– И вот это, кстати, объясняет, почему ты такая прибабахнутая, – заметил Май. – Всю жизнь в изоляции – это должно было сказаться.
– Я сделаю вид, что не услышала тебя. Если тебе нужно что-то, чтобы привлечь ее внимание, попробуй назвать ее Севас. Насколько я знаю, так ее называю только я.
Май расхохотался.
– Уму непостижимо. Ты хочешь, чтобы я назвал принцессу Севастьяну – Севас!
Омарейл сложила руки на груди:
– Ну, меня же ты прибабахнутой называешь, это тебя не смущает.
– Прости, но вы у меня не сходитесь. – Май растопырил пальцы и попытался соединить две руки, демонстрируя, как, по его мнению, должен складываться идеальный пазл. – Принцесса Омарейл и Мираж Селладор для меня разные люди. Я представлял тебя совсем другой.
– Какой? – склонив голову набок, спросила Омарейл.
– Наверное, менее человечной. Более возвышенной, неземной, питающейся радугой и морским бризом. А ты… – он оглядел девушку, – обычная…
– Нам нужно вернуться в Лондрар, – прервал их Даррит, делая пару шагов в сторону постоялого двора. – И договориться обо всем с Бурей. Вы, – он повернулся к Омарейл, – напишете письма. И сегодня вечером вы, господин Джой, уедете в Эльмберт.
– А вы куда? – спросил Май.
– Прости, не думаю, что тебе стоит знать, – отозвалась принцесса. – Если тебя будут пытать, то лучше…
По тому, как побледнело лицо молодого человека, она поняла: шутки он не оценил.
– Знать, куда мы направляемся, вам действительно не стоит, – серьезно сказал Даррит. – Но необходимо договориться о знаке, который вы подадите, когда успешно выполните задачу.
– Ты можешь написать объявление в газете! – тут же сообразила Омарейл.
Она читала о таком в книге.
– Точно! – улыбнулся Май. – Я напишу в «Освещении», в колонке «из рук в руки», что продаю червей! Нет, куртку из яблочной кожуры! Нет…
– Довольно. Черви подойдут. А вы ступайте писать письма.
Май, подозрительно сощурив глаза, посмотрел на своего учителя.
– Вы никогда не называете ее по имени, – заявил он.
– Кстати! – воскликнула Омарейл, успевшая уже сделать пару шагов. – Об этом я тоже подумала.
Оба, Даррит и Май, посмотрели на нее с вежливой заинтересованностью.
– Поскольку обращаться ко мне Омарейл вы не можете, а Мираж Селладор – в розыске, я решила взять себе новое имя.
– Я сейчас понял: если твои родители или Сова тебя разыскивают, – задумчиво произнес Май, – то ты дважды в розыске… Мама всегда боялась, что я свяжусь с дурной компанией. Не зря она волновалась…
Омарейл отмахнулась от шутливых замечаний друга и продолжила:
– Я решила выбрать что-то привычное вам, похожее по звучанию на «Мираж», поэтому отныне буду всем представляться как Мирра.
Даррит просто кивнул, а вот Май начал кривить губы и покачивать головой, будто мысленно споря с самим собой.
– Мне кажется, не очень хорошая идея, делать вид, что ты из первых или вторых семей… зачем привлекать к себе излишнее внимание…
– Мирра – это не вымышленное слово. Это понятие из мира природы, – тут же ответила Омарейл. – Имя для простолюдина.
Медленно пробираясь по серому лесу с голыми деревьями, они потратили еще около четверти часа, чтобы обсудить подробности задания Мая. Наконец, порядком замерзшие, вернулись на постоялый двор.
Омарейл заплатила Буре за то время, что женщина сопровождала их, и пообещала, что Май заплатит еще, если она довезет его до Астрара.
Май поглядывал на пиратку со смесью осуждения и бравады, но та без колебаний согласилась на предложение Омарейл.
Выговориться он решил за ужином:
– Раз уж нам предстоит путешествие вдвоем, не хочу, чтобы между нами были недомолвки, – заявил он.
Поскольку все ели молча, каждый погруженный в свои мысли, Буря, Даррит и Омарейл одинаково недоуменно взглянули на взволнованного юношу.
– Вы, Буря, сказали, что Пилигрим предал вас. Почему вы не в Успаде? Разве пиратов не отправляют в тюрьму?
Женщина некоторое время смотрела на Мая колючим взглядом. Затем, залихватски поправив темную челку с белоснежной прядью, ответила:
– Я не в бегах, если это тебя волнует.
– И это тоже, – кивнул Май. – Но еще я хочу понять… в общем, Пилигрим, он плохой или хороший?
Тут Буря неожиданно рассмеялась и потрепала Мая по щеке, точно он был забавным щенком.
– Мальчик мой, в твоем возрасте уже положено понимать, что мир не делится на черное и белое.
Май отодвинулся и недовольно сложил руки на груди.
– Я из приличной семьи. Жизни еще не видел. Так что у меня делится.
– Погоди, дружочек, погоди. – Буря сделала глоток эля. – Все у тебя еще впереди.
Внезапно в разговор вмешалась Омарейл:
– И все-таки, Буря, почему ты не в тюрьме?
В принцессе говорило лишь любопытство, и не было никакого осуждения, поэтому женщина задумалась над ответом.
– Он не выдал меня, – ответила она и сделала еще глоток эля. – Я сказала, что он предал меня. Все это время выдавал себя за другого, а оказался агентом… Но сдал он только мою команду.
– Хорошие же у вас в команде отношения… – тут же с укором произнес Май. – Ваших друзей отправили в тюрьму, а вы…
Буря с громким стуком поставила бокал на стол. Май вздрогнул.
– Послушай, мальчик… советую не забывать, с кем ты разговариваешь.
Она откинулась на спинку стула, продолжая буравить молодого человека взглядом. Тот глядел упрямо, но не решался сказать что-либо еще.
– Я не могла им помочь, – сообщила Буря после паузы. – И если бы я тоже попала в тюрьму, им бы от этого не полегчало.
– А почему он не выдал вас? – спросила Омарейл, догадываясь, каким был ответ.
– Такой он благородный, – язвительно отозвалась женщина и встала из-за стола.
– Ладно, – негромко произнесла принцесса. – А почему его не выдали вы?
Долгий, мрачный взгляд, и Буря тяжелой походкой покинула помещение.
– Опять гулять пошла, – фыркнул Май. – Она и правда не может усидеть на месте дольше часа.
Омарейл покачала головой, а затем принялась убеждать друга, что тому стоило вести себя с Бурей поосторожнее.
– Она все-таки пират. Не будь таким беспечным, и хватит нести все, что приходит в голову.
– Благодари небеса, что я такой беспечный! Если бы не это, я бы ни за что не взялся за твое задание.
После этого ответа Омарейл поняла, что любые предостережения будут напрасными.
Но раз уж об этом зашел разговор, она поинтересовалась, почему он согласился помочь. Разве в его, Мая, мире то, что сделала принцесса Омарейл, не являлось страшным злодеянием?
– Но предсказание же ненастоящее. Сова сделала его специально, – ответил он без тени сомнения.
– Да, но… – она испытующе заглянула ему в глаза, – я же не знала этого, когда покинула замок.
Май на мгновение задумался, а затем уверенно сказал:
– Но если бы этого не сделала, то и не узнала бы. Сова – злодейка, а ты – жертва обстоятельств. Хорошо, что ты взяла все в свои руки.
Омарейл чувствовала, что молодой человек говорил искренне.
Позже она написала несколько копий письма для родителей, завернула их и скрепила сургучом. На каждом конверте было два символа: солнце с восемью волнистыми лучами и луна с вписанным в нее полумесяцем. Так обозначались имена «Омарейл» и «Севастьяна».
Май спрятал письма во внутренний карман плаща, и на этом они попрощались. Он и его спутница забрались в старенькую повозку и отправились в Фортосдор, чтобы там вновь сесть на моторную лодку Бури, «Сестру», и вернуться на ней в Астрар.
Глядя вслед покачивающейся повозке, Омарейл почувствовала, что на глаза навернулись слезы. В этот раз прощание было особенно трогательным, ведь она отправляла друга на опасное задание. Правда, ей самой предстояло еще более непредсказуемое путешествие.
Она и Даррит вернулись на постоялый двор. Взяв у хозяина подробную карту Ордора, они отправились в комнату Норта.
– Очевидно, что первым городом должна стать Агра, – произнесла Омарейл, склонившись над желтоватым бумажным листом.
Даррит кивнул.