

— Простая и сытная еда, — пояснил старший Арвен. — Она замечательно подходит для мужских разговоров.

— Полностью согласен, — кивнул я, и мой желудок подтвердил слова, выдав протяжную руладу. — Можно без церемоний?

Имран Салманович показал рукой на стол, и я тут же вцепился в ароматную и теплую лепешку, которая буквально манила меня румяностью боков.

— Что ты как из голодного края? — чуть недовольно поинтересовался у меня Николай.

— Со вчерашнего дня не ел, — прочавкал я. — Стасу хорошо, он шпикачек натрескался, а у меня росинки маковой во рту не было.

— Твоя бывшая что-то о борще говорила, — уточнил Стас. — Свежесваренном.

Я только глазами хлопнул, пережевывая кусок мяса.

— Сам виноват, — обличительно заявил полицейский. — Надо было сначала пожрать, а потом глупостями заниматься, вроде секса и войны.

Хозяин дома в наши разговоры не лез, помалкивал, ждал, пока мы наедимся. Даже улыбнулся пару раз.

Судя по всему, конфликт можно было считать исчерпанным. Если он усадил нас за свой стол, это что-то да значит. Этот старик не из тех, кто сейчас с тобой хлеб переламывает, а через минуту голову продырявит. Цельный человек, сразу видно.

И я все правильно прикинул, так оно и оказалось.

— Я мог бы вам сказать о том, что сожалею о случившемся, — медленно, точно отмеривая каждое слово, произнес старший Арвен. — Мог, но не стану. Дело сделано, ничего теперь не изменишь.

— Это верно, — невесело усмехнулся Николай, который за все это время не съел ни крошки из той снеди, что лежала перед нами на столе.

— Но мне очень важно понять, как случилось все то, что случилось, — сдвинул брови старик. — Это было… неправильно. Другого слова подобрать не могу. Нет, я сейчас не о вашей стычке с моими людьми, хотя и она, разумеется, является ошибкой. Почему вышло так, что какой-то человек пришел в мой дом, сказал мне, что делать, и я его послушал? Когда я был вашим ровесником и часто думал чем угодно, только не головой, даже тогда никто не мог крутить мной, как пес хвостом. Скажите мне, кто это был. Я вижу, вы знаете ответ.

Я глянул на Николая, он на меня.

— Это плохой человек, — наконец ответил оперативник. — Он хочет смерти вот этим двум парням и для достижения своей цели использовал вас.


— Гипноз? — уточнил Арвен. — Да?

— Что-то вроде, — признал Нифонтов. — Вроде того.

— Сильно «вроде», — приподнял бровь хозяин дома. — Я читал, что гипноз действует только тогда, когда сам гипнотизер рядом стоит. А я и потом, после его ухода, хотел этого мальчика убить, сердце ему вырвать собирался. Сегодня утром встал и думаю — откуда у меня такие мысли? Что творю, при чем тут этот Смолин? Потом узнал, что Темир с моими людьми уехал, — испугался. Клянусь, впервые за много лет испугался. Кровь на руках в таком возрасте, как у моего внука, — это горе. Это на всю жизнь метка. Да и наследили мы, когда тебя искали. Что твой адрес, что адрес родителей узнать было совсем несложно, но тебя там давно никто не видел, потому пришлось кое-кого просить о помощи.

— Главное, что никто не умер, — примирительно заметил я, искренне радуясь, что данный конфликт, похоже, исчерпан. — Уже хороший результат.

— Верно, — согласился со мной Арвен. — И раз об этом зашел разговор — сколько я должен за то, чтобы сегодняшняя история была всеми забыта? Назовите сумму, я расплачусь сполна.

— Мне ничего не надо, — пожал плечами я. — Будем считать, что едой компенсацию взял.

Деньги я люблю, это так, но всему есть предел. Здесь и сейчас их брать не стоило, не та ситуация, не тот человек. А вот кое-что другое в качестве гонорара я бы принял, например, имена тех людей, которые ему помогли меня найти.

— Мы на государевой службе, — подал голос Стас. — Нам мзда не положена по должностной инструкции.

Он залез в карман куртки, достал из него пистолет в пакете и положил перед Имраном Салмановичем, сопроводив данное действие фразой:

— Нет тела — нет дела. Остальные стволы — в багажнике одной из машин. Тема закрыта.

— Ты слишком хитер, чтобы все забыть, — возразил Арвен. — Ты свой долг с меня потом стребуешь, тогда, когда тебе это будет выгодно. Так ведь?

— Да, — не стал скрывать Сгас. — Но больше чем положено не попрошу. Я меру знаю.

— Ну а вам деньги предлагать не имеет смысла? — спросил хозяин дома у Николая. — Верно?

— Как и что-либо другое, — подтвердил тот.

— Я вспомнил вашу фамилию, — положил ладони на стол старший Арвен. — Я встречал ее в бумагах сына. Старых, им уже несколько лет.

— Мы с ним общались, было, — ровно произнес Николай. — Я и с вашим внуком раньше встречался, приблизительно в то же время. Он как-то затерялся по зиме без следа рядом со своей школой, а мы с коллегой его отыскали.

— Я заметил, что Лиана узнала вас. — Имран Салманович побарабанил пальцами по столу. — Скажите, вы имеете отношение к смерти моего сына? Я не буду мстить, мне просто хочется знать, почему он умер. В чем причина?

— Нет, — покачал головой Николай. — Это не моих рук дело. Но попадись он мне четыре года назад, я бы пристрелил его не задумываясь. Или что похуже устроил.

— Жаль, что он не попался вам тогда, — тихо и печально произнес старик. — Лучше пуля, чем такая смерть, какую он принял.

— У нас разные точки зрения на этот вопрос, — жестко возразил ему оперативник. — Но это нормально. У вас свое горе, у нас тогда, четыре года назад, было свое.

— Предлагаю перейти от воспоминаний к дню сегодняшнему, — снова вступил в разговор Стас. — Имран Салманович, нам бы записи с ваших камер наблюдения. Очень хочется глянуть на внешность вашего гостя.

— Не получится, — усмехнулся Арвен. — Нет записей.

— Мне казалось, мы поладили? — прищурился полицейский.

— Записей нет, — повторил старик. — У меня в доме стоит отличная техника, я никогда не экономлю на безопасности своей семьи, но в этот раз она дала сбой. Не записалось ничего. Совершенно. Рябь на всех экранах.

Нифонтов коротко рассмеялся, Стас помрачнел.

— Ну хоть описать-то его сможете? — подумав, спросил он. — Поподробней, если можно. И, может, кто из охраны запомнил марку его машины, номер?

— Это пожалуйста, — согласился владелец дома. — Высокий, под два метра, черноволосый, усы подковой…

— Усы? — перебил его я. — Два мегра? Коль, это не Эдуард!

— А ты думаешь, что он всякий раз будет выглядеть одинаково? — насмешливо отозвался оперативник. — Ну-ну.

В кармане взревел телефон, громкие звуки его сигнала заставили меня дернуться.

— Номер не определен, — заметил я, достав аппарат, а потом ответил на вызов: — Да, слушаю.

— Расстроил меня этот хрыч, — преувеличенно грустно прошептал мне в ухо голос, от которого по телу прошла неприятная дрожь. — Я думал, он боец, а оказалось — лишь тень себя прежнего. Мельчают люди.

— Согласен. — Я сделан круглые глаза, давая понять своим спутникам, кто именно мой собеседник. — Не тот стал народ, мало на кого можно положиться.

— Но ведь это всего лишь загонщики, чернь. — Колдун перестал шептать, заговорил обычным тоном. — Их дело — бить в кастрюли и орать, дабы зверь сорвался с места и направился в нужную сторону. Свою задачу они выполнили, ты уже бежишь в ту сторону, где тебя ждет кто?

— Кто? — без тени издевки осведомился я. Нет, правда не знаю. Охота не мое, в жизни на ней не был.

— Егеря, — ласково объяснил Кощеевич. — И вот они выгонят тебя под мой выстрел. Если сами раньше не прикончат, разумеется. Но в этом случае тебе будет умирать даже где-то радостно. Ты моя жертва, и тот, кто заберет у тебя жизнь, за это ответит. Согласись — с осознанием того, что будешь отомщен, умирать ведь веселее?

— Не знаю, не умирал, — хмуро ответил я. — И не стремлюсь. Я лучше тебя убью и дальше спокойно жить стану.