— Не грызи себя. Если хочешь, то завтра увидишься с братом. Я придержу вестник с решением короля на сутки. Маркиз будет добираться к месту службы своим ходом, а не порталами. Это дань традиции. Маг должен прочувствовать тяготы дороги и лишения. Он будет ограничен в средствах и сможет взять с собой только самые необходимые в дороге вещи.
— Да! Хочу! — я подскочила со своего места в порыве куда-то бежать. Но, заметив на лице супруга недоумение, присела на стул. — Будем добираться порталами? На дорогу нужно часа три, если я не ошибаюсь. Но я ещё так не путешествовала. В прошлый раз из-за нестабильности моих Стихий отец остерёгся пользоваться порталами.
— Теперь всё изменилось, — Калеб развернул мою ладонь и поцеловал в серединку. — Ты научилась стабилизировать магию, удерживать Стихии в подчинении. Завтра утром я провожу тебя в замок Мелфи. Мы воспользуемся королевским порталом. Он доставит нас до границ земель твоего отца. Непосредственно в замок мы не сможем попасть. Хранитель не позволит. Но это сократит наш путь до часа. Магистр отправится с нами. Он тоже хочет увидеть сына перед его отъездом. И твой дядя — милорд Райерд Мелфи. Так что вся семья соберётся.
— Мастер Фергюсон, — герцог махнул в сторону управляющего, — пожалуй, на сегодня всё. У миледи пропал аппетит. Подайте чай в библиотеку.
Калеб поднялся из-за стола и помог мне встать, придержав стул и предложив мне локоть. Мне стало стыдно, что я не дала мужу спокойно поесть, может быть, в первый раз за день.
Герцог целыми днями пропадал на работе и не всегда успевал пообедать. Мне об этом бабушка рассказала.
— Ты из-за меня остался голодным, — тяжело вздохнула и покосилась на стол.
— Не тревожься. Сейчас меня больше интересует другое. Я хочу, чтобы ты утолила мой голод иного рода. Тайны, вот что меня интересует. Мне не терпится узнать про гримуар.
***
В библиотеке было уютно. Приглушённый свет создавал немного интимную атмосферу, но мне было не до романтики. Мы расположились в креслах друг напротив друга. Управляющий установил столик между нами и сервировал его всем необходимым для чаепития.
Я нервно потёрла руки, расправила несуществующие складки на подоле платья, собралась духом и подняла глаза на супруга. Калеб терпеливо ждал.
— То, о чём я тебе сейчас расскажу, пока никто не должен знать. Это касается меня и моей семьи. Обещаешь? — я протянула над столиком руку, чувствуя, как кожу приятно пощекотало горячим паром, поднимавшимся от наполненных чаем чашек.
— Обещаю, — муж пожал мне руку, и магия подтвердила его клятву, окутав наши скреплённые ладони золотистым сиянием. Так просто, когда Стихии послушны, и мысленно можно ими управлять.
— Гримуар, который ты держишь в руках, принадлежит Мирайе Виленийской-Мелфи. Моей матери. Дай мне его.
Калеб с невозмутимым выражением лица протянул мне тетрадь. Я взяла её в руки и открыла. Когда гримуара касалась уже только я, то на форзаце снова появилась надпись, адресованная мне.
— «Моей малышке, с надеждой на прощение. Слишком родная, чтобы стать ненужной. Пусть Стихии решат, кем тебе стать. Мирайя Мелфи, твоя мама. Позволю себе ею быть, мой огонёк, хотя бы на страницах этого дневника.» — я вслух зачитала послание и, отложив тетрадь на некоторое время в сторону, принялась рассказывать всё, о чём я узнала из своих снов, видений, и какие успела сделать выводы из разговоров с членами семьи.
Герцог очень внимательно меня слушал. Взгляд его изменился, стал пристальным и таким железным, что захотелось под ним поёжиться. Сейчас он больше походил на главу Тайной канцелярии, чем на моего любимого мужчину, который сумел окружить меня заботой и нежностью. Эта другая ипостась моего супруга могла бы испугать в том случае, если бы я не добровольно ему всё рассказывала, а находилась на допросе.
— Моя бабушка — очень хорошая мать, безгранично любившая свою дочь. Она вырастила Мирайю совершенно домашним ребёнком. Романтической, как и положено быть юной неискушённой девушке, и достаточно умной, чтобы стать прагматичной женщиной.
Когда Мирайя достаточно повзрослела, герцогиня вывела её в свет. Девушке нужно было подыскать подходящую партию. Это не мог быть маг со средними способностями. Нет. Ведь Стихии девушки были очень сильными.
На том первом балу и состоялась знакомство Мирайи с герцогом Мелфи. Такой завидный холостяк обратил внимание на способности юной магессы. Он был так галантен, внимателен. Мужское внимание льстило, а то, что это был сам легендарный магистр — вдвойне! Только тут и начинаются загадки, — я перевела дыхание и отпила остывающий чай. — Бал длился два дня. На второй день Мирайя, следуя коридорами замка, случайно отстала от группы молодых девушек, таких же, как она, дебютанток, и свернула куда-то не туда. Вообще она была достаточно любопытна, и в зале ей было не настолько интересно, как посмотреть, где служили её отец и мать. Свернув в очередной раз, она столкнулась с магистром. Сердечко юной девушки затрепетало. Оказаться наедине с таким завидным холостяком! Тем, кто вчера выказывал ей знаки внимания! Но магистр её не узнал. Холодно поинтересовался, что она делает в личном крыле принцев и предложил провести в зал. Малышка Мирайя растерялась и молча согласилась. Ещё через два дня магистр сговорился с герцогиней Виленийской о помолвке. Он оценил потенциал девушки и, получив одобрение Оракула, подписал брачный договор.
— Откуда тебе известны такие подробности?
— Об этом мне рассказала сама Мирайя. Точнее, её воспоминания, заключённые в портрет в столичном доме Виленийских. Вести диалог с воспоминаниями достаточно сложно, — я кривовато улыбнулась, вспоминая, как в течение трёх дней, пока гостила у герцогини, складывала из разрозненных фраз, озвученных «призраком», эту историю. — К сожалению, колоссальная разница в возрасте и в жизненном опыте привела к тому, что брак моих родителей не был счастливым. В этом признался и мой отец. Он не дал юной девушке того, что желало её сердечко — любви.
Мирайя быстро поняла, что супруга она интересует только как неиссякаемый источник. Она не смирилась, старалась привлечь внимание герцога. Иногда у неё получалось. Казалось, что искра в сердце бесчувственного супруга разгорается, но потом всё снова гасло. С моим зачатием тоже не всё просто, — я тихонько рассмеялась, вспоминая, что мне рассказало воспоминание Мирайи. — Мирайя опоила мага приворотным зельем собственного производства. Великий магистр не распознал его. Для отца это могло плохо закончиться, если бы Мирайя была подлой и бессердечной. Зелье вызывает слепое обожание. Со стороны это выглядит, как сильная привязанность. Мужчина теряет волю и полностью подчиняется женщине. Но эти чувства искусственны. А подобный суррогат Мирайю не интересовал. Она хотела, чтобы её любили так же, как это было у родителей.
Я замолчала, сосредоточенно вглядываясь в одну точку. Мне было жаль мою биологическую мать. Тяжело представить, какое разочарование она испытала, когда осознала, что является нелюбимой женой, и перемены вряд ли наступят.
— Дальше, — голос герцога вернул меня в действительность.
— Я не знаю, что произошло дальше. Действие зелья прекратилось через сутки, но муж продолжал оказывать Мирайе знаки внимания. Это было золотое время. Бабушка говорит, что Мирайя светилась от счастья. Через две недели она убедилась, что ритуал прошёл, как нужно, и она беременна мной. Вот тогда Оракул и выдал то пророчество, которое изменило судьбы многих. Твою и мою в том числе.
Сначала всё было прекрасно, но, по воспоминаниям бабушки, чем больше был срок беременности, тем сумрачней становилась Мирайя. В воспоминаниях Мирайи об этом ничего нет. Я надеялась, что записи в гримуаре прольют свет на эту тайну. Но я не могу его прочитать. Судя по посвящению, он мой, но мне он не открывается. Для этого нужен какой-то особый ритуал? — я с надеждой ждала ответ Калеба.
— Обычно такие вещи реагируют на кровь. И я согласен, он — твоё наследство.
— Я уже пробовала. И ничего. Страницы пусты, как видишь, — действительно, кроме одной единственной надписи, ничего не было.
— Где ты это делала?
— В комнате, где нашла дневник, а потом ещё в спальне Мирайи в доме Виленийских, — я разочарованно вздохнула и захлопнула гримуар.
— Не то, — маг дёрнул плечом. — Такие ритуалы нужно проводить у источника. Завтра я помогу тебе.
— Правда? — робкая надежда задрожала внутри, как огонёк. — Ты останешься со мной?
— Да, — для убедительности Калеб кивнул. — Нам нужно провести один ритуал у источника, чтобы Хранитель земель признал мою магию, как дружественную.
— Теперь перейдём к самой неприятной части моего рассказа. Я расскажу только то, что видела и слышала, но почему так произошло — ответа у меня нет.
Я снова промочила горло чаем и приступила к повествованию. Герцог не перебивал. Слушал так внимательно, что, казалось, превратился в натянутую струну.
— Ты знаешь, как я попала в этот мир и почему. Знаешь, как неприветливо меня в нём встретили. Боевое заклинание, выпущенное Аластерем в спину непонятной не магички, должно было убить меня на месте. Нет свидетеля — нет причины для разбирательств. Но в это дело оказалась втянута герцогиня Виленийская, да и не магичка оказалась с секретом. Мощное заклинание Аластера сослужило добрую службу. Оно разрушило печать, наложенную Сильфом на мой магический источник, и выпустило Стихии. Те, в свою очередь, пробудили мои глубокие воспоминания о моём рождении. Я родилась в сезон гроз, когда цвели пионы и небо разрезали молнии...
Мои воспоминания-видения во время моего рассказа словно ожили, выпущенные из подсознания. Казалось, я слышу голоса наяву. Чувствую движение ветра — призванного элементаля. Ощущаю холод в своём маленьком тельце и острую боль от прокола на пальце. Я не понимаю, что происходит, почему меня вытолкнули из укромного тёплого местечка в этот враждебный мир. И вдруг ощутила резкую боль в сердце, словно меня проткнули острой иглой и прокрутили на её острие. Я закричала, схватившись за грудь.
Сильные тёплые руки подхватили меня и прижали к живому источнику, отгораживая от холодного сумрака мира Теней.
Я осознала себя не сразу. Со слипшихся от слёз ресниц по щекам стекали солёные капли. Горячие губы мужа торопливо что-то шептали. В ушах стоял писк, но постепенно он стих, и я разобрала слова какого-то заклинания.
— Больше не смей так делать! — Калеб крепко прижал меня к себе. Он был напуган и зол.
— Ты ещё не умеешь самостоятельно выходить из транса.
— Я не специально. Сама не понимаю, как так получилось, — прохрипела и уткнулась лицом в плечо супруга, вдыхая его аромат и медленно приходя в себя.
— Какая же ты непредсказуемая, любовь моя.
Мне нравилось сидеть на коленях у мужа. В его объятиях я чувствовала себя защищённой и спокойной. И молчать было уютно. Наконец-то мы оба успокоились.
— Итак, — герцог подвёл итог, — кто-то из магов хотел отнять Стихии у младенца. Умно. В целом, у нас трое подозреваемых. Если отнять Стихии у новорождённого, он не умрёт, но будет жить, как не маг. Хотя, если повезёт, то может проявиться собственный пассивный дар. Учитывая твою родословную, с большой вероятностью это была бы менталистика. Но у тебя проявилась ещё эмпатия, которой нет у твоих родителей, но есть у дяди. Так, моё сокровище, позволь мне поговорить с магистром об этом.
— Почему три? — я сосредоточенно засопела. Всё это время я думала только о двоих. О близнецах.
— Ты только что говорила тремя мужскими голосами. Так, я подниму из архива дело двадцатисемилетней давности. В свете открывшихся обстоятельств кое-что теперь выглядит иначе. Мне нужно восстановить в памяти то время.
— А мне покажешь? — совсем не по-герцогски шмыгнув носом, я снизу вверх посмотрела на Калеба.
— Обязательно.
Глава 42. Семья - это святое
Утро началось необычно во всех отношениях. Во-первых, проснувшись, я уткнулась взглядом в оголённый торс супруга. Обычно он был скрыт от меня какой-то одеждой. Во-вторых, как правило, Калеб уходил на работу очень рано и не будил меня. А сегодня был рядом и ждал моего пробуждения.
Мужчина интенсивно вытирал полотенцем короткий ёжик волос на голове. Мышцы под гладкой кожей красиво напрягались, вызывая у меня определённую реакцию тела на собственного мужа. Я неприкрыто разглядывала своего мужчину. Мой интерес не остался незамеченным.
— Если ты будешь меня так рассматривать, то мы выберемся из постели нескоро, — Калеб присел рядом со мной на край кровати. В его глазах разгоралось знакомое пламя, а меня охватывало жаром желания.
Реакции тела порой неподвластны разуму. Стоило коснуться кожи супруга, лаской пройтись по поджарому животу, груди и обнять его за плечи, как я пропала, погрузившись в яркие чувства Калеба. Это можно было сравнить только с мощным залпом фейерверков.
Теперь уже сильные руки мужа скользнули под ткань моей ночной рубашки, огладили чувствительную кожу и, смяв ткань, нетерпеливо вытряхнули меня из одежды.
Калеб остановился, любуясь мною и немного смущая. В мыслях скользнуло сомнение в собственной привлекательности. Утро — я не умыта, не расчесана.
Но вот он выдохнул, оглаживая мои плечи, и признался:
— Как же ты прекрасна и желанна.
От его слов перехватило дыхание, в груди распирало от ответных чувств, признания.
— Я ведь уже не ждал, что Стихии подарят мне пару. Не искал отношений. Принял выбор Совета. Собственно говоря, мне и сравнить было не с чем. В моём сердце никогда не расцветала любовь. Когда брат делился со мной своими переживаниями и чувствами по отношению к Ольжен, я слушал, но не понимал его. А сейчас мне хочется рассказать всему миру, как это прекрасно — найти свою половинку. Ты одарила меня крыльями.
— Калеб, — горло перехватило спазмом от переполняющих меня эмоций. Слова сами слетели с губ: — Я люблю тебя. Ты моя тихая гавань и тёплый огонь, живительный источник и свежий глоток воздуха. Без тебя мир был бы другим — плоским, серым. Я потерянно брела по жизни, тыкаясь, как слепой котёнок, в разные стороны, пока не нашла тебя. Всё-таки спасибо Стихиям, они гораздо мудрее нас.
Внутри всё трепетало. Чувства, его и мои, переплетались, и я уже не могла разделить их, вычленить. Этот бушующий коктейль пьянил. Всё остальное стало неважным. Только любимый человек рядом имел значение. Запомнить каждое его слово, движение, прикосновение.
Мужчина нежно погладил меня по щеке, заглядывая своими чёрными омутами в душу. Стихия огня плясала на дне зрачков, разгораясь всё ярче. Губы супруга неумолимо смяли мои, поцелуи клеймили, оставляли незримые огненные печати там, где они касались. Вдруг Калеб отстранился и, нависнув надо мной, замер, с нежностью глядя на меня. В его чувствах можно было утонуть, и я позволила себе в них раствориться. Сердце Калеба билось так громко, моё вторило ему, всё больше подстраиваясь под единый ритм, пока оба не застучали в унисон. Моё тело выгнулось дугой навстречу желанию супруга. Ноги обхватили его за талию, позволяя ещё больше сблизиться в тот момент, когда мужчина толкнулся вперёд.
***
В занятии любовью с утра есть свои плюсы: бодрит, приводит мышцы в тонус и заряжает прекрасным настроением на весь день. Но наше сегодняшнее утро было вдвойне особенным. Искренние слова признания в любви так и звучали в душе. Этот драгоценный момент был нанизан на нитку наших общих воспоминаний, как самая большая жемчужина. Наконец-то я обрела свой оазис, который так безуспешно искала на Земле. Предназначенный судьбой... Оказалось, это не просто красивые слова, восторгающие тонкие романтические натуры. Это стало моей действительностью. Мой муж и я окончательно осознали суть предназначения только после обоюдного признания. Две половинки. Нет! Одно целое, неделимое существо!
Уже позже, собираясь в дорогу и расчёсывая волосы перед зеркалом, я подумала о том, что мы могли собственными решениями разрушить нашу судьбу окончательно. От лица отхлынула кровь и сердце обмерло от ужаса, охватившего меня. Калеб возник за спиной внезапно, с тревогой заглядывая в мои глаза через отражение в зеркале.
— Любовь моя, что тебя так напугало?
Медленно развернувшись к супругу, удивлённо на него посмотрела. Ещё несколько секунд назад он спокойно читал газету, коротая время в ожидании окончания моих сборов.
— Откуда ты знаешь? — выдохнула вопрос.
— Теперь я чувствую тебя через наши Стихии. Эмоциональная связь со временем будет только крепнуть.
— Да! Хочу! — я подскочила со своего места в порыве куда-то бежать. Но, заметив на лице супруга недоумение, присела на стул. — Будем добираться порталами? На дорогу нужно часа три, если я не ошибаюсь. Но я ещё так не путешествовала. В прошлый раз из-за нестабильности моих Стихий отец остерёгся пользоваться порталами.
— Теперь всё изменилось, — Калеб развернул мою ладонь и поцеловал в серединку. — Ты научилась стабилизировать магию, удерживать Стихии в подчинении. Завтра утром я провожу тебя в замок Мелфи. Мы воспользуемся королевским порталом. Он доставит нас до границ земель твоего отца. Непосредственно в замок мы не сможем попасть. Хранитель не позволит. Но это сократит наш путь до часа. Магистр отправится с нами. Он тоже хочет увидеть сына перед его отъездом. И твой дядя — милорд Райерд Мелфи. Так что вся семья соберётся.
— Мастер Фергюсон, — герцог махнул в сторону управляющего, — пожалуй, на сегодня всё. У миледи пропал аппетит. Подайте чай в библиотеку.
Калеб поднялся из-за стола и помог мне встать, придержав стул и предложив мне локоть. Мне стало стыдно, что я не дала мужу спокойно поесть, может быть, в первый раз за день.
Герцог целыми днями пропадал на работе и не всегда успевал пообедать. Мне об этом бабушка рассказала.
— Ты из-за меня остался голодным, — тяжело вздохнула и покосилась на стол.
— Не тревожься. Сейчас меня больше интересует другое. Я хочу, чтобы ты утолила мой голод иного рода. Тайны, вот что меня интересует. Мне не терпится узнать про гримуар.
***
В библиотеке было уютно. Приглушённый свет создавал немного интимную атмосферу, но мне было не до романтики. Мы расположились в креслах друг напротив друга. Управляющий установил столик между нами и сервировал его всем необходимым для чаепития.
Я нервно потёрла руки, расправила несуществующие складки на подоле платья, собралась духом и подняла глаза на супруга. Калеб терпеливо ждал.
— То, о чём я тебе сейчас расскажу, пока никто не должен знать. Это касается меня и моей семьи. Обещаешь? — я протянула над столиком руку, чувствуя, как кожу приятно пощекотало горячим паром, поднимавшимся от наполненных чаем чашек.
— Обещаю, — муж пожал мне руку, и магия подтвердила его клятву, окутав наши скреплённые ладони золотистым сиянием. Так просто, когда Стихии послушны, и мысленно можно ими управлять.
— Гримуар, который ты держишь в руках, принадлежит Мирайе Виленийской-Мелфи. Моей матери. Дай мне его.
Калеб с невозмутимым выражением лица протянул мне тетрадь. Я взяла её в руки и открыла. Когда гримуара касалась уже только я, то на форзаце снова появилась надпись, адресованная мне.
— «Моей малышке, с надеждой на прощение. Слишком родная, чтобы стать ненужной. Пусть Стихии решат, кем тебе стать. Мирайя Мелфи, твоя мама. Позволю себе ею быть, мой огонёк, хотя бы на страницах этого дневника.» — я вслух зачитала послание и, отложив тетрадь на некоторое время в сторону, принялась рассказывать всё, о чём я узнала из своих снов, видений, и какие успела сделать выводы из разговоров с членами семьи.
Герцог очень внимательно меня слушал. Взгляд его изменился, стал пристальным и таким железным, что захотелось под ним поёжиться. Сейчас он больше походил на главу Тайной канцелярии, чем на моего любимого мужчину, который сумел окружить меня заботой и нежностью. Эта другая ипостась моего супруга могла бы испугать в том случае, если бы я не добровольно ему всё рассказывала, а находилась на допросе.
— Моя бабушка — очень хорошая мать, безгранично любившая свою дочь. Она вырастила Мирайю совершенно домашним ребёнком. Романтической, как и положено быть юной неискушённой девушке, и достаточно умной, чтобы стать прагматичной женщиной.
Когда Мирайя достаточно повзрослела, герцогиня вывела её в свет. Девушке нужно было подыскать подходящую партию. Это не мог быть маг со средними способностями. Нет. Ведь Стихии девушки были очень сильными.
На том первом балу и состоялась знакомство Мирайи с герцогом Мелфи. Такой завидный холостяк обратил внимание на способности юной магессы. Он был так галантен, внимателен. Мужское внимание льстило, а то, что это был сам легендарный магистр — вдвойне! Только тут и начинаются загадки, — я перевела дыхание и отпила остывающий чай. — Бал длился два дня. На второй день Мирайя, следуя коридорами замка, случайно отстала от группы молодых девушек, таких же, как она, дебютанток, и свернула куда-то не туда. Вообще она была достаточно любопытна, и в зале ей было не настолько интересно, как посмотреть, где служили её отец и мать. Свернув в очередной раз, она столкнулась с магистром. Сердечко юной девушки затрепетало. Оказаться наедине с таким завидным холостяком! Тем, кто вчера выказывал ей знаки внимания! Но магистр её не узнал. Холодно поинтересовался, что она делает в личном крыле принцев и предложил провести в зал. Малышка Мирайя растерялась и молча согласилась. Ещё через два дня магистр сговорился с герцогиней Виленийской о помолвке. Он оценил потенциал девушки и, получив одобрение Оракула, подписал брачный договор.
— Откуда тебе известны такие подробности?
— Об этом мне рассказала сама Мирайя. Точнее, её воспоминания, заключённые в портрет в столичном доме Виленийских. Вести диалог с воспоминаниями достаточно сложно, — я кривовато улыбнулась, вспоминая, как в течение трёх дней, пока гостила у герцогини, складывала из разрозненных фраз, озвученных «призраком», эту историю. — К сожалению, колоссальная разница в возрасте и в жизненном опыте привела к тому, что брак моих родителей не был счастливым. В этом признался и мой отец. Он не дал юной девушке того, что желало её сердечко — любви.
Мирайя быстро поняла, что супруга она интересует только как неиссякаемый источник. Она не смирилась, старалась привлечь внимание герцога. Иногда у неё получалось. Казалось, что искра в сердце бесчувственного супруга разгорается, но потом всё снова гасло. С моим зачатием тоже не всё просто, — я тихонько рассмеялась, вспоминая, что мне рассказало воспоминание Мирайи. — Мирайя опоила мага приворотным зельем собственного производства. Великий магистр не распознал его. Для отца это могло плохо закончиться, если бы Мирайя была подлой и бессердечной. Зелье вызывает слепое обожание. Со стороны это выглядит, как сильная привязанность. Мужчина теряет волю и полностью подчиняется женщине. Но эти чувства искусственны. А подобный суррогат Мирайю не интересовал. Она хотела, чтобы её любили так же, как это было у родителей.
Я замолчала, сосредоточенно вглядываясь в одну точку. Мне было жаль мою биологическую мать. Тяжело представить, какое разочарование она испытала, когда осознала, что является нелюбимой женой, и перемены вряд ли наступят.
— Дальше, — голос герцога вернул меня в действительность.
— Я не знаю, что произошло дальше. Действие зелья прекратилось через сутки, но муж продолжал оказывать Мирайе знаки внимания. Это было золотое время. Бабушка говорит, что Мирайя светилась от счастья. Через две недели она убедилась, что ритуал прошёл, как нужно, и она беременна мной. Вот тогда Оракул и выдал то пророчество, которое изменило судьбы многих. Твою и мою в том числе.
Сначала всё было прекрасно, но, по воспоминаниям бабушки, чем больше был срок беременности, тем сумрачней становилась Мирайя. В воспоминаниях Мирайи об этом ничего нет. Я надеялась, что записи в гримуаре прольют свет на эту тайну. Но я не могу его прочитать. Судя по посвящению, он мой, но мне он не открывается. Для этого нужен какой-то особый ритуал? — я с надеждой ждала ответ Калеба.
— Обычно такие вещи реагируют на кровь. И я согласен, он — твоё наследство.
— Я уже пробовала. И ничего. Страницы пусты, как видишь, — действительно, кроме одной единственной надписи, ничего не было.
— Где ты это делала?
— В комнате, где нашла дневник, а потом ещё в спальне Мирайи в доме Виленийских, — я разочарованно вздохнула и захлопнула гримуар.
— Не то, — маг дёрнул плечом. — Такие ритуалы нужно проводить у источника. Завтра я помогу тебе.
— Правда? — робкая надежда задрожала внутри, как огонёк. — Ты останешься со мной?
— Да, — для убедительности Калеб кивнул. — Нам нужно провести один ритуал у источника, чтобы Хранитель земель признал мою магию, как дружественную.
— Теперь перейдём к самой неприятной части моего рассказа. Я расскажу только то, что видела и слышала, но почему так произошло — ответа у меня нет.
Я снова промочила горло чаем и приступила к повествованию. Герцог не перебивал. Слушал так внимательно, что, казалось, превратился в натянутую струну.
— Ты знаешь, как я попала в этот мир и почему. Знаешь, как неприветливо меня в нём встретили. Боевое заклинание, выпущенное Аластерем в спину непонятной не магички, должно было убить меня на месте. Нет свидетеля — нет причины для разбирательств. Но в это дело оказалась втянута герцогиня Виленийская, да и не магичка оказалась с секретом. Мощное заклинание Аластера сослужило добрую службу. Оно разрушило печать, наложенную Сильфом на мой магический источник, и выпустило Стихии. Те, в свою очередь, пробудили мои глубокие воспоминания о моём рождении. Я родилась в сезон гроз, когда цвели пионы и небо разрезали молнии...
Мои воспоминания-видения во время моего рассказа словно ожили, выпущенные из подсознания. Казалось, я слышу голоса наяву. Чувствую движение ветра — призванного элементаля. Ощущаю холод в своём маленьком тельце и острую боль от прокола на пальце. Я не понимаю, что происходит, почему меня вытолкнули из укромного тёплого местечка в этот враждебный мир. И вдруг ощутила резкую боль в сердце, словно меня проткнули острой иглой и прокрутили на её острие. Я закричала, схватившись за грудь.
Сильные тёплые руки подхватили меня и прижали к живому источнику, отгораживая от холодного сумрака мира Теней.
Я осознала себя не сразу. Со слипшихся от слёз ресниц по щекам стекали солёные капли. Горячие губы мужа торопливо что-то шептали. В ушах стоял писк, но постепенно он стих, и я разобрала слова какого-то заклинания.
— Больше не смей так делать! — Калеб крепко прижал меня к себе. Он был напуган и зол.
— Ты ещё не умеешь самостоятельно выходить из транса.
— Я не специально. Сама не понимаю, как так получилось, — прохрипела и уткнулась лицом в плечо супруга, вдыхая его аромат и медленно приходя в себя.
— Какая же ты непредсказуемая, любовь моя.
Мне нравилось сидеть на коленях у мужа. В его объятиях я чувствовала себя защищённой и спокойной. И молчать было уютно. Наконец-то мы оба успокоились.
— Итак, — герцог подвёл итог, — кто-то из магов хотел отнять Стихии у младенца. Умно. В целом, у нас трое подозреваемых. Если отнять Стихии у новорождённого, он не умрёт, но будет жить, как не маг. Хотя, если повезёт, то может проявиться собственный пассивный дар. Учитывая твою родословную, с большой вероятностью это была бы менталистика. Но у тебя проявилась ещё эмпатия, которой нет у твоих родителей, но есть у дяди. Так, моё сокровище, позволь мне поговорить с магистром об этом.
— Почему три? — я сосредоточенно засопела. Всё это время я думала только о двоих. О близнецах.
— Ты только что говорила тремя мужскими голосами. Так, я подниму из архива дело двадцатисемилетней давности. В свете открывшихся обстоятельств кое-что теперь выглядит иначе. Мне нужно восстановить в памяти то время.
— А мне покажешь? — совсем не по-герцогски шмыгнув носом, я снизу вверх посмотрела на Калеба.
— Обязательно.
Глава 42. Семья - это святое
Утро началось необычно во всех отношениях. Во-первых, проснувшись, я уткнулась взглядом в оголённый торс супруга. Обычно он был скрыт от меня какой-то одеждой. Во-вторых, как правило, Калеб уходил на работу очень рано и не будил меня. А сегодня был рядом и ждал моего пробуждения.
Мужчина интенсивно вытирал полотенцем короткий ёжик волос на голове. Мышцы под гладкой кожей красиво напрягались, вызывая у меня определённую реакцию тела на собственного мужа. Я неприкрыто разглядывала своего мужчину. Мой интерес не остался незамеченным.
— Если ты будешь меня так рассматривать, то мы выберемся из постели нескоро, — Калеб присел рядом со мной на край кровати. В его глазах разгоралось знакомое пламя, а меня охватывало жаром желания.
Реакции тела порой неподвластны разуму. Стоило коснуться кожи супруга, лаской пройтись по поджарому животу, груди и обнять его за плечи, как я пропала, погрузившись в яркие чувства Калеба. Это можно было сравнить только с мощным залпом фейерверков.
Теперь уже сильные руки мужа скользнули под ткань моей ночной рубашки, огладили чувствительную кожу и, смяв ткань, нетерпеливо вытряхнули меня из одежды.
Калеб остановился, любуясь мною и немного смущая. В мыслях скользнуло сомнение в собственной привлекательности. Утро — я не умыта, не расчесана.
Но вот он выдохнул, оглаживая мои плечи, и признался:
— Как же ты прекрасна и желанна.
От его слов перехватило дыхание, в груди распирало от ответных чувств, признания.
— Я ведь уже не ждал, что Стихии подарят мне пару. Не искал отношений. Принял выбор Совета. Собственно говоря, мне и сравнить было не с чем. В моём сердце никогда не расцветала любовь. Когда брат делился со мной своими переживаниями и чувствами по отношению к Ольжен, я слушал, но не понимал его. А сейчас мне хочется рассказать всему миру, как это прекрасно — найти свою половинку. Ты одарила меня крыльями.
— Калеб, — горло перехватило спазмом от переполняющих меня эмоций. Слова сами слетели с губ: — Я люблю тебя. Ты моя тихая гавань и тёплый огонь, живительный источник и свежий глоток воздуха. Без тебя мир был бы другим — плоским, серым. Я потерянно брела по жизни, тыкаясь, как слепой котёнок, в разные стороны, пока не нашла тебя. Всё-таки спасибо Стихиям, они гораздо мудрее нас.
Внутри всё трепетало. Чувства, его и мои, переплетались, и я уже не могла разделить их, вычленить. Этот бушующий коктейль пьянил. Всё остальное стало неважным. Только любимый человек рядом имел значение. Запомнить каждое его слово, движение, прикосновение.
Мужчина нежно погладил меня по щеке, заглядывая своими чёрными омутами в душу. Стихия огня плясала на дне зрачков, разгораясь всё ярче. Губы супруга неумолимо смяли мои, поцелуи клеймили, оставляли незримые огненные печати там, где они касались. Вдруг Калеб отстранился и, нависнув надо мной, замер, с нежностью глядя на меня. В его чувствах можно было утонуть, и я позволила себе в них раствориться. Сердце Калеба билось так громко, моё вторило ему, всё больше подстраиваясь под единый ритм, пока оба не застучали в унисон. Моё тело выгнулось дугой навстречу желанию супруга. Ноги обхватили его за талию, позволяя ещё больше сблизиться в тот момент, когда мужчина толкнулся вперёд.
***
В занятии любовью с утра есть свои плюсы: бодрит, приводит мышцы в тонус и заряжает прекрасным настроением на весь день. Но наше сегодняшнее утро было вдвойне особенным. Искренние слова признания в любви так и звучали в душе. Этот драгоценный момент был нанизан на нитку наших общих воспоминаний, как самая большая жемчужина. Наконец-то я обрела свой оазис, который так безуспешно искала на Земле. Предназначенный судьбой... Оказалось, это не просто красивые слова, восторгающие тонкие романтические натуры. Это стало моей действительностью. Мой муж и я окончательно осознали суть предназначения только после обоюдного признания. Две половинки. Нет! Одно целое, неделимое существо!
Уже позже, собираясь в дорогу и расчёсывая волосы перед зеркалом, я подумала о том, что мы могли собственными решениями разрушить нашу судьбу окончательно. От лица отхлынула кровь и сердце обмерло от ужаса, охватившего меня. Калеб возник за спиной внезапно, с тревогой заглядывая в мои глаза через отражение в зеркале.
— Любовь моя, что тебя так напугало?
Медленно развернувшись к супругу, удивлённо на него посмотрела. Ещё несколько секунд назад он спокойно читал газету, коротая время в ожидании окончания моих сборов.
— Откуда ты знаешь? — выдохнула вопрос.
— Теперь я чувствую тебя через наши Стихии. Эмоциональная связь со временем будет только крепнуть.