Сто раз уже Андрей одёргивал себя. Не переигрывай! Но всё никак не мог отказать себе в этой шалости.
Его деды попутчики же сидели по лавкам и только кхекали, да перхали в бороды. Что-то кашель их в постоялой избе разобрал, глядя на общение своего престарелого предводителя с тем хозяином.
Было отчётливо видно, каких неимоверных усилий стоит толстому Жмудину, удержаться от того, чтобы прям тут на месте не передушить самому весь этот старческий караван с хилым мальчонкой. Да запустить руки в их кошели и сумы. Но все, же что-то его удержало. Скорее всего, не хотел он проливать кровь в своём доме, понимая, что по таким богатым людям и дознание ведь может быть серьёзным. Пусть уж лучше на дороге встретят их в засаде. С него – то тогда какой спрос? И он с тяжёлым сердцем отправил старшего сына с вестью к Плётке, что ждал в трёх верстах в своей лесной избушке. Прекрасно понимая, что «закроят компаньоны» его долю и в очередной раз, проклиная свою осторожность.
–Всё старшой, выследил! До самой избушки в лесу за гонцом дошёл – под утро докладывал вернувшийся с разведки Варун. Близко подойти к ним, легко можно, там бурелому тьма навалено.
–Не заметили надеюсь?– строго посмотрел на друга Андрей.
–Обижааешь командир!
–Ну ладно, ладно, сам понимаешь врага недооценивать нельзя. Вдруг у них там лесовики опытные, да служба охранения грамотно идёт?
–Идёт как же!-усмехнулся разведчик.
–Нет Сотник, по всему видно не сторожко держаться они. Засады на подходах не выставлены. Следами всю полянку рядом с избой истоптали. Да и сторож там на ночь один. Я около него, на расстоянии вытянутой руки прополз, если бы захотел, ножом у уха почесал бы. Как суслик ведь спал бестолковый.
–Ну ладно коли так, ложись на моё место, там нагрето. Через два часа подниму, а пока сам покараулю – и Андрей пододвинулся ближе к двери.
Возмездие в Крестцах.
Чем ближе подъезжал к Крестцам отряд, тем неспокойнее делалось на душе у Андрея. Знал он за собой такую особенность чувствовать беду загодя. Но и прорубаться сквозь неё, та маета ему не мешала. Скорее наоборот обострялись в нём отточенные годами службы навыки и способности. Вот потому и взвинчивал темп марша на последней версте Сотник. А уж, когда из за поворота речушки на прямой путь вышли, да увидели далёкий и чёрный дым, так и вовсе понятно стало – беда на погосте!
Бинокль давал прекрасную видимость происходящего. Как от горящей избы к дальней околице шла вооруженная толпа мужиков. А к постоялому двору в сопровождении двух, отъезжали сани, с какой – то навалянной поклажей.
–Ну, Митяй, к нашим пошли?
–Да бать, как раз на том конце землянка травницы будет, стало быть туда и идут.
–Всё ясно. Разбойники это, больше некому. Кто ещё избы селян жечь будет, да добро санями вывозить?
Отряд! Идём шибко! Бить супостата стрелами на расстоянии! В ближний бой вступать только на добитие! Сани берём одни, правит Митяй, за стрелка Филат будет! Остальные верхами идут! Всё пошли, бей гадов!
-Ну вот и отмучимся уже ребята – выдохнул Вторак. Вы тут за мной встаньте. У меня сил поболее будет проём двери с секирой держать. А вы с боков копьями подмогните чуток.
–Эх, жаль, луков нет! На расстоянии нам кровь пустят, а потом уже и так копьями добьют – со вздохом добавил гончар.
Бабка Агафья стояла на коленях перед образами с зажженной лампадкой и тихо шопотом молилась.
К избе полукругом подходили восьмеро разбойников. Впереди с копями и круглыми щитами шли те двое чудинов, что прибились из разбитой Вороновой ватаги.
Они так же, как в том памятном лесном бою со всей артелью, синхронно вышагивали, поводя жалами копий. Сработались называется…
За чудинами выступала тройка хозяина Крестецкого постоялого двора, двое вышибал с секирами и сын хозяина Микулич с мечом.
Сам Жердей, прикрываясь овальным щитом и покручивая своим мечом, прятался за их широкими спинами. Двое с луками, из Окуневского десятка шли с боков широким охватом. Сам же старшина разбойников с саблей в правой руке горланил за спинами подбадривая всю ватагу.
– На копья их! Дави собак, они и так там с голоду ели живые!
Самая большая опасность для оборонявшихся заключалась в двух молодых и жилистых окунёвцев, что крались к избе сзади. В руках у них были копья да самодельные дымари.
Стоило зашвырнуть их сквозь верхние продухи и хозяева сами вылезут на свежий воздух, наглотавшись дыма. Бери их, потом голыми руками и делай что хочешь!
Две стрелы, пущенные в створ двери загнали артельных во внутрь землянки и к проёму подскочили копейщики, перекрывая его своими щитами и стальными жалами. Оттолкнули перекрывающую вход столешницу с торчащими в ней стрелами и замерли оскалившись. А вот уже в продухи полетели дымящиеся гнилушки. Всё, осталось не долго, и на лицах разбойников читалось откровенное торжество.
Топот конских копыт и свист стрел раздались одновременно.
С конька крыши прямо под ноги чудинам на щиты, рухнуло тело со стелой в груди. Два других упали в снег по бокам полукруга разбойников.
Всё, лучников у противника уже нет!
И вся округа оцепенела от жуткого и леденящего душу волчьего воя да резкого и пронзительного свиста.
Так работают дозорные сотни русичей, ошеломляя врага.
–Жирного живьём брать!
Через минуту, на дворе всё было кончено. Последним был выстрел в упор из самострела Филата. Его болт прошёл сквозь щит и броньку хозяина подворья и вышел из спины насквозь.
В сторону леса, бросив у входа в землянку свои копья и щиты так же слаженно неслись те два чудина, что только что держали вход.
–Бать, это те из Вороновой разбитой ватаги – стоя на санях с луком кивнул в сторону леса Митяй.
–Уйдут?!
Сотник покачал головой – у них уже был шанс покончить с разбоем…
Фотич догонишь? – он посмотрел на Варуна, сидящего на своём коне с луком «и держащим» цепким взглядом округу.
Варун усмехнулся разворачивая коня и кивнул – Сделаем! И ушёл галопом, за подбегающим к лесу ватажниками.
Посреди двора, не дыша и всё так же держа в руках саблю, с выпученными от страха глазами стоял старшина ватажки Бондарь.
– Ты сабельку то может бросишь, или глядишь со мной биться захочешь вдруг?– проговорил Сотник слазя со своего коня.
Пошли?– и подмигнул Бондарю.
С того как разом воздух вышел. Он резко отбросил смотрящуюся нелепо железку и упал на колени.
–Не не не, вот этого точно не надо! – проговорил Андрей.
Ты давай, до исподнего уж сам раздевайся и воон туда всё сложи. Да, и сабельку тоже сверху можешь.
Мы потом потолкуем с тобой с глазу на глаз, или может вот им отдать?– и Сотник кивнул в сторону дверей землянки, откуда с дымом, захлёбываясь кашлем, вываливались её жильцы.
–Нет, я всё сам!
–Ну и добре!
Закопченных бедолаг уже принимали у входа Климент с Филатом да Митька, что уже обнимал Вторака, оттирая снегом его осунувшееся и закопчённое лицо.
Минут через двадцать во двор заехал Варун и молча скинул в снег два свисавших вьюком, окровавленных тела.
– И там, на постоялом дворе один лежит возле саней с награбленным. Молодого не стал сечь, связал только. Ты уж сам с ним решай, мальчишка ещё – и Варун пошёл знакомиться с отбитыми ремесленниками.
С улицы на полусогнутых и как то бочком подошёл в драном кафтанчике какой то пожилой мужичёк. Застыл в отдалении и стянул с себя шапку.
–Кто таков? – спросил заинтересованный Сотник.
Староста Крестовского погоста Никодим, сын Прошки, Господин – и мужичок глубоко поклонился, коснувшись рукой земли.
–Сотник Обережной сотни Андрей, сын Ивана, облеченный грамотой Великого Новгорода на искоренение разбойников – представился командир.
–Почему людей своих на поругание и убиение лиходеям отдал староста?! – нахмурившись строго спросил Андрей!
–Не вели казнить господин!– и Никодим упал на колени, склонив голову.
–Неможно было никак отстоять перед разбойниками, ни дружины не оружия нет у меня. Всю власть и силу хозяин постоялого забрал, весь погост наш в страхе держал и безобразия творил.
–А ты, значит, молчал просто…
–Встань! Не уместно должностному человеку в снегу валяться. Ты же Власть местная!
–Да какая там власть господин сотник. Три раза только за эти месяцы, что раненые у Агафьи жили, бит был людьми Жердея. И всё-то за то, что всем миром извести их не хотели мы по его указке. Вот и вся власть моя была господин. В силе вся власть, у кого сила тот и власть!
Ну да – вздохнул Сотник. Ладно, власть, будет тебе сила. Скоро изведём всех лихоимцев в округе, свободно вздохнёте тогда. Но и сами себя держать сумейте! Вон дружинку начальную при погосте собери, чтобы если что от малой ватажки какой забродной отбиться сами смогли. Ну а нам весть подать сумеете.
–Я же вам для начала оружия какого дам. Остальное уж сами найдёте.
–Сейчас, организуй мне мужиков на трёх санях. Нужно будет разбойную ватагу собрать на дворе да развесить на лесной опушке возле торгового пути. Одежду же с них, если годная, себе взять можете. Как управитесь, на постоялый двор гонца пришли, мы с пленёнными подъедем, да суд вершить вместе будем. Ты же у нас власть! – усмехнулся Андрей.
Поехали на постоялый двор ребята!
На постоялом слышался вой и причитания, возле связанного подростка лет пятнадцати, что лежал возле саней с награбленным, сидела на коленях пожилая уже женщина со встрёпанными волосами и громко выла, размазывая слёзы на щеках.
–Дом, сараи обыскать! Всех кого найдёте – во двор. Оружие тоже выносите. Более ничего не трогайте – распорядился Сотник и подошёл к связанному.
Кто таков?!
Подросток, глядя со страхом на оружного воина, зашмыгал носом и тонко выдал – Тишка я, младший сын хозяина двора.
–Как же так Тихон! Такой малой, а уже в разбой ударился, знаешь, что за разбой полагается по Закону?
Тишка ещё сильнее зашмыгал носом, а в колени с воем упала его мать. Не убивай господин младшенького, последний мужчина в роду остался, всё забирайте, только его оставьте в живых!
–Не голоси. Нечего брать, кроме оружия мы не будем. Передадим тебя и всё хозяйство во власть погостного старшины. Потом уже он с властями пятины и рассудит вас. Сын же твой в разбое участвовал, потому я сам его своим судом судить буду, и там уже решу, что с ним делать дальше.
И отвернувшись от запричитавшей бабы, подошёл к сараю, откуда Климент выводил запертых пленников.
Его деды попутчики же сидели по лавкам и только кхекали, да перхали в бороды. Что-то кашель их в постоялой избе разобрал, глядя на общение своего престарелого предводителя с тем хозяином.
Было отчётливо видно, каких неимоверных усилий стоит толстому Жмудину, удержаться от того, чтобы прям тут на месте не передушить самому весь этот старческий караван с хилым мальчонкой. Да запустить руки в их кошели и сумы. Но все, же что-то его удержало. Скорее всего, не хотел он проливать кровь в своём доме, понимая, что по таким богатым людям и дознание ведь может быть серьёзным. Пусть уж лучше на дороге встретят их в засаде. С него – то тогда какой спрос? И он с тяжёлым сердцем отправил старшего сына с вестью к Плётке, что ждал в трёх верстах в своей лесной избушке. Прекрасно понимая, что «закроят компаньоны» его долю и в очередной раз, проклиная свою осторожность.
–Всё старшой, выследил! До самой избушки в лесу за гонцом дошёл – под утро докладывал вернувшийся с разведки Варун. Близко подойти к ним, легко можно, там бурелому тьма навалено.
–Не заметили надеюсь?– строго посмотрел на друга Андрей.
–Обижааешь командир!
–Ну ладно, ладно, сам понимаешь врага недооценивать нельзя. Вдруг у них там лесовики опытные, да служба охранения грамотно идёт?
–Идёт как же!-усмехнулся разведчик.
–Нет Сотник, по всему видно не сторожко держаться они. Засады на подходах не выставлены. Следами всю полянку рядом с избой истоптали. Да и сторож там на ночь один. Я около него, на расстоянии вытянутой руки прополз, если бы захотел, ножом у уха почесал бы. Как суслик ведь спал бестолковый.
–Ну ладно коли так, ложись на моё место, там нагрето. Через два часа подниму, а пока сам покараулю – и Андрей пододвинулся ближе к двери.
Возмездие в Крестцах.
Чем ближе подъезжал к Крестцам отряд, тем неспокойнее делалось на душе у Андрея. Знал он за собой такую особенность чувствовать беду загодя. Но и прорубаться сквозь неё, та маета ему не мешала. Скорее наоборот обострялись в нём отточенные годами службы навыки и способности. Вот потому и взвинчивал темп марша на последней версте Сотник. А уж, когда из за поворота речушки на прямой путь вышли, да увидели далёкий и чёрный дым, так и вовсе понятно стало – беда на погосте!
Бинокль давал прекрасную видимость происходящего. Как от горящей избы к дальней околице шла вооруженная толпа мужиков. А к постоялому двору в сопровождении двух, отъезжали сани, с какой – то навалянной поклажей.
–Ну, Митяй, к нашим пошли?
–Да бать, как раз на том конце землянка травницы будет, стало быть туда и идут.
–Всё ясно. Разбойники это, больше некому. Кто ещё избы селян жечь будет, да добро санями вывозить?
Отряд! Идём шибко! Бить супостата стрелами на расстоянии! В ближний бой вступать только на добитие! Сани берём одни, правит Митяй, за стрелка Филат будет! Остальные верхами идут! Всё пошли, бей гадов!
-Ну вот и отмучимся уже ребята – выдохнул Вторак. Вы тут за мной встаньте. У меня сил поболее будет проём двери с секирой держать. А вы с боков копьями подмогните чуток.
–Эх, жаль, луков нет! На расстоянии нам кровь пустят, а потом уже и так копьями добьют – со вздохом добавил гончар.
Бабка Агафья стояла на коленях перед образами с зажженной лампадкой и тихо шопотом молилась.
К избе полукругом подходили восьмеро разбойников. Впереди с копями и круглыми щитами шли те двое чудинов, что прибились из разбитой Вороновой ватаги.
Они так же, как в том памятном лесном бою со всей артелью, синхронно вышагивали, поводя жалами копий. Сработались называется…
За чудинами выступала тройка хозяина Крестецкого постоялого двора, двое вышибал с секирами и сын хозяина Микулич с мечом.
Сам Жердей, прикрываясь овальным щитом и покручивая своим мечом, прятался за их широкими спинами. Двое с луками, из Окуневского десятка шли с боков широким охватом. Сам же старшина разбойников с саблей в правой руке горланил за спинами подбадривая всю ватагу.
– На копья их! Дави собак, они и так там с голоду ели живые!
Самая большая опасность для оборонявшихся заключалась в двух молодых и жилистых окунёвцев, что крались к избе сзади. В руках у них были копья да самодельные дымари.
Стоило зашвырнуть их сквозь верхние продухи и хозяева сами вылезут на свежий воздух, наглотавшись дыма. Бери их, потом голыми руками и делай что хочешь!
Две стрелы, пущенные в створ двери загнали артельных во внутрь землянки и к проёму подскочили копейщики, перекрывая его своими щитами и стальными жалами. Оттолкнули перекрывающую вход столешницу с торчащими в ней стрелами и замерли оскалившись. А вот уже в продухи полетели дымящиеся гнилушки. Всё, осталось не долго, и на лицах разбойников читалось откровенное торжество.
Топот конских копыт и свист стрел раздались одновременно.
С конька крыши прямо под ноги чудинам на щиты, рухнуло тело со стелой в груди. Два других упали в снег по бокам полукруга разбойников.
Всё, лучников у противника уже нет!
И вся округа оцепенела от жуткого и леденящего душу волчьего воя да резкого и пронзительного свиста.
Так работают дозорные сотни русичей, ошеломляя врага.
–Жирного живьём брать!
Через минуту, на дворе всё было кончено. Последним был выстрел в упор из самострела Филата. Его болт прошёл сквозь щит и броньку хозяина подворья и вышел из спины насквозь.
В сторону леса, бросив у входа в землянку свои копья и щиты так же слаженно неслись те два чудина, что только что держали вход.
–Бать, это те из Вороновой разбитой ватаги – стоя на санях с луком кивнул в сторону леса Митяй.
–Уйдут?!
Сотник покачал головой – у них уже был шанс покончить с разбоем…
Фотич догонишь? – он посмотрел на Варуна, сидящего на своём коне с луком «и держащим» цепким взглядом округу.
Варун усмехнулся разворачивая коня и кивнул – Сделаем! И ушёл галопом, за подбегающим к лесу ватажниками.
Посреди двора, не дыша и всё так же держа в руках саблю, с выпученными от страха глазами стоял старшина ватажки Бондарь.
– Ты сабельку то может бросишь, или глядишь со мной биться захочешь вдруг?– проговорил Сотник слазя со своего коня.
Пошли?– и подмигнул Бондарю.
С того как разом воздух вышел. Он резко отбросил смотрящуюся нелепо железку и упал на колени.
–Не не не, вот этого точно не надо! – проговорил Андрей.
Ты давай, до исподнего уж сам раздевайся и воон туда всё сложи. Да, и сабельку тоже сверху можешь.
Мы потом потолкуем с тобой с глазу на глаз, или может вот им отдать?– и Сотник кивнул в сторону дверей землянки, откуда с дымом, захлёбываясь кашлем, вываливались её жильцы.
–Нет, я всё сам!
–Ну и добре!
Закопченных бедолаг уже принимали у входа Климент с Филатом да Митька, что уже обнимал Вторака, оттирая снегом его осунувшееся и закопчённое лицо.
Минут через двадцать во двор заехал Варун и молча скинул в снег два свисавших вьюком, окровавленных тела.
– И там, на постоялом дворе один лежит возле саней с награбленным. Молодого не стал сечь, связал только. Ты уж сам с ним решай, мальчишка ещё – и Варун пошёл знакомиться с отбитыми ремесленниками.
С улицы на полусогнутых и как то бочком подошёл в драном кафтанчике какой то пожилой мужичёк. Застыл в отдалении и стянул с себя шапку.
–Кто таков? – спросил заинтересованный Сотник.
Староста Крестовского погоста Никодим, сын Прошки, Господин – и мужичок глубоко поклонился, коснувшись рукой земли.
–Сотник Обережной сотни Андрей, сын Ивана, облеченный грамотой Великого Новгорода на искоренение разбойников – представился командир.
–Почему людей своих на поругание и убиение лиходеям отдал староста?! – нахмурившись строго спросил Андрей!
–Не вели казнить господин!– и Никодим упал на колени, склонив голову.
–Неможно было никак отстоять перед разбойниками, ни дружины не оружия нет у меня. Всю власть и силу хозяин постоялого забрал, весь погост наш в страхе держал и безобразия творил.
–А ты, значит, молчал просто…
–Встань! Не уместно должностному человеку в снегу валяться. Ты же Власть местная!
–Да какая там власть господин сотник. Три раза только за эти месяцы, что раненые у Агафьи жили, бит был людьми Жердея. И всё-то за то, что всем миром извести их не хотели мы по его указке. Вот и вся власть моя была господин. В силе вся власть, у кого сила тот и власть!
Ну да – вздохнул Сотник. Ладно, власть, будет тебе сила. Скоро изведём всех лихоимцев в округе, свободно вздохнёте тогда. Но и сами себя держать сумейте! Вон дружинку начальную при погосте собери, чтобы если что от малой ватажки какой забродной отбиться сами смогли. Ну а нам весть подать сумеете.
–Я же вам для начала оружия какого дам. Остальное уж сами найдёте.
–Сейчас, организуй мне мужиков на трёх санях. Нужно будет разбойную ватагу собрать на дворе да развесить на лесной опушке возле торгового пути. Одежду же с них, если годная, себе взять можете. Как управитесь, на постоялый двор гонца пришли, мы с пленёнными подъедем, да суд вершить вместе будем. Ты же у нас власть! – усмехнулся Андрей.
Поехали на постоялый двор ребята!
На постоялом слышался вой и причитания, возле связанного подростка лет пятнадцати, что лежал возле саней с награбленным, сидела на коленях пожилая уже женщина со встрёпанными волосами и громко выла, размазывая слёзы на щеках.
–Дом, сараи обыскать! Всех кого найдёте – во двор. Оружие тоже выносите. Более ничего не трогайте – распорядился Сотник и подошёл к связанному.
Кто таков?!
Подросток, глядя со страхом на оружного воина, зашмыгал носом и тонко выдал – Тишка я, младший сын хозяина двора.
–Как же так Тихон! Такой малой, а уже в разбой ударился, знаешь, что за разбой полагается по Закону?
Тишка ещё сильнее зашмыгал носом, а в колени с воем упала его мать. Не убивай господин младшенького, последний мужчина в роду остался, всё забирайте, только его оставьте в живых!
–Не голоси. Нечего брать, кроме оружия мы не будем. Передадим тебя и всё хозяйство во власть погостного старшины. Потом уже он с властями пятины и рассудит вас. Сын же твой в разбое участвовал, потому я сам его своим судом судить буду, и там уже решу, что с ним делать дальше.
И отвернувшись от запричитавшей бабы, подошёл к сараю, откуда Климент выводил запертых пленников.