– Дорогу королю! – кричит он.
Я отступаю на шаг. Я ожидала увидеть здесь солдат Мэйвена, но не его самого. Он не воин, в отличие от Кэла. Зачем ему возглавлять армию? Но вот он, тут, шагает сквозь расступающиеся ряды, а за ним – Птолемус и Эванжелина. Когда Мэйвен, в блестящих черных доспехах и алом шлеме, выходит из-за шеренги Красных, у меня подгибаются колени. Он кажется выше, чем был сегодня утром. На нем по-прежнему отцовская пламенеющая корона, хотя ей нечего делать на поле боя. Наверное, Мэйвен желает продемонстрировать миру, чего добился своей ложью, какую ценную добычу захватил. Даже издалека я ощущаю жар его взгляда и бурлящий гнев. Он сжигает меня изнутри.
Затихают все звуки, кроме свиста самолетов над головой.
– Я вижу, ты не утратила смелости, – говорит Мэйвен, и его голос летит по улице, насмешливым эхом разносясь среди развалин. – И глупости.
Как и на арене, я не позволю себе выказать ярость и страх.
– Нужно было назвать тебя девочкой-тишиной, – продолжает Мэйвен и холодно смеется.
Солдаты смеются вместе с ним. Красные молчат, глядя в землю. Они не хотят видеть то, что будет дальше.
– Ну, девочка-тишина, скажи своим дружкам, что все кончено. Они окружены. Пусть вылезают из нор, и я позволю им умереть достойно.
Я не сделала бы этого, даже если бы могла отдать такой приказ.
– Их тут нет.
«Не лги лжецу. Мэйвен в этом настоящий профи».
Тем не менее он, кажется, сомневается. Алой гвардии уже не раз удавалось спастись. Возможно, они сбежали и теперь. Какая досада. Какое неприятное начало правления.
– А где изменник? – резко спрашивает Мэйвен, и Эванжелина подходит ближе к нему.
Ее серебряные волосы сверкают, как лезвие бритвы, даже ярче доспехов. Но Мэйвен отстраняется и отталкивает Эванжелину в сторону, как кошка игрушку.
– Где мой злополучный брат, низложенный принц?
Моего ответа он не слышит – я ничего не могу сказать.
Мэйвен снова смеется, и на сей раз я ощущаю боль в сердце.
– Он тоже тебя бросил? Убежал? Этот трус убил нашего отца и попытался отнять у меня трон – только лишь для того, чтобы удрать и спрятаться?
Он изображает гнев – ради своих приближенных, ради солдат. Им он по-прежнему должен казаться безутешным сыном, королем, который не собирался править и который желает лишь восстановить справедливость во имя павших.
Я гордо вздергиваю подбородок.
– Думаешь, Кэл на это способен?
Мэйвен далеко не дурак. Он зол, но не глуп – и знает своего брата лучше, чем кто-либо на свете. Кэл не трус и никогда не струсит. Сколько ни лги подданным, это ничего не изменит. Мысли Мэйвена читаются в его глазах, когда он обводит взглядом боковые улицы и переулки, отходящие от исковерканного проспекта. В любом из них может прятаться Кэл, ожидая возможности нанести удар. А вдруг я – приманка, предназначенная для хорька, которого некогда называла своим женихом и другом. Когда Мэйвен поворачивается, корона, которая ему великовата, слегка съезжает набок. Даже холодный металл знает, что Мэйвен узурпатор.
– Кажется, ты одна, Мэра, – негромко говорит он.
Несмотря на все, что он сделал со мной, при звуке своего имени я вздрагиваю и вспоминаю минувшие дни. Те времена, когда Мэйвен произносил его ласково и страстно. А теперь оно напоминает проклятие.
– Твои друзья сбежали. Ты проиграла. Ты – скверна, единственная из своего проклятого рода, отмеченная клеймом. Убрать тебя из нашего мира будет милосердием.
Снова ложь – и мы оба это знаем. Я подражаю его холодному смеху. Мы кажемся друзьями. Но все совсем наоборот.
Самолет проносится низко над нами, буквально касаясь крыльями верхушки ближайшей руины. Он очень близко. Слишком близко. Я слышу его электрическое сердце – гудящие моторы, которые каким-то образом поддерживают самолет в воздухе. Я тянусь к ним изо всех сил, как проделывала уже много раз с лампами, камерами, проводами и электрическими линиями, с тех самых пор, как стала девочкой-молнией. Я цепляюсь за них – и отключаю.
Самолет ныряет носом вниз и мгновение парит на тяжелых крыльях. Изначальная траектория должна была вознести его высоко над проспектом, чтобы защитить короля. Но теперь он падает на солдат, перемахнув через шеренгу Красных и врезавшись в самую гущу Серебряных. Магнетроны из Дома Самоса и тельки из Дома Провоса недостаточно проворны, чтобы удержать махину, которая пропахивает носом улицу, разбрасывая в разные стороны асфальт и людей. Оглушительный взрыв чуть не сбивает меня с ног и заставляет попятиться. Ударная волна оглушает, ошеломляет, обжигает. «Некогда страдать от боли», – звучит в моей голове. Некогда любоваться хаосом, воцарившимся среди солдат. Я уже бегу – и моя молния со мной.
Фиолетово-белые искры защищают мою спину, прикрывая от быстров, которые пытаются меня обогнать. Некоторые сталкиваются с молнией, пробуя прорваться ко мне, и валятся наземь кучками дымящейся плоти и подергивающихся костей. Хорошо, что я не вижу их лиц – иначе они будут являться мне в кошмарах. Потом начинают свистеть пули, но я бегу, делая зигзаги, и в меня трудно попасть. Несколько выстрелов ложатся ближе к цели, но пули с визгом разлетаются об щит – точь-в-точь как должно было случиться с моим телом, когда я упала на электрическую сетку во время Выбора королевы. Кажется, это произошло давным-давно. Самолеты в небе снова завывают, на сей раз не приближаясь. Их снаряды ведут себя не так вежливо.
Руины Наэрси простояли тысячу лет, но сегодняшнего дня они не переживут. Здания валятся, в равной мере сокрушаемые мощью Серебряных и снарядами. Все и вся дали себе волю. Магнетроны гнут и ломают стальные балки, тельки и сильноруки швыряют обломки к пепельному небу. Вода, как кровь, вытекает из сточных труб – нимфы пытаются затопить город, выгнать последних уцелевших мятежников из туннелей под землей. Воет ветер, сильный как ураган, – в рядах армии есть и повелители воздуха. Вода и пыль засоряют глаза, порывы ветра столь сильны, что я буквально слепну. Истребители взрывами колеблют землю подо мной, и я, растерявшись, падаю. Я к такому не привыкла! Мое лицо встречается с асфальтом, оставляя кровавый след. Как только я поднимаюсь, крик банши, от которого лопаются стекла, вновь швыряет меня наземь, заставляя зажать уши. Снова кровь – она быстро и густо течет сквозь пальцы. Но банши, сбившая меня с ног, случайно спасла мне жизнь. Когда я падаю, очередной снаряд проносится прямо надо мной, так близко, что я чувствую колебание воздуха.
Он взрывается совсем рядом, и жар волной пробивается сквозь мой торопливо воздвигнутый электрический щит. Я отстраненно задумываюсь, суждено ли мне умереть без бровей. Но, вместо того чтобы сжечь меня дотла, жар останавливается. Неприятно, но терпимо. Сильные руки, до боли обхватив мое тело, поднимают меня на ноги. Светлые волосы блестят в свете огня. Сквозь жгучий вихрь я едва могу разглядеть женское лицо. Это Фарли. Оружия у нее нет, одежда изорвана, мышцы дрожат, но она не ослабляет хватки.
У нее за спиной черным силуэтом на фоне взрывов вырисовывается какая-то знакомая высокая фигура. Этот человек удерживает пламя, вытянув руку. Оков на нем больше нет – он то ли растопил их, то ли сорвал. Когда он поворачивается, пламя растет; оно лижет небо и разгромленную улицу, но не угрожает нам. Кэл прекрасно знает, что делает: он заставляет огонь огибать нас, как вода огибает камень. Как на арене, он создает непроходимую стену поперек улицы, преграждая путь своему брату и солдатам. Но на сей раз пламя Кэла могуче – оно питается кислородом и гневом. Языки огня вздымаются в воздух, такие горячие, что у основания они имеют призрачно-синий цвет.
Падают еще несколько снарядов, но Кэл вбирает их силу и использует ее, чтобы подкрепить свое пламя. Это почти прекрасное зрелище – как его длинные руки сгибаются и поворачиваются, мерными движениями превращая хаос в щит.
Фарли тащит меня прочь. Она сильнее. Пламя защищает нас; я поворачиваюсь и вижу в сотне метров реку. А еще – Килорна и Шейда, которые, пригнувшись, ковыляют в сторону предполагаемой безопасности.
– Пошли, Мэра, – рычит Фарли, буквально волоча мое избитое, ослабевшее тело.
Несколько секунд я позволяю ей тащить себя. Мне слишком больно, чтобы думать. Но достаточно один раз оглянуться – и я понимаю, что она делает. Что заставляет делать меня.
– Я не уйду без него! – кричу я во второй раз за день.
– По-моему, он и сам отлично справляется, – говорит Фарли, и в ее синих глазах отражается пламя.
Когда-то я думала точно так же. Что Серебряные неуязвимы. Что они – боги во плоти, слишком могущественные, чтобы погибнуть. Но не далее чем сегодня утром я сама убила троих – Арвена, сильнорука Рамбоса и нимфа Озаноса. Возможно, еще несколько Серебряных погибли от молний. А они чуть не прикончили нас с Кэлом. Нам пришлось спасать друг друга на арене.
Теперь нужно сделать это еще раз.
Фарли крупнее, выше и сильнее, зато я проворнее. Даже оглушенная и полумертвая. Одна подсечка, один хорошо рассчитанный толчок – и она пятится и выпускает меня. Тем же движением я разворачиваюсь, вытянув руки и нащупывая в воздухе то, что мне нужно. В Наэрси гораздо меньше электричества, чем в Археоне или даже в Подпорах, но я не вытягиваю энергию, а создаю ее сама.
Вода, направляемая нимфами, бьется о пламя с мощью приливной волны. Почти вся она превращается в пар, но остатки падают сверху и прибивают высокие языки огня. Я отвечаю ударом электричества, целясь в сталкивающиеся в воздухе стихии. Серебряный легион марширует, устремляясь к нам. Наконец-то скованных Красных отогнали назад, за спины солдат. Мэйвен приближается. Он никому не позволит затормозить себя.
Но его солдаты вместо открытого пространства обнаруживают мои молнии, а за ними из пепла поднимается пламя Кэла.
– Медленно отходи, – говорит Кэл, указывая свободной рукой.
Я подражаю его мерным движениям, стараясь не отводить взгляда от приближающегося рока. Мы чередуемся, прикрывая друг друга. Когда гаснет пламя Кэла, вспыхивают мои молнии, и наоборот. Вдвоем у нас есть шанс.
Кэл коротко отдает приказы: когда сделать шаг, когда создать заслон, когда отпустить. Я никогда еще не видела его таким измученным: на бледной коже отчетливо выделяются темно-синие вены, под глазами залегли серые круги. Я знаю, что, наверное, выгляжу еще хуже. Но заданный им ритм не позволяет нам выложиться полностью – мы успеваем немножко восстановиться ровно к тому моменту, когда нуждаемся в этом.
– Еще чуть-чуть, – говорит Фарли – ее голос эхом доносится из-за спины.
Но она не бежит. Фарли остается с нами, хотя она – обыкновенный человек. «Она гораздо смелее, чем я думала».
– Чуть-чуть – и что? – спрашиваю я сквозь зубы, швыряя в воздух очередную электрическую сетку.
Несмотря на команду Кэла, я сбавляю темп, и сквозь мою защиту пролетает обломок. Он падает в нескольких шагах от меня и рассыпается в пыль. Времени у нас осталось немного.
Но и у Мэйвена тоже.
Я чую запах реки – и океана. Резкий, соленый, он манит, но что будет дальше – я понятия не имею. Знаю лишь, что, по мнению Фарли и Шейда, вода спасет нас от Мэйвена. Но, оглянувшись, я вижу только улицу, которая обрывается прямо над рекой. Фарли стоит и ждет, и ее короткие волосы шевелятся на горячем ветру. «Прыгайте», – произносит она одними губами, прежде чем соскочить с края разбитой мостовой.
«Что такое? Мы должны броситься в бездну?»
– Она хочет, чтобы мы прыгнули! – кричу я Кэлу, повернувшись к нему как раз вовремя, чтобы подкрепить своей молнией стену огня.
Он что-то бормочет в знак согласия, слишком сосредоточенный, чтобы говорить. Как и мои молнии, его огонь слабеет и редеет. Сквозь алую завесу уже видны солдаты на другой стороне. Пляшущие языки пламени искажают их черты, превращая глаза в горящие угли, рты в оскаленные пасти, людей в демонов.
Один из них подходит к стене огня – так близко, что он неминуемо должен сгореть. Но он не горит. Пламя раздвигается перед ним, как занавеска.
Только один человек на это способен.
Мэйвен стряхивает угли со своего дурацкого плаща. Шелк превращается в пепел, но доспехи остаются целыми. У него еще хватает наглости улыбаться.
И тут каким-то чудом сила возвращается к Кэлу. Вместо того чтобы разорвать Мэйвена на части голыми руками, он смыкает обжигающе-горячие пальцы у меня на запястье. Мы пускаемся бежать вместе, уже не заботясь о том, чтобы прикрыть спину. Мэйвен не противник нам, и он это знает. Он возмущенно вопит. Невзирая на корону, на пролитую им кровь, он еще так юн.
– Беги, убийца! Беги, девочка-молния! Бегите быстрей и как можно дальше! – Его смех эхом отдается от рушащихся стен и звенит в ушах. – Нет такого места, где я бы вас не нашел!
Я смутно сознаю, что молнии подводят меня – мой щит слабеет, по мере того как я удаляюсь от него. Гаснет и пламя Кэла. Мы оказываемся на виду у всего легиона – но тут же прыгаем и летим в реку, которая течет тремя метрами ниже мостовой.
Мы приземляемся – но вместо всплеска слышим громкий лязг металла. Мне приходится перекатиться, чтобы не сломать лодыжки, но тем не менее ноющая тупая боль от удара отдается во всех костях. «Что такое?» Фарли ждет, стоя по колено в холодной воде, рядом с каким-то металлическим цилиндром, который открыт сверху. Без единого слова она забирается внутрь и исчезает в этой штуковине, похожей на трубу. Некогда спорить, некогда задавать вопросы – мы молча следуем за ней.
По крайней мере, у Кэла хватает здравого смысла закрыть крышку, оставив реку и побоище позади. Крышка шипит и пневматически замыкается, не пропустив ни капли воды. Но она не защитит нас надолго, не устоит против легиона.
– Снова туннели? – едва дыша, спрашиваю я.
От быстрого бега у меня перед глазами мелькают точки. Я приваливаюсь к стене. Ноги дрожат.
Фарли, как раньше, просовывает руку мне под мышку и принимает мой вес на себя.
– Нет, это не туннель, – отвечает она с загадочной улыбкой.
И тут до меня доходит. Как будто где-то гудит аккумулятор, только большой. Очень сильный. Электричество пульсирует вокруг, в странном коридоре, полном мерцающих кнопок и тусклого желтого света. Я замечаю мелькающие вдали алые платки, которые скрывают лица бойцов Гвардии. Они напоминают пунцовые тени. Вдруг весь этот коридор, издав стон, вздрагивает и… ныряет, устремляясь вниз. В глубину.
– Лодка. Подводная лодка, – говорит Кэл.
Его голос кажется далеким и слабым. Я чувствую себя ничуть не лучше.
Никто из нас не успевает пройти и нескольких шагов. Мы просто сползаем по стене на пол.
Глава 3
Я отступаю на шаг. Я ожидала увидеть здесь солдат Мэйвена, но не его самого. Он не воин, в отличие от Кэла. Зачем ему возглавлять армию? Но вот он, тут, шагает сквозь расступающиеся ряды, а за ним – Птолемус и Эванжелина. Когда Мэйвен, в блестящих черных доспехах и алом шлеме, выходит из-за шеренги Красных, у меня подгибаются колени. Он кажется выше, чем был сегодня утром. На нем по-прежнему отцовская пламенеющая корона, хотя ей нечего делать на поле боя. Наверное, Мэйвен желает продемонстрировать миру, чего добился своей ложью, какую ценную добычу захватил. Даже издалека я ощущаю жар его взгляда и бурлящий гнев. Он сжигает меня изнутри.
Затихают все звуки, кроме свиста самолетов над головой.
– Я вижу, ты не утратила смелости, – говорит Мэйвен, и его голос летит по улице, насмешливым эхом разносясь среди развалин. – И глупости.
Как и на арене, я не позволю себе выказать ярость и страх.
– Нужно было назвать тебя девочкой-тишиной, – продолжает Мэйвен и холодно смеется.
Солдаты смеются вместе с ним. Красные молчат, глядя в землю. Они не хотят видеть то, что будет дальше.
– Ну, девочка-тишина, скажи своим дружкам, что все кончено. Они окружены. Пусть вылезают из нор, и я позволю им умереть достойно.
Я не сделала бы этого, даже если бы могла отдать такой приказ.
– Их тут нет.
«Не лги лжецу. Мэйвен в этом настоящий профи».
Тем не менее он, кажется, сомневается. Алой гвардии уже не раз удавалось спастись. Возможно, они сбежали и теперь. Какая досада. Какое неприятное начало правления.
– А где изменник? – резко спрашивает Мэйвен, и Эванжелина подходит ближе к нему.
Ее серебряные волосы сверкают, как лезвие бритвы, даже ярче доспехов. Но Мэйвен отстраняется и отталкивает Эванжелину в сторону, как кошка игрушку.
– Где мой злополучный брат, низложенный принц?
Моего ответа он не слышит – я ничего не могу сказать.
Мэйвен снова смеется, и на сей раз я ощущаю боль в сердце.
– Он тоже тебя бросил? Убежал? Этот трус убил нашего отца и попытался отнять у меня трон – только лишь для того, чтобы удрать и спрятаться?
Он изображает гнев – ради своих приближенных, ради солдат. Им он по-прежнему должен казаться безутешным сыном, королем, который не собирался править и который желает лишь восстановить справедливость во имя павших.
Я гордо вздергиваю подбородок.
– Думаешь, Кэл на это способен?
Мэйвен далеко не дурак. Он зол, но не глуп – и знает своего брата лучше, чем кто-либо на свете. Кэл не трус и никогда не струсит. Сколько ни лги подданным, это ничего не изменит. Мысли Мэйвена читаются в его глазах, когда он обводит взглядом боковые улицы и переулки, отходящие от исковерканного проспекта. В любом из них может прятаться Кэл, ожидая возможности нанести удар. А вдруг я – приманка, предназначенная для хорька, которого некогда называла своим женихом и другом. Когда Мэйвен поворачивается, корона, которая ему великовата, слегка съезжает набок. Даже холодный металл знает, что Мэйвен узурпатор.
– Кажется, ты одна, Мэра, – негромко говорит он.
Несмотря на все, что он сделал со мной, при звуке своего имени я вздрагиваю и вспоминаю минувшие дни. Те времена, когда Мэйвен произносил его ласково и страстно. А теперь оно напоминает проклятие.
– Твои друзья сбежали. Ты проиграла. Ты – скверна, единственная из своего проклятого рода, отмеченная клеймом. Убрать тебя из нашего мира будет милосердием.
Снова ложь – и мы оба это знаем. Я подражаю его холодному смеху. Мы кажемся друзьями. Но все совсем наоборот.
Самолет проносится низко над нами, буквально касаясь крыльями верхушки ближайшей руины. Он очень близко. Слишком близко. Я слышу его электрическое сердце – гудящие моторы, которые каким-то образом поддерживают самолет в воздухе. Я тянусь к ним изо всех сил, как проделывала уже много раз с лампами, камерами, проводами и электрическими линиями, с тех самых пор, как стала девочкой-молнией. Я цепляюсь за них – и отключаю.
Самолет ныряет носом вниз и мгновение парит на тяжелых крыльях. Изначальная траектория должна была вознести его высоко над проспектом, чтобы защитить короля. Но теперь он падает на солдат, перемахнув через шеренгу Красных и врезавшись в самую гущу Серебряных. Магнетроны из Дома Самоса и тельки из Дома Провоса недостаточно проворны, чтобы удержать махину, которая пропахивает носом улицу, разбрасывая в разные стороны асфальт и людей. Оглушительный взрыв чуть не сбивает меня с ног и заставляет попятиться. Ударная волна оглушает, ошеломляет, обжигает. «Некогда страдать от боли», – звучит в моей голове. Некогда любоваться хаосом, воцарившимся среди солдат. Я уже бегу – и моя молния со мной.
Фиолетово-белые искры защищают мою спину, прикрывая от быстров, которые пытаются меня обогнать. Некоторые сталкиваются с молнией, пробуя прорваться ко мне, и валятся наземь кучками дымящейся плоти и подергивающихся костей. Хорошо, что я не вижу их лиц – иначе они будут являться мне в кошмарах. Потом начинают свистеть пули, но я бегу, делая зигзаги, и в меня трудно попасть. Несколько выстрелов ложатся ближе к цели, но пули с визгом разлетаются об щит – точь-в-точь как должно было случиться с моим телом, когда я упала на электрическую сетку во время Выбора королевы. Кажется, это произошло давным-давно. Самолеты в небе снова завывают, на сей раз не приближаясь. Их снаряды ведут себя не так вежливо.
Руины Наэрси простояли тысячу лет, но сегодняшнего дня они не переживут. Здания валятся, в равной мере сокрушаемые мощью Серебряных и снарядами. Все и вся дали себе волю. Магнетроны гнут и ломают стальные балки, тельки и сильноруки швыряют обломки к пепельному небу. Вода, как кровь, вытекает из сточных труб – нимфы пытаются затопить город, выгнать последних уцелевших мятежников из туннелей под землей. Воет ветер, сильный как ураган, – в рядах армии есть и повелители воздуха. Вода и пыль засоряют глаза, порывы ветра столь сильны, что я буквально слепну. Истребители взрывами колеблют землю подо мной, и я, растерявшись, падаю. Я к такому не привыкла! Мое лицо встречается с асфальтом, оставляя кровавый след. Как только я поднимаюсь, крик банши, от которого лопаются стекла, вновь швыряет меня наземь, заставляя зажать уши. Снова кровь – она быстро и густо течет сквозь пальцы. Но банши, сбившая меня с ног, случайно спасла мне жизнь. Когда я падаю, очередной снаряд проносится прямо надо мной, так близко, что я чувствую колебание воздуха.
Он взрывается совсем рядом, и жар волной пробивается сквозь мой торопливо воздвигнутый электрический щит. Я отстраненно задумываюсь, суждено ли мне умереть без бровей. Но, вместо того чтобы сжечь меня дотла, жар останавливается. Неприятно, но терпимо. Сильные руки, до боли обхватив мое тело, поднимают меня на ноги. Светлые волосы блестят в свете огня. Сквозь жгучий вихрь я едва могу разглядеть женское лицо. Это Фарли. Оружия у нее нет, одежда изорвана, мышцы дрожат, но она не ослабляет хватки.
У нее за спиной черным силуэтом на фоне взрывов вырисовывается какая-то знакомая высокая фигура. Этот человек удерживает пламя, вытянув руку. Оков на нем больше нет – он то ли растопил их, то ли сорвал. Когда он поворачивается, пламя растет; оно лижет небо и разгромленную улицу, но не угрожает нам. Кэл прекрасно знает, что делает: он заставляет огонь огибать нас, как вода огибает камень. Как на арене, он создает непроходимую стену поперек улицы, преграждая путь своему брату и солдатам. Но на сей раз пламя Кэла могуче – оно питается кислородом и гневом. Языки огня вздымаются в воздух, такие горячие, что у основания они имеют призрачно-синий цвет.
Падают еще несколько снарядов, но Кэл вбирает их силу и использует ее, чтобы подкрепить свое пламя. Это почти прекрасное зрелище – как его длинные руки сгибаются и поворачиваются, мерными движениями превращая хаос в щит.
Фарли тащит меня прочь. Она сильнее. Пламя защищает нас; я поворачиваюсь и вижу в сотне метров реку. А еще – Килорна и Шейда, которые, пригнувшись, ковыляют в сторону предполагаемой безопасности.
– Пошли, Мэра, – рычит Фарли, буквально волоча мое избитое, ослабевшее тело.
Несколько секунд я позволяю ей тащить себя. Мне слишком больно, чтобы думать. Но достаточно один раз оглянуться – и я понимаю, что она делает. Что заставляет делать меня.
– Я не уйду без него! – кричу я во второй раз за день.
– По-моему, он и сам отлично справляется, – говорит Фарли, и в ее синих глазах отражается пламя.
Когда-то я думала точно так же. Что Серебряные неуязвимы. Что они – боги во плоти, слишком могущественные, чтобы погибнуть. Но не далее чем сегодня утром я сама убила троих – Арвена, сильнорука Рамбоса и нимфа Озаноса. Возможно, еще несколько Серебряных погибли от молний. А они чуть не прикончили нас с Кэлом. Нам пришлось спасать друг друга на арене.
Теперь нужно сделать это еще раз.
Фарли крупнее, выше и сильнее, зато я проворнее. Даже оглушенная и полумертвая. Одна подсечка, один хорошо рассчитанный толчок – и она пятится и выпускает меня. Тем же движением я разворачиваюсь, вытянув руки и нащупывая в воздухе то, что мне нужно. В Наэрси гораздо меньше электричества, чем в Археоне или даже в Подпорах, но я не вытягиваю энергию, а создаю ее сама.
Вода, направляемая нимфами, бьется о пламя с мощью приливной волны. Почти вся она превращается в пар, но остатки падают сверху и прибивают высокие языки огня. Я отвечаю ударом электричества, целясь в сталкивающиеся в воздухе стихии. Серебряный легион марширует, устремляясь к нам. Наконец-то скованных Красных отогнали назад, за спины солдат. Мэйвен приближается. Он никому не позволит затормозить себя.
Но его солдаты вместо открытого пространства обнаруживают мои молнии, а за ними из пепла поднимается пламя Кэла.
– Медленно отходи, – говорит Кэл, указывая свободной рукой.
Я подражаю его мерным движениям, стараясь не отводить взгляда от приближающегося рока. Мы чередуемся, прикрывая друг друга. Когда гаснет пламя Кэла, вспыхивают мои молнии, и наоборот. Вдвоем у нас есть шанс.
Кэл коротко отдает приказы: когда сделать шаг, когда создать заслон, когда отпустить. Я никогда еще не видела его таким измученным: на бледной коже отчетливо выделяются темно-синие вены, под глазами залегли серые круги. Я знаю, что, наверное, выгляжу еще хуже. Но заданный им ритм не позволяет нам выложиться полностью – мы успеваем немножко восстановиться ровно к тому моменту, когда нуждаемся в этом.
– Еще чуть-чуть, – говорит Фарли – ее голос эхом доносится из-за спины.
Но она не бежит. Фарли остается с нами, хотя она – обыкновенный человек. «Она гораздо смелее, чем я думала».
– Чуть-чуть – и что? – спрашиваю я сквозь зубы, швыряя в воздух очередную электрическую сетку.
Несмотря на команду Кэла, я сбавляю темп, и сквозь мою защиту пролетает обломок. Он падает в нескольких шагах от меня и рассыпается в пыль. Времени у нас осталось немного.
Но и у Мэйвена тоже.
Я чую запах реки – и океана. Резкий, соленый, он манит, но что будет дальше – я понятия не имею. Знаю лишь, что, по мнению Фарли и Шейда, вода спасет нас от Мэйвена. Но, оглянувшись, я вижу только улицу, которая обрывается прямо над рекой. Фарли стоит и ждет, и ее короткие волосы шевелятся на горячем ветру. «Прыгайте», – произносит она одними губами, прежде чем соскочить с края разбитой мостовой.
«Что такое? Мы должны броситься в бездну?»
– Она хочет, чтобы мы прыгнули! – кричу я Кэлу, повернувшись к нему как раз вовремя, чтобы подкрепить своей молнией стену огня.
Он что-то бормочет в знак согласия, слишком сосредоточенный, чтобы говорить. Как и мои молнии, его огонь слабеет и редеет. Сквозь алую завесу уже видны солдаты на другой стороне. Пляшущие языки пламени искажают их черты, превращая глаза в горящие угли, рты в оскаленные пасти, людей в демонов.
Один из них подходит к стене огня – так близко, что он неминуемо должен сгореть. Но он не горит. Пламя раздвигается перед ним, как занавеска.
Только один человек на это способен.
Мэйвен стряхивает угли со своего дурацкого плаща. Шелк превращается в пепел, но доспехи остаются целыми. У него еще хватает наглости улыбаться.
И тут каким-то чудом сила возвращается к Кэлу. Вместо того чтобы разорвать Мэйвена на части голыми руками, он смыкает обжигающе-горячие пальцы у меня на запястье. Мы пускаемся бежать вместе, уже не заботясь о том, чтобы прикрыть спину. Мэйвен не противник нам, и он это знает. Он возмущенно вопит. Невзирая на корону, на пролитую им кровь, он еще так юн.
– Беги, убийца! Беги, девочка-молния! Бегите быстрей и как можно дальше! – Его смех эхом отдается от рушащихся стен и звенит в ушах. – Нет такого места, где я бы вас не нашел!
Я смутно сознаю, что молнии подводят меня – мой щит слабеет, по мере того как я удаляюсь от него. Гаснет и пламя Кэла. Мы оказываемся на виду у всего легиона – но тут же прыгаем и летим в реку, которая течет тремя метрами ниже мостовой.
Мы приземляемся – но вместо всплеска слышим громкий лязг металла. Мне приходится перекатиться, чтобы не сломать лодыжки, но тем не менее ноющая тупая боль от удара отдается во всех костях. «Что такое?» Фарли ждет, стоя по колено в холодной воде, рядом с каким-то металлическим цилиндром, который открыт сверху. Без единого слова она забирается внутрь и исчезает в этой штуковине, похожей на трубу. Некогда спорить, некогда задавать вопросы – мы молча следуем за ней.
По крайней мере, у Кэла хватает здравого смысла закрыть крышку, оставив реку и побоище позади. Крышка шипит и пневматически замыкается, не пропустив ни капли воды. Но она не защитит нас надолго, не устоит против легиона.
– Снова туннели? – едва дыша, спрашиваю я.
От быстрого бега у меня перед глазами мелькают точки. Я приваливаюсь к стене. Ноги дрожат.
Фарли, как раньше, просовывает руку мне под мышку и принимает мой вес на себя.
– Нет, это не туннель, – отвечает она с загадочной улыбкой.
И тут до меня доходит. Как будто где-то гудит аккумулятор, только большой. Очень сильный. Электричество пульсирует вокруг, в странном коридоре, полном мерцающих кнопок и тусклого желтого света. Я замечаю мелькающие вдали алые платки, которые скрывают лица бойцов Гвардии. Они напоминают пунцовые тени. Вдруг весь этот коридор, издав стон, вздрагивает и… ныряет, устремляясь вниз. В глубину.
– Лодка. Подводная лодка, – говорит Кэл.
Его голос кажется далеким и слабым. Я чувствую себя ничуть не лучше.
Никто из нас не успевает пройти и нескольких шагов. Мы просто сползаем по стене на пол.
Глава 3