Он ещё что-то говорил, Маня не могла разобрать, что именно. Главной задачей было не заснуть прямо здесь и не свалиться под стол.

– У меня где-то здесь собака, – выговорила она сквозь приятный шум в голове. – Вы нас не проводите? Я боюсь не дойти.

Лев медленно начал подниматься из-за стола, мир как-то сдвинулся, поехал, стал растягиваться, и Маня поняла, что она Гулливер в стране великанов, таким огромным всё стало вокруг.

Больше она ничего не помнила.



Динь-дилинь!.. Динь-дилинь!..

Маня открыла глаза.

В чистые окна лилось солнце, заглядывал улыбающийся Исаакиевский собор, питерское небо простирало во все стороны хрустальные голубые крылья.

Динь-дилинь! Динь-дилинь!

Толкнув сладко спящего Вольку, Маня приподнялась на локте и огляделась.

Что это такое дилинькает, а?..

Оказалось, что звонит телефон в изголовье кровати.

Маня схватила трубку:

– Алло?

– Госпожа Поливанова, доброе утро. Вы просили разбудить, чтобы вы успели на завтрак.

– Я просила?! – поразилась Маня, вернула трубку на аппарат, села в постели и огляделась.

Позвольте, что такое с ней было?

Она упала с лестницы, когда мчалась к Алексу, а оказалось, что он не приехал, и пришлось ужинать со Львом Графом, и он ходил гулять с её собакой и признался, что собирается за ней приударить. Потом она его допрашивала, а… потом что?..

Она опять ничего не помнит! Ей нужно к врачу, срочно! По всей видимости, у неё заболевание мозга.

Вот ужас.

Маня откинула одеяло.

Пижамная штанина закрутилась вокруг ноги, которая за ночь стала похожа на ствол баобаба, налилась синевой и краснотой. Кроме того, на коленке обнаружилась ещё и ссадина. Она слегка кровоточила, белоснежное постельное бельё было заляпано ржавыми пятнами.

– Господи, – проскулила Маня.

Волька моментально кинулся и стал лизать лицо – ежеутренняя процедура приветствия. Маня отпихнула его морду.

– Подожди, подожди! Как мы здесь оказались? Должно быть, Лев проводил, я его попросила! А потом что?

Волька прицелился и опять накинулся с поцелуями.

– Я ничего не помню! – Маня взялась за голову. – Вообще ничего, ты прикинь!

Волька присел на задницу, прикинул, не нашёл в этом ничего страшного и опять полез к хозяйке.

– Второй раз подряд, – бормотала Маня, двигаясь к краю кровати. – Я точно заболела. У меня что-то с головой. Нужно позвонить Алексу!..

Она потянулась было к телефону – и остановилась.

Он не поможет, – словно сказал кто-то у неё в голове, и Маня узнала голос Эмилии. – Ты сама это прекрасно знаешь. Он готов участвовать в твоей жизни, только в свободное от своей собственной время. Не нужно ему звонить. Судьба сделала свой выбор.

– Какая ещё судьба? – с ужасом спросила Маня вслух. – Волька, у меня галлюцинации!

Пёс ткнул её в бок свиным рылом.

Вот я никакая не галлюцинация, а твоя собака! И мне нужно пройтись и завтракать, завтракать!..

Маня сползла с кровати – вообще она была бы в прекрасном настроении, если бы не мысли о том, что она сошла с ума.

И если б не нога!..

Нога подвела. Идти отказывалась.


Придерживаясь то одной, то другой рукой за стены, Маня кое-как добралась до ванной, стала под душ и простояла под горячей водой довольно долго.

Наверное, нужно послать кого-нибудь в аптеку за целебной мазью и обезболивающими таблетками. Только вот некого послать-то, разве что Вольку!

Стоя на одной ноге, Маня перебрала вещи. Платье не годится, сине-фиолетово-жёлтое бревно, в которое превратилась её конечность, требует маскировки. Ни в одни джинсы бревно не войдёт, если не опилить его со всех сторон.

Что ж делать-то?.. Впрочем…

С самого дна чемодана она выкопала широченные шёлковые штаны на высокой резинке. Викуся, увидев их, сказала, что это не штаны, а «Чёрное море», и Маня в них похожа на пароход. Так она ни разу и не надела их, а сейчас это просто спасение!.. К штанам была прикуплена размахайка, тоже необъятной ширины. Всё это пошло в дело. Ну, и пляжные шлёпанцы, конечно. Ни в кроссовки, ни в «мюли» ногу сейчас не втиснуть.

Маня посмотрелась в зеркало.

Ну и пусть она похожа на пароход!..

В дверь деликатно постучали.

Маня проковыляла и открыла.

С порога лучезарно улыбалась прелестная девушка в униформе. В руках у неё было нечто завёрнутое в бумагу и похожее на зонт и большой пакет из коричневой плотной бумаги.

– Госпожа Поливанова, вам просили передать.

– Что это? – удивилась Маня, принимая пакет и коробку.

Девушка улыбнулась ещё лучезарнее.

– До свидания.

Недоумевающая Маня доволоклась до дивана и заглянула в пакет. Фыркнула, как лошадь, и высыпала содержимое на покрывало. Здесь были тюбики, облатки и коробки – мазь заживляющая, средство от синяков, гель противоотёчный, крем противовоспалительный, обезболивающее такое и сякое, охлаждающий спрей, эластичный наколенник за бешеные деньги и… столбик мятного аптечного «холодка», как в детстве.

Маня ещё раз фыркнула, чтобы как-то утаить от самой себя, что она… благодарна. Так благодарна!..

В длинном свёртке оказалась трость.

Маня развернула хрустящую бумагу и уставилась.

Это была не трость, а произведение искусства – самое настоящее. Не какая-то там больнично-аптечная подпорка, но вещица прелестной работы – полированное тёмное дерево, серебряные инкрустации, щеголеватая ручка, напоминавшая завиток волос.

Маня примерилась и обошла с тростью вокруг столика – оказывается, так можно передвигаться, даже не держась за стены!..

Волька смотрел на неё с интересом.

– И ничего я не похожа на пароход! – сказала она ему и посмотрела на себя в зеркало. – Не хватает шляпы, но мы купим! Если есть такая трость, шляпа просто необходима!..

И ещё раз прошлась по комнате.

Трость лежала в ладони удобно, не скользила и не оттягивала руку.

Интересно, где такие продают? Она бы Викусе купила…

Маня кинула за щёку квадратик «холодка», намазала ногу сразу всеми средствами спасения, открыла в компьютере тётину таблицу, разыскала телефон Льва и позво-нила.

Нужно же поблагодарить!

В том, что всё это прислал Лев, Маня не сомневалась ни секунды.

«Номер в сети не зарегистрирован», – сообщил ей аппарат женским голосом.

Что такое?!

Проверяя себя по таблице, Маня набрала ещё раз – и с тем же результатом. Номер не зарегистрирован.

Очевидно, Лев Граф сделал то, чего не догадался сделать Сергей Петрович, – назвал первые пришедшие на ум цифры. Значит, у Мани нет с ним никакой связи.

– Ну и ладно, – сказала огорчённая Маня Вольке. – Мне всего-то и хотелось сказать ему спасибо!..

То была неправда, и, кажется, Волька это понял. Маня слегка покраснела.

Чувствуя себя то ли героиней голливудского кино восьмидесятых, то ли персонажем английской комедии тридцатых, Маня вышла на улицу – в одной руке бультерьер, в другой трость – и неторопливо прошествовала в сквер перед Исаакиевским собором.

У неё вполне получалось ходить, а утром казалось, что она и шагу не сделает!

…Утром ей казалось также, что у неё серьёзное заболевание головного мозга и она должна мчаться к врачу.

Вспомнив про «серьёзное заболевание», Маня огорчилась было, но сказала себе, что прямо сейчас отправиться на томографию она никак не может. Вот закончит расследование, и тогда первым делом! Маня Поливанова виртуозно умела себя уговорить, только в редких случаях самоуговоры не помогали. На этот раз сработало.