– «Благородный Дом» будет в безопасности в твоих руках, Робб. Ты мудрый человек – гораздо мудрее, чем ты сам думаешь. – Он оглянулся на динги: – Отчаянный черт!
Скраггеру на вид было тридцать с небольшим. Длинные нечесаные волосы и борода черного цвета, маленькие бледно-голубые глазки, багровые обветренные руки. Из ушей свисали золотые кольца, левая сторона лица была обезображена шрамом.
Он привязал свою динги и с привычной сноровкой начал взбираться по спущенной сверху сети. Спрыгнув на палубу, он повернулся к югу, с нарочитым почтением отдал честь и поклонился по всей форме:
– Доброе утро вашим милостям! – Потом весело бросил матросам, смотревшим на него разинув рты: – Привет, ребятки! Мой начальник, By Фан Чой, желает вам благополучного плавания до самого дома! – Он захохотал, открыв поломанные зубы, потом прошел на ют и остановился перед Струаном. Он оказался ниже шотландца ростом, но выглядел плотнее.
– Давай-ка сойдем вниз!
– Мистер Кьюдахи, обыщите его!
– Эй, я же прибыл с белым флагом и без оружия. Это чистая правда. Я дал тебе слово, да помогут мне святые угодники! – возмутился Скраггер, состроив невинное лицо.
– Тебя обыщут в любом случае!
Скраггер дал себя осмотреть.
– Теперь ты удовлетворен, Тай-Пэн?
– На данный момент.
– Тогда пойдем вниз. Только мы вдвоем. Как я просил.
Струан проверил свой пистолет и жестом показал Скраггеру на трап.
– Всем оставаться на палубе.
К изумлению Струана, Скраггер двигался по клиперу с уверенностью человека, уже побывавшего раз на борту. Войдя в каюту, он с размаху упал в морское кресло и с довольным видом вытянул ноги.
– Я бы не прочь промочить горло до начала разговора, если ты не против. Грести – работка не из легких, и меня мучает жажда.
– Ром?
– Бренди. А-а, бренди! И ежели у вас отыщется лишний бочонок, я буду страсть как расположен.
– Расположен сделать что?
– Запастись терпением. – Глаза Скраггера холодно блеснули, как сталь клинка. – А ты как раз такой, как я думал.
– Ты говорил, что жил в Лондоне?
– Что верно, то верно, так и сказал. Давно только это было. А, вот, спасибо. – Скраггер принял высокую кружку бренди многолетней выдержки. Он умильно потянул носом, в несколько глотков опорожнил ее, вздохнул и вытер грязные усы. – Ах, бренди, бренди! Единственное, что плохо в моей нынешней должности, так это нехватка бренди. Страсть как эта штука помогает мне от сердца.
Струан вновь наполнил кружку.
– Благодарствуй, Тай-Пэн.
– Из какой ты части Лондона? – спросил Струан, поигрывая пистолетом.
– Из прибрежной канавы, приятель. Как раз там я и вырос.
– Как твое имя?
– Дик. А что?
Струан пожал плечами.
– Теперь давай к делу, – сказал он, решив отправить со следующей почтой запрос своим агентам, не является ли человек по имени Дик Скраггер потомком старой Этель, которой они с Роббом доводились внучатыми племянниками.
– А как же, Тай-Пэн, непременно. By Фан Чой хочет поговорить с тобой. Наедине, прямо сейчас.
– О чем?
– Я его не спрашивал, а сам он не сказал. «Отправляйся, – говорит, – привези мне Тай-Пэна». И вот я здесь. – Он осушил кружку, потом хитро прищурился: – У тебя на борту прорва серебра, если слухи не врут. А?
– Передай ему, что я встречусь с ним здесь. Я разрешаю ему прибыть на борт – одному и без оружия.
Скраггер в ответ расхохотался во все горло и привычно почесался: его одежда кишела вшами.
– Ну, Тай-Пэн, ты же знаешь, что он на это не пойдет. Да ты и сам в одиночку не пошел бы к нему без, вроде как, защиты. Видал того парнишку на моей джонке?
– Да.
– Это его младший сын. Он будет заложником. Ты должен прибыть к нему на корабль – при оружии, если хочешь, – а мальчишка останется здесь.
– А потом окажется, что это переодетый сын носильщика, а меня искромсают на куски!
– Ну, нет, – обиделся Скраггер. – Я даю тебе слово, клянусь Богом. И он тоже. Мы не какое-нибудь грязное пиратское отребье. У нас под командой три тысячи судов, и мы правим на всем побережье, как тебе хорошо известно. Я даю тебе честное слово, клянусь Господом. И он тоже.
Струан заметил белые шрамы на запястьях Скраггера. Он знал, что обнаружит такие же и на его лодыжках.
– Почему ты, англичанин, с ним?
– В самом деле, почему, приятель? Вот уж действительно, – ответил Скраггер, поднимаясь на ноги. – Ничего, если я плесну себе еще? Премного благодарен. В его флоте нас, англичан, человек, пожалуй, пятьдесят, если не больше. И еще человек пятнадцать других – американцев, большей частью, и один французик. Капитаны, пушкари, артиллеристы, помощники. Я сам-то раньше плавал помощником боцмана, – словоохотливо продолжал он, разогретый выпивкой. – Лет десять, если не больше, назад мы потерпели крушение у одного из островов там, на севере. Грязные коротконогие языческие ублюдки поймали меня и сделали своим рабом, джапанцы их звали. Они продали меня другим языческим ублюдкам, но я убежал и встретился с By Фан Чоем. Он предложил мне службу, когда узнал, что я плавал помощником боцмана и могу на корабле делать почти все. – Скраггер прикончил еще одну кружку, рыгнул и наполнил ее снова. – Ну так что, мы едем или нет?
– А почему тебе сейчас не остаться с нами? Дорогу через By Фана я себе проложу без всякого труда.
– Спасибо, приятель, но я доволен своей теперешней жизнью.
– Как долго ты пробыл заключенным?
Рука Скраггера с кружкой остановилась на полдороге, и его взгляд стал настороженным. – Достаточно долго приятель. – Он взглянул на белые шрамы на запястье: – Следы от браслетов, а? Н-да, уже двенадцать лет прошло, а они все еще со мной.
– Откуда ты сбежал? Из Ботани Бея?
– Ага, из Ботани Бея и есть, – ответил Скраггер, к которому вернулся его дружелюбный тон. – Пятнадцать лет ссылки я получил, когда был еще совсем мальчишкой, по крайней мере моложе, чем сейчас. Лет, эдак, двадцать пять мне было. Тебе, кстати, сколько?
– Достаточно много.
– А я вот про себя так никогда точно и не знал. Может, мне тридцать пять, а может, сорок пять. Ага. Так вот, пятнадцать лет за то, что съездил по морде мерзавцу – помощнику капитана на трижды чертовом фрегате.
– Тебе еще повезло, что тебя не вздернули.
– Повезло, это уж верно – Скраггер опять рыгнул со счастливой ухмылкой. – Мне нравится беседовать с тобой, Тай-Пэн. Совсем не то, что с моими помощниками. Да-а… так вот, из Блайти нас и повезли. Девять месяцев в море, скованный одной цепью вместе с четырьмястами других бедолаг, да еще столько же примерно женщин там было. Нас приковали к брусьям трюма. На десять месяцев или даже больше. Сухари и вода, и ни кусочка мяса. Нельзя так с людьми обращаться, никак нельзя. Когда пришли в порт, живых нас осталось не больше сотни. В порту Сиднея мы взбунтовались и разбили цепи. Поубивали всех до одного тюремщиков, чтоб их черти забрали. Потом год отсиживался в буше, потом нашел себе корабль. Торговый. – Скраггер злобно ухмыльнулся. – По крайней мере, кормились мы за счет купцов. – Он заглянул в свою кружку, и улыбка исчезла с его лица. – Да, висельники, висельники мы все и есть, да проклянет Господь Бог всех крепкозадых сторожей на свете, – огрызнулся он. Некоторое время он сидел молча, погруженный в воспоминания. – Но про кораблекрушение все это правда, и про остальное тоже.
Струан закурил сигару.
– Зачем служить этому отребью, этой бешеной собаке By Фан Чою?
– Я, скажу тебе, приятель. Я свободен, как ветер. У меня три жены, я ем вдоволь, получаю хорошие деньги, и я капитан корабля. Он обращается со мной лучше, чем мои проклятые соплеменники. Будь они трижды прокляты! Да. Для них я висельник, воронья добыча. Но для By Фана – нет, а где и как еще человек, вроде меня, может иметь жен, хороший стол, деньги, и чтобы никаких тебе тюремщиков или виселиц, а? Конечно, я буду с ним – или с любым, кто даст мне все это. – Он встал. – Так ты идешь, как он просил, или нам придется брать тебя на абордаж?
– Возьмите меня на абордаж, капитан Скраггер. Но сначала допейте свое бренди. Это будет последнее бренди, которое вы выпьете на этом свете.
– Да у нас против тебя больше сотни кораблей.
– Ты, должно быть, принимаешь меня за круглого идиота. By Фан Чой никогда сам не сунется в эти воды. Никогда. Пока наши военные корабли стоят всего лишь на другой стороне Гонконга. By Фана с вами нет.
– Да ты и в самом деле хитер, Тай-Пэн, – хихикнул Скраггер. – Меня предупреждали. Да. By Фан Чоя с нами нет, зато есть его главный адмирал By Квок, его старший сын. И тот мальчишка – его сын, By Квока. Это чистая правда.
– Правда имеет много лиц, Скраггер, – сказал Струан, – А теперь убирайся к чертям с моего корабля. Белый флаг распространяется только на твое судно. Я покажу тебе, чего стоит ваш вонючий пиратский флот.
– Уж это верно, Тай-Пэн, тебе только волю дай. Да, чуть не забыл, – сказал он, доставая с груди маленький кожаный мешочек, висевший на шнурке вокруг шеи. Вынув оттуда сложенный лист бумаги, он положил его на стол и подтолкнул к Струану. – Я должен был передать тебе вот это, – сказал он, и его лицо презрительно скривилось.
Струан развернул бумагу. На белом листе стоял оттиск печати Дзин-куа. Внутри лежала половинка монеты.
Глава 2
Струан с невозмутимым видом замер на носу своего баркаса, глубоко засунув руки в карманы толстого морского сюртука. С правой кисти свисал боевой цеп, за поясом торчали пистолеты. Его люди с напряженными лицами сидели на веслах, вооруженные до зубов. Скраггер опустился на скамью в середине баркаса и пьяным голосом напевал матросскую песню. По предварительной договоренности со Скраггером – Струан настоял на этом условии – пиратский флагман отделился от охраняющей его флотилии джонок и подошел ближе к берегу, расположившись в нескольких сотнях ярдов с подветренной стороны от «Китайского Облака». Здесь, оставив лишь небольшой парус на корме, флагман лег в дрейф, находясь под прицелом пушек клипера и фактически в его власти. Но остальные джонки по-прежнему преграждали англичанам дорогу, окружив два больших корабля.
Струан понимал, чем рискует, поднимаясь на борт пиратского корабля без охраны, но половина монеты не оставляла ему выбора. Он хотел взять с собой Маусса – им понадобится переводчик, к тому же Маусс в драке был сущим демоном. Но Скраггер покачал головой: «Только ты, Тай-Пэн. Там на борту отыщутся такие, которые говорят и по-английски. Так что, один. При оружии, если тебе угодно, но один. Так он просил».
Прежде чем покинуть «Китайское Облако», Струан отдал последние распоряжения в присутствии Скраггера.
– Если флагман поднимет паруса, разнесите его в щепки. Если я не вернусь на баркас через час, пускайте их ко дну без промедления.
– Послушай, Тай-Пэн, – неуверенно заговорил Скраггер, выдавив из себя нервный смешок, – не дело это так относиться к его вроде как приглашению. Совсем не дело, совсем. Все ж таки белый флаг, приятель.
– Разнесите их в щепки. Но сначала вздерните мальчишку на нок-рее.
– Не беспокойтесь, – зловеще сказал Орлов. – Мальчишка все равно что мертв, и, клянусь кровью Иисуса Христа, я не уйду отсюда, пока хоть одна джонка останется на плаву.
– Суши весла! – крикнул Струан; баркас подошел к борту огромной джонки. Сотня китайских пиратов столпилась наверху, возбужденно переговариваясь, ухмыляясь и показывая на него руками. Струан сосчитал пушечные амбразуры. Двадцать с каждого борта. Итого сорок пушек.
Скраггеру на вид было тридцать с небольшим. Длинные нечесаные волосы и борода черного цвета, маленькие бледно-голубые глазки, багровые обветренные руки. Из ушей свисали золотые кольца, левая сторона лица была обезображена шрамом.
Он привязал свою динги и с привычной сноровкой начал взбираться по спущенной сверху сети. Спрыгнув на палубу, он повернулся к югу, с нарочитым почтением отдал честь и поклонился по всей форме:
– Доброе утро вашим милостям! – Потом весело бросил матросам, смотревшим на него разинув рты: – Привет, ребятки! Мой начальник, By Фан Чой, желает вам благополучного плавания до самого дома! – Он захохотал, открыв поломанные зубы, потом прошел на ют и остановился перед Струаном. Он оказался ниже шотландца ростом, но выглядел плотнее.
– Давай-ка сойдем вниз!
– Мистер Кьюдахи, обыщите его!
– Эй, я же прибыл с белым флагом и без оружия. Это чистая правда. Я дал тебе слово, да помогут мне святые угодники! – возмутился Скраггер, состроив невинное лицо.
– Тебя обыщут в любом случае!
Скраггер дал себя осмотреть.
– Теперь ты удовлетворен, Тай-Пэн?
– На данный момент.
– Тогда пойдем вниз. Только мы вдвоем. Как я просил.
Струан проверил свой пистолет и жестом показал Скраггеру на трап.
– Всем оставаться на палубе.
К изумлению Струана, Скраггер двигался по клиперу с уверенностью человека, уже побывавшего раз на борту. Войдя в каюту, он с размаху упал в морское кресло и с довольным видом вытянул ноги.
– Я бы не прочь промочить горло до начала разговора, если ты не против. Грести – работка не из легких, и меня мучает жажда.
– Ром?
– Бренди. А-а, бренди! И ежели у вас отыщется лишний бочонок, я буду страсть как расположен.
– Расположен сделать что?
– Запастись терпением. – Глаза Скраггера холодно блеснули, как сталь клинка. – А ты как раз такой, как я думал.
– Ты говорил, что жил в Лондоне?
– Что верно, то верно, так и сказал. Давно только это было. А, вот, спасибо. – Скраггер принял высокую кружку бренди многолетней выдержки. Он умильно потянул носом, в несколько глотков опорожнил ее, вздохнул и вытер грязные усы. – Ах, бренди, бренди! Единственное, что плохо в моей нынешней должности, так это нехватка бренди. Страсть как эта штука помогает мне от сердца.
Струан вновь наполнил кружку.
– Благодарствуй, Тай-Пэн.
– Из какой ты части Лондона? – спросил Струан, поигрывая пистолетом.
– Из прибрежной канавы, приятель. Как раз там я и вырос.
– Как твое имя?
– Дик. А что?
Струан пожал плечами.
– Теперь давай к делу, – сказал он, решив отправить со следующей почтой запрос своим агентам, не является ли человек по имени Дик Скраггер потомком старой Этель, которой они с Роббом доводились внучатыми племянниками.
– А как же, Тай-Пэн, непременно. By Фан Чой хочет поговорить с тобой. Наедине, прямо сейчас.
– О чем?
– Я его не спрашивал, а сам он не сказал. «Отправляйся, – говорит, – привези мне Тай-Пэна». И вот я здесь. – Он осушил кружку, потом хитро прищурился: – У тебя на борту прорва серебра, если слухи не врут. А?
– Передай ему, что я встречусь с ним здесь. Я разрешаю ему прибыть на борт – одному и без оружия.
Скраггер в ответ расхохотался во все горло и привычно почесался: его одежда кишела вшами.
– Ну, Тай-Пэн, ты же знаешь, что он на это не пойдет. Да ты и сам в одиночку не пошел бы к нему без, вроде как, защиты. Видал того парнишку на моей джонке?
– Да.
– Это его младший сын. Он будет заложником. Ты должен прибыть к нему на корабль – при оружии, если хочешь, – а мальчишка останется здесь.
– А потом окажется, что это переодетый сын носильщика, а меня искромсают на куски!
– Ну, нет, – обиделся Скраггер. – Я даю тебе слово, клянусь Богом. И он тоже. Мы не какое-нибудь грязное пиратское отребье. У нас под командой три тысячи судов, и мы правим на всем побережье, как тебе хорошо известно. Я даю тебе честное слово, клянусь Господом. И он тоже.
Струан заметил белые шрамы на запястьях Скраггера. Он знал, что обнаружит такие же и на его лодыжках.
– Почему ты, англичанин, с ним?
– В самом деле, почему, приятель? Вот уж действительно, – ответил Скраггер, поднимаясь на ноги. – Ничего, если я плесну себе еще? Премного благодарен. В его флоте нас, англичан, человек, пожалуй, пятьдесят, если не больше. И еще человек пятнадцать других – американцев, большей частью, и один французик. Капитаны, пушкари, артиллеристы, помощники. Я сам-то раньше плавал помощником боцмана, – словоохотливо продолжал он, разогретый выпивкой. – Лет десять, если не больше, назад мы потерпели крушение у одного из островов там, на севере. Грязные коротконогие языческие ублюдки поймали меня и сделали своим рабом, джапанцы их звали. Они продали меня другим языческим ублюдкам, но я убежал и встретился с By Фан Чоем. Он предложил мне службу, когда узнал, что я плавал помощником боцмана и могу на корабле делать почти все. – Скраггер прикончил еще одну кружку, рыгнул и наполнил ее снова. – Ну так что, мы едем или нет?
– А почему тебе сейчас не остаться с нами? Дорогу через By Фана я себе проложу без всякого труда.
– Спасибо, приятель, но я доволен своей теперешней жизнью.
– Как долго ты пробыл заключенным?
Рука Скраггера с кружкой остановилась на полдороге, и его взгляд стал настороженным. – Достаточно долго приятель. – Он взглянул на белые шрамы на запястье: – Следы от браслетов, а? Н-да, уже двенадцать лет прошло, а они все еще со мной.
– Откуда ты сбежал? Из Ботани Бея?
– Ага, из Ботани Бея и есть, – ответил Скраггер, к которому вернулся его дружелюбный тон. – Пятнадцать лет ссылки я получил, когда был еще совсем мальчишкой, по крайней мере моложе, чем сейчас. Лет, эдак, двадцать пять мне было. Тебе, кстати, сколько?
– Достаточно много.
– А я вот про себя так никогда точно и не знал. Может, мне тридцать пять, а может, сорок пять. Ага. Так вот, пятнадцать лет за то, что съездил по морде мерзавцу – помощнику капитана на трижды чертовом фрегате.
– Тебе еще повезло, что тебя не вздернули.
– Повезло, это уж верно – Скраггер опять рыгнул со счастливой ухмылкой. – Мне нравится беседовать с тобой, Тай-Пэн. Совсем не то, что с моими помощниками. Да-а… так вот, из Блайти нас и повезли. Девять месяцев в море, скованный одной цепью вместе с четырьмястами других бедолаг, да еще столько же примерно женщин там было. Нас приковали к брусьям трюма. На десять месяцев или даже больше. Сухари и вода, и ни кусочка мяса. Нельзя так с людьми обращаться, никак нельзя. Когда пришли в порт, живых нас осталось не больше сотни. В порту Сиднея мы взбунтовались и разбили цепи. Поубивали всех до одного тюремщиков, чтоб их черти забрали. Потом год отсиживался в буше, потом нашел себе корабль. Торговый. – Скраггер злобно ухмыльнулся. – По крайней мере, кормились мы за счет купцов. – Он заглянул в свою кружку, и улыбка исчезла с его лица. – Да, висельники, висельники мы все и есть, да проклянет Господь Бог всех крепкозадых сторожей на свете, – огрызнулся он. Некоторое время он сидел молча, погруженный в воспоминания. – Но про кораблекрушение все это правда, и про остальное тоже.
Струан закурил сигару.
– Зачем служить этому отребью, этой бешеной собаке By Фан Чою?
– Я, скажу тебе, приятель. Я свободен, как ветер. У меня три жены, я ем вдоволь, получаю хорошие деньги, и я капитан корабля. Он обращается со мной лучше, чем мои проклятые соплеменники. Будь они трижды прокляты! Да. Для них я висельник, воронья добыча. Но для By Фана – нет, а где и как еще человек, вроде меня, может иметь жен, хороший стол, деньги, и чтобы никаких тебе тюремщиков или виселиц, а? Конечно, я буду с ним – или с любым, кто даст мне все это. – Он встал. – Так ты идешь, как он просил, или нам придется брать тебя на абордаж?
– Возьмите меня на абордаж, капитан Скраггер. Но сначала допейте свое бренди. Это будет последнее бренди, которое вы выпьете на этом свете.
– Да у нас против тебя больше сотни кораблей.
– Ты, должно быть, принимаешь меня за круглого идиота. By Фан Чой никогда сам не сунется в эти воды. Никогда. Пока наши военные корабли стоят всего лишь на другой стороне Гонконга. By Фана с вами нет.
– Да ты и в самом деле хитер, Тай-Пэн, – хихикнул Скраггер. – Меня предупреждали. Да. By Фан Чоя с нами нет, зато есть его главный адмирал By Квок, его старший сын. И тот мальчишка – его сын, By Квока. Это чистая правда.
– Правда имеет много лиц, Скраггер, – сказал Струан, – А теперь убирайся к чертям с моего корабля. Белый флаг распространяется только на твое судно. Я покажу тебе, чего стоит ваш вонючий пиратский флот.
– Уж это верно, Тай-Пэн, тебе только волю дай. Да, чуть не забыл, – сказал он, доставая с груди маленький кожаный мешочек, висевший на шнурке вокруг шеи. Вынув оттуда сложенный лист бумаги, он положил его на стол и подтолкнул к Струану. – Я должен был передать тебе вот это, – сказал он, и его лицо презрительно скривилось.
Струан развернул бумагу. На белом листе стоял оттиск печати Дзин-куа. Внутри лежала половинка монеты.
Глава 2
Струан с невозмутимым видом замер на носу своего баркаса, глубоко засунув руки в карманы толстого морского сюртука. С правой кисти свисал боевой цеп, за поясом торчали пистолеты. Его люди с напряженными лицами сидели на веслах, вооруженные до зубов. Скраггер опустился на скамью в середине баркаса и пьяным голосом напевал матросскую песню. По предварительной договоренности со Скраггером – Струан настоял на этом условии – пиратский флагман отделился от охраняющей его флотилии джонок и подошел ближе к берегу, расположившись в нескольких сотнях ярдов с подветренной стороны от «Китайского Облака». Здесь, оставив лишь небольшой парус на корме, флагман лег в дрейф, находясь под прицелом пушек клипера и фактически в его власти. Но остальные джонки по-прежнему преграждали англичанам дорогу, окружив два больших корабля.
Струан понимал, чем рискует, поднимаясь на борт пиратского корабля без охраны, но половина монеты не оставляла ему выбора. Он хотел взять с собой Маусса – им понадобится переводчик, к тому же Маусс в драке был сущим демоном. Но Скраггер покачал головой: «Только ты, Тай-Пэн. Там на борту отыщутся такие, которые говорят и по-английски. Так что, один. При оружии, если тебе угодно, но один. Так он просил».
Прежде чем покинуть «Китайское Облако», Струан отдал последние распоряжения в присутствии Скраггера.
– Если флагман поднимет паруса, разнесите его в щепки. Если я не вернусь на баркас через час, пускайте их ко дну без промедления.
– Послушай, Тай-Пэн, – неуверенно заговорил Скраггер, выдавив из себя нервный смешок, – не дело это так относиться к его вроде как приглашению. Совсем не дело, совсем. Все ж таки белый флаг, приятель.
– Разнесите их в щепки. Но сначала вздерните мальчишку на нок-рее.
– Не беспокойтесь, – зловеще сказал Орлов. – Мальчишка все равно что мертв, и, клянусь кровью Иисуса Христа, я не уйду отсюда, пока хоть одна джонка останется на плаву.
– Суши весла! – крикнул Струан; баркас подошел к борту огромной джонки. Сотня китайских пиратов столпилась наверху, возбужденно переговариваясь, ухмыляясь и показывая на него руками. Струан сосчитал пушечные амбразуры. Двадцать с каждого борта. Итого сорок пушек.