Вариант, причем презабавный. Впрочем, можно даже чего похуже устроить, есть у меня одно снадобье, если его в небольшом замкнутом пространстве развеять, то последующие десять минут человеку адом покажутся. Хотя бы потому, что он нечто подобное все это время созерцать станет. И неудивительно, так как данное снадобье по сути своей мощнейший галлюциноген, при этом совершенно не наркотического толка. Сушеная белена, вытяжка из листьев клена серебристого, толченые семена акации, собранные на исходе лета, семена же кохии, еще кое-какие добавки, смешанные в нужной пропорции и с нужными словами, — и вот на выходе получается зелье, безвредное для физического состояния человека и убийственное для психического. Вопрос в другом — надо ли? В конце концов, мне эти ребята в машине ничего плохого не сделали. Они выполняют свою работу, причем качественно. Меня же не прозевали? Им сказали: «Сиди, следи», — они сидят и следят.

Да и вообще, мне это только на пользу. Люди Ряжской точно играют на моей стороне, а не на стороне колдуна. Авось когда пригодятся.

Впрочем, зачем тут слово «когда»? Да прямо сейчас они мне пригодятся. Незамедлительно. Заодно и пообедаю за казенный счет, но зато в каком-нибудь хорошем месте с хорошей же кухней. После месяца на сытной, но при этом максимально незамысловатой еде как-то даже хочется откушать чего-нибудь эдакого. Фрикасе там, салат по-милански, тарелочку супа прентаньер. Если Ольга Михайловна планирует меня использовать, то пусть и кормит заодно.

Только надо будет погуглить, что это за блюда такие, может, их нормальным людям, не мажорам, есть не рекомендуется. Фрикасе мне хоть как-то знакомо, но вот все остальное…

— Куда собрался?! — остановил я окриком Родьку, посчитавшего мое молчание автоматическим согласием. — Вот откуда что берется? Тебя бы к сомалийцам, они таких, как ты, очень уважают. Тех, кто сначала стреляет, а потом разговаривает.

— Это где ж такие сомалийцы живут? — заинтересовался слуга.

— В теплых морях, — объяснил я ему. — Там живут, там и промышляют.

— Море — оно хорошее, — задумчиво протянул Родька и со скрежетом почесал затылок. — Особенно если теплое.

— К этим ребятам так сразу не попадешь, — расстроил я его. — Им неучи не нужны. Прежде надо пройти курс обучения по программе «Практическое пиратство — аспекты и пути развития», после курсовую работу по захвату кораблей среднего водоизмещения написать, а потом, в самом конце, защитить диплом, совместив его с производственной практикой. Захватить какой-нибудь там нефтеналивной танкер или лайнер пассажирский.

— Опять шутки шутишь, — догадался Родька и шмякнул картофелину на стол. — А я поверил. Слушай, хозяин, а давай на море просто так съездим? Ну, без разбоя? Я ж теплого-то моречка никогда и не видал, разве только по телевизеру. Все больше холодные попадались, по которым льдины плавают.

— Может, и съездим, — потер подбородок я. — Ого! Однако крепко я зарос. Как-то и не заметил даже.

— Скоро еж в бороде заблудится, — подтвердил слуга. — Зато выглядишь почтенно. Любой сразу скажет — как есть ведьмак! Такому за работу не меньше целкового платить надо. А то и два!

Может, оно и так, только все равно я отправился в ванную комнату. Ну вот не хочу я бороду или усы носить. Не мое это.

Стекло водитель машины, стоящей около моего подъезда, опустил не сразу, мне сначала пришлось изобразить пантомиму: «вниз-вниз-вниз», используя жесты, более приличествующие сотрудникам ДПС.

— Чего? — проворчал тот, наконец проделав желаемое.

— Поехали, — дружелюбно произнес я. — Только имей в виду — на внутреннем кольце МКАД пробка.

— Ни с кем меня не перепутал? — немного опешив, спросил водитель. — Я не такси.

— Не такси. — Мне и в голову не пришло с ним спорить. — Но меня все равно отвезешь.

— С чего бы? — Мужчина даже черные очки на кончик носа сдвинул, окинув меня взглядом. — Куда?

— К Ольге Михайловне, — вздохнул я. — Куда еще?

Молчит, не отвечает.

— Приятель, что за ерунда? — задушевно сказал я. — Ты не чекист, я не шпион. Тебя, собственно, и посадили сюда за тем, чтобы ты сообщил, когда моя особа заявится домой. Я — вот он. Больше скажу — готов общаться с той, кто давал распоряжение о слежке. Отвези меня к ней, и, возможно, получишь хорошую прибавку к июньской зарплате. А она лишней не будет, согласись? Скоро лето, свозишь семью в Крым.

— Предпочитаю Крит, — пробурчал водитель. — Садись.

— Ну вот! — обрадовался я сговорчивости этого угрюмого мужика. — А то все разведчика на допросе изображал!

— Шиш бы я тебе чего сказал, кабы меня не предупредили о том, что ты нечто подобное выкинуть можешь, — усмехнулся водитель. — Только я не знаю, где хозяйка сейчас находится. Надо уточнить.

— По ходу движения выяснишь. — Я открыл заднюю дверцу и полез в салон. — Наверняка в центре, а в него тут дорога одна.

— Может, сам ее наберешь? — предложил он. — Правда ведь быстрее выйдет. Не по штату мне ей напрямую звонить.

— Не вопрос, — покладисто согласился я, устраиваясь поудобнее и доставая смартфон. — Давай рули, что время терять?

— Саша? — немного удивленно произнесла Ряжская. — Вот не ждала. Мы же вроде только что общались.

— Да вот после этого и пришло понимание того, как я по вам соскучился. Так, знаете ли, сердце сжалось, что решил — самое время встретиться. Сел в машину, которую вы так любезно за мной прислали, и поехал.

— В какую машину? — уточнила Ольга Михайловна.

— Серебристый «ниссан», — пояснил я. — Седан. Только вот непонятно, в какой именно ресторан мы едем.

— Ресторан? — совсем уже опешила моя собеседница. Про машину она промолчала, из чего можно было смело делать вывод, что я все угадал верно.

— Ну да, — еле сдерживаясь от смеха, продолжил я. — Тот, в котором вы меня обедом угостите. И где мы с вашим другом Мишей встретимся, чтобы обсудить его важное и неприятное дело.

Припахивает мальчишеством, я знаю. Но удержаться не могу.

— Шутник, — фыркнула Ряжская. — Нет у меня сейчас времени по ресторанам ходить. И Михаил Евгеньевич тоже человек занятой. Я понятия не имею, какие у него планы.

— Милейший, разворачивай обратно, — громко сказал я водителю. Тот повернулся ко мне, на его лице было написано удивление, но после моего подмигивания он успокоился. — Домой едем.

— Я всегда полагала, что уже знакома с человеком, у которого самый паршивый характер в мире, — вздохнула Ольга Михайловна. — Этот человек — моя свекровь, чтоб ей пусто было даже в том мире, куда она отправилась двенадцать лет назад. Но нет, ты вырвал у нее пальму первенства. Ладно, ее вытерпела и тебя как-нибудь вынесу. Ты как к японской кухне относишься?


— Отрицательно, — сразу заявил я. — Не понимаю я ее. И не люблю сырую рыбу жрать, от нее, говорят, потом в башке черви заводятся.

— У тебя и без того скоро там черви заведутся. От вредности, — сунула мне шпильку в бок собеседница. — Хорошо, нет так нет. Скажи, чтобы тебя на «Смоленку» везли, в «Серую утку».

Ого. Не самый дешевый из московских ресторанов. Я мимо него не раз проходил, это от нашего банка рукой подать.

— Утка — это вкусно, — заметил я. — Только я нынче без галстука. И без брюк. И без пиджака.

— Трусы на тебе? — уточнила Рижская. — Да? Ну и славно, тогда пропустят. Вот без них — никак. Столик будет зарезервирован на меня. Да я, собственно, скорее всего, раньше тебя там окажусь, так что не переживай.

Так оно и вышло. Когда я, сопровождаемый чуть недоверчивым взглядом метрдотеля, не привыкшего видеть здесь посетителей в жеваных футболках, потертых джинсах и с рюкзаком за плечами, вошел в полупустой зал, то сразу заметил Ольгу Михайловну, задумчиво ковырявшую ложечкой непонятное что-то, политое красным чем-то.

— Саша, — взглянула она на меня, когда я плюхнулся на мягкий и удобный диванчик напротив нее. — Привет.

— Плохо выглядите, — заметил я, на этот раз совершенно не иронизируя. — Поспать не пробовали? Если нет — рекомендую.

— Как я люблю твои изысканные комплименты, — криво улыбнулась моя сотрапезница. — Умеешь поднять стареющей женщине настроение. Ладно, ты поесть хотел, так что заказывай. Рекомендую начать с паштета из кролика с трюфелями, он тут дивный и аппетит хорошо разжигает.

— Мне разжигать ничего не надо, со вчерашнего дня толком ничего не ел. — Я цапнул меню. — Вот это я понимаю, никаких сложных слов. Салат, похлебка, котлета. А где компот?

— Возьми сангрию, — посоветовала Рижская. — Невелика разница.

— А это вы что такое кушаете? — спросил я, не удержавшись.

— Голубой сыр с соусом из красного вина, — объяснила Ольга Михайловна.

— Это салат? — уточнил я.

— Десерт. — Губы женщины тронула улыбка. — Заказывай. Нам Мишу еще час ждать.

Сыр — и на сладкое. Чудны дела твои, Господи! Твои — и шеф-поваров элитных ресторанов. Хотя, возможно, оно так и должно быть, просто я не в курсе. В прошлой жизни я такие места стороной обходил, мне они были не по карману, а в нынешней… Да тоже предпочел бы что попроще. Там привычней, что ли. Кухня не авторская, разумеется, но хоть понятно, что в тарелке лежит.

Впрочем, еда оказалась очень и очень вкусной, только порции были рассчитаны то ли на эстетов от кулинарии, смакующих каждый кусочек, то ли на детей. Я даже подумывал, не заказать ли мне еще одного цыпленка на гриле, потому как первого я поглотил, практически не заметив.

Но не успел. Приехал друг семьи Миша, оказавшийся высоченным пожилым дядькой с седой гривой волос. Причем он пожаловал не один, а в сопровождении улыбчивого господина приятной наружности по имени Эдуард, который был лет на двадцать моложе спутника. Я сначала подумал, что он его сын, но ошибся. Эдуард оказался деловым партнером.

— Чаю, — потребовал друг Миша у официанта, сурово сдвинув клочковатые брови. — И пирожных разных. Мне не нужна десертная карта, юноша, мне нужны пирожные. Принесите все, что подходит под эту категорию. Уфф, упрел! Хоть на улице и не совсем летняя погодка, но все равно.

— Уважаю, — отсалютовал я ему бокалом с сангрией. — Это по-нашему.

— Люблю сладкое, — поделился со мной друг Миша. — Оно меня успокаивает.

— А как же ЗОЖ? — спросил я у него. — Сахар вреден.

— Мы все когда-то умрем, — пожал мощными плечами друг семейства Ряжских. — Но если об этом думать каждый день, то жизнь превратится в зал ожидания. А если еще при этом и пытаться отсрочить данное событие, ограничивая себя в радостях бытия, то лучше не жить вовсе. Так что я беру от жизни все, что можно, и гастрономические удовольствия занимают в этом «всем» не последнее место.

Если проблема этого забавного дядьки не слишком головоломная и не чрезмерно затратная, то я ему помогу, поскольку мне нравятся люди, предпочитающие унылому существованию жизнь, полную радостей и развлечений. Наверное потому, что я сам всегда мечтал быть таким же, но не получалось. Несовместима чарующая легкость бытия с нашей нудной работой, не монтируются они друг с другом. Максимум, который возможен, — разгул в пятницу вечером, когда город принадлежит клеркам, вырвавшимся из офисов. И то это так — эрзац, имитация, муляж. А еще вернее — самообман.

— Перейдем к делу, — совершенно искренне улыбнулся я другу Мише.

— Сразу видно, с кем мы сейчас имеем дело, — ответил мне улыбкой же он и облобызал ручку Ряжской. — Твоя школа, Олюшка, ведь так?

— Какой там! — усмехнулась женщина. — Тут такой экстернат получился, что сама диву даюсь.

— У нас возникла проблема… — начал было Эдуард, но я его остановил, постучав пальцем по столу. Он замолчал, а потом удивленно спросил: — Что?

— Перейдем к делу, — повторил я и слова, и жест.

Мужчины непонимающе переглянулись, Ряжская же достала из своей сумочки плотный конверт и подала его мне.

— А вот теперь — рассказывайте, — сказал я, убрав конверт в рюкзак. — Сразу предупрежу — обещать, что возьмусь за решение вашей проблемы, не могу, но сохранность тайны гарантирую.

Седой великан нахмурился. То ли потому, что ему не понравилась вся ситуация целиком, то ли оттого, что за него заплатила Ряжская.

— Так и будем молчать? — поинтересовался я, ковырнув ложечкой сложносочиненный десерт. — Если да, то я сейчас вот эту вкусную штуку доем и уйду, у меня дел еще полным-полно. Но деньги при этом не верну, сразу предупреждаю.

— На ходу подметки режет! — хохотнул вдруг Миша. — Сразу видно: приятель твой — сволочь еще та, но зато и не дурак. И правильно, в наше время другие не выживают.

Не скажу, что мне польстила данная оценка, но следует признать, что по-другому мое нынешнее поведение и не оценишь. Но тут уж деваться некуда, выбрал курс — держись его. Иначе оседлают меня, как Сивку-Бурку, и будут гонять в хвост и в гриву. Лучше уж пусть хитрой сволочью считают.

— В наше время вообще выжить трудно, — не согласился с ним Эдуард. — Просто у ловких, хитрых и жадных шансов на это больше, чем у честных, простых и наивных. Вопрос только в том, что если выживут лишь первые, что с миром станет? Я так думаю, что оставшиеся начнут играть в «крысиного короля», что приведет к концу нашей цивилизации.

— Уже играем, — проворчал Михаил Евгеньевич. — Если ты не заметил.