Она достала из сумки записную книжку – самую настоящую, со страницами, с шелковой ленточкой закладки, перехваченную резинкой, чтобы не раскрывалась. Маня обожала такие записные книжки. Достала чернильную ручку с золотым колпачком. Ручки Маня тоже обожала.

Подумала и стала составлять список.

Лёля. У неё Марфа и долги, это нам известно. Она могла убить тётю Эмилию, чтобы избавиться от долгов. Но тогда получается, что мать своими руками убила единственного человека, который мог помочь её дочери, и действительно делал это! Девочке становилось лучше! А что будет дальше, неизвестно. Ведь вместе с Эмилией погибла надежда на дальнейшее улучшение.

Сергей Шорохов. Ненавидит экстрасенсов, и есть за что – они погубили его ребёнка, из-за них покончила с собой жена. Впрочем, ребёнка погубила как раз жена, но ему понятней и привычней обвинять «шарлатанов и жуликов». Жену обвинять слишком страшно. На сеанс к Эмилии он пришёл с оружием. Он утверждает, что это был газовый пугач, но вполне мог быть самый настоящий пистолет. Непонятно, почему в таком случае он задушил Эмилию, а не застрелил.

Виктория Павловна. Мороженое за шиворотом и прораб Федя. Обиделась на Эмилию за то, что та «взяла денежки, а венец безбрачия не сняла». Может это быть мотивом убийства? Маня не знала и поставила жирный вопросительный знак.

Ирина Горохова. Задумала «тёмное дело», за которое тётя ни за что не хотела браться. Что, если Ирина тем вечером пришла к Эмилии, чтобы уговорить – вдруг это дело для неё важнее всего на свете! – и когда тётя отказалась, задушила её?.. Это возможно, да, но тогда непонятно, кто именно и что конкретно искал в комнате у Лёли? Подельники Ирины? Если у неё есть подельники и им что-то понадобилось от Лёли, значит, тётя была убита вовсе не из-за отказа совершить «тёмное дело». Впрочем, есть надежда разобраться, ведь Мане удалось стащить со стола ту фотографию!

Кара Ван. О ней вообще ничего не известно. Дозвониться ей Маня так и не смогла.

Лев Граф. Маня вздохнула. Непонятно, кто он и зачем приходил к Эмилии. Непонятно, зачем выведывал про Маню. Непонятно, когда ушёл. Лёля врала, а Лев вроде бы не обманывает, но добиться от него ничего не возможно.

– Я не помешаю?

Маня моментально захлопнула записную книжку.

– Разрешите, я присяду?

– Разрешаю, – сказала Маня.

Волька, завидев приятеля, весь расцвел, завилял коротким хвостом, стал переступать лапами, прицелился, спрыгнул с дивана прямо Льву на ботинок и принялся подскакивать, как резиновый мяч, – приветствовал.

– Какие у вас замечательные шары, – сказал Лев с удовольствием. – «Несчастная кошка порезала лапу. Стоит и ни шагу не может ступить. Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу, воздушные шарики нужно купить».

– Только, по-моему, «поранила», а не «порезала», – буркнула Маня, пряча глаза, чтобы не смотреть на него с восторгом.

Оказывается, он тоже знает стихи про кошку!

– Нет, нет, «порезала», я точно помню. Как ваши дела, Маня? Расследование продвигается?

– Буксует.

– Кто эти женщина и ребёнок, которые у вас гостят? Впрочем, девочку я узнал, она была у Эмилии, когда я приходил в первый раз. Женщина – её мать?

Маня кивнула.

– Почему они живут с вами?

– К ним пришли бандиты, – сказала Маня. – И требовали отдать то, что они забрали у Эмилии. А они ничего не брали!

Фигурку Хотэя она не упомянула.

– Сильно пугали?

Маня кивнула.

– Лёле дали срок до сегодняшнего дня, чтобы она отдала. И она прибежала ко мне.

– Почему к вам, а не в отделение?

– Лев, чем им могут помочь в отделении?! Лёля перепугана, им негде ночевать, у них дома замки все сломаны!

– Вы видели сами?

– Нет, но я ей верю. А в «Астории» абсолютно безопасно!

– И вы, зная, что на вашу товарку напали, целый день шатались по городу и продолжали ваше расследование?

Маня вновь кивнула.

– Отлично, – похвалил Лев. – Я дам вам двугривенный за сообразительность. Вы просто преступно легкомысленны, Маня.

– Да никакая я не легкомысленная! – возразила она с силой. – Легкомысленными бывают молодые особы, которым скучно жить. А мне жить не скучно. Просто я считаю, что… должна, понимаете?

– Нет, – сказал Лев. – Не понимаю. На мой взгляд, вы должны прекратить ворошить осиное гнездо и уехать в Москву. Вот прямо сейчас. – Он посмотрела на часы. – Вечерним поездом. Я могу взять вам билет.

– Я не поеду в Москву, Лев.

Он посмотрел на неё. Она отвернулась и выпалила:


– Алекс переключил звонки на секретаршу издательства. – Слезы подступили ей к глазам. – Я ещё не похоронила тётю и так и не выяснила, кто её убил, а он… переключил телефон. И я осталась совсем одна!

– Я с вами. Вы не одна.

– Да вы-то тут при чём?!

– Прошу прощения, – спохватился Лев. – Это вам.

И подал ей странно большую коробку, которая всё время стояла рядом с ним.

Маня с сомнением посмотрела на него, а потом на коробку. И осторожно взяла. Она оказалась очень лёгкой, прямо-таки невесомой.

– Что это такое? – пробормотала писательница, позабыв про Алекса и сгорая от любопытства.

– Вы можете посмотреть.

Волька вскочил на диван рядом с хозяйкой и тоже уставился на подарок.

Маня развязала атласную ленту – как в кино! – подняла крышку и развела покровы шелковистой бумаги.

И застонала.

– Вы просто… вот вы просто… вы сумасшедший, вот вы кто!

– Вовсе нет.

Обеими руками Маня вынула из коробки… шляпу.

Это была самая удивительная из виденных ею шляп – тонкая, лёгкая, искусно сработанная, дивной формы.

Очень осторожно, чтобы не поломать волшебную вещицу, Маня водрузила её на голову словно корону.

Волька вопросительно гавкнул.

Лев засмеялся.

– Маня, она решительно не хрустальная. Я специально выбрал такую, чтобы вы могли её носить, снимать, мять и прятать в рюкзак!

– Спасибо. Вот спасибо вам!

Маня поднялась и похромала к зеркалу. Шляпа удивительно ей шла. Она так ей шла, что Маня никак не могла понять, почему раньше она никогда не носила шляп!

Должно быть, потому, что ей никто и никогда их не дарил.

– Вы очень красивая, Маня, – сказал Лев, когда она вернулась к столу. – Особенно с эдакой… выдумкой на голове. – Он так и сказал – «с выдумкой». – Мне придётся всюду сопровождать вас, чтобы к вам не приставали посторонние.

Маня всё никак не могла прийти в себя.

Боже мой! Шляпа! Ей, Мане! Она здоровенная, высоченная, неловкая, в очках! А тут вдруг такой подарок. Словно… барышне!

У Мани защипало в глазах – на этот раз от благодарности и восторга.

– Спасибо, – сказала она с чувством. – У меня никогда не было шляп.

– Я рад, – ответил Лев как-то очень просто. – Кстати, я договорился о речной прогулке. Как вы думаете, куда лучше сходить – на острова или для начала по Петербургу?

– Господи, да куда угодно, Лев!

– Впрочем, мы не будем ограничены во времени. Если девочке понравится и её не укачает, сходим и на острова тоже.

Маня смотрела на него во все глаза. Он поднялся – идеальные джинсы, удобные мокасины, футболка белая, как снег, подумала бы писательница Поливанова, но она была гораздо белее самого чистого снега, тонкая чёрная кофта на пуговицах.

Алё, алё, где там наш британский журнал «Усадьба»? Этот джентльмен явно материализовался оттуда!

– Вольдемар, нам пора на прогулку, – объявил Лев. – Где ваш поводок?

Маня не стала говорить, что Вольдемар за вечер вполне нагулялся. Ей хотелось, чтобы Лев ещё вернулся и немного побыл с ней.

Она уже понимала, что он готов быть с ней, сколько ей понадобится или захочется, но сказать ему об этом – значит, сделать выбор. А пока что всё это его выбор – и шляпа, и трость, и прогулки с её собакой.

Чтобы не думать о выборе, прогнать эту мысль из головы, Маня сказала громко, что никак не может дозвониться блогерше по имени Кара Ван, а ей очень нужно.

– Вы хотите поговорить с модным блогером? – удивился Лев. – Кажется, она рассказывает о путешествиях? Вы собираетесь путешествовать по её маршруту?

Он спрашивал и в это время вынимал из кармана телефон и тут же кому-то позвонил.