Методу поощрений и наказаний вы противопоставляете две стратегии: ребенок либо сам делает то, что нужно, потому что он так устроен, и тогда ему нужно просто не мешать; либо он руководствуется родительским примером. Мне кажется это не совсем понятным во многих вопросах, касающихся взаимодействия с маленькими детьми. В частности, вопрос приучения к горшку. Это не заложено в природе человека, а пример показывать проблематично.
Хорошо, давайте рассмотрим ситуацию с приучением к горшку. Ответственно заявляю, что ребенок пойдет на горшок, потому что родители ходят в туалет, а не писают в штаны, ребенок это видит и понимает, особенно если с ним об этом говорить.
Между стратегиями заставлять и пустить на самотек есть еще множество разных ступеней, и одна из них – предлагать. Другое дело, что предлагать нужно в тот момент, когда ребенок способен вас понять.
В чем, собственно говоря, состоит в данном случае наш родительский страх? В том, что сын или дочь всю жизнь будут щеголять в подгузниках? Ну, полно, возможно ли это? Это как раз пример ситуации, когда можно было бы остановиться и подумать: чего я вообще добиваюсь. Зачем мне нужно, чтобы мой ребенок уже в год непременно ходил на горшок?
Есть такая постсоветская игра – мериться, чей ребенок раньше научится пользоваться горшком. Так, может, признаемся, что ребенок тут ни при чем, а это я, родитель, сам того не заметив, принял участие в каком-то навязанном мне соревновании?
Или я испытываю леденящий ужас из-за того, что моего ребенка сочтут недостаточно развитым, а меня – нерадивым родителем? Опять получается, что дело в нас самих…
Не мешают ли подгузники, в которых ребенок всегда остается сухим, приучению к горшку?
Не мешают – знаю это совершенно точно. Я не уверен в том, что в подгузниках ребенку очень комфортно двигаться, тем не менее это удобная вещь и для ребенка, и для родителей, позволяющая экономить очень много времени и сил. Здесь получается, что действует логика наоборот: чтобы сделать ему хорошо (приучить к горшку), сначала надо, чтобы ему стало некомфортно (мокро, сыро и т. п.). Не странно ли?
Ребенок стремится выглядеть и вести себя как родители и другие окружающие его люди, поэтому он не будет вечно находиться в подгузниках. К тому же у него есть жажда знаний, так что он непременно рано или поздно попробует сходить в туалет по-другому.
Нужно ли пеленать ребенка?
К сожалению, главенствующая традиция общения с ребенком – это усилия, направленные на создание удобства для взрослого мира, что проявляется во многом. И пеленать ребенка – это ведь тоже очень удобно.
На своих лекциях я не раз проводил такое исследование: спрашивал у родителей, почему ребенка пеленают. Вначале никто не говорит правду. Придумывают оправдания вроде «ребенку холодно», и мы очень быстро разбираемся, что, когда человеку холодно, его можно просто укрыть. Или другое опасение: он себя поцарапает. Но здесь сразу же выясняется удивительное: чтобы человек себя не поцарапал, нужно постричь ему ногти. Некоторые делают и вовсе потрясающее предположение: ребенок может напугать себя рукой. Это повторяют так часто, что у меня даже появился любимый прием: я провожу рукой перед лицом и страшно кричу. Естественно, все слушатели дружно смеются, понимая абсурд данной ситуации. Еще говорят, что пеленание необходимо, чтобы ноги не были кривые…
Кстати, у моей старшей дочери, когда она была маленькой, были сильно искривленные ноги. Мы, молодые советские родители, отправились к врачу, где нам, разумеется, посоветовали пеленать – и как можно жестче, потому что «как же она замуж выйдет» и все такое. Переехав после серого Питера в Израиль, мы пришли к русскоязычному врачу и обеспокоенно стали рассказывать ему о неровных ножках нашего несчастного ребенка. Он посмотрел на нашу дочь долгим внимательным взглядом и с характерным грузинским акцентом сказал: «На солнышкэ надо болшэ гулат, да?» В первый момент у нас, конечно, сработали все советские рефлексы, и этого врача нам хотелось по меньшей мере казнить. Но мы начали больше гулять в солнечную погоду и пеленать ребенка все же перестали. Ровно через два месяца у нашей дочери были абсолютно прямые ноги. Я не знаю, была ли тут какая-то связь с ультрафиолетовыми лучами, но тогда я впервые очень хорошо понял, что все эти легенды, как и во многих других областях, рождаются для оправдания кошмарного насилия, которое под благим прикрытием практикуется исключительно для иллюзорного удобства родителей.
Однако справедливости ради надо сказать, что растить ребенка сегодня стало намного легче. Появляется все больше разных приспособлений на все вкусы, дорогих и дешевых, которые позволяют ухаживать за детьми более демократичным образом без ущерба для времени и спокойствия родителей.
И все-таки, несмотря на все вышесказанное, я никогда не брошу камень в родителей, потому что хорошо понимаю: ими движет страх. Я знаю, насколько это страшно: что-то сделать не так. Но важно осознавать, что чаще всего это страх выглядеть неуспешным родителем, а не страх за жизнь и здоровье ребенка.
А ведь подобный подход распространяется на все сферы жизни: родитель хочет оградить своего ребенка от всего, где тот может встретить хоть какую-то опасность, и стремится спеленать его (уже в переносном смысле) как можно туже.
Надо ли специально закаливать ребенка?
Вовсе не обязательно обливать детей холодной водой. Конечно, если у вас такая семейная культура и все обливаются, то почему нет. Хотя я бы в очередной раз посоветовал быть осторожными и наблюдать за тем, как к этому относится сам ребенок.
Настоящее закаливание связано прежде всего с наблюдением за тем, как человек себя ощущает. Наиболее простой способ лишить человека умения чувствовать, тепло ему или холодно, – это одевать его по нашему усмотрению. Мы считаем, что зимой нужно носить шапку, и надеваем ее на ребенка, не принимая во внимание то, что ему, возможно, будет жарко. Особенно в России, стране с постоянным перепадом температур, очень часто можно наблюдать сцену, когда мама или папа силой укутывают кричащих сына или дочь. Это ужасная глупость. У ребенка теплообмен ничуть не хуже, чем у нас с вами. И если, допустим, ребенку до года еще трудно выразить, что он чувствует, то начиная с 12 месяцев можно полностью полагаться на то, что он сам нам об этом расскажет.
Позволю себе еще один пример из личной жизни: когда мы жили в Иерусалиме (а там довольно сильные перепады температуры), у нас был дворик с каменным полом, по которому моя дочь постоянно бегала босиком. Когда ей становилось холодно, она просто заходила в дом. Мы ни разу не сделали ей замечание, нам было интересно понаблюдать за этим, пусть даже ценой простуды. И представьте себе, три года она вообще ничем не болела.
Вот так и выясняется, что зачастую не только социальные нормы, но даже советы врачей основываются на чистой мифологии.
Хотите защитить ребенка от холода? Носите теплую одежду с собой. Если малыш замерзнет, он сам попросит, чтобы его одели. И вас заодно научит понимать, чего вы хотите. Многие из нас потратили огромное количество сил на то, чтобы разучиться чувствовать самих себя и начать соотносить собственные потребности и желания с чистой символикой: «Сейчас зима – значит мне холодно».
Надо ли спать вместе с маленьким ребенком? Если да, то до какого возраста?
Я думаю, что у каждого человека должно быть свое место для сна. Я плохо понимаю, зачем спать с ребенком. Удовольствие это сомнительное, потому что и ему, и родителям отдыхать таким образом неудобно.
Это ведь отличный навык – умение отделять себя от среды и окружающих людей, находиться наедине с собой, развлекаться самостоятельно, засыпать в одиночестве. И этот навык человек приобретает очень-очень быстро: маленькие дети могут даже сами себя укачивать. Покачался в разные стороны, помурлыкал что-то и уснул.
В противном случае человек в какой-то момент просто не сможет существовать без телевизора или гаджетов, начнет терять себя как личность.
С другой стороны, нам всем приятно иногда побаловать себя и поваляться вместе на диване.
Говорят, ребенку и даже беременной женщине необходимо слушать классическую музыку. Насколько это правда? И вообще, воспринимает ли грудной ребенок музыку? Какие музыкальные произведения для него предпочтительны?
Музыку ребенок начинает воспринимать уже в период внутриутробного развития, причем в самом широком смысле: слушает мамин голос, собственно музыку, шумы окружающего мира. И он, как ни удивительно, на данном этапе привыкает к определенным звукам, связанным для него с комфортом, и помнит об этом после рождения.
Что касается прослушивания классической музыки – не хочу сказать, что это неправда, потому что классическую музыку слушать, конечно, хорошо. Но когда мама, которая никогда в жизни не увлекалась классикой, постоянно включает ее ради ребенка, подавляя рвотный рефлекс, это абсолютно бессмысленная жертва.
Иными словами, я бы, например, не поставил засыпающему младенцу Rammstein, потому что сам под такую музыку не засыпаю. Но вообще все индивидуально, так что не стоит придавать слишком большого значения этому вопросу – слушайте то, что вам нравится, вот и все. А если вкус или настроение ребенка с вашими не совпадают – он, как и взрослый, непременно даст вам об этом знать.
Давайте поговорим о том, как вообще у ребенка формируется вкус.
Знаете, однажды я почувствовал, что мне порядком надоело отвечать на бесконечно похожие вопросы и давать бесконечно похожие советы родителям и педагогам. И вот я взял да и позволил себе некоторое хулиганство: написал несколько статей «наоборот», которые как бы учат родителей не хорошему, а плохому. Получилась своеобразная методичка от обратного. С частью таких советов вы еще встретитесь на страницах этой книги. А пока в качестве ответа на последний вопрос хочу предложить вашему вниманию первое несерьезное отступление.
Отступление № 2 (несерьезное)
Как правильно портить вкус
Порча детского вкуса, уважаемые читатели, – дело непростое. Решение поставленной задачи требует системного подхода.
Вкус – понятие многозначное. И говорить мы будем о вкусе вообще, ведь несмотря на то, что еда, одежда, искусство – суть вещи разные, с точки зрения науки о порче вкуса они находятся в одном поле.
Для начала в голове ребенка все должно смешаться, напоминая положение дел в доме Облонских. И вопрос здесь даже не столько в том, чтобы заставлять его есть или носить то, что вам нравится, а ему нет. На первом этапе важно попросту сбить его с толку. Отсутствие вкуса (любого!) – это в первую очередь дезориентация, состояние, в котором человек говорит: «Я сам не знаю, что я люблю». Следовательно, именно его – это состояние – и необходимо всячески поддерживать. Проиллюстрируем данное утверждение примером. Предположим, вы настаиваете на том, чтобы ребенок съел то или иное блюдо. Организм подсказывает ему, что делать этого не следует, однако маму надо слушаться – она ведь лучше знает! А мы, застигнув его в этой точке сомнений, еще и надавим – самую малость. Вот он, первый шаг. Тут-то мы и наблюдаем первичный разрыв логики, который приведет нас к полной победе.
Продолжая разговор о еде, необходимо упомянуть несколько важнейших правил. Нужно есть первое, второе и третье. Установите норму употребляемых продуктов. Меньше – малоежка, больше – обжора. Заставьте себя не думать о сочетаемости ухи с киселем – прочь сомнения! В юном возрасте ребенок действительно ощущает эти тонкости, наша же задача – как можно скорее с этими чувствами расправиться.
Понимаю, что у вас может не подняться рука положить второе в суп и залить все это компотом, как поступали решительные воспитательницы в моем детском саду, но вам, безусловно, необходимо совершенствоваться в этом направлении.
Дело в том, что изначально каждый из нас не только различает вкусы, но и интуитивно знает, что именно и когда ему следует съесть. Поэтому вместо того, чтобы осторожно предлагать человеку новые блюда, следует просто пихать в него все то, что вы сами считаете нужным. Почаще успокаивайте себя утверждениями типа: «Традиции – наше все!», «Наши бабушки и родители питались именно так – и ничего, выжили!» (Как выжили и за счет чего – неважно. Качество и продолжительность жизни ребенка – это все потом…)
Обойдем общие места: вы, наверное, и сами знаете, что заставлять есть то, что вы считаете нужным, добавляя к этому неизменную приправу, «полезно, важно и правильно». Но этого мало. Необходимо вводить жесткие законы и понятия. Нет, еда – слово не вполне точное. Не еда, а питание! Именно этот термин должен занять достойное место в нашем сознании и лексиконе. Именно он наряду с глаголом «кушать» явится чудесной рамкой, обрамляющей процесс поглощения пищи и способной вызвать отвращение даже у самого бездушного существа.
Одним из безошибочных признаков успеха является начало охоты ребенка за сладким. Происходит это, когда ваш миф о том, что «сколько ему сладкого ни предложи – он все слопает», постепенно на ваших глазах становится правдой. Ну, знаете, когда ребенок уже настолько дезориентирован вами, что пытается съесть все конфеты, до которых может дотянуться. Понятное дело, организм подсказывает ему, что пора остановиться. Но вы продвинулись к цели настолько, что он просто пересиливает себя и ест, ест, ест – ведь через минуту он может быть этого лишен! Ест, уже практически не чувствуя вкуса, понимаете? У нас получилось! Ура! Главное – не останавливаться на достигнутом. Теперь нам предстоит еще и создать у него комплекс вины. Что-то вроде такого: не мы привели его к такому состоянию, это он сам настолько слабоволен и распущен, что трескает все подряд.
Сходную тактику следует использовать и в вопросах одежды. Ведь что такое детская одежда? Она должна быть удобной (на наш, конечно, взгляд) и немаркой. Между этими Сциллой и Харибдой вам и предстоит пройти.
Не допускайте никакого проявления творчества! Именно оно является матерью вкуса. Никаких игр с цветами и размерами. Зимой – зимнее, летом – летнее. В остальное время – демисезонное. Четко определите для себя, что это значит, и не отступайте ни на шаг.
К счастью, именно в ваших руках находится монополия на определение того, что красиво, а что нет, годится или не подходит, вкусно или невкусно… Вот и используйте ее по максимуму.
Просто не соглашаться с их предпочтениями – мало! Высмеивайте их! «Одет, как чучело», «Ешь, как свинья» и т. п.
Чрезвычайно полезной прикладной областью в вопросах порчи вкуса является музыка. Смело навязывайте ребенку свои предпочтения. Помните: мы имеем дело с очень музыкальным поколением. Они постоянно взаимодействуют с ритмом и звуком. Это пугает, но одновременно дает и множество поводов для качественных реакций наподобие: «Как ты можешь это слушать?!» Не позволяйте, чтобы в вашем доме звучала «не ваша» музыка. Если музыка станет частью жизни ребенка, это может быть «началом конца», ведь это чрезвычайно личностный вид искусства. Важно не допустить этот порочный контакт.
Не забывайте: вкус во многом иррационален, поэтому побольше рацио. Скажем, может многократно использоваться требование: «Объясни, что вообще нормальному человеку в этом может нравиться». Это сбивает с толку и создает ощущение, что в вопросах вкуса нужно и можно быть логичным. А заодно исподволь и ставит ребенка на место: ведь нормальному человеку ЭТО нравиться не может.
Вообще – требуйте последовательности: «Если ты решил, что носишь (слушаешь, ешь) именно это, так нужно и продолжать». Ребенок должен забыть об экспериментах – рано или поздно они обернутся самовыражением, а оттуда и до тонкого вкуса недалеко. Сделайте это своим девизом: любой поиск себя – наш враг!
Наконец, последний достойный упоминания способ работы со вкусом – манипуляция, когда вы умышленно позволяете ребенку выбрать нечто заведомо неприятное. Ага, он недоволен? Немедленно подкрепляйте результат нравоучением: «Вот видишь, я же говорил, что тебе не понравится/будет холодно/скучно/больно/горько…»
Одним словом, сбивайте его с толку везде, где только представляется возможным.
Будьте уверены: следуя проложенным нами путем, совсем скоро он не сможет отличить вкус яблока от вкуса котлеты, произведение Моцарта от песни Rammstein, картину Ренуара от наскальной живописи. Ему станет просто все равно.
Не беда, что в переходном возрасте ваш воспитанник начнет лихорадочно наверстывать упущенное. Его шансы к этому моменту будут ничтожно малы.
Все в порядке. У нас снова получилось.
Ненормальная норма
Один из самых ярких и частых страхов, с которыми мне довелось встречаться, – это, пожалуй, страх несоответствия. Когда родители пугаются уже самого факта, что их детей (или их самих?) могут счесть недостаточно развитыми (умными/читающими/аккуратными/бойкими/скромными/…). Иными словами, родители боятся, что их ребенок не соответствует некой норме, якобы существующей, всем без исключения известной и всеми безоговорочно принимаемой. Уверен, вы не раз становились свидетелями проявления этого страха: то родитель зашипит прилюдно: «Что надо сказать?»; то вдруг испуганно прикрикнет на ребенка, когда тот ведет себе чуть более шумно, чем кажется допустимым; то зальется краской, если ребенок не смог дать «правильный» ответ на вопрос чужого человека.
Давайте попробуем вместе порассуждать об этом странном явлении.
Да, нелегко приходится человечеству с подрастающими поколениями! И ведь что характерно: всякий раз одно и то же – ну никак не хотят дети понимать «что такое хорошо, а что такое плохо». Так и норовят восстать против всего понятного, привычного, нормального. Мы же, в свою очередь, придумываем критерии, по которым могли бы судить, насколько человек адекватен (с нашей точки зрения, конечно), предлагаем системы координат для «личностной классификации» – одним словом, изо всех сил стараемся ухватиться хоть за что-то реальное и осязаемое.
А в результате зачастую главной темой отношений становятся многочисленные упреки типа: «Ну как же так можно! Это же ненормально! Я помню себя в твои годы…», «Посмотри-ка на соседского мальчика – уж какой молодец!» и т. п.
Как быть? На что ориентироваться? Должны же мы, в конце концов, понимать, нормален ли наш ребенок, в верном ли направлении он развивается.
Вот и получается, что вопрос о норме – уже не просто интересная тема для досужей беседы, а серьезный разговор о нашем будущем, будущем наших детей и внуков.
Итак, давайте поразмышляем. Начнем с определения. Вот несколько из академического словаря русского языка: «Норма – 1. Узаконенное установление, обычный, общепринятый обязательный порядок, образец, правило. 2. Установленная мера, размер чего-л. 3. Средняя величина, характеризующая какую-либо массовую совокупность случайных событий, явлений».
Общепринятый порядок… средняя величина… массовая совокупность случайных явлений… Интересно, не правда ли? Неужели мы действительно хотим проверять успехи и саму жизнь наших детей «средней величиной, характеризующей какую-либо массовую совокупность случайных событий»?
Чтобы разобраться в происходящем, необходимо для начала просто посмотреть вокруг. Нынешний мир не похож на прежний. Он оказывает, если можно так выразиться, многоканальное влияние на личность. Именно поэтому представляется совершенно логичным тот факт, что у человека может быть лучше развит один канал и отстает другой. За всем сразу успеть невозможно. Человек может запросто оказаться более отзывчивым к языку образов, чем к языку цифр. Вот и все. И математика ему, понятное дело, будет даваться хуже, чем рисование. Кто-то может быть добрым, чутким, обладать удивительным чувством юмора, однако не начать читать вовремя. А его взаимодействие с миром при этом вовсе не отстает – он лишь использует для этого другие инструменты. Ведь нынче действительно востребован принципиально иной тип личности (в первую очередь в сравнении с недалеким прошлым). Нам приходится иначе реагировать, иначе действовать, иначе самовыражаться. Вот вам и индиго!
Взрослому миру очень хотелось бы, чтобы ребенок умел все, и желательно лучше других. На это настроены большинство родителей и педагогов. А что, собственно, это «все»? Читать, считать и писать? Нет-нет, хорошо бы, конечно, и рисовать, и кувыркаться, и разбираться в архитектуре, и помогать бабушке, однако это как бы менее существенно. А уровень личности в пять-шесть лет определяется как раз по счету и чтению. Такова норма. Люди могут различаться тем, как они мыслят, играют, видят мир. Но счет и чтение – вынь да положь! При этом мы не перестаем вспоминать известные всем и каждому истории о выдающихся личностях, демонстрировавших в разное время серьезное отставание от так называемой нормы. Троечник Эйнштейн, молчаливый Андерсен, которого долго считали умственно отсталым, да сколько их было!..
А вот со своими детьми все происходит по-другому: нам ведь зачастую действительно проще, если они оказываются «средними», похожими друг на друга, понятными… Они же, представьте, не желают! А напротив, идут в русле современного мира и развиваются, демонстрируя в первую очередь разность. То есть получается вот какая штука: мир изменился, а норма, извините, нет.
Вследствие трансформации самой сути мироздания растет новое поколение, которое многим отличается от предыдущих. Они демонстрируют поразительную способность к многозадачности (а нормой считается последовательное выполнение задач), их восприятие многоканально (а им говорят: «Достань наушники из ушей, иначе ты не сможешь как следует сосредоточиться»), они чуть ли не с рождения готовы взаимодействовать с любой техникой (а мы твердим: «Сначала выучи теорию, потом перейдем к практике»).
Вот так мы и продолжаем играть в термины, пытаясь облегчить себе жизнь: индиго, кристальные дети и т. п. А на деле – очередная попытка классификации людей. Между тем в начале каждой эпохи были свои индиго. И сегодня вновь как будто найдено определение для ненормальных. Однако это как раз самые что ни на есть нормальные. То есть те, которые наиболее точно отражают в своем развитии современную норму. Не желают они, скажем, читать в четыре года – так им это и не нужно! Мир они познают не менее активно, чем их образованные мамы и папы. Что их предкам когда-то оставалось для познания мира, кроме чтения? Ни тебе путешествий, ни видео, ни представлений… А ведь все это инструменты, которые требуют от человека не меньшего осмысления, чем грамота. Чем же они хуже? Человек пяти лет, отправляющийся в путешествие, тратит огромное количество интеллектуальной и чувственной энергии. И узнает о мире, возможно, больше, нежели его коллега того же возраста, оставшийся дома читать. И выразить свои впечатления первый ребенок иногда может намного интереснее, чем второй (и рисунком, и рассказом, а иногда и просто без слов).
Хорошо, давайте рассмотрим ситуацию с приучением к горшку. Ответственно заявляю, что ребенок пойдет на горшок, потому что родители ходят в туалет, а не писают в штаны, ребенок это видит и понимает, особенно если с ним об этом говорить.
Между стратегиями заставлять и пустить на самотек есть еще множество разных ступеней, и одна из них – предлагать. Другое дело, что предлагать нужно в тот момент, когда ребенок способен вас понять.
В чем, собственно говоря, состоит в данном случае наш родительский страх? В том, что сын или дочь всю жизнь будут щеголять в подгузниках? Ну, полно, возможно ли это? Это как раз пример ситуации, когда можно было бы остановиться и подумать: чего я вообще добиваюсь. Зачем мне нужно, чтобы мой ребенок уже в год непременно ходил на горшок?
Есть такая постсоветская игра – мериться, чей ребенок раньше научится пользоваться горшком. Так, может, признаемся, что ребенок тут ни при чем, а это я, родитель, сам того не заметив, принял участие в каком-то навязанном мне соревновании?
Или я испытываю леденящий ужас из-за того, что моего ребенка сочтут недостаточно развитым, а меня – нерадивым родителем? Опять получается, что дело в нас самих…
Не мешают ли подгузники, в которых ребенок всегда остается сухим, приучению к горшку?
Не мешают – знаю это совершенно точно. Я не уверен в том, что в подгузниках ребенку очень комфортно двигаться, тем не менее это удобная вещь и для ребенка, и для родителей, позволяющая экономить очень много времени и сил. Здесь получается, что действует логика наоборот: чтобы сделать ему хорошо (приучить к горшку), сначала надо, чтобы ему стало некомфортно (мокро, сыро и т. п.). Не странно ли?
Ребенок стремится выглядеть и вести себя как родители и другие окружающие его люди, поэтому он не будет вечно находиться в подгузниках. К тому же у него есть жажда знаний, так что он непременно рано или поздно попробует сходить в туалет по-другому.
Нужно ли пеленать ребенка?
К сожалению, главенствующая традиция общения с ребенком – это усилия, направленные на создание удобства для взрослого мира, что проявляется во многом. И пеленать ребенка – это ведь тоже очень удобно.
На своих лекциях я не раз проводил такое исследование: спрашивал у родителей, почему ребенка пеленают. Вначале никто не говорит правду. Придумывают оправдания вроде «ребенку холодно», и мы очень быстро разбираемся, что, когда человеку холодно, его можно просто укрыть. Или другое опасение: он себя поцарапает. Но здесь сразу же выясняется удивительное: чтобы человек себя не поцарапал, нужно постричь ему ногти. Некоторые делают и вовсе потрясающее предположение: ребенок может напугать себя рукой. Это повторяют так часто, что у меня даже появился любимый прием: я провожу рукой перед лицом и страшно кричу. Естественно, все слушатели дружно смеются, понимая абсурд данной ситуации. Еще говорят, что пеленание необходимо, чтобы ноги не были кривые…
Кстати, у моей старшей дочери, когда она была маленькой, были сильно искривленные ноги. Мы, молодые советские родители, отправились к врачу, где нам, разумеется, посоветовали пеленать – и как можно жестче, потому что «как же она замуж выйдет» и все такое. Переехав после серого Питера в Израиль, мы пришли к русскоязычному врачу и обеспокоенно стали рассказывать ему о неровных ножках нашего несчастного ребенка. Он посмотрел на нашу дочь долгим внимательным взглядом и с характерным грузинским акцентом сказал: «На солнышкэ надо болшэ гулат, да?» В первый момент у нас, конечно, сработали все советские рефлексы, и этого врача нам хотелось по меньшей мере казнить. Но мы начали больше гулять в солнечную погоду и пеленать ребенка все же перестали. Ровно через два месяца у нашей дочери были абсолютно прямые ноги. Я не знаю, была ли тут какая-то связь с ультрафиолетовыми лучами, но тогда я впервые очень хорошо понял, что все эти легенды, как и во многих других областях, рождаются для оправдания кошмарного насилия, которое под благим прикрытием практикуется исключительно для иллюзорного удобства родителей.
Однако справедливости ради надо сказать, что растить ребенка сегодня стало намного легче. Появляется все больше разных приспособлений на все вкусы, дорогих и дешевых, которые позволяют ухаживать за детьми более демократичным образом без ущерба для времени и спокойствия родителей.
И все-таки, несмотря на все вышесказанное, я никогда не брошу камень в родителей, потому что хорошо понимаю: ими движет страх. Я знаю, насколько это страшно: что-то сделать не так. Но важно осознавать, что чаще всего это страх выглядеть неуспешным родителем, а не страх за жизнь и здоровье ребенка.
А ведь подобный подход распространяется на все сферы жизни: родитель хочет оградить своего ребенка от всего, где тот может встретить хоть какую-то опасность, и стремится спеленать его (уже в переносном смысле) как можно туже.
Надо ли специально закаливать ребенка?
Вовсе не обязательно обливать детей холодной водой. Конечно, если у вас такая семейная культура и все обливаются, то почему нет. Хотя я бы в очередной раз посоветовал быть осторожными и наблюдать за тем, как к этому относится сам ребенок.
Настоящее закаливание связано прежде всего с наблюдением за тем, как человек себя ощущает. Наиболее простой способ лишить человека умения чувствовать, тепло ему или холодно, – это одевать его по нашему усмотрению. Мы считаем, что зимой нужно носить шапку, и надеваем ее на ребенка, не принимая во внимание то, что ему, возможно, будет жарко. Особенно в России, стране с постоянным перепадом температур, очень часто можно наблюдать сцену, когда мама или папа силой укутывают кричащих сына или дочь. Это ужасная глупость. У ребенка теплообмен ничуть не хуже, чем у нас с вами. И если, допустим, ребенку до года еще трудно выразить, что он чувствует, то начиная с 12 месяцев можно полностью полагаться на то, что он сам нам об этом расскажет.
Позволю себе еще один пример из личной жизни: когда мы жили в Иерусалиме (а там довольно сильные перепады температуры), у нас был дворик с каменным полом, по которому моя дочь постоянно бегала босиком. Когда ей становилось холодно, она просто заходила в дом. Мы ни разу не сделали ей замечание, нам было интересно понаблюдать за этим, пусть даже ценой простуды. И представьте себе, три года она вообще ничем не болела.
Вот так и выясняется, что зачастую не только социальные нормы, но даже советы врачей основываются на чистой мифологии.
Хотите защитить ребенка от холода? Носите теплую одежду с собой. Если малыш замерзнет, он сам попросит, чтобы его одели. И вас заодно научит понимать, чего вы хотите. Многие из нас потратили огромное количество сил на то, чтобы разучиться чувствовать самих себя и начать соотносить собственные потребности и желания с чистой символикой: «Сейчас зима – значит мне холодно».
Надо ли спать вместе с маленьким ребенком? Если да, то до какого возраста?
Я думаю, что у каждого человека должно быть свое место для сна. Я плохо понимаю, зачем спать с ребенком. Удовольствие это сомнительное, потому что и ему, и родителям отдыхать таким образом неудобно.
Это ведь отличный навык – умение отделять себя от среды и окружающих людей, находиться наедине с собой, развлекаться самостоятельно, засыпать в одиночестве. И этот навык человек приобретает очень-очень быстро: маленькие дети могут даже сами себя укачивать. Покачался в разные стороны, помурлыкал что-то и уснул.
В противном случае человек в какой-то момент просто не сможет существовать без телевизора или гаджетов, начнет терять себя как личность.
С другой стороны, нам всем приятно иногда побаловать себя и поваляться вместе на диване.
Говорят, ребенку и даже беременной женщине необходимо слушать классическую музыку. Насколько это правда? И вообще, воспринимает ли грудной ребенок музыку? Какие музыкальные произведения для него предпочтительны?
Музыку ребенок начинает воспринимать уже в период внутриутробного развития, причем в самом широком смысле: слушает мамин голос, собственно музыку, шумы окружающего мира. И он, как ни удивительно, на данном этапе привыкает к определенным звукам, связанным для него с комфортом, и помнит об этом после рождения.
Что касается прослушивания классической музыки – не хочу сказать, что это неправда, потому что классическую музыку слушать, конечно, хорошо. Но когда мама, которая никогда в жизни не увлекалась классикой, постоянно включает ее ради ребенка, подавляя рвотный рефлекс, это абсолютно бессмысленная жертва.
Иными словами, я бы, например, не поставил засыпающему младенцу Rammstein, потому что сам под такую музыку не засыпаю. Но вообще все индивидуально, так что не стоит придавать слишком большого значения этому вопросу – слушайте то, что вам нравится, вот и все. А если вкус или настроение ребенка с вашими не совпадают – он, как и взрослый, непременно даст вам об этом знать.
Давайте поговорим о том, как вообще у ребенка формируется вкус.
Знаете, однажды я почувствовал, что мне порядком надоело отвечать на бесконечно похожие вопросы и давать бесконечно похожие советы родителям и педагогам. И вот я взял да и позволил себе некоторое хулиганство: написал несколько статей «наоборот», которые как бы учат родителей не хорошему, а плохому. Получилась своеобразная методичка от обратного. С частью таких советов вы еще встретитесь на страницах этой книги. А пока в качестве ответа на последний вопрос хочу предложить вашему вниманию первое несерьезное отступление.
Отступление № 2 (несерьезное)
Как правильно портить вкус
Порча детского вкуса, уважаемые читатели, – дело непростое. Решение поставленной задачи требует системного подхода.
Вкус – понятие многозначное. И говорить мы будем о вкусе вообще, ведь несмотря на то, что еда, одежда, искусство – суть вещи разные, с точки зрения науки о порче вкуса они находятся в одном поле.
Для начала в голове ребенка все должно смешаться, напоминая положение дел в доме Облонских. И вопрос здесь даже не столько в том, чтобы заставлять его есть или носить то, что вам нравится, а ему нет. На первом этапе важно попросту сбить его с толку. Отсутствие вкуса (любого!) – это в первую очередь дезориентация, состояние, в котором человек говорит: «Я сам не знаю, что я люблю». Следовательно, именно его – это состояние – и необходимо всячески поддерживать. Проиллюстрируем данное утверждение примером. Предположим, вы настаиваете на том, чтобы ребенок съел то или иное блюдо. Организм подсказывает ему, что делать этого не следует, однако маму надо слушаться – она ведь лучше знает! А мы, застигнув его в этой точке сомнений, еще и надавим – самую малость. Вот он, первый шаг. Тут-то мы и наблюдаем первичный разрыв логики, который приведет нас к полной победе.
Продолжая разговор о еде, необходимо упомянуть несколько важнейших правил. Нужно есть первое, второе и третье. Установите норму употребляемых продуктов. Меньше – малоежка, больше – обжора. Заставьте себя не думать о сочетаемости ухи с киселем – прочь сомнения! В юном возрасте ребенок действительно ощущает эти тонкости, наша же задача – как можно скорее с этими чувствами расправиться.
Понимаю, что у вас может не подняться рука положить второе в суп и залить все это компотом, как поступали решительные воспитательницы в моем детском саду, но вам, безусловно, необходимо совершенствоваться в этом направлении.
Дело в том, что изначально каждый из нас не только различает вкусы, но и интуитивно знает, что именно и когда ему следует съесть. Поэтому вместо того, чтобы осторожно предлагать человеку новые блюда, следует просто пихать в него все то, что вы сами считаете нужным. Почаще успокаивайте себя утверждениями типа: «Традиции – наше все!», «Наши бабушки и родители питались именно так – и ничего, выжили!» (Как выжили и за счет чего – неважно. Качество и продолжительность жизни ребенка – это все потом…)
Обойдем общие места: вы, наверное, и сами знаете, что заставлять есть то, что вы считаете нужным, добавляя к этому неизменную приправу, «полезно, важно и правильно». Но этого мало. Необходимо вводить жесткие законы и понятия. Нет, еда – слово не вполне точное. Не еда, а питание! Именно этот термин должен занять достойное место в нашем сознании и лексиконе. Именно он наряду с глаголом «кушать» явится чудесной рамкой, обрамляющей процесс поглощения пищи и способной вызвать отвращение даже у самого бездушного существа.
Одним из безошибочных признаков успеха является начало охоты ребенка за сладким. Происходит это, когда ваш миф о том, что «сколько ему сладкого ни предложи – он все слопает», постепенно на ваших глазах становится правдой. Ну, знаете, когда ребенок уже настолько дезориентирован вами, что пытается съесть все конфеты, до которых может дотянуться. Понятное дело, организм подсказывает ему, что пора остановиться. Но вы продвинулись к цели настолько, что он просто пересиливает себя и ест, ест, ест – ведь через минуту он может быть этого лишен! Ест, уже практически не чувствуя вкуса, понимаете? У нас получилось! Ура! Главное – не останавливаться на достигнутом. Теперь нам предстоит еще и создать у него комплекс вины. Что-то вроде такого: не мы привели его к такому состоянию, это он сам настолько слабоволен и распущен, что трескает все подряд.
Сходную тактику следует использовать и в вопросах одежды. Ведь что такое детская одежда? Она должна быть удобной (на наш, конечно, взгляд) и немаркой. Между этими Сциллой и Харибдой вам и предстоит пройти.
Не допускайте никакого проявления творчества! Именно оно является матерью вкуса. Никаких игр с цветами и размерами. Зимой – зимнее, летом – летнее. В остальное время – демисезонное. Четко определите для себя, что это значит, и не отступайте ни на шаг.
К счастью, именно в ваших руках находится монополия на определение того, что красиво, а что нет, годится или не подходит, вкусно или невкусно… Вот и используйте ее по максимуму.
Просто не соглашаться с их предпочтениями – мало! Высмеивайте их! «Одет, как чучело», «Ешь, как свинья» и т. п.
Чрезвычайно полезной прикладной областью в вопросах порчи вкуса является музыка. Смело навязывайте ребенку свои предпочтения. Помните: мы имеем дело с очень музыкальным поколением. Они постоянно взаимодействуют с ритмом и звуком. Это пугает, но одновременно дает и множество поводов для качественных реакций наподобие: «Как ты можешь это слушать?!» Не позволяйте, чтобы в вашем доме звучала «не ваша» музыка. Если музыка станет частью жизни ребенка, это может быть «началом конца», ведь это чрезвычайно личностный вид искусства. Важно не допустить этот порочный контакт.
Не забывайте: вкус во многом иррационален, поэтому побольше рацио. Скажем, может многократно использоваться требование: «Объясни, что вообще нормальному человеку в этом может нравиться». Это сбивает с толку и создает ощущение, что в вопросах вкуса нужно и можно быть логичным. А заодно исподволь и ставит ребенка на место: ведь нормальному человеку ЭТО нравиться не может.
Вообще – требуйте последовательности: «Если ты решил, что носишь (слушаешь, ешь) именно это, так нужно и продолжать». Ребенок должен забыть об экспериментах – рано или поздно они обернутся самовыражением, а оттуда и до тонкого вкуса недалеко. Сделайте это своим девизом: любой поиск себя – наш враг!
Наконец, последний достойный упоминания способ работы со вкусом – манипуляция, когда вы умышленно позволяете ребенку выбрать нечто заведомо неприятное. Ага, он недоволен? Немедленно подкрепляйте результат нравоучением: «Вот видишь, я же говорил, что тебе не понравится/будет холодно/скучно/больно/горько…»
Одним словом, сбивайте его с толку везде, где только представляется возможным.
Будьте уверены: следуя проложенным нами путем, совсем скоро он не сможет отличить вкус яблока от вкуса котлеты, произведение Моцарта от песни Rammstein, картину Ренуара от наскальной живописи. Ему станет просто все равно.
Не беда, что в переходном возрасте ваш воспитанник начнет лихорадочно наверстывать упущенное. Его шансы к этому моменту будут ничтожно малы.
Все в порядке. У нас снова получилось.
Ненормальная норма
Один из самых ярких и частых страхов, с которыми мне довелось встречаться, – это, пожалуй, страх несоответствия. Когда родители пугаются уже самого факта, что их детей (или их самих?) могут счесть недостаточно развитыми (умными/читающими/аккуратными/бойкими/скромными/…). Иными словами, родители боятся, что их ребенок не соответствует некой норме, якобы существующей, всем без исключения известной и всеми безоговорочно принимаемой. Уверен, вы не раз становились свидетелями проявления этого страха: то родитель зашипит прилюдно: «Что надо сказать?»; то вдруг испуганно прикрикнет на ребенка, когда тот ведет себе чуть более шумно, чем кажется допустимым; то зальется краской, если ребенок не смог дать «правильный» ответ на вопрос чужого человека.
Давайте попробуем вместе порассуждать об этом странном явлении.
Да, нелегко приходится человечеству с подрастающими поколениями! И ведь что характерно: всякий раз одно и то же – ну никак не хотят дети понимать «что такое хорошо, а что такое плохо». Так и норовят восстать против всего понятного, привычного, нормального. Мы же, в свою очередь, придумываем критерии, по которым могли бы судить, насколько человек адекватен (с нашей точки зрения, конечно), предлагаем системы координат для «личностной классификации» – одним словом, изо всех сил стараемся ухватиться хоть за что-то реальное и осязаемое.
А в результате зачастую главной темой отношений становятся многочисленные упреки типа: «Ну как же так можно! Это же ненормально! Я помню себя в твои годы…», «Посмотри-ка на соседского мальчика – уж какой молодец!» и т. п.
Как быть? На что ориентироваться? Должны же мы, в конце концов, понимать, нормален ли наш ребенок, в верном ли направлении он развивается.
Вот и получается, что вопрос о норме – уже не просто интересная тема для досужей беседы, а серьезный разговор о нашем будущем, будущем наших детей и внуков.
Итак, давайте поразмышляем. Начнем с определения. Вот несколько из академического словаря русского языка: «Норма – 1. Узаконенное установление, обычный, общепринятый обязательный порядок, образец, правило. 2. Установленная мера, размер чего-л. 3. Средняя величина, характеризующая какую-либо массовую совокупность случайных событий, явлений».
Общепринятый порядок… средняя величина… массовая совокупность случайных явлений… Интересно, не правда ли? Неужели мы действительно хотим проверять успехи и саму жизнь наших детей «средней величиной, характеризующей какую-либо массовую совокупность случайных событий»?
Чтобы разобраться в происходящем, необходимо для начала просто посмотреть вокруг. Нынешний мир не похож на прежний. Он оказывает, если можно так выразиться, многоканальное влияние на личность. Именно поэтому представляется совершенно логичным тот факт, что у человека может быть лучше развит один канал и отстает другой. За всем сразу успеть невозможно. Человек может запросто оказаться более отзывчивым к языку образов, чем к языку цифр. Вот и все. И математика ему, понятное дело, будет даваться хуже, чем рисование. Кто-то может быть добрым, чутким, обладать удивительным чувством юмора, однако не начать читать вовремя. А его взаимодействие с миром при этом вовсе не отстает – он лишь использует для этого другие инструменты. Ведь нынче действительно востребован принципиально иной тип личности (в первую очередь в сравнении с недалеким прошлым). Нам приходится иначе реагировать, иначе действовать, иначе самовыражаться. Вот вам и индиго!
Взрослому миру очень хотелось бы, чтобы ребенок умел все, и желательно лучше других. На это настроены большинство родителей и педагогов. А что, собственно, это «все»? Читать, считать и писать? Нет-нет, хорошо бы, конечно, и рисовать, и кувыркаться, и разбираться в архитектуре, и помогать бабушке, однако это как бы менее существенно. А уровень личности в пять-шесть лет определяется как раз по счету и чтению. Такова норма. Люди могут различаться тем, как они мыслят, играют, видят мир. Но счет и чтение – вынь да положь! При этом мы не перестаем вспоминать известные всем и каждому истории о выдающихся личностях, демонстрировавших в разное время серьезное отставание от так называемой нормы. Троечник Эйнштейн, молчаливый Андерсен, которого долго считали умственно отсталым, да сколько их было!..
А вот со своими детьми все происходит по-другому: нам ведь зачастую действительно проще, если они оказываются «средними», похожими друг на друга, понятными… Они же, представьте, не желают! А напротив, идут в русле современного мира и развиваются, демонстрируя в первую очередь разность. То есть получается вот какая штука: мир изменился, а норма, извините, нет.
Вследствие трансформации самой сути мироздания растет новое поколение, которое многим отличается от предыдущих. Они демонстрируют поразительную способность к многозадачности (а нормой считается последовательное выполнение задач), их восприятие многоканально (а им говорят: «Достань наушники из ушей, иначе ты не сможешь как следует сосредоточиться»), они чуть ли не с рождения готовы взаимодействовать с любой техникой (а мы твердим: «Сначала выучи теорию, потом перейдем к практике»).
Вот так мы и продолжаем играть в термины, пытаясь облегчить себе жизнь: индиго, кристальные дети и т. п. А на деле – очередная попытка классификации людей. Между тем в начале каждой эпохи были свои индиго. И сегодня вновь как будто найдено определение для ненормальных. Однако это как раз самые что ни на есть нормальные. То есть те, которые наиболее точно отражают в своем развитии современную норму. Не желают они, скажем, читать в четыре года – так им это и не нужно! Мир они познают не менее активно, чем их образованные мамы и папы. Что их предкам когда-то оставалось для познания мира, кроме чтения? Ни тебе путешествий, ни видео, ни представлений… А ведь все это инструменты, которые требуют от человека не меньшего осмысления, чем грамота. Чем же они хуже? Человек пяти лет, отправляющийся в путешествие, тратит огромное количество интеллектуальной и чувственной энергии. И узнает о мире, возможно, больше, нежели его коллега того же возраста, оставшийся дома читать. И выразить свои впечатления первый ребенок иногда может намного интереснее, чем второй (и рисунком, и рассказом, а иногда и просто без слов).