— Я так и подозревал. Особенно тесто. У него прямо крыша поехала на взрывчатке.
— Это уж точно.
— Слушай… думаешь, начнется война? Когда Юсуфова родня поймет, что его убили?
— А как они могут понять?
Подошел официант. Белло заказал бокал шампанского — по-арабски. И повернулся к Николе.
— Думаю, хуже не будет.
Пальмы, известные во всем мире силуэты отелей-небоскребов, неправдоподобно красные облака; будто туристские бюро в Эмиратах скинулись и повесили в небе колоссальный Инстаграм-фильтр.
Реальный мир вовсе не так красив.
Три недели и четыре дня.
На пятый день сообщение в снэпчат. Один из братьев, Якуб.
Послание исчезло через несколько секунд, но Николе хватило.
Мистера Первого сегодня выпустили, обвинение не предъявлено. Возвращайтесь, нужна поддержка.
Они приземлились в Арланде в половине первого ночи. Свежий ночной воздух после жары в Эмиратах показался волшебным. Якуб встретил их в зале прилетов, и через час они уже сидели у него дома. Постепенно все разъяснилось.
Квартира заставлена банками с энергетическими стимуляторами, витаминами, протеиновыми добавками и еще какими-то коробками, о назначении которых Никола даже не догадывался.
Якуб: широченный, как кровать в Мёвенпике в Дубаи. Никола видел его раньше всего один раз, после похорон Шамона. Но он прекрасно знал, кто он такой: доверенный человек Исака, начальник пограничных отрядов вдоль красной линии до самого Бердэнга.
Зажужжал телефон
Якуб посмотрел на дисплей.
— Он здесь.
Словно холодный ветерок пронесся по комнате. Якуб подтянулся и расправил плечи, Белло украдкой посмотрел в зеркало.
Через минуту появился Исак.
Странно — он выглядел усталым. Куда более усталым, чем когда Никола навещал его в изоляторе. Может, перепраздновал за последнюю пару дней.
— Ребятки, — сказал он и двинулся к Николе и Белло.
Никола покосился на Белло — как он будет реагировать?
Белло покосился на Николу.
Ну что ж… стараясь казаться непринужденным, Никола шагнул вперед и обнял Исака.
— Поздравляю. Потрясающе, — сказал он.
Белло последовал его примеру — тоже обнял босса.
Исак сел на диван. Диван жалобно крякнул.
— Ну-ну, не так уж потрясающе. У меня лучший в городе адвокат. Всегда был лучшим, и до сих пор лучший. Мне пришлось признать какую-то чушь с наркотой, за это полагается три месяца. Два я уже отсидел. А что касается бабок, он… ну просто гениальный парень! — придумал такой ход, что я потом ржал полночи. Я добровольно декларировал все в налоговое, они прислали налоговую схему, а раз прислали схему, значит, согласились с моим вариантом санации. И теперь никто меня не имеет права обвинять, что я скрываю налоги…
Исак говорил, как заправский юрист. Никола ни черта не понял, но последовал примеру Белло:
— Действительно, гениально! Поздравляю еще раз, босс.
— Надеюсь, вы неплохо провели время в Дубаи. И отель был ничего, а? Но теперь вы вернулись, отдохнули, посвежели, и у меня есть для вас работа. Тут многие решили, что меня можно списать со счета. А знаете, что отец в таких случаях говорил?
— Нет… откуда?
— И в самом деле неоткуда. Отец говорил: они слабее всего, когда перестают с тобой считаться. Настал час делать серьезные ставки. Будем расширяться… — Исак говорил очень медленно. — Перехват аккаунтов и личных данных — новая штука, вы даже не догадываетесь, сколько там зарыто бабок. Перехват доменов. Станции по приему утиля: медь, металлы, даже золото, платина… сейчас все идет в утиль, чинить, к примеру, телик или комп дороже, чем купить новый. Вы разбогатеете, ребятки. Только слушайте, что я вам говорю.
Никола опять не совсем понял, о чем говорит Исак, — а если быть честным, и не хотел понимать. Ярость еще не остыла, он был готов отдать все, чтобы найти убийц Шамона. Юсуф скорее всего заказал это убийство, а может, напрямую и не заказывал. Но в любом случае — соучастник. И не больше. На спусковой крючок жал не он.
Исак продолжал рассказывать, какое ослепительное будущее их ожидает.
Ну нет. Месть за погибшего друга — это одно. Но вернуться в прошлое и опять шестерить на Исака он не хотел ни за что.
— А эти ублюдки, которые пришили Шамона? Что делать с ними?
Исак поднялся, потер ладонью модно небритую щеку и сразу стал похож на русского дирижера Гергиева, только вдвое шире — и в профиль, и анфас.
— Думаю, сигнал они поняли, — сказал он. — Двое исчезли. Никто не знает, что произошло, но они поняли. Этого достаточно. Надо жить сегодняшним днем, а не вчерашним. Настало время перевернуть страницу.
Никола опустил глаза. Посмотрел на валяющиеся повсюду разноцветные пачки протеиновых добавок, и его опять затошнило. Надо было что-то сказать, но он не мог ничего придумать.
— А ты, Никола… ты мог бы поговорить с Магдаленой. Ты знаешь, кто это?
— Нет.
— Самбу Юсуфа. Гражданская жена. Эта сука звонит мне по двадцать раз на день.
Никола ждал ее на Стурторьет. Народа совсем мало — еще рано, без четверти девять утра, магазины закрыты. Новое здание ратуши и суда позади, старое здание ратуши впереди, церковь Святой Рагнхильд слева. Голубая эмаль неба, воздух — сама свежесть. Как газировка. Не то что в Дубаи.
Но настроение не улучшилось. Идиотская затея — послать говорить с Юсуфовой вдовой именно его.
Стук каблуков по брусчатке. Он поднял голову — Магдалена. Она смотрела под ноги и слегка, почти незаметно, пошатывалась при каждом шаге. Сразу видно: к каблукам не привыкла. Темные спутанные волосы. Тату на шее: дельфин.
Они стояли посреди площади. Сёдертелье начал просыпаться.
Она обратилась к нему по-ассирийски — кто-то ей сказал, что он говорит на их языке.
— Почему Исак не пришел сам?
— Занят. Просил передать привет. Сказал, что понимает ваши переживания.
— А где Юсси?
— К сожалению, не могу сказать. Мы не должны это обсуждать. Но Исак просил передать, что готов оказать любую помощь. Если что-то нужно — сделаем.
— Где Юсуф? — повторила Магдалена, будто не слышала его слов.
— Я же сказал…
— Исак знает, где мой муж, — перебила она.
Никола не ответил. В голове начало пощелкивать.
— Я хочу знать, где мой муж.
Он поднял руки и помассировал виски. Знал, что сейчас начнется.
— Вы знаете, что случилось с Шамоном?
— Знаю. Я уверена, что все связано. Юсуф был очень напуган.
— Он предполагал какие-то последствия?
— Да… как только они убили Шамона. Знал: что-то случится. И случилось. А я хочу знать: ЧТО?
— Но я ничего не могу сказать. Потому что не знаю.
Магдалена хлюпнула носом.
— Я чувствую… его нет в живых.
Николу прошила судорога сочувствия. Юсуф получил по заслугам: сначала предал Шамона, потом пытался убить Николу и Белло. Но Магдалена-то ни при чем. Выбрала неправильного любовника — вот и вся ее вина.
— Успокойтесь. Пожалуйста… — Никола поднял руку, чтобы погладить ее по плечу, но она отшатнулась.
— Не трогай меня! Я хочу знать, где мой муж! — Она перешла на шведский. — Ты, Никола, должен мне рассказать!
Она хрипела и рычала, как раненый зверь. Как мать, которая держит на руках мертвого ребенка.
Никола оглянулся. Люди останавливаются, поворачивают головы. Кто-то уже двинулся к ним — спросить, не нужна ли помощь.
Он попытался ее успокоить, взял руку, шептал что-то, пробовал увести с площади.
Ударила первая молния. Он зажмурился и застонал. Чуть не упал
— Это уж точно.
— Слушай… думаешь, начнется война? Когда Юсуфова родня поймет, что его убили?
— А как они могут понять?
Подошел официант. Белло заказал бокал шампанского — по-арабски. И повернулся к Николе.
— Думаю, хуже не будет.
Пальмы, известные во всем мире силуэты отелей-небоскребов, неправдоподобно красные облака; будто туристские бюро в Эмиратах скинулись и повесили в небе колоссальный Инстаграм-фильтр.
Реальный мир вовсе не так красив.
Три недели и четыре дня.
На пятый день сообщение в снэпчат. Один из братьев, Якуб.
Послание исчезло через несколько секунд, но Николе хватило.
Мистера Первого сегодня выпустили, обвинение не предъявлено. Возвращайтесь, нужна поддержка.
Они приземлились в Арланде в половине первого ночи. Свежий ночной воздух после жары в Эмиратах показался волшебным. Якуб встретил их в зале прилетов, и через час они уже сидели у него дома. Постепенно все разъяснилось.
Квартира заставлена банками с энергетическими стимуляторами, витаминами, протеиновыми добавками и еще какими-то коробками, о назначении которых Никола даже не догадывался.
Якуб: широченный, как кровать в Мёвенпике в Дубаи. Никола видел его раньше всего один раз, после похорон Шамона. Но он прекрасно знал, кто он такой: доверенный человек Исака, начальник пограничных отрядов вдоль красной линии до самого Бердэнга.
Зажужжал телефон
Якуб посмотрел на дисплей.
— Он здесь.
Словно холодный ветерок пронесся по комнате. Якуб подтянулся и расправил плечи, Белло украдкой посмотрел в зеркало.
Через минуту появился Исак.
Странно — он выглядел усталым. Куда более усталым, чем когда Никола навещал его в изоляторе. Может, перепраздновал за последнюю пару дней.
— Ребятки, — сказал он и двинулся к Николе и Белло.
Никола покосился на Белло — как он будет реагировать?
Белло покосился на Николу.
Ну что ж… стараясь казаться непринужденным, Никола шагнул вперед и обнял Исака.
— Поздравляю. Потрясающе, — сказал он.
Белло последовал его примеру — тоже обнял босса.
Исак сел на диван. Диван жалобно крякнул.
— Ну-ну, не так уж потрясающе. У меня лучший в городе адвокат. Всегда был лучшим, и до сих пор лучший. Мне пришлось признать какую-то чушь с наркотой, за это полагается три месяца. Два я уже отсидел. А что касается бабок, он… ну просто гениальный парень! — придумал такой ход, что я потом ржал полночи. Я добровольно декларировал все в налоговое, они прислали налоговую схему, а раз прислали схему, значит, согласились с моим вариантом санации. И теперь никто меня не имеет права обвинять, что я скрываю налоги…
Исак говорил, как заправский юрист. Никола ни черта не понял, но последовал примеру Белло:
— Действительно, гениально! Поздравляю еще раз, босс.
— Надеюсь, вы неплохо провели время в Дубаи. И отель был ничего, а? Но теперь вы вернулись, отдохнули, посвежели, и у меня есть для вас работа. Тут многие решили, что меня можно списать со счета. А знаете, что отец в таких случаях говорил?
— Нет… откуда?
— И в самом деле неоткуда. Отец говорил: они слабее всего, когда перестают с тобой считаться. Настал час делать серьезные ставки. Будем расширяться… — Исак говорил очень медленно. — Перехват аккаунтов и личных данных — новая штука, вы даже не догадываетесь, сколько там зарыто бабок. Перехват доменов. Станции по приему утиля: медь, металлы, даже золото, платина… сейчас все идет в утиль, чинить, к примеру, телик или комп дороже, чем купить новый. Вы разбогатеете, ребятки. Только слушайте, что я вам говорю.
Никола опять не совсем понял, о чем говорит Исак, — а если быть честным, и не хотел понимать. Ярость еще не остыла, он был готов отдать все, чтобы найти убийц Шамона. Юсуф скорее всего заказал это убийство, а может, напрямую и не заказывал. Но в любом случае — соучастник. И не больше. На спусковой крючок жал не он.
Исак продолжал рассказывать, какое ослепительное будущее их ожидает.
Ну нет. Месть за погибшего друга — это одно. Но вернуться в прошлое и опять шестерить на Исака он не хотел ни за что.
— А эти ублюдки, которые пришили Шамона? Что делать с ними?
Исак поднялся, потер ладонью модно небритую щеку и сразу стал похож на русского дирижера Гергиева, только вдвое шире — и в профиль, и анфас.
— Думаю, сигнал они поняли, — сказал он. — Двое исчезли. Никто не знает, что произошло, но они поняли. Этого достаточно. Надо жить сегодняшним днем, а не вчерашним. Настало время перевернуть страницу.
Никола опустил глаза. Посмотрел на валяющиеся повсюду разноцветные пачки протеиновых добавок, и его опять затошнило. Надо было что-то сказать, но он не мог ничего придумать.
— А ты, Никола… ты мог бы поговорить с Магдаленой. Ты знаешь, кто это?
— Нет.
— Самбу Юсуфа. Гражданская жена. Эта сука звонит мне по двадцать раз на день.
Никола ждал ее на Стурторьет. Народа совсем мало — еще рано, без четверти девять утра, магазины закрыты. Новое здание ратуши и суда позади, старое здание ратуши впереди, церковь Святой Рагнхильд слева. Голубая эмаль неба, воздух — сама свежесть. Как газировка. Не то что в Дубаи.
Но настроение не улучшилось. Идиотская затея — послать говорить с Юсуфовой вдовой именно его.
Стук каблуков по брусчатке. Он поднял голову — Магдалена. Она смотрела под ноги и слегка, почти незаметно, пошатывалась при каждом шаге. Сразу видно: к каблукам не привыкла. Темные спутанные волосы. Тату на шее: дельфин.
Они стояли посреди площади. Сёдертелье начал просыпаться.
Она обратилась к нему по-ассирийски — кто-то ей сказал, что он говорит на их языке.
— Почему Исак не пришел сам?
— Занят. Просил передать привет. Сказал, что понимает ваши переживания.
— А где Юсси?
— К сожалению, не могу сказать. Мы не должны это обсуждать. Но Исак просил передать, что готов оказать любую помощь. Если что-то нужно — сделаем.
— Где Юсуф? — повторила Магдалена, будто не слышала его слов.
— Я же сказал…
— Исак знает, где мой муж, — перебила она.
Никола не ответил. В голове начало пощелкивать.
— Я хочу знать, где мой муж.
Он поднял руки и помассировал виски. Знал, что сейчас начнется.
— Вы знаете, что случилось с Шамоном?
— Знаю. Я уверена, что все связано. Юсуф был очень напуган.
— Он предполагал какие-то последствия?
— Да… как только они убили Шамона. Знал: что-то случится. И случилось. А я хочу знать: ЧТО?
— Но я ничего не могу сказать. Потому что не знаю.
Магдалена хлюпнула носом.
— Я чувствую… его нет в живых.
Николу прошила судорога сочувствия. Юсуф получил по заслугам: сначала предал Шамона, потом пытался убить Николу и Белло. Но Магдалена-то ни при чем. Выбрала неправильного любовника — вот и вся ее вина.
— Успокойтесь. Пожалуйста… — Никола поднял руку, чтобы погладить ее по плечу, но она отшатнулась.
— Не трогай меня! Я хочу знать, где мой муж! — Она перешла на шведский. — Ты, Никола, должен мне рассказать!
Она хрипела и рычала, как раненый зверь. Как мать, которая держит на руках мертвого ребенка.
Никола оглянулся. Люди останавливаются, поворачивают головы. Кто-то уже двинулся к ним — спросить, не нужна ли помощь.
Он попытался ее успокоить, взял руку, шептал что-то, пробовал увести с площади.
Ударила первая молния. Он зажмурился и застонал. Чуть не упал