Ему надо отправиться на охоту сегодня ночью. Было глупо так рисковать, чтобы проверить силы и испытывать свою выносливость. Джасперу надо принять свои ограниченные способности и не выходить за их пределы. Его старые привычки не соответствовали нашему образу жизни, он не должен стремиться выделяться таким образом.

Элис, тихо вздохнув, встала, взяла свой поднос с едой и ушла, оставив его одного. Она знала, когда он не нуждается в ее поддержке. Хотя Розали и Эмметт больше демонстрировали свои отношения, именно Джаспер и Элис знали настроение друг друга так же, как их собственное. Как будто они тоже могли читать чужие мысли – но только друг у друга.

Эдвард Каллен.

Я рефлекторно повернулся на звук моего имени, хотя его произнесли не вслух, а только мысленно.

Мои глаза на мгновение встретились с парой темно-карих человеческих глаз на бледном лице. Я узнал ее, хотя до этой минуты никогда не видел. Она сегодня была героиней дня. Новая ученица, Изабелла Свон. Дочка шефа полиции, переехавшая недавно к отцу. Белла, - она поправляла каждого, кто называл ее полным именем.

Я скучающе отвернулся. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что это не она мысленно произнесла мое имя.

Конечно, Каллены произвели на нее впечатление, - я услышал продолжение мысли.

На этот раз я узнал «голос». Джессика Стэнли. Было время, когда она меня беспокоила своей мысленной болтовней. Каким облегчением было, когда ее безумное увлечение мною прошло. Было совсем невозможно избегать ее постоянных глупых фантазий. Я даже хотел бы объяснить ей, что может случиться, если мои губы, а заодно и зубы за ними, окажутся где-нибудь возле ее шеи. Она сразу бы забыла про свои нелепые мечты. Мысль о ее реакции заставила меня улыбнуться.

Ей надо бы получше питаться, - продолжала Джессика. Не такая уж она и хорошенькая. Я даже не знаю, почему Эрик так пялится на нее… И Майк тоже.

Она мысленно содрогнулась при последнем имени. Ее новое увлечение, Майк Ньютон, совсем ее не замечал. А вот на новенькую, очевидно, он обратил внимание. Как ребенок на новую игрушку. Поэтому Джессика мысленно перемывала ей косточки, хотя внешне выглядела вполне доброжелательной, когда рассказывала ей о моем семействе. Должно быть, новенькая спросила о нас.

Все сегодня смотрели и на меня тоже, - самодовольно думала Джессика, - удачно, что у нас Беллой совпадают занятия по двум предметам. Держу пари, Майк захочет у меня разузнать все о ней.

Я попробовал отгородиться от этой глупой болтовни прежде, чем ее пустота и мелочность сведут меня с ума.

- Джессика Стэнли пересказывает новой ученице, Свон, все сплетни о клане Калленов, - прошептал я Эммету, чтобы отвлечься.

Он тайком усмехнулся.

- Я надеюсь, она хорошо с этим справляется, - подумал он.

- Она совсем лишена воображения. Только самый тонкий намек на скандал. И ни капли ужасов. Я даже немного разочарован.

- А новенькая? Она тоже разочарована тем, что услышала?

Я настроился, чтобы услышать, что эта Белла думает о рассказе Джессики. Что она видит, когда смотрит на странное, мертвенно-бледное семейство, которого все так старательно избегают?

Мне было важно знать ее реакцию. В конце концов, мне надо проявлять бдительность, за неимением лучшего слова. Чтобы защищать нас. Если кто-то начинал нас подозревать, я всегда мог предупредить остальных, и мы могли скрыться. Такое иногда случалось – люди с богатым воображением видели в нас персонажей книг или фильмов. Обычно они ошибались, но все же дня нас лучше было куда-нибудь переехать, чем лишний раз рисковать. И очень-очень редко кто-нибудь мог предположить правду. Но мы не давали возможности им проверить свою гипотезу. Мы просто исчезали, оставляя о себе лишь пугающие воспоминания.

Я не услышал ровным счетом ничего, хотя Белла сидела ко мне ближе, чем болтающая Джессика. Как будто возле Джессики никто не сидит. Как странно, может быть, она незаметно ушла? Но это казалось невероятным, потому что Джессика еще бормотала что-то. Я обернулся, чувствуя себя так, как будто у меня выбили почву из-под ног. Я хотел проверить то, что мне сообщало мое шестое чувство, и это не было похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Мой пристальный взгляд снова встретился с большими карими глазами. Она сидела на том же самом месте, как я и думал, смотрела на нас и слушала, как Джессика продолжает сплетничать о Калленах.

И думала о нас, естественно.

Но я не мог прочесть ее мысли.

Румянец залил ее щеки, и она опустила глаза вниз, смутившись из-за того, что ее застали подсматривающей за незнакомцем. Хорошо, что Джаспер все еще смотрел в окно. Я не захотел даже представить, что легкий приток крови может сделать с его самообладанием.

Эмоции отражались на ее лице, как будто были написаны у нее на лбу: удивление от того, насколько мы отличаемся от других людей, любопытство, вызванное рассказом Джессики, что-то еще… восхищение? Это я видел уже не впервые. Для них, наших потенциальных жертв, мы были прекрасны. И, наконец, смущение, что я поймал ее на том, как она смотрит на меня.

И, хотя все ее мысли ясно отражались в ее странных глазах – странных из-за их глубины, ведь темно-карие глаза обычно выглядят такими пустыми и плоскими, - я мог слышать лишь тишину с того места, где она сидела. Совсем ничего.

Я почувствовал тревогу.

Это не походило ни на что, с чем я сталкивался прежде. Может, что-то случилось со мной? Хотя я чувствовал себя, как обычно… Взволнованный, я попробовал еще.

Все голоса, которые я прежде блокировал, взорвались у меня в голове.

… интересно, какую музыку она любит… может, я смогу упомянуть в разговоре с ней новый компакт-диск… Майк Ньютон за два столика от нас думал о Белле Свон.

…только посмотрите, как он уставился на нее. Как будто недостаточно, что половина девочек в школе сохнут по нему… Мысли Эрика Йорка тоже крутились возле девочки.

… отвратительно. Можно подумать, что она знаменитость или что-нибудь в этом роде. Даже Эдвард Каллен пялится на нее. На лице Лорен Мэллори отражалась ее ревность. И Джессика всем демонстрирует свою новую лучшую подружку. Даже смешно…

…держу пари, об этом ее уже спрашивали. Но я хочу с ней поговорить. Надо бы придумать парочку оригинальных вопросов… размышлял Эшли Доулинг.

…может, мы вместе будем на испанском… надеялся Джун Ричардсон.

…сегодня вечером столько надо выучить. Тригонометрия и тест по английскому. Надеюсь, что мама… Анжела Вебер, тихая девочка, чьи мысли были столь необычны, была единственной, кто не был покорен этой Беллой.

Я мог слышать их всех, каждую мелкую деталь, которую они пропускали через свой мозг. И совсем ничего от новой студентки с такими обманчиво говорящими живыми глазами.

Ну конечно, я мог слышать, что она говорила, когда разговаривала с Джессикой. Не надо уметь читать мысли, чтобы услышать ее низкий ясный голос на другом конце столовой.

- Как зовут мальчика с рыжеватыми волосами? – я услышал, как она спросила, взглянув на меня украдкой краем глаза и быстро отвернувшись, когда она увидела, что я все еще смотрю на нее.

Если я и надеялся, что звук ее голоса поможет мне настроиться на волну ее мыслей, которые я просто не мог распознать, я был тут же разочарован. Обычно мысли людей звучат для меня также, так и их обычные голоса. Но этот тихий застенчивый голос был мне незнаком, он не походил ни на один из сотен голосов, звучавших у меня в голове. Я был абсолютно в этом уверен. Он был совершенно новым для меня.


Ох, удачи тебе, идиотка, подумала Джессика прежде, чем ответить.

- Это Эдвард. Он, конечно, душка, но можешь не тратить на него время. Этот гордец ни с кем не встречается. Очевидно, наши девушки для него недостаточно хороши, - фыркнула она.

Я отвернулся, пряча улыбку. Джессика и ее одноклассники понятия не имели, насколько им повезло, что никто из них меня особенно не привлекает.

Снова став серьезным, я вдруг почувствовал странное ощущение, которого я не понимал. Это имело какое-то отношение к тому, что девочка не осознавала злых мыслей Джессики… У меня возникло странное желание встать между ними, оградить Беллу Свон от темных мыслей Джессики. Какое странное ощущение. Пытаясь найти его причину, я изучал девочку еще некоторое время.

Возможно, это просто древний инстинкт защищать более слабых. Эта девочка выглядела гораздо более хрупкой, чем ее новые одноклассники. Ее кожа была настолько прозрачной, что удивительно было, как она может защищать ее от угроз внешнего мира. Я мог видеть кровь, пульсирующую по ее венам под бледной кожей… Но мне не следует заострять на этом внимание. Мне нравилась та жизнь, которой я живу, но сейчас я был измучен жаждой так же, как и Джаспер, и не было никаких возможностей избежать искушения.

На лбу у нее была небольшая складочка, из-за которой она выглядела слегка неуверенной в себе.

Я ясно видел, что это было испытанием для нее, вот так сидеть там, разговаривать с незнакомыми людьми, быть в центре всеобщего внимания. Я ощущал ее застенчивость по тому, как она двигала своими хрупкими плечами, слегка сутулилась, как будто каждую минуту ожидая резкого отказа. Но все это я воспринимал только при помощи обычных человеческих чувств. В мыслях самой обычной человеческой девочки я не мог слышать ничего. Почему?

- Эдвард? – голос Розали вернул меня в реальность.

Я с облегчением отвернулся от девочки. Я не хотел дальше продолжать бессмысленные попытки прочитать ее мысли – это раздражало меня. И я не хотел даже думать о том, что ее мысли могут быть интересными только потому, что они скрыты от меня. Наверняка, когда я расшифрую их – а я обязательно найду способ сделать это – они окажутся такими же мелкими и обыденными, как и у любого другого человека. И даже не стоящими тех усилий, которые я затратил бы.

- Так что, новенькая нас боится? - спросил Эмметт, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

Я неопределенно пожал плечами. Он же не настолько заинтересовался, чтобы развивать тему. И мне тоже не стоит зацикливаться на этом.

Мы встали из-за стола, и вышли из столовой.

Эмметт, Розали и Джаспер играли роль старших, они ушли на их занятия. Я же был вынужден притворяться, что моложе их. Я направился на мой урок биологии, заранее приготовивший скучать на занятии. Вряд ли мистер Баннер, преподаватель с весьма ограниченным интеллектом, сможет сказать на лекции что-то, что удивит человека, имеющего две научные степени по медицине.

В аудитории я уселся за стол и вывалил книги – которые, конечно, носил ради прикрытия, потому что они не содержали ровным счетом ничего из того, чего я бы уже не знал – на стол. Я был единственным в классе, кто сидел один. Люди не были достаточно умны, чтобы понять, почему они боятся меня, но их инстинкты подсказывали, что от меня следует держаться подальше.

Аудитория постепенно заполнялась теми, кто уже пообедал. Я откинулся на стуле назад и ждал, когда пройдет время. Я снова пожалел, что не могу спать.

Я размышлял о ней, когда Анжела Вебер провела новую девочку через дверь, и я сразу уловил имя.

Белла выглядит такой же застенчивой, как и я. Готова поспорить, что сегодня у нее трудный день. Жалко, что я не могу сказать ей что-нибудь… Но это, скорее всего, прозвучит глупо…

Да! подумал Майк Ньютон, обернувшийся со своего места, чтобы увидеть, как она заходит.

Но с того места, где стояла Белла Свон, я не услышал ничего. Лишь пустое место там, где ее мысли должны действовать мне на нервы.

Она подошла ближе, двигаясь к столу преподавателя. Бедная девочка; единственным свободным местом в классе было место рядом со мной. Автоматически я освободил ее половину стола, сдвинув мои книги в кучу. Я очень сомневался в том, что ей там будет удобно. Ее ждет очень длинный семестр, по крайней мере, в этом классе. Хотя, возможно, сидя рядом с ней, я найду способ разгадать ее тайну. Не то, чтобы я нуждался в чьей-либо близости… К тому же, я вряд ли найду там что-то, достойное моего внимания…

А тем временем она шагнула в поток ветра от кондиционера, и я почувствовал ее запах.

Ее аромат сразил меня как таран, как взрыв. Нет слов, достаточно сильных, чтобы передать то ощущение, которое поразило меня в тот момент.

В ту секунду я оказался как никогда далек от того человека, которым когда-то был, я утратил последние клочки человечности, которые еще во мне оставались.

Я был хищником. Она была моей добычей. И больше не было ничего во всем мире, кроме этого.

Не было комнаты, полной свидетелей – они все отошли на второй план. Я забыл, что так и не разгадал тайну ее мыслей. Тем более что ее мысли уже не имели принципиального значения, потому что вряд ли у нее остается достаточно времени, чтобы думать о чем-либо.

Я был вампиром, а у нее была самая сладкая, самая ароматная кровь, какую я только ощущал за все восемьдесят лет своей жизни.

Я даже не догадывался, что такой аромат может существовать. Если бы я знал, я бы давно отправился на его поиски. Я бы обошел всю планету из-за нее. Я мог только догадываться, какова она окажется на вкус…

Жажда обжигала мое горло. Во рту пересохло, и даже то, что у меня жадно текли слюни, не помогало. Желудок сжался от голода. Я рефлекторно напряг мышцы для прыжка.

Все это заняло не более секунды. Я, словно в замедленной съемке, видел, как она все еще делает тот шаг.

Когда ее нога, наконец, коснулась земли, она украдкой взглянула на меня. Ее взгляд встретился с моим, и тут я увидел себя в зеркале ее глаз.

Потрясение, которое я испытал, когда увидел свое лицо, спасло ее жизнь в те секунды.

А она не облегчила мне задачу. Когда она увидела выражение моего лица, румянец залил ее щеки снова, окрашивая ее кожу в самый восхитительный цвет, который я когда-либо видел. Аромат затопил мой мозг густым туманом. Это было все, о чем я мог думать. Мысли стали бессвязными, и я пытался сбросить с себя узы самоконтроля.

Она пошла быстрее, как будто осознала необходимость бежать. Из-за своей поспешности она споткнулась и почти упала на девочку, сидящую передо мной. Какая же она уязвимая и слабая. Даже для человеческого существа.

Я попробовал сосредоточиться на том лице, которое увидел у нее в глазах, лице, в котором с отвращением узнал свое. Лицо чудовища, живущего во мне, монстра, которого я десятилетиями загонял внутрь при помощи нечеловеческих усилий и жесткой самодисциплины. С какой же легкостью он снова вынырнул на поверхность!

Аромат окутал меня, рассеивая мои мысли и почти заставляя меня срываться с места.

Нет.

Я вцепился в край стола, пытаясь удержаться на стуле. Дерево не выдержало. Столешница хрустнула, у меня в руке осталась горсть щепок, а на поверхности остался отпечаток моих пальцев.